Простое решение

 

Тенистая лесная дорога кончилась, и машина остановилась на огромном заливном лугу, который простирался от леса до голубого лекала реки. Тяжёлый знойный воздух, словно замер, не шевелился ни один стебелёк. Трещали кузнечики, за рекой погромыхивало, словно кто-то пускал с гигантской лестницы порожние деревянные бочки.

       Водитель заглушил мотор. Из кузова донеслись обрывки фраз. Во весь рост поднялся стройный лейтенант с ясно-голубыми глазами и мечтательно глядя вдаль, проговорил:

       – Э-эх!.. Искупнуться бы…

       – Не мешало, конечно, – отозвался его сосед, капитан, – только сейчас нас Быстрин и без того в своих вводных накупает… Да и она вон хорошенько добавит, – кивнул он на горизонт, где расползалась туча.

       Отворилась с сухим щелчком дверь кабины, и руководитель занятия майор Быстрин ловко перекинул своё жилистое тело в кузов.

       – Итак, – начал он ровным голосом, – попрошу вас, товарищи офицеры, произвести ориентирование и найти на карте точку своего стояния…

       Все зашуршали картами, а майор тем временем посмотрел на горизонт и слегла нахмурился: какая там работа с картой, если с неба хлынет! Быстрин нетерпеливо оглядел подопечных, задержал взгляд на голубоглазом лейтенанте. Подумал:

       «Ротные у нас через одного юнцы, их ещё учить да учить моментальному соображению в боевой обстановке. Даже в элементарных вопросах».

       Быстрин любил вот так, когда молодые офицеры погружены в своё дело, озадачить ещё больше – неожиданной вводной. И если кто-то попадал впросак, майор не знал снисхождений. Сейчас пришла мысль испытать лейтенанта Матвеева.

учения войсковые

 

       Хотя оснований сомневаться в своих способностях лейтенант пока не давал, майор относился к молодому офицеру несколько настороженно, поскольку никак не укладывалось в голове, что можно стать хорошим ротным, не прокомандовав взводом и года после окончания училища. Быстрину пришлось пять с половиной лет служить взводным до назначения на должность командира роты, да и на роте прилично задержался, прежде чем двинуться дальше.

       Может быть, Матвееву просто повезло?..

       Сумел лейтенант попасть на глаза «высокому начальству» на первых же войсковых учениях, в которых ему довелось участвовать.

 

вечер в Фонде культуры посвященный юбилею Суворова. Были на вечере тогдашний секретарь Совбеза Игорь Иванов выпускник Московского СВУ, генерал армии Гареев, зам главкома Сухопутных войск генерал Булгаков

 

       Когда мотострелковый взвод лейтенанта Матвеева на боевых машинах пехоты раньше других форсировал с ходу водную преграду и, спешившись, умело отразил контратаку, командир дивизии оторвал от глаз бинокль и расспросил командира полка о взводном. Тот рассказал, что лейтенант Матвеев всего лишь год назад с отличием окончил Московское высшее общевойсковое командное училище, что взвод его передовой по всем статьям…

       «Ну, из Московского они все со знаком качества, – пошутил генерал, довольный учениями. – А что, не пора ли этому Матвееву ротой командовать? Смотрите, как толково и решительно действует! И главное, не по шаблону…»

       Между тем, боевые машины взвода уже преследовали «противника».

.

Об этом майору Быстрину рассказал офицер штаба полка, присутствовавший при разговоре, а потом, уже находясь в строю во время краткого предварительного разбора учений, и сам слышал разговор командира дивизии с лейтенантом Матвеевым. Генерал вызвал лейтенанта из строя, чтобы поощрить его, но, не удержавшись, расспросил о том, каким образом тот добился успеха, и, похвалив за находчивость, неожиданно поинтересовался: – Ну, а мечта-то у вас какая, лейтенант? В жизни ведь у каждого должна быть определённая, я бы сказал, высокая цель? – Стать командармом, – с неожиданной откровенностью заявил лейтенант Матвеев. Генерал улыбнулся. Что-то мальчишеское было в этом ответе. Но голос лейтенанта звучал уверенно и искренне. – Что ж, плох тот солдат, который не мечтает стать генералом… Доброго пути в службе, лейтенант! … Быстрин, почувствовав, что отвлёкся, громко сказал: – Для атаки колонны головной походной заставы, в роли командира которой вы все действуете, заходят истребители-бомбардировщики противника. Он скользнул взглядом по лицам офицеров. Кто-то водил карандашом по карте, о чём-то переговариваясь с соседом. Кто-то был равнодушен. Да и понятно: вводная не казалась уж такой сложной. А вот Матвеев думал иначе. Стоило прикинуть боевые возможности самолётов, чтобы понять: как ни растягивай на открытом лугу колонну, истребители-бомбардировщики пройдут с головы до хвоста и нанесут значительный урон головной походной заставе. И тут лейтенант вспомнил занятия по тактике в училище, вспомнил своего преподавателя подполковника Вашкина, вспомнил решение, которое тот предложил на обсуждение курсантам. И прежде нередко, после того как курсанты докладывали свои решение соответствующие Боевому уставу, Вашкин предлагал всем вместе подумать над тем, как применить уставные положения творчески, поясняя, что в устав невозможно записать все нюансы, которые могут возникнуть в реальной обстановке. Да! Устав необходимо знать как «Отче наш» для того, чтобы в сложной обстановке, когда на раздумья – секунды, решение мгновенно отскакивало от зубов. Но это не означает, что нельзя творчески развить рекомендованное уставом. И на том занятии Вашкин не отступил от своих правил. «А ведь очень похожая сложилась обстановка, почти как на тех давних занятиях, – вспомнил Матвеев. – Да, да, да… И ведь Вашкин вынудил весь взвод искать и найти решение, неожиданное, но самое правильное». – Действуйте, лейтенант Матвеев, – прервал паузу Быстрин. Матвеев произнёс положенное «есть!» В этот момент ослепительно сверкнула молния, раздался оглушительный треск. Зажмурившись на миг, Матвеев представил: самолёты с вытянутыми осиными носами, багровые всплески разрывов, клубы огня и дыма, взлетающие ввысь комья рыжей земли, перемешанной с обожжёнными цветами и травой, чадное пламя над обломками боевых машин. И мгновенно мелькнула мысль: «Действовать?.. Но как?.. Как сделать колонну неуязвимой?.. Да, конечно, устав трактует: увеличить дистанцию и скорость. Но такое решение хорошо, когда местность пересечённая, да и дорога не столь прямая и открытая, когда, наконец, другого выхода нет. Здесь же – луг, целое поле, ровное, как строевой плац. И скорость снижать не надо для того, чтобы разорвать прямую нить колонны, развернуть машины в боевую линию… Пусть тогда заходят на каждую машину в отдельности. А роту углом вперёд построить, да на фланги зенитные самоходные установки, приданные роте, послать! Лейтенант выпрямился, словно прогоняя последние сомнения, и чётко подал команду: – «Клён» – один!.. – два!.. – три! Я – «Клён!» К бою! Боевой порядок – углом вперёд!.. Майор Быстрин от удивления потёр подбородок. Сколько занятий провёл он на этой местности, но подобных решений не слышал, да и эта вводная ни разу не вызывала вообще никаких заминок. Подумалось, что лейтенант просто не понял вопроса, отвлёкся, прослушал и решил, что не самолёты атакуют, а появились впереди сухопутные подразделения «противника». – Вы, очевидно, не поняли меня, – сказал он, скрывая раздражение. – Колонну атакуют истребители-бомбардировщики, а не танки. – Я понял правильно, товарищ майор, – возразил Матвеев. – Это моё решение. Разрешите обосновать? Быстрин смерил Матвеева недовольным взглядом и, назидательно проговорил: – Устав учить надо! А затем обратился к другому обучаемому: – Доложите вы, капитан Крюков. Крюков встал, сочувственно посмотрел на Матвеева и, словно специально для него, чтобы крепко запомнил, как нужно действовать в подобных условиях, нарочито растягивая слова, скомандовал: – «Клён» – один!.. – два!.. – три! Я – «Клён»! Увеличить дистанцию и скорость. Продолжать выполнение боевой задачи. – Вот! – сказал майор Быстрин, назидательно подняв вверх указательный палец. – Простое, привычное, ясное людям решение. Никакой заминки в колонне не будет. Отлично, Крюков, отлично. А вам, лейтенант, двойка! Снова заурчал двигатель, и машина плавно двинулась дальше. – Не огорчайся, Андрюха! – услышал лейтенант сочувствующий голос Крюкова. – Чего ни бывает!? Ты на таких занятиях первый раз. А я уже все вводные наизусть выучил… И ты исправишь эту двойку. Некоторое время Андрей Матвеев слушал молча, полуобернувшись к капитану. Затем обиженно возразил: – Во-первых, я не огорчаюсь… Во-вторых, считаю своё решение правильным! – Понапрасну ершишься! – назидательно сказал Крюков и в тон ему прибавил. – Во-первых, не по уставу твоё решение… Во-вторых, если команду «к бою» подашь, никто не поймёт, в чём дело. Атакуют-то тебя самолёты, а не танки… Хочешь роту в подобной обстановке развернуть, так нужно, чтоб была она, как игрушка, с полуслова команды выполняла. Быстрин это получше нас с тобой знает. Вот ты на практике попробуй, поймёшь, чьё решение надёжнее: твоё или моё. – А вот я докажу, как надёжней, – с досадой сказал Андрей. – Обязательно докажу! – Поглядим… – А для чего нас на местность вывозят?! – воскликнул Андрей. – Скажите, для чего? Ведь одно дело – на карте в классе вводные разгадывать, а другое – здесь, в поле… Командир обязан думать, думать, а не просто шашкой махать!.. – Оно так, когда в кино, – возразил капитан, – а здесь вон ты на двойку уже надумал. Весь следующий день предметом шуток было решение Андрея Матвеева развернуть колонну в боевой порядок при атаке воздушного противника. Капитан Крюков выставил всё в определённом свете, и сослуживцы добродушно подтрунивали над лейтенантом: – Замыслы у тебя, Андрюха, фантастические. Тебе бы боевые машины с крыльями, дал бы жизни истребителям. С хвоста бы зашёл да ПТУРСами их, ПТУРСами, супостатов! …Двусторонние тактические учения начались, как всегда, внезапно. Чуть брезжил рассвет, когда полк вывели в район сбора. Роту лейтенанта Матвеева сразу назначили в резерв и про неё будто совсем забыли. Сначала Андрей ждал с минуты на минуту какой-то важной задачи, потом забеспокоился, что учения закончатся, а он так и просидит без дела. Пришла догадка, что это ему из-за той двойки не доверяют. И вдруг вызвали к командиру. Лейтенант Матвеев не верил ушам своим. Рота назначена в головную походную заставу авангарда, усилена миномётами, танками, самоходными зенитными установками… Не знал он, что ещё утром командир дивизии, проверяя полк, заметил: не все подразделения равномерно выполняют боевые задачи. Больше всего удивило генерала, что в резерв выведена рота молодого командира, которому только учиться и учиться. Узнав, что причина в неудовлетворительной оценке лейтенанта Матвеева на занятиях, генерал возмутился. – Где учить, как ни на учениях? – спросил он командира полка. – За действия в поле он двойку получил, так пусть теперь больше всех потрудится. На исходный пункт колонна головной походной заставы вышла раньше указанного времени. Лейтенант Матвеев выбрался из люка и спрыгнул на землю. Внимательно огляделся. Чуть в стороне от дороги, в кустарнике, увидел машины управления, а на пригорке – командира дивизии с группой офицеров. К Андрею подбежал прапорщик, адъютант комдива, и пригласил к генералу. Выслушав доклад лейтенанта, генерал сказал: – Помню, как вы лихо действовали на прошлых учениях. Помню! – сделал он ударение на последнем слове. – А что ж теперь в двоечники попали? Как это вышло?.. «Если узнает, – ужаснулся Андрей, – наверняка отменит приказ комбата и отправит в резерв…» Глаза комдива смотрели строго, губы плотно сжаты. – На занятиях по тактической подготовке была дана вводная, – начал Андрей. – Знаю, – всё так же сурово заметил комдив. – И о решении вашем знаю… Посмотрим, как вы с воздушным противником воевать будете. Сказал, и то ли почудилось лейтенанту, то ли действительно мелькнуло в глазах генерала юношеское озорство, а в голосе послышалась ободряющая нотка. …Лейтенант Матвеев скомандовал «Вперёд», и побежали навстречу леса, поля, деревушки. Впервые в подчинении у него было столько техники, столько подразделений. Воодушевляло и то, что старший лейтенант, командовавший приданной миномётной батареей, сейчас, несмотря на старшинство в звании, был в полном подчинении. Но надо было делом доказать, что не зря доверили ему такую силу. Андрей любил тактику, нравилось ему читать карту, наносить на неё обстановку, решать задачи. И всё-таки на обычном занятии это чуть-чуть смахивало на игру, а вот здесь… Зашипело в шлемофоне, и Андрей услышал свой позывной. Офицер штаба руководства учениями дал вводную: по населённому пункту на основном маршруте «противник» применил зажигательные средства. Впереди непроходимый очаг пожара. Лейтенант внимательно посмотрел на карту. Вот и решение: «Сатурн»! Я – «Комета»! Перехожу на запасной маршрут. Раскачиваясь на ухабах, боевые машины пехоты быстро побежали по просёлку. Сначала дорога шла лесом, но вскоре командир дозорной машины доложил, что находится на опушке, и дальше путь свободен. Лейтенант Матвеев перегнул сложенную гармошкой карту, взглянул на неё и сразу узнал местность. Это был район командирских занятий. Тот самый луг, на котором он получил двойку, открылся впереди. Солнце уже взошло и ласково играло в изумрудных росинках на ровном ёжике свежескошенной травы. Река в это раннее, умытое ночным дождём утро отчётливо обозначилась на горизонте. И тут же, нарушая утреннюю идиллию, в шлемофон ворвался возбуждённый голос командира дозорной машины: – «Комета»! Я – «Комета» – пять! Самолёты «противника» прямо! Впереди, на самом горизонте, вывалились из-за серебристой кромки пушистого облака две блестящие капли и, быстро увеличиваясь в размерах, стали приближаться в колонне. Головная походная застава уже вытянулась на луговой дороге. Лучшей мишени представить трудно. Лейтенант Матвеев высунулся из люка и огляделся. Нет, сомнений не было. Он знал свою роту, знал, на что способны люди… Прижав к горлу ларингофоны, скомандовал: – «Комета» – один.., – два.., – три!.. Я – «Комета». К бою!.. Боевой порядок – углом назад. По самолётам – огонь! Машины весело разбегались по лугу, словно рисуя ровные ветви огромной ели. Со свистом пронеслись самолёты над дорогой, но ни одной машины на ней уже не было. Разве что «уазик» офицера штаба руководства учениями мог стать мишенью для фотопулемётов. Лейтенант Матвеев тут же приказал увеличить скорость и не держать равнения в боевой линии. Опасаясь атаки с фланга, приказал самоходным зенитным установкам занять места в боевом порядке на флангах головной походной заставы. Он не ошибся: истребители-бомбардировщики, совершив боевой разворот, зашли с левого фланга, но были встречены огнём. Атака воздушного «противника» провалилась. Бой, напряжённый и манёвренный, продолжался несколько минут, а казалось, что прошла вечность. Смахнув с лица струйки пота, Матвеев приказал перестроиться в походный порядок и увеличить скорость, чтобы наверстать упущенные минуты. Судя по карте, впереди была речка. «Придётся ли её форсировать? Или действия роты неправильными и остановят, «выведут из строя»? Снова посмотрел на карту. Вот и мост, но он слишком слаб. Приказал командиру дозорной машины разведать спуски к воде, а сам напряжённо ждал. Ведь результаты атаки воздушного «противника», наверное, известны комдиву. И только подумал о генерале и о том, что не может быть в колонне потерь, услышал, как кто-то вышел на его волну: – «Комета»! Я – «Луна»! – лейтенант вздрогнул, узнав голос. – Отлично «Комета». Продолжайте выполнять задачу! *-* Рассказ был опубликован в газете «Красная Звезда» 21 августа 1976 года и автоматически напечатан в Библиотечке «Красной Звезды». Общее название книжечки 378 выпуска – «Старый кортик» (№ 6 (378) за 1977 год). ИЗЛУЧИНА Приняв доклады командиров рот о готовности системы огня, капитан Брусов решил ещё раз осмотреть передний край обороны. Впереди, за лесом, в багровые тучи медленно садилось солнце. «Быть ветру», – подумал капитан, внимательно оглядывая речную гладь, от которой веяло покоем и тишиной. В зеркале реки отражался закат, на противоположном берегу расстилался пёстрый заливной луг, дальше – мелколесье, рассечённое просёлочной дорогой. Дорога вела к броду, исчезала в воде и, вынырнув уже на этом берегу, бежала через центр района обороны батальона. Именно это направление мог избрать «противник» для своего главного удара. Бой шёл далеко впереди. По всем данным подход главных сил «противника» к реке ожидался не ранее середины следующего дня, однако Брусов чувствовал острую тревогу, торопил людей с оборудованием позиций, требовал от командиров предельной бдительности. С беспокойством вглядывался он в противоположный берег. Знал по опыту, насколько внезапно может появиться у реки передовой отряд «противника», посланный для захвата переправы и плацдарма. Место для обороны было удобным. Берег реки, где закреплялся батальон, выше противоположного. К тому же крутая излучина на правом фланге не только надёжно прикрывала сам этот фланг, но позволяла в случае необходимости произвести быстрый манёвр силами и средствами. Тревожил Брусова центр боевого порядка. Брод, дорога… Заманчивое направление для атаки. Здесь комбат и сосредоточил основные силы. Левый фланг беспокоил меньше: обрывистый берег там почти неприступен для техники. Комбат разговаривал с офицерами и солдатами, и душа его словно отогревалась. Люди устали, а настроение боевое. Настал час, когда они могут показать, на что способны в учебном бою, в обстановке, максимально приближённой к боевой. Давно ли Брусов принял этот батальон, бывший отстающим, а теперь он лучший в полку, и Брусов не без основания гордился в душе и своими подчинёнными, и собственной работой. На командно-наблюдательный пункт он вернулся успокоенный. Уже совсем стемнело, и Брусов, отдав последние распоряжения, решил вздремнуть: на учениях такой возможностью приходится дорожить. Его разбудил начальник штаба. Разведка сообщала тревожные данные. «Противник» появился на подступах к обороне батальона и, судя по всему, может атаковать на рассвете. «Ну, что ж, – подумал Брусов, наполняясь холодноватым спокойствием, – Встретим как надо». – Разведчики даже фамилию комбата узнали, который командует авангардом «противника», – сообщил начальник штаба и назвал фамилию: – Капитан Матвеев. Да это, впрочем, неважно. – Всё важно в бою, – ответил Брусов. «Матвеев, капитан Матвеев!? Андрей Матвеев! Вот как доводится встретиться!» – подумал он. Брусов знал, что Андрей Матвеев, с которым он в один год окончил Московское высшее общевойсковое командное училище, а потом был направлен в одну часть, теперь назначен командиром батальона в соседний полк. Собирался повидать его, да всё оказии не было. И вот теперь встреча, похоже, состоится, правда своеобразная встреча. «Опять мы соперники», – Брусов невольно усмехнулся воспоминаниям о былом. Когда-то они с Андреем влюбились в одну девушку. Она предпочла Андрея, – а может, он просто оказался настойчивее, – ну и с тех пор дружба их стала гаснуть. Нет, Брусов не обижался на Андрея – хотя, конечно, кому же нравится, если тебе предпочтут другого! – просто неловкость вмешалась в их отношения, и Брусов решил не стеснять приятеля. Досуг стал проводить в одиночестве. Да, прошлое соперничество вызывало лишь улыбку. Не то, что теперь! Капитан Андрей Матвеев был опасным «противником» – это Брусов знал с училищных лет. Преподаватели не раз отмечали смелость и дерзость его решений, сообразительность, умение действовать нешаблонно. Ну что ж, и капитан Брусов не зря назначен командиром батальона! Брусов заметил, как лёгкая дрожь пробежала по молодой листве тальника, а вода в реке покрылась мелкой рябью. Начинался ветер. Из-за мелководья всходило солнце. Брусов стал снова, в который раз, осматривать в бинокль противоположный берег, пытаясь поставить себя на место «противника». В данном случае на место Андрея Матвеева. «Где бы я нанёс удар? – рассуждал он. – Правый фланг с излучиной отпадает, потому что там всё как на ладони. В центре – брод. Там, вполне естественно, оборона прочная. Слева к берегу совсем близко подходит мелколесье. Оно, конечно, удобно для совершения скрытого манёвра, но там обрыв». Мысли Брусова прервал беспокойный гомон птиц, поднявшихся далеко впереди, над мелколесьем. «Что их потревожило?» – забеспокоился он. Снова приложил к глазам бинокль и на опушке, в кустарнике, увидел боевую машину пехоты с белой полосой на корпусе – отличительным знаком противостоящей стороны. «Противник?! – удивился он. – Так быстро?» Видимо, это была дозорная машина. Она медленно двинулась вперёд. «Неужели не заметили переднего края?» – удивился Брусов. Возник неодолимый соблазн пропустить её на свой берег и затем захватить. Брусов вполголоса отдал распоряжение. Машина спустилась к воде, преодолела брод, выползла на берег к позиции боевого охранения. «Пора!..» – решил Брусов, но не успел подать команду, как из боевой машины мгновенно высыпал десант, развернулся в цепь и почти без выстрела захватил позицию боевого охранения. Тут же из леса показалась колонна машин головной походной заставы. Она на ходу развернулась в боевой порядок и устремилась к броду. «Чувствуется твоя рука Андрей!», – подумал Брусов, испытывая досаду за свой промах и желание немедленно наказать «противника» за дерзость. Завязался огневой бой. Головная походная застава попыталась с ходу прорваться к броду. Но это было невозможно из-за хорошо организованной Брусовым системы огня. Оценив её, посредники не дали атакующим успеха. И всё же одному взводу головной походной заставы, удалось, используя складки местности, достичь выгодного рубежа, зацепиться за берег и быстро закрепиться там. «Неужели главными силами «противник» нанесёт удар именно в центре? – подумал Брусов. – Это уже не похоже на Андрея. Он ведь понимает, что мы его ждём именно здесь». Противоположный берег заволакивало дымом. Головная походная застава укрывалась за ним от прицельного огня обороняющихся. Брусов понял, что «противник» использует дымовые снаряды, стремясь ослепить обороняющихся. Выручал усиливающийся ветер. Он постепенно сносил дым в сторону правого фланга. О том, что подошли главные силы авангарда «противника», Брусов догадался по усилившемуся огню артиллерии, интенсивность которого демонстрировали огневые посредники. Брусов решил потребовать от командира второй роты стремительной контратакой сбросить в реку «противника», закрепившегося на берегу, как вдруг ему доложили о появлении боевых машин наступающих на левом фланге батальона. «Вот он, твой замысел, Матвеев!» – едва не воскликнул Брусов. Серия дымовых снарядов тучей накрыла центр обороны. «Неужели всё-таки в центре? – обрадовано подумал Брусов. – Но это же для них самоубийство!» Лишь теперь, в первый раз за всё время боя, Брусов позволил себе взглянуть на часы. Он знал: приданное танковое подразделение должно выйти сюда, к речному броду, чтобы контратаковать наступающего «противника». По времени выходило – танки уже на марше, значит, берег надо удержать до их подхода во что бы то ни стало. На левом фланге разгорелась ожесточённая перестрелка. «Противник», используя дымовую завесу и огонь артиллерии, переправил сильные группы пехоты и начал штурмовать крутой берег. Значит, всё-таки там, на левом фланге, будет решаться исход боя. Брусов знал, что рискует, и всё же, кроме резерва, направил туда мотострелковый взвод с правого фланга. Он и сам бы бросился туда, ведь там развёртывались, судя по всему, главные события. Но место командира батальона – на командно-наблюдательном пункте, с которого лучше всего ощущается ход боя, и откуда легче всего влиять на него. Дым над рекой стал ещё гуще, лишь над излучиной было чисто, и, поглядывая туда изредка, Брусов видел полоску воды у противоположного берега. Дым над рекой следовал по её руслу, клубясь над излучиной. Правый фланг превращался как бы в дополнительный резерв Брусова. Там оборонялось два взвода, и их можно было в любую минуту перебросить в центр или на левый фланг. Изогнутая подковой позиция обороны позволяла легко сделать это. Командир роты, обороняющейся на левом фланге, доложил, что «противник» отброшен и берег очищен. «Значит, поддержка помогла, – обрадовался комбат. – Продержаться бы ещё четверть часа. Подойдут танки. Тогда мы посмотрим, кому придётся обороняться». И тут вокруг Брусова неистово загрохотало. А в следующее мгновение он заметил, что особой силы грохот доносится с правого фланга. Там, близ берега из дымовой завесы, наискось пересекающей реку по ветру, выныривали боевые машины пехоты, окутанные вспышками выстрелов. И тут Брусов понял, что они атакуют правый фланг батальона, там, где их не ждали. Машины достигли берега, словно живые, выбросили из себя стрелковые цепи, тот час возникшие над зарослями кустарника и высокой травой… Два взвода на правом фланге батальона пытались отразить атаку, но было ясно, что их вот-вот сомнут. Уже по приказу Брусова прямо возле командно-наблюдательного пункта занимал огневые позиции взвод ПТУРС, уже подходили резервы с левого фланга и ещё два взвода из центра обороны. Всё было готово для проведения контратаки. Брусов выслушивал краткие доклады, отдавал распоряжения, а из головы не выходило: «Вот и встретились, Андрей Матвеев. Узнаю твой почерк. Пугал в центре, отвлекал слева, а обрушился на правый фланг… но своих позиций я просто так не уступлю! Капитана Брусова тоже не зря назначили комбатом». Позади, со стороны леса послышался гул. Он нарастал. «Танки, – обрадовался Брусов. – Скорее же, скорее!» «Противник», между тем, усиливал натиск. Положение на правом фланге становилось критическим. Наконец, из леса показались первые машины. Они развернулись в боевую линию. Брусов, назначив танкистам направление удара, приказал радисту: – Передайте всем: «Буря!» Это был сигнал контратаки. Через несколько минут боевая линия танков с рёвом и грохотом пронеслась мимо Брусова, а вслед за ней, покинув траншеи, в атаку поднялись стрелковые цепи. Контратака оказалась неожиданной для наступающих. «Противник» был отброшен. Положение восстановлено. Впервые опубликован в газете «Красная Звезда» 28 мая 1977 года и автоматически перепечатан в Библиотечке «Красной звезды» «Время весеннего равноденствия» № 11 за 1978 год. МАНЁВР Когда старший лейтенант Анатолий Скрябин и лейтенант Владимир Корнеев вернулись в общежитие, закатные лучи летнего солнца косо простреливали комнату, радужно дробясь в стекле графина и отражаясь в полировке шахматной доски. – Ну что, сыграем партию для упражнения ума перед тактическим занятием? – смеясь, предложил Корнеев. – Давай, – согласился Скрябин и тихо добавил: – Поговорить бы надо. – Заодно и поговорим… Офицеры сели за стол, сосредоточенные, непохожие друг на друга. Скрябин был черноволос, худощав. Его погрубевшее от полигонных ветров, смуглое лицо казалось нервным и жёстким. Рядом с ним Корнеев выглядел юношей. Его щёки едва порозовели от загара, и всё лицо казалось безмятежным, лишь глаза смотрели со спокойной уверенностью, даже с лёгким вызовом. – Понимаешь, Володя, – начал Скрябин, – в батальоне должность ротного освободилась. Решают сейчас, кого назначить… – Ну и что? – невозмутимо спросил Корнеев. – Пусть решают, начальникам виднее. – Завтра же у нас показные занятии в батальоне, возможно, командир полка будет… Неужели не понимаешь? – Так я-то при чём? – пожимая плечами, задал вопрос Корнеев. – Мой взвод как раз против твоего действует, – Скрябин сделал первый ход. – Вот я и хотел попросить тебя… ну, подыграть, что ли мне… чуток… – Подыграем! – проговорил Корнеев, задумчиво глядя на шахматную доску и делая встречный шаг пешкой. – Понимаешь, – оживился Скрябин, – я ещё раз был на местности, продумал всё, – он вдруг отодвинул шахматную доску, взял лист бумаги и стал быстро чертить схему. – Создаю видимость атаки… здесь, понимаешь?.. А сам под прикрытием дымов перебрасываю два отделения овражком и атакую тебя во фланг и тыл… Представляешь, какой вид получится!.. – А зачем ты мне это говоришь? – с удивлением спросил Корнеев. – Опять ты простачком прикидываешься! – Скрябин снова придвинул шахматы, рассеянно пошёл слоном. – Да ведь если ты разгадаешь замысел, то очень легко можешь запереть меня в овражке. Тогда – пропало… – И ты этого хочешь? – Корнеев усмехнулся, вводя в дело шахматного коня. – Чего я хочу, ты знаешь, – Скрябин тяжело вздохнул. – Ведь занятие показное – показать себя можно… Он не договорил. Впрочем, Корнеев понял сослуживца. Знал он больное место Скрябина. Пятый год, как тот прибыл в полк. Все его товарищи за это время командирами рот стали, кое-кто и повыше поднялся. Один он взводным ходит, считая, что просто не везёт. Вспомнилось Володе Корнееву и другое… С самого первого дня Анатолий Скрябин опекал его, молодого лейтенанта, выкладывал без утайки всё, чему его самого научила жизнь, помогал бескорыстно, не жалея времени. Сколько раз обращался Корнеев к приятелю с большими и малыми просьбами и никогда не знал отказа. А вот Анатолий впервые обратился к нему с просьбой… Но ведь просьба-то какая!.. Постарался вникнуть в то, что просил Скрябин: «Подыграть! Сделать вид, будто проглядел удар по собственному флангу… Кому от такого действия польза? Даже на показном занятии?» – Не могу я, Толик, не могу… То есть, если бы дело касалось меня одного, может быть… А мой взвод?!. – Что взвод?! Его дело команды выполнять… – Знаешь, Анатолий, люди не шахматные фигуры… Я ведь каждого учу понимать остановку, чтоб каждый солдат мог командира отделения заменить, а сержант – командира взвода. Нет, не могу. Они же сразу всё поймут! – Что ж, – Скрябин в сердцах смешал фигуры на шахматной доске, – теперь тебе и карты в руки… Замысел я рассказал и не отступлю от него. Лови удачу. Ты ведь всего год после училища служишь, как говорят, все перспективы впереди. – Садись! – вдруг решительно сказал Корнеев. – И расставь шахматы заново. Подыграю, так и быть… …Настроение у лейтенанта Корнеева в то солнечное утро совсем не соответствовало погоде. Он, тщательно скрывая чувство вины, преследовавшее неотступно, угрюмо поглядывал на возбуждённые перед занятием лица солдат и сержантов. Думал о том, как они будут стараться, гордясь, что именно их взводу доверили участвовать в показных занятиях, и какими огорчёнными вернутся в казарму после поражения, в котором будут неповинны. Он знал: взвод Скрябина сейчас занимает исходное положение для атаки. Работать быстро Скрябин умел, доводя действия подчинённых до автоматизма. Именно до автоматизма, когда думает и решает за всех только он один. Может быть, поэтому, размышлял теперь Корнеев, и нет у него хороших помощников во взводе, может, поэтому «не везёт» Анатолию в службе? …Вот и дымовая завеса на фланге, откуда должна последовать атака. Не без основания опасался Скрябин, что разгадать его манёвр не так уж и трудно, – вон уж и солдаты, все как один, обратили внимание на овраг… – Товарищ лейтенант, вы ранены, командовать взводом не можете, – услышал Корнеев голос руководителя занятия. Его охватили растерянность… и облегчение. – Слушай мою команду! – тотчас раздался уверенный голос заместителя командира взвода сержанта Тайшанова. Сверкнув чёрными, чуть раскосыми глазами, он быстро распорядился: – Первому отделению, с расчётом станкового гранатомёта, запереть выход из оврага. Уничтожить обходящего «противника»… Второму и третьему отделениям приготовиться к контратаке. Тревога и смутная радость охватили Корнеева. Он, наверное, и сам бы действовал теперь так же, как действовал Тайшанов, позабыв о своём обещании «подыграть», – ведь бой есть бой, и если ты захвачен им, тобою руководит одно стремление – победить! Взвод Скрябина шёл в ловушку и оказался в ней. Отделение, оставшееся без командирского присмотра, не смогло помочь попавшим в беду. Весь день Скрябин избегал разговоров с приятелем. Под вечер командир роты собрал офицеров, и, когда он восстановил картину учебного боя, Скрябин изумлённо взглянул на Корнеева. А ротный заключил: – Поздравляю вас, лейтенант Корнеев, с таким заместителем, как сержант Тайшанов. Вы хорошо подготовили взвод, правильно обучили сержантов. Думаю, не ошибусь, аттестуя вас как офицера, достойного выдвижения на вышестоящую должность. В наступившей тишине Корнеев отчётливо услышал рядом с собой тяжёлый вздох. Когда выходили из казармы, Скрябин догнал Корнеева и спросил: – Так что, сыграем вечерком партию-другую? – и помолчав: – Ты не сердишься за вчерашнюю просьбу? – Мне-то с чего сердиться? – смущённо отозвался Корнеев. – А стоило бы, – вздохнув, сказал Скрябин. – Я уж понял, в каком бы ты оказался положении, если бы подыграл мне. Я и сам хотел сегодня изменить замысел, да не решился: ты ведь мог подумать, что я вчера тебя просто «покупал»… Знаешь, ты действительно больше достоин выдвижения на должность ротного. – Ну, это не нам решать, – засмеялся Корнеев. – А пока – шахматы! Сегодня белыми я начинаю! *-*-* Впервые опубликован в газете «Красная Звезда» 14 января 1978 г. и автоматически перепечатан в Библиотечке «Красной звезды» «Время весеннего равноденствия» № 11 за 1978 год. ПРОСЕКА Вы только посмотрите, что ваш Новиков затеял! – воскликнул командир полка полковник Чернышёв, глядя в бинокль на противоположный берег реки, что широкой лентой огибала высоту. – Приданные танки сюда послал… А где же основные силы? Где батальон, я спрашиваю? Чернышёв оторвал от глаз бинокль и, повернувшись к стоящему возле него комбату майору Гончарову, сделал вид, что сердится. Однако, по тону, которым он говорил, по выражению лица было видно: доволен. А Гончарова мучили сомнения. Ещё по пути на КП он подумал о том, что вряд ли старший лейтенант Новиков поведёт батальон по шоссе. Наверняка предпримет неожиданный манёвр. Стараясь предугадать действия молодого офицера, Гончаров мысленно прикинул несколько вариантов и остановился на одном. Судя по всему, он оказался прав. Всё пока говорило о том, что Новиков решил атаковать опорный пункт «противника», расположенный на высоте, во фланг причём атаковать, предварительно переправившись через реку не перед высотой, под огнём обороняющихся, а в стороне – там, где река разделялась на три рукава. Место там было заболоченное, и «противник» вряд ли мог ожидать атаки с того направления. И вот теперь, разгадав замысел подчинённого, Гончаров колебался, не зная, как поступить. С одной стороны, всеми силами души он хотел помочь Новикову, своему ученику и выдвиженцу. С другой, – он не мог не выполнить просьбу командира полка, именно не приказ, а просьбу, и, вероятно, последнюю в этом полку. Чернышев обратился с ней накануне учений. Он вызвал Гончаров к себе в кабинет и заговорил нарочито резко, даже грубовато. Такая уж натура была у командира – старался за внешней суровостью прятать свои чувства: – Вот что, комбат, приказ о вашем назначении уже подписан. Мне только что звонили из штаба дивизии. Поздравляю! Гончаров не сразу нашёл, что ответить. – Что молчите, комбат? Небось, душой уже давно на новом месте? – ворчливо прибавил Чернышёв, и Гончаров почувствовал: командиру жалко расставаться с ним. – Нет, о другом сейчас думаю. Кому батальон передать? Столько труда в него вложил! Хочется, чтобы попал в хорошие руки. – Знаю, знаю. Опять за Новикова просить будете, – предположил командир полка. – Старший лейтенант Новиков будет толковым комбатом. Неужели вы в этом сомневаетесь? – Сомневаюсь ли я? – Чернышёв резко встал, шагнул к майору. – Хотите честно? Сомневаюсь… Нет, нет, – жестом остановил он возражения. – В том, что с батальоном в обычной обстановке справится, верю. И дисциплину поддержать сумеет, – полковник рубанул воздух сжатым кулаком. – И боевую подготовку, как положено, организует… Но мы, комбат, люди военные. Мне важно знать, как он в бою с батальоном справится. Одним словом, вот что. Представление на Новикова после учений напишу. Хочу экзамен ему устроить. А проэкзаменовать его поможете вы. За тем и вызвал, – и командир полка изложил Гончарову свой план. …Тактическое учение началось под утро. Майор Гончаров вывел подразделение в назначенный район и получил задачу от командира полка. Впереди была река, за ней господствующая высота. Той высотой и предстояло овладеть батальону, чтобы закрепиться на выгодном рубеже. Когда были собраны командиры рот и приданных подразделений, прозвучал сигнал «Воздух!», а следом поступила вводная: командир батальона вышел из строя, командование батальоном принять старшему лейтенанту Новикову. Новикова охватило волнение. Он подошёл к Гончарову, но тот даже не дал задать вопроса, заявив: – Действуйте, товарищ старший лейтенант. Ничем помочь не могу. Более того, командир полка поручил мне командовать подразделениями, обозначающими действия противника. – Гончаров сделал паузу и уже тихо прибавил: – Постарайтесь выдержать экзамен. Начальник штаба батальона старший лейтенант Усачёв, ревниво поглядев на Новикова, протянул ему рабочую карту и сказал: – Задачу вы знаете. Общая остановка нанесена подробно. Если есть вопросы, готов ответить. – Спасибо, вопросов нет, – сказал Новиков и добром вспомнил Гончарова, который жёстко требовал от каждого офицера не только подробно наносить обстановку, но и тактически мыслить на ступень выше занимаемой должности. Карта начальника штаба позволяла моментально войти в курс дела. Новиков достал из командирской сумки остро отточенный карандаш, провёл его кончиком вдоль светло-коричневой линии, обозначающей шоссе, ведущее к высоте. Внимание привлекла тонкая чёрная ниточка, убегающая влево через лес и кое-где переходящая в пунктир. Это был просёлок. Он пересекал лесисто-болотистую местность и упирался в реку там, где она разбегалась на три рукава. Соблазнительная мысль пойти этим маршрутом появилась сразу. – Только время потеряем, – попытался возразить начальник штаба. – Во-первых, «противник» тоже знает об этом просёлке, во-вторых, по гати может не пройти техника. Танки точно не пройдут… – И не надо! Танки мы направим на высоту прямиком. Пусть имитируют атаку с фронта и опорный пункт под огнём держат. А просёлок!? Разведаем, какова проходимость… – Лейтенант Огнев, – подозвал он командира взвода своей роты, – ваш взвод назначаю в боевой разведывательный дозор! Задача: пройти вот этим маршрутом, тщательно разведать гати и выяснить, нет ли в этом районе «противника». – И посмотрите, может быть, есть другие кратчайшие выходы от гати к реке, – прибавил начальник штаба. – Дельно, – оценил Новиков. …Почти в тот же самый момент майор Гончаров, минуя развилку дороги, взял на заметку уходящий влево от дороги просёлок. Приняв под своё командование подразделения «противника» и прикинув возможные варианты действий Новикова, он тут же послал одно отделение в то место, где была переброшена гать. Задачей отделения было: предупредить обороняющихся, если наступающие предпримут обходной манёвр. Ну а затем отойти к реке, куда в этом случае Гончаров успеет перебросить с высоты сила, способные сорвать форсирование реки. Теперь, стоя на высоте и наблюдая за действиями батальона, Гончаров понял, что именно это его распоряжение сорвёт замысел Новикова. – О чём задумался, комбат? – спросил Чернышёв. – Или рука не поднимается действовать против своего батальона? Ответить Гончаров не успел. Вызвали к радиостанции. – «Грот!», я – «Грот» один! До взвода наступающих подошло к гати, – доложил командир отделения. – Это разведка. Пропустить. Ничем себя не обнаруживать, – приказал Гончаров. В те же минуты лейтенант Огнев докладывал старшему лейтенанту Новикову: – Путь свободен! «Противника» в районе гатей нет. Гать исправна. К ней выходит просека, которая тянется к высоте. …Отделение «противника» обстреляло батальон, когда первая боевая машина начала движение по гати. Гончаров по радио указал Новикову силы «противника». Обстановка сразу осложнилась. Манёвр разгадан, прорываться вперёд рискованно – это Новиков понял сразу. Что делать дальше? Возвращаться к шоссе? И тут он вспомнил о докладе командира боевого разведывательного дозора. Просека! Где же она, эта просека? На карте был обозначен сплошной зелёный массив леса. Новиков вопросительно поглядел на старшего лейтенант Усачёва. Начальник штаба понял без слов. Откинув люк боевой машины управления, он поднялся и легко перебросил через бор свой жилистое тело. – Комбат! – закричал он через минуту. – Просека прорублена недавно. Оттого её на карте и нет… Значит, «противник» может не знать о ней! – Понял! – ответил Новиков и приказал немедленно поставить дымовую завесу. А затем, оставив один взвод для отвлечения внимания «противника», основные силы повернул на просеку. …Майор Гончаров вызвал по радио командира, обозначающего действия «противника» у гати. – Теснят нас, – доложил сержант! – Прикрылись дымовой завесой и атакуют. – Отходите к реке, – распорядился Гончаров и, повернувшись к командиру полка, опечаленно заметил: – Пора захлопывать ловушку. – Вы действуйте, действуйте, товарищ майор, – сказал командир полка, не отрывая от глаз бинокля и впервые сегодня назвав Гончарова по воинскому звании. «Что это там заметил командир полка? – удивлённо подумал Гончаров и тоже поднял к глазам бинокль. – Просека?! Интересно, куда она ведёт? Странно, на карте её нет». Уже отдав распоряжение на переброску подразделений к трём рукавам реки, Гончаров снова подумал о просеке и о дымовой завесе, поставленной в Новиковым. Удивив механика-водителя, он тихо сказал: – Хотел бы я сейчас ошибиться! А в это время батальон, скрытно выдвинувшийся по просеке к берегу, под прикрытием огня танков уже форсировал реку и стремительно двигался к высоте. *-*-* Публикация в газете «Красная Звезда» 27 июня 1981 года сопровождалась врезкой: «30 июня (1981 г) в Москве начнёт работу VII съезд писателей СССР. В период между писательскими съездами в нашу многонациональную советскую литературу пришло немало талантливой молодёжи. Среди тех, кто активно пробует свои силы в литературном труде, – участники семинара, проведённого совместно ЦК ВЛКСМ и Главным политическим управление Советской Армии и Военно-Морского Флота по инициативе журнала «Литературная учёба». Сегодня мы публикуем подборку их произведений.

 


Послушайте Нейло, пожалуйста, назовите писателей Вашего уровня. Очень бы хотелось знать, кто они такие. Я видимо такой серый, что не понимаю, кто же сегодня классики? вы имеете в виду Радзинского или может Акунина? Или Владимира Сорокина? Или - напомните запамятовал - он часто по телеку выступал про паровозики из пункта А в пункт Б или ещё открытие сделал - когда сидел в опера у него газы в животе перекатывались независимо от оперного пения. Впрочем, конечно, шутка. Но вправду, кто? Или Вы просто написали фразу про кризис и про уровень, чтобы постараться больнее ударить, обидеть, в душу плюнуть7 не получилось!!! так что не обижаюсь. Просто никак не могу понять дух этого сайта - здесь все умнее всех в России да и в мире?

НОВЫЙ ПЕРЛ ЗВЕРОБОЙНИКА:Шахмагонов обычный инвалид сумевший переварить в себе Маслова Пророка, Авеля Прорицателя, Николая Искупителя...
Да, признаю, я инвалид, хотя так себя сам не называю - инвалид 2 группы, ампутация правой ноги выше колена, чего и хаму, издевающемуся надо мной не пожелал бы. И тем не менее уже после ампутации 2 тысячи выступлений перед читателями, и около ста книг и брошюр. Вот когда случится такое за злопыхания - тогда поймёте - если вы верующий, то знаете. что издевательства над инвалидами и попытка убедить всех, что Шахмаганов дурак, потому что инвалид, да не просто инвалид, а чтобы побольнее, ещё и астральный, не про проходит даром... Я как-то уже привык к неудобствам, да и знаю почему так случилось и потому ЗВЕРОБОЙНИК ЗДРАВИЯ ВАМ ЖЕЛАЮ, БОЛЬШОГО ЗДРАВИЯ, ПРОЩАЮ, ПРОЩАЮ, ПРОЩАЮ И ОСТАВЛЯЮ БОГУ!!!

ПОСМОТРИТЕ КАК ЗВЕРОБОЙНИК ИЗДЕВАЕТСЯ НАД ВЕТЕРАНАМИ, СРАВНИВАЯ МЕДАЛЬ "ЗА ОТВАГУ" С КЛУБОМ БЕРЕМЕННЫХ ЖЕНЩИН! ФАНТАСТИЧНО ПОДЛО!!!

Шел казак куда-то вдаль.
На груди была медаль:

.
«За отвагу», «За победу»,
«За приятную беседу»,
«За научные труды»,
«За охрану всей среды»,
две медали космонавта,
орден игрока Варкрафта,
символ сдачи ГТО,
«Прохождение ТО»,
Клуб беременных «Журавлик»,

Спасибо за внимание к рассказу... Одна просьба, подскажите, пожалуйста, какой у меня был блат для напечатания рассказа в Красной Звезде? А то я запамятовал. Ну это конечно шутка - просто подобные рассказы тогда были приоритетны для публикация - требовали, давайте литературу о современной армии, а кто мог написать? кто уже набил руку, армии не знал - это сейчас всяк косила мнит себя знатоком армейским, в тогда некомпетентность сразу пресекалась - кто б тогда стал называть тщеславным офицера, у которого орденские планочки на кителе? Это по правилам ношения формы одежды требовалось. теперь поддиванные знатоки упрекают. Ну а здесь с темой просто повезло - разбирали подобный случай на тактическом занятии в училище, а когда на летучке сложилась подобная ситуация, такое решение и доложил, ну а далее по тексту, так что заслуга моего героя в том, что воспользовался решение своего преподавателя, ну и провел его в жизнь... ну а путь в небожительство складывался занятно. назначили после училища в 1-ю отдельную бригаду охраны МО СССР. Служба очень ответственная - ведь приходилось заступать начальником караула, где до 15 и более постов, да и народу полтора взвода. И объекты серьёзные, но конечно, в остальном совсем не то, что потому встетил в линейной дивизии. В "Красном воине" сказали (а я уже печатался давно) переведись в округ, заберём в газету, правда, дивизионку сначала. Вот тут трудности были... Но перевёлся в распоряжение округа, а там кадровики с ножом к горлу, за что выгнали из бригады - им действительно это необходимо было знать. Я сам ушёл! Кто ж поверит? мне главное было в Таманскую дивизию попость, во 2-ю гвардейскую. Два месяца за штатом был - более нельзя, строго следили! Наконец, признался в чём дело, так меня тут же закатали в дивизию, 32-ю Таманскую, где не было дивизионки... Тем не менее стали рассматривать в Кантемировскую дивизию в газету. Но звонок из политкадров - предлагаем в Курск пропагандистом полка - а это майорская должность. Я наотрез - в политработники не хочу, либо газета, либо строй... Ну тогда и отправили базу боеприпасов охранять в 30 км от райцентре, 4 года ротоу командовал в которой по штату свыше 240 человек - какой уж тут блат, правда обещали, если 3-4 года просто продержусь ( до меня 11 человек слетело), вернуть сразу комбатом, минуя должность начштаба. Вернули, но я всё же ушёл в журналистику, хотя и колебался, да вот только язвенная болезнь 12 перстной и букет вокруг не дали возможность поступать в академию Фрунзе и выбора не было. Или комбатом, максимум замкомполка на всю жизнь без академии. Или в журналистику. так это всех злит.... какой негодяй, не захотел в лесу ротным 25 лет служить, вот ведь, за тёпленьким местом пробежал. Ну какой вред? около 50 книг военных мемуаров отредактировал, а этом фактически кладёшь рукопись - они ведь воевали а не учились писать, разве непонятно - вон Зверобойник издевается над 90-летними ветарана, которые на кителя кроме орденом ещё юбилейные знаки своих полков, дивизий и корпусов "навешивают". А они ведь как дети...  в 90 лет то. Зачем же графоманством заниматься и соединять в рифме медали за отвагу и победу над Германией со значками лесника и тд - омерщительно, но не об этом речь Так вот, лист бумаги в машинку и пошёл... Книги выходили и ведь раскупались под "0" А перед увольнением в запас отредактировал 5 томник "Последние письма с фронта" - Зверобойник считает, что вред этим нанёс, а какая память для родственников - печатали письма с фронта и комментарии к ним - обязательно последнее... Словом ещё раз спасибо за доброжелательность, а то ведь здесь собраны одни невостребованные более нигде злюки - посмотрите, о рассказе два три коммента, остальное всё что-то канючат на разные темы, пытаясь пропиариться - не люблю этот жаргон - даже придумал. после обильного пиара зверобойник побежал в самет и сделал брифинг

Аватар пользователя zveroboi11nik

neilo/

 Гораздо больший ущерб государству нанесло творчество какого-нибудь Бориса Моисеева или писклявой Кристины Арбокайте , ...

Просто Шахмагонов недостаточно раскручен, для того чтобы принести такой же вред как Борис Моисеев. 

...вставками из юродивого (кстати их на Руси всегда любили) Маслова .

Маслов отнюдь не юродивый. Как говаривал его коллега Хаббард, для того чтобы стать по настоящему богатым, надо создать собственную религию, чем Маслов и занимается.

Врядли кто-то сможет утверждать , что именно из-за таких как Н.Ф появились всякие "пуси райт" а так же прочие отступники , которые так нервируют Зверобоя и похоже.. Приму.

Пусси райт это продукт либерастического изготовления. А такие как Шахмагонов плодят тех, кого в народе называют православнутыми.

И извините если что не так..

Да всё не так. Думаю Н.Ф. вряд ли понравятся такие вещи:

...как и собственно .. никакой пользы. 

 Как правильно заметил Прима, произведения Шахмагонова могут заинтересовать очень узкий читательский круг 

Нужен был блат а он у Николая Федоровича, несомненно был.

Писатели его уровня , всегда находятся в состоянии творческого кризиса. Все-то , о чем бы они хотели написать - уже написано задолго до них . Вот и приходится подобно ресторанным лабухам заниматься, в некоторых местах талантливыми а местами бездарными импровизациями. Николай Федорович не исключение.

Можно ли его обвинять в том , что вместо тяжелой и неблагодарной армейской службы Шахмагонов выбрал кресло в издательстве - вопрос спорный. По всей видимости, тут надо рассуждать с точки зрения количества вреда , которое он нанес или мог нанести государству. На мой взгляд , он минимален. 

Даже я так не смог пройтись по Шахмагонову. Браво.

Ворошиловский стр... пт, 12/06/2015 - 12:47
ЧИТАЙТЕ ТЕ, КТО ТЕПИТ РЯДОМ С СОБОЙ ПРОПИНОСИВШЕГОСЯ зверобой111ника, ТОГО, КТО ХОЧЕТ ПОДМЕНИТЬ ЦЕННОСТИ РУССКИЕ НА ЦЕННОСТИ ГЕЙЕВСКОЛЙ РОПЫ И УЖАСНО ПРОТЕСТУЕТ ПРОТИВ ТОГО, ЧТО ПИСАТЕЛЬ НАЗВАЛ ЕВРОПУ ГЕЙРОПОЙ, А САТАНИСТСКУЮ АМЕРИКУ ПИНДОСИЕЙ. ИНАЧЕ И НЕ МОЖЕТ ДЕЛАТЬ ЧЛЕН СЕКТЫ СВИДЕТЕЙ ИЕГОВЫ СКРЫВАЮЩЕЙСЯ ПОД ЛИЧИНОЙ ЗВЕРО111БОЙНИКА - ДЛЯ НЕГО ЗВЕРИ МЫ С ВАМИ - ЧИТАЙТЕ ЕГО ПРОГРАМНЫЙ ДОКУМЕНТ И ВЫ НАЙДЁТЕ ЦЕЛИ ЗВЕРОГЕЙРОПЕЙНИКА И ЗВЕРОПИНДОСА. МОЖНО СМЕЛО СТАВИТЬ РЯДОМ С ПОДПИСЬМЮ АЛЛЕНА ДАЛЛЕСА ПОДПИСЬ ЭТОГО ОРТОДОКСАЛЬНОГО СЕКТАНТА ЗВЕРО11БЛОЙНИКА
Директивы Аллена Даллеса, военного советника США в 40-50-е годы и директора ЦРУ с 53 по 61 годы представляют собой долгосрочные рекомендации к разрушению Советского Союза изнутри.
Этот доклад был произнесён Даллесом в Конгрессе США в1945 г.
«Окончится вторая мировая война. Как-то всё утрясётся, устроится. И мы бросим всё, что имеем, всё золото, всю материальную мощь на оболванивание русских людей. Посеяв там хаос, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти ценности верить.
Мы найдём своих единомышленников, своих помощников и союзников в самой России. Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная трагедия гибели самого непокорного на земле народа, окончательного угасания его самосознания.
Из литературы и искусства мы постепенно вытравим их социальную сущность, отучим художников, отобьём у них охоту заниматься изображением, исследованием тех процессов, которые происходят в глубинах народных масс.
Литература, театр, кино — всё будет изображать и прославлять самые низменные человеческие чувства. Мы будем всячески поддерживать и поднимать, так называемых, художников, которые станут насаждать и вдалбливать в сознание культ секса, насилия, садизма, предательства — словом, всякой безнравственности.
В управлении государством мы создадим хаос, неразбериху. Мы будем незаметно, но активно и постоянно способствовать самодурству чиновников, взяточников, беспринципности. Честность и порядочность будут осмеиваться и никому не станут нужны, превратятся в пережиток прошлого.
Хамство и наглость, ложь и обман, пьянство и наркоманию, животный страх: и вражду народов, прежде всего, вражду и ненависть к русском народу — всё это мы будем ловко и незаметно культивировать.
И лишь немногие, очень немногие будут догадываться или понимать, что происходит. Но таких людей мы поставим в беспомощное положение, превратим в посмешище, найдём способ их оболгать и объявить отбросами общества…
Мы будем расшатывать таким образом поколение за поколением… Мы будем драться за людей с детских, юношеских лет, будем всегда главную ставку делать на молодёжь, станем разлагать, развращать, растлевать её. Мы сделаем из них космополитов».
На секретном совещании объединенного комитета начальников штабов 24 октября 1995 года Президент США Б. Клинтон заявил:
«Мы затратили на устранение сильнейших держав мира многие миллиарды долларов, и уже сейчас близки к тому, что у русских называется самоокупаемостью. За четыре года мы и наши союзники получили различного стратегического сырья на пятнадцать миллиардов, сотни тонн серебра, золота драгоценных камней и т.п.
Под несуществующие проекты нам переданы, за ничтожно малые суммы, свыше двадцати тысяч тонн алюминия, две тысячи тонн цезия, бериллия, стронция и т.д. Многие наши военные и бизнесмены не верили в успех предстоящих операций. И напрасно.
Расшатав идеологические основы СССР, мы сумели бескровно вывести из войны за мировое господство государство, составляющее основную конкуренцию Америке».
Тогдашний директор ЦРУ Роберт Гейтс во время визита в новую Россию прошел парадным шагом по Красной площади. Перед камерами западных корреспондентов он заявил: «Здесь, на площади, возле Кремля и Мавзолея, совершаю я одиночный парад победы. Мы хорошо понимали, что Советский Союз ни гонкой вооружений, ни экономическим давлением, ни тем более силой не возьмешь, его можно было взять, только организовав взрыв изнутри».
Советский Союз с помощью своих марионеток они разрушили, теперь их основная задача УНИЧТОЖИТЬ РОССИЮ.
Для приведения в действие мирового экономического кризиса необходимо, чтобы национальные экономики либо не существовали, либо были значительно втянуты в процесс глобализации. Благотворной средой распространения кризиса является переход на одну или несколько общемировых валют. Тогда, в случае краха этой валюты (например, доллара) кризис затронет все страны, которые имеют избыток обесценившейся денежной массы. С другой стороны, государства дистанцированные от мировой экономики такой кризис почти не затронет.
Политика тесно связана с экономикой. Если какая-то сверхдержава, к примеру, испытывает трудности с обеспечением нефтью, то для решения своих проблем она вполне может напасть на какую-нибудь нефтеносную страну. Тем более что «благовидный» повод для ведения войны всегда найдется. При значительных проблемах в мировой экономике, помноженных на самомнение и претензии на глобальное господство, война может перерасти из локальной в мировую.
С Западом можно и нужно договариваться, но с ним невозможно договориться!
Именно потому, что нам никогда не найти общего языка в стратегических вопросах, мы обязаны искать его в вопросах тактических. Стол переговоров – непременный и обязательный атрибут наших взаимоотношений.
Может быть, нам следовало бы подчиниться? Нет. Вспомните историю – нет и никогда не было полноправных партнеров равновеликой силы. Пойди мы на попятную – даже тогда вопрос о нашем раздроблении и развале не будет снят с повестки дня.
Непонимание целей, которые преследуют организаторы мировых катаклизмов, будь то мировая война или экономический кризис, приводит к неправильному планированию действий, которые надо предпринять, чтобы преодолеть проблемы. Глава СССР Сталин, чтобы остановить нацизм, обязан был «подружиться» с западной демократией, на его глазах активно растившей Гитлера на погибель России. А сегодня, если следовать убогой логике Запада, надо перестать заниматься глупостями и все делать так, как правильно делают там, в Вашингтоне. Провести свободные выборы, создать новый парламент. Перестать идти с Западом на конфронтацию. Но это ведь значит попросту сдать банкирам-владельцам печатного станка в США еще и Россию, с трудом отбитую у них. Но не понимающему и не знающему «особенностей мироустройства» обывателю это непонятно. Так ведь и Россию-то отвоевали далеко не полностью…
Сейчас идёт попытка разыграть сценарий Первой Мировой войны. Логика простая – кто сейчас главный конкурент Соединённых Штатов Америки? Китай. Воевать с ним затратно, сложно и, может быть, бесперспективно. Есть ещё Россия, которая всё время валится, но потом встаёт. Какой бы был идеальный вариант? Натравить их друг с другом и уничтожить обоих. Благо, они граничат!
Но как натравить? Сегодня Россия и Китай дружат. Но чтобы стравить два народа – достаточно поменять власть в одной стране. Немцы тоже дружили с Советским Союзом в 20-е годы. Тогда задача стояла так: надо поменять тех немцев, которые дружили с СССР. И – о чудо – в 30-е годы к власти пришёл Адольф Гитлер. Где в 30-е годы было легче поменять руководство – в СССР или демократической Германии? Конечно, пытались менять и в Союзе. Но это закончилось расстрелами тех, кто пытался менять. Власть в СССР устояла. В Германии же сопротивляться англосаксонскому нажиму было некому. Поэтому там появился Гитлер, которого накачали деньгами, дали ресурсы и отправили на восток.
Ситуация шаткая, весы колеблются. И тогда они начинают кризис, чтобы весы истории вновь склонились на их сторону… Мы им нужны, очень нужны. В предстоящей для них схватке с Китаем им нужны солдаты, много солдат. Сами они воевать не будут. Они это сделают чужими руками. Им нужны наши полезные ископаемые, для себя и ради того, чтобы их не заполучили китайцы. Им нужна наша бескрайняя территория, чтобы было где захоранивать ядерные отходы и прочую гадость. Им нужна наша чистая пресная вода. Им вообще нужно все, все, что у нас есть. Вообще все, что существует на нашей планете.
Одного им не нужно – нас самих и наших детей. Наших престарелых родителей. Могил наших дедов и прадедов. Нашей древней истории. Все это лишнее, ненужное.
В этой борьбе нельзя остаться в сторонке. Вы или на стороне своей страны, или на стороне не своей страны. Третьего не дано. Своим согражданам они уже давно сдвинули мозги набекрень и теперь активно лезут именно в вашу голову.
Раскрутка недовольства результатами прошедших в России выборов в Госдуму – это тоже один из элементов дестабилизации ситуации в стране. Для вывода толпы на улицу нужен повод. Мы — люди – очень внушаемы. На этом построены реклама и все политические технологии. Когда целый год твердят, что выборы будут обязательно сфальсифицированными, то публикация любых результатов выборов вызывает у людей недовольство. Хотя калининградцам грех жаловаться. На выборах в Калининграде победила КПРФ, «Единая Россия» заняла второе место. И пусть теперь оппозиционеры объяснят, почему гипотетические фальсификаторы не смогли сфальсифицировать выборы в Калининграде? Ведь это как раз и доказывает, что фальсификации не были централизованы сверху, а были на совести отдельных чиновников в регионах.
К сожалению, сейчас мы видим, что многое из того, что «завещал» Даллес сбылось. Но это не означает, что война проиграна. И, в том числе, против фальшивых «культурных» ценностей и людей, их нам несущих, нужно вести непримиримую борьбу, создавая нечто Новое, Сильное и Высшее…
Автор поста: Сокровенник
Наберите «Директива Аллена Даллеса» и вы найдёте этот и другие тексты самой мерзкой зверобойной директивы.
• ответить

Ворошиловский стр... пт, 12/06/2015 - 12:49
Мы найдём своих единомышленников, своих помощников и союзников в самой России. Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная трагедия гибели самого непокорного на земле народа, окончательного угасания его самосознания.
ЕДИНОМЫШЛЕННИК НОМЕР ОДИН - ЗВЕРОБОЙНИК
• ответить

Ворошиловский стр... пт, 12/06/2015 - 12:50
Из литературы и искусства мы постепенно вытравим их социальную сущность, отучим художников, отобьём у них охоту заниматься изображением, исследованием тех процессов, которые происходят в глубинах народных масс.
ВМЕСТО ЛИТЕРАТУРЫ - ЗАДНИЦА, КАК СИМВОЛ "РУССКОСТИ" ПО ДАЛЛЕСОВСКОМУ ЗВЕРОБОЙНИКУ. ЧИТАЙТЕ - ВСЁ ЕСТЬ НА САЙТЕ. ЗАДАЧА ЗВЕРОБОЙ111НИКА ОТБИТЬ ОХОТУ ЗАНИМАТЬСЯ ЛИТЕРАТУРОЙ У ПИСАТЕЛЕЙ НА САЙТЕ, ДА И НЕ ТОЛЬКО НА ЭТОМ – ОН ВЕЗДЕСУЩИЙ ЗЛОДЕЙ-ИСПОЛНИТЕЛЬ.
• ответить

Ворошиловский стр... пт, 12/06/2015 - 12:53
Литература, театр, кино — всё будет изображать и прославлять самые низменные человеческие чувства. Мы будем всячески поддерживать и поднимать, так называемых, художников, которые станут насаждать и вдалбливать в сознание культ секса, насилия, садизма, предательства — словом, всякой безнравственности.
ЗВЕРОБОЙНИК НАЗВАЛ ГЕРОЕВ НЕНАВИДИМОГО ИМ ПИСАТЕЛЯ "ДУРАМИ", НАЗВАЛ ДУРАМИ "ОФИЦЕРОВ" - ОН ВЫПОЛНИЛО ПРЯМОЕ УКАЗАНИЕ СВОЕГО ДУХОВНОГО ОТЦА ДАЛЛЕСА, ИБО ТОЛЬКО ОН НАЗЫВАЕТ ТАК ГЕРОЕВ ПИСАТЕЛЯ, ИБО НА НАШЕМ СУВОРОВСКОМ САЙТЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ ЕГО ОКРУЖЕНЫ ВНИМАНИЕМ. АДМИН - ОБРАТИТЕ ВНИМАНИЕ, ЧТО У ВАС НА САЙТЕ ОРУЖУЕТ ВЕРНЫЙ ДАЛЛЕСОВЕЦ ЗВЕКРОБОЙ111 НИК И ПОСТАРАЙТЕСБ УБРАТЬ ГАДОСТИ В ОТНОШЕНИИ ПИСАТЕЛЯ. ОН ТО СТЕСНЯЛСЯ ВАС ПОПРОСИТЬ МЫ!!! НЕ СТЕСНЯЕМСЯ.
ПРЕДСТАВЛЯЮ ГЕРОЕВ КНИГ ШАХМАГОНОВА:
«ПУСТЬ ВСЯКИЙ ПОМНИТ СУВОРОВА» (ВЫНЕСЕНЫ В ЗАГЛАВИЕ СЛОВА КУТУЗОВА)
«АНДРЕЙ БОГОЛЮБСКИЙ – ПЕРВЫЙ САМОДЕРЖАВНЫЙ ГОСУДАРЬ»
ИОАНН ГРОЗНЫЙ,
НИКОЛАЙ ПЕРВЫЙ,
ПАВЕЛ ПЕРВЫЙ,
ПОТЁМКИН – «ЦАРЬ БЕЗ ТИТУЛА И КОРОНЫ»
ЕКАТЕРИНА ВЕЛИКАЯ – ПОСМОТРИТЕ СЕГОДНЯ ХОРОШИЙ ФИЛЬМ, НАКОНЕЦ, СНИМАЕТСЯ КЛЕВЕТА С ГОСУДАРЫНИ, КЛВЕТА С КОТОРОЙ ШАХ…БОРОЛЯ 25 ЛЕТ (НЕ ОН ОДИН, НО БОРОЛСЯ)
МОЖНО ПЕРЕЧИСЛИТЬ ГЕРОЕВ ЕГО КНИГ = РУМЯНЦЕВА, КУТУЗОВА, ДЕРФЕЛЬДЕНА, ВЕЙСМАНА («ВЕЙСМАНА НЕ СТАЛО – Я ОСТАЛСЯ ОДИН» СУВОРОВ), РАЕВСКОГО…
СЛОВОМ, ЭТО СДЕЛАЕТ ЛУЧШЕ САМ ШАХ… (ДА ТАК МЫ ЕГО ДРАЗНИМ, А НЕ ТАК КАК ПЫТАЛСЯ ДАЛЛЕСОВЕЦ ЗВЕРОБОЙНИК – САМОГОНОВЫМ- У КОГО ЧТО БОЛИТ)
РОМАНЫ – ТОЧКА НЕВОЗВРАТА, ОФИЦЕРЫ РОСИИ. ПУТЬ К ИСТИНЕ, СТАНУ КОМАНДАРМОМ, ПОСТИЖЕНИЕ ЛЮБВИ. БЛАГОСЛОВИТЕ ЛЮБЯЩИХ НАС И ЕЩЁ КАКИЕ-ТО. ВЕЗДЕ ОФИЦЕРЫ ЭТО Я И МОИ ТОВАРИЩИ… СТАЛО БЫТЬ МЫ ВСЕ «ДУРЫ». ЭЭ-Х ЗВЕРОЛОЖНИК… СЕЧ ТЕБЯ ДА НЕКОМУ ВИДНО… НУ ЛАДНО, ОБ ЭТОМ ПОТОМ.

Ворошиловский стр... пт, 12/06/2015 - 12:57
Хамство и наглость, ложь и обман, пьянство и наркоманию, животный страх: и вражду народов, прежде всего, вражду и ненависть к русском народу — всё это мы будем ловко и незаметно культивировать.
УЗГНАЁТЕ ЗВЕРОБОЙНИКА!!! ТУТ МОЖНО И БЕЗ СЛОВ, НО ВСЁ ЖЕ - НЕ ТОЛЬКО Я, НО И ВИДЕЛ ЧТО НА САЙТЕ МНОГИЕ НАХЗЫВАЛИ ЗВЕРОБОЙНИКА ХАМОМ. ОЧЕНЬ МНОГИЕ, КОГДА ОН УЖЕ ВЫПРЫШГИВАЛ ИЗ СВОИХ ОБДРИСТАННЫХ КАЛЬСОН ОТ НАГЛОСТИ. РАЗВЕ НЕ ЛОВКОЙ КУЛЬТИВИРОВАНИЕ НЕНАВИСТИ К РУССКИМ ЕГО ЗАДНИЦА. УЖ НЕ "ВЕЛИКИМ" ЛИ ХУДОЖДНИКОМ ВСЕМ ИЗВЕСТНЫМ СЕБЯ ВОЗОМНИЛ. ДАЛЛЕС ОСТАЛСЯ БЫ ДОВОЛЕН - КАК ТОНКО. КАК НЕЗАМЕТНО. КСТАТИ О НЕЗАМЕТНОМ...

Ворошиловский стр... пт, 12/06/2015 - 13:06

Хамство и наглость, ложь и обман, пьянство и наркоманию, животный страх: и вражду народов, прежде всего, вражду и ненависть к русском народу — всё это мы будем ловко и незаметно культивировать.

И лишь немногие, очень немногие будут догадываться или понимать, что происходит. Но таких людей мы поставим в беспомощное положение, превратим в посмешище, найдём способ их оболгать и объявить отбросами общества…
Подпись: Аллен Даллес, Зверобойник...
изменит
Аватар пользователя Ворошиловский стрелок

Ворошиловский стр... пт, 12/06/2015 - 13:03

И лишь немногие, очень немногие будут догадываться или понимать, что происходит. отбросами общества…
ВОИСТИНУ ТАК, ПРИЗЫВАЮ ВАС НАСТОЯЩИЕ РАЗУМНЫЕ ФОРМУМЧАНЕ "ПРИМА", "МАЙОР", "Т-26", НУ И ИЗВИНИТЕ ТЕКХ, КОГО НЕ УПОМЯНУЛ, ЕЩЁ БУДЕТ ПОВОД - ПРИЗЫВАЮ ВАС ДОГАДАТЬСЯ И ПОНЯТЬ, ЧТО ЭТО ЗА ДАЛЛЕСОВСКАЯ ГЛИСТА В СКАФАНДРЕ ПРАВИТ БАЛ НА САЙТЕ И ОБЛИВАЕТ ГРЯЗЬЮ, КОГО ВЗДУМАЕТСЯ, ПИСАТЕЛЕЙ СВОЛОЧИТ (НАЗАРОВА ВЧАСТНГОСТИ, ХОТЯ И ОН, КОНЕЧНО, ВРЕДИНА, НО ПИСАТЕЛИ ВСЕГДА ДРУГ ДРУГА ГРЫЗУТ - ВОТ ШАХМАГОНОВ КАК РАЗ ВЫШЕ ЭТОГО И ВСЕМ В НАШЕМ КАДЖЕТСТВЕ КТО БЕРЁТСЯ ЗА ПЕРО, ПОМОГАЕТ) ФОРУМЧАНЕ, МОЙМИТЕ ЧТО ВАС ЗВЕРОПИНДОС И ИСПОЛНИТЕЛЬ ДИРЕКТИВЫ ДАЛЛЕСЕ ПЫТАЕТСЯ ТО ОДНОГО ТО ДРУГОГО СТАВИТЬ В БЕСПОМОЩНОЕ ПОЛОДЕНИЕ. ВОТ ВАМ ПРИМЕР... ОН ПЫТАЕТСЯ ОБЪЯВИТЬ ПИСАТЕЛЕЙ И Ш. и Н. отбросами общества… тут доказательство на сайте сверх меры!

Николай Шахмагонов пн, 25/05/2015 - 22:05

От приколов зверобойки
Вонь идёт как из помойки,
Он умеет ветеранам
Наносить жестоко раны,
И медали За Отвагу
Уравнять с майданным флагом.
Он не знает, что есть – Честь,
Его кредо – злость и месть.
Он везде – и здесь и там,
Может это просто СПАМ?

Ну сами посмотрите, как можно писать такие стихи о медалях и грибках – как такое вообще укладывается в голове – ну пусть наши ветераны, которым уже самым молодым за 90 лет, надевают кроме орденов и боевых медалей значки – вам, что, жалко. К тому же среди значков есть дорогие для них знаки юбилейные воинских частей и соединений, в которых они воевали. А Вы -
«За отвагу», «За победу»,
«За приятную беседу»,
«За научные труды»,
«За охрану всей среды»,
две медали космонавта,
орден игрока Варкрафта,
символ сдачи ГТО,
«Прохождение ТО»,
Клуб беременных «Журавлик»,
Гардероб ДК «Гидравлик»,
«Альтависта точка ком»,
«Общество больных грибком»,
Это что же медали За отвагу и За победу над фашистской Германией соответствуют обществу больных грибком? И причём здесь странное оправдание – видите ли Шахмагнов вредит России. Чем?
Их было двадцать восемь под самою Москвой,
А в сорок первом осень была суровой, злой.
Под гусеницы пала пожухлая трава,
Со скрежетом металла война к Москве рвалась.
И небо под крестами, и горизонт в крестах,
И крупповскою сталью прикрыт был лютый враг.
Их было двадцать восемь, а танков пятьдесят.
А если тебя спросят: «А ты сумеешь так?»

Они остановили тевтонскою свинью.
На их святой могиле взгляни на жизнь свою,
Спроси себя построже: "Когда часы пробьют,
За Родину ты сможешь жизнь положить в бою?"
Ведь в ту лихую осень лицом к лицу с врагом
Сгорели двадцать восемь сердец в огне святом,
И враг не в силах пламя то погасить вовек,
Оно для нас как Знамя, как Русской Славы свет.

И не смывают годы Панфиловский запал.
В сердцах десантной роты огонь тот запылал,
Когда с несметной силой, с поганою ордой
В жестокий бой вступили так, словно под Москвой,
Сыны Святой России в беретах голубых,
Те витязи Святые – ровесники твои.
Встречая смерть словами: «За Русь, за ВДВ!»
За всю Россию дали Панфиловцам ответ!
Этим что ли?
Или…
Кружился чистый снег в тот светлый вечер зимний,
Когда решился я, прервав твой звонкий смех,
Назвать тебя родной, желанной и любимой
И с нежным трепетом просить, моею стать навек.

Я помню, как глаза родные потеплели,
И как твоя рука легла на мой погон.
Ответила мне ты, что, не боясь метелей,
Невзгодам всем наперекор пойдёшь со мной вдвоём.

Мы пронесли с тобой любовь свою сквозь годы,
Ты помнишь боль разлук и дальний гарнизон.
Наперекор ветрам, в грозу и непогоду,
Обогревало нас с тобой тепло моих погон.
О, сколько чудных сил твоя мне дарит нежность!
Ты за Святую Русь идёшь за мной в огонь.
У офицерских жен судьба не безмятежна,
И ты ведь свято берегла честь моих погон.

Когда меня сразил удар недуга грозный,
Ты думала, что мой земной окончен век.
Я помню, как из глаз твоих струились слёзы,
Как будто таял на щеках хрустальный нежный снег.

Сломить нас не смогла недуга злая воля,
И госпитальный мрак прожгли глаза твои.
Своей любовью ты с моей боролась болью,
И боль мою испепелил огонь твоей любви.

И армии родной нам дорог адрес прежний,
Там школу сын прошёл под сению знамён.
И о покое ты не мыслишь безмятежном,
И стал тебе вдвойне родным дальний гарнизон!
Или:
Мы, друзья, с ранних лет в жизни лёгких путей не искали.
Привела нас мечта в вечно юный суворовский строй.
И Знамёна вручил нам в годину военную Сталин,
Чтобы мы, как Суворов, страну заслоняли собой.
Светом алых погон мы скрепили священное братство,
Засверкал на груди наш Суворовский солнечный знак,
Сталин нам завещал стать Державною Русскою кастой,
Через грозы нести Православный наш праведный стяг.

Припев:
Нас родная земля с Русской славой своей повенчала,
Как Суворов, горды мы великою Русской судьбой.
Лейтенанты, майоры, полковники и генералы
До последнего вздоха Святая Россия с тобой!..

Под Двуглавым Орлом наши предки врага побеждали,
Но настала пора нам держать за Отчизну ответ,
Мы за Русский народ своё слово ещё не сказали,
С нами Бог, с нами доблесть и слава великих побед.
На Державном посту доблесть предков всегда будет с нами.
И сынами Суворова недаром нас славно зовут.
Собирает Россия юность в алых погонах под Знамя.
Наш девиз, как святыня: "Жизнь Родине — честь никому!"

Ну а зверобойник может написать разве что с детских лет прятался от службы в армии под юбкой…
И какая ненависть ко всему, что связано с ЛЮБОВЬЮ!
Он. От рояля повеяло нежностью,
И поплыл серебряный звон,
Когда Вы в платье светло-бежевом
Погрузили нас в чудный сон.

Она. Пела я про походы грозные
И про блеск золотых погон,
И про будни Ваши тревожные,
И про дальний Ваш гарнизон.

Он. Мягко кутала грусть осенняя
Войсковой гарнизон в глуши,
И сжимала в одно мгновение
Все мечты в уголке души.

Она. В час предутренний сон тревожный
Гром сигнальной трубы прервёт,
И ремень портупеи кожаный
В плен похода Вас уведёт.

Он. Я готов в полный рост подняться,
Чтоб собой заслонить от бед,
Ваши песни и Вашу грацию,
И очей Ваших чудный свет.

На заре звёзды в небе теплятся,
Охраняя Ваш чуткий сон;
Я ж мечты уношу заветные
Под бронёю на полигон.

Она. Звёзды скрыла лазурь небесная,
И растаял колонны след.
Вы в броне унесли неизвестный мне,
Самый главный в жизни ответ.

Он. Рассекают лучи рассветные
Пред колонной тумана вуаль,
А мне кажется, недопетою
Ваша песня, зовущая вдаль.

Вместе.
Полк идёт с гусеничным скрежетом,
И, сквозь грозный походный гром,
Сердцем чувствую Вашу нежность я
Под симфонию бронеколонн.
2002 г.

Блаженны, верящие в чудо,
Боготворящие Любовь.
Лишь им подвластно безрассудно
Сгорать и возрождаться вновь..
.

Гореть в любви волшебной, властной,
До исступленья доходя,
О, Боже, как это прекрасно,
Хочу гореть с Любимой я...

Хочу познать любовь иную,
Не ту, что пеленала нас,
Как снег холодный. Жду весну я,
И свет ловлю прелестных глаз!!!

***
Кому - романтика измены,
Кому - романтика любви,
А кто-то брызжет злобой пенной,
За жизнь свою не уловив,
Что клевета, что бесовщина -
Родные сёстры и от них,
Пора отречься, коль мужчиной
Назваться хочешь, хоть на миг.

Но тщетно, коль мелка душонка,
Коль собралось в ней столько вони...
Тогда лишь звание подонка
Достоин "храбрый" Зверобойник

коротко об авторе стихотворения. автор предисловия Зверобойник.

Астральный инвалид Шахмагонов помешан на пророчествах. Все у него пророки, даже Пушкин.

Этому дураку невдомёк, что данные лжепророчества лишь приписывают Серафиму Саровскому и Авелю различные мошенники и психически больные люди.

Шахмагонов Николай Федорович больной на голову человек с явными заскоками.

Николай Шахмагонов
СЕГОЛДНЯ 110 ЛЕТ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ ШОЛОХОВА...
Памяти Михаила Александровича Шолохова
ТИХИЙ ДОН
Над рекой старый дом,
Из-под туч тянет прошлого ветер,
А над поймой седой
Хмуро ходит на дыбах туман.
Лишь на млечном пути
Нам заветная звёздочка светит,
И шумит, и бежит
В неизвестность донская волна.

Припев:
Тихий Дон, Тихий Дон,
Сквозь огонь и военную стужу
Нёс ты воды свои
Под разрывы и сабельный звон.
Тихий Дон, знаешь ты,
Что оставил казачий хорунжий
На просторах донских
Русский дух офицерских погон.
По станицам твоим
В годы бойни гражданской бесславной
Прокатился каток
Беспощадной жестокой резни.
Поседел Тихий Дон,
Но по Сталинской воле Державной,
Снова поднял сынов
Он на битву Священной войны.

Припев…

Вольный ветер поёт
Над Донскою лазоревой степью,
Величаво плывут
Облака над казачьей рекой.
Пусть над Доном всегда
Солнце Русское ласково светит,
И Донская волна
Сторожит тишину и покой.
Припев:
Тихий Дон, Тихий Дон,
Сквозь огонь и военные стужи,
Нёс ты воды свои
Под разрывы и сабельный звон.
«Тихий Дон», ты один
Знаешь то, что оставил хорунжий
На страницах твоих
Русский дух офицерских погон.
2003 г.

Не надоело ковыряться на сайте, как тараканам в банке? Не надоело нудеть, подобно Звероболотнику? Уймитесь, подумайте о вечном - неуждели для вас нет интереснее занятия, чем грызть произведения Шахмагонова. Борис Васильев, конечно, прав - когда стареет плоть, возрастает нравственность. Обещаю,Зверонебабник, что как только постареет, буду писать любезные Вам рассказы о вреде любви к Женщине!!! А за эту даму беспомощную статья чай вы сами написали...
Хватит, неужели в арсенале нет добрых слов - вы ведь на сайте ни разу и никому доброго слова не сказали, только желчь льёте - осмотритесь, мир так прекрасен, особенно кода Любовь зажигает и освещает его. Екатерина Великая в Чистосердечной Исповеди написала, что её сердце ни на миг не может быть свободно от любви - зато сколько полезного сделала. А если бы сидела в кабинете и злилась, и злилась... То и Крым был бы турецким и славных полководцев никто не поднял, затёрли бы звероболотники... Окинтьне взором мир!
Когда ночная тишина
Крадётся робко по бульварам,
Мне отчего-то не до сна,
Душа, объятая пожаром,
Покой не хочет подарить,
А посылает мысли, мысли…
Порой, их трудно уловить,
Порою, не постичь их смысла!..

Истаял сумасшедший день,
Но суета ещё гнездится,
За занавесками, как тень,
Как тать, пытаясь затаится…

Безумный мир нас окружил,
Пленит он слабых и нестойких,
Всех тех, кто не по правде жил,
Кто совесть продал перестройке.
Кто мощь Державы променял
На алчные свои хотенья,
Кто жил, монетою звеня,
Презрев Небесные Знаменья.

Но судный день уже грядёт –
Он с каждым днём всё ближе, ближе…
Господь рассудит, отберёт
Тех, кто не плыл в животной жиже.

А ночь течёт. От мыслей тесно.
Перебирая жизнь свою,
Со стороны на путь свой крестный,
Глядеть с тоской не устаю!

Да, жизнь неслась, как поезд скорый,
Свистели вихри в проводах,
И вот лишились мы опоры,
Той, что заложена в сердцах
Была от самого рожденья,
И пал на путь густой туман…
Остановиться б на мгновенье…
Но мчаться вдаль, сигнал был дан!

Куда летишь ты, мир безумный!?
И отчего же человек
Не видит бездны и бездумно
Позорно завершает век?

В постыдном, пагубном стремленье,
Забыл о Боге люд земной…
Но вот Создатель в «Откровеньях…»
Воскликнул: «Кто идёт за Мной!?»,

И протянул заблудшим руку,
И дал надежду смыть грехи.
Но поздно брать уж на поруки,
Тех, кто к словам Его глухи!

Но я не глух. Внимая Слову,
Тому, что дарят Небеса,
Не вижу я пути простого,
Гремит грядущего Гроза,
Гремит и зло с Земли смывает,
Но слишком въелось это зло!
И глас: «Пусть каждый сам решает!»
Нам ставит цель без лишних слов…

Что говорить о людях бывших –
Всех тех, кто выбрал чёрный путь,
Но кто готов предстать пред высшим,
Судом и на себя взглянуть,
Как смотрит Сам на нас Создатель,
Тот не потерян, тот пойдёт
Дорогой правой, как старатель,
И к Богу ближних приведёт…

Когда ночная тишина
Крадётся робко по бульварам,
Свои ошибки в мире старом,
Считаю, вот и не до сна!