Единственный вариант

Сапёрные лопатки мягко врезались во влажный грунт скатов высоты, привыкших к окопам и траншеям. Не я первый приводил сюда свой мотострелковый взвод на тактические занятия. Окопы осыпались, зарастали. Но вскоре появлялись новые.

Я тоже отрывал себе окоп. Во-первых, соблюдая принцип «делай как я», который давно уже зарекомендовал себя самым надёжным методом воздействия на подчинённых. Во-вторых, вызвал на соревнование весь взвод. В-третьих, за работой легче думается. А подумать мне было над чем. Как говорят, забот – невпроворот. Необходимо было их – заботы эти – выстроить «в колонну по одному» – по ранжиру их важности и неотложности. Предстояло решить: кому из подчинённых и что поручить, кого и когда проверить.

       Но это то, что касается службы. Есть и личная забота – найти те самые слова, которые я вот уже год не смею сказать необыкновенной девушке Светлане. Знаю, что слова эти известны и говорены миллионами людей, но вот произнести их самому оказывается так трудно.

       Ну почему так просто это выходит у Андрея Звонарёва, моего однокашника по училищу, а теперь и однополчанина, командира второго взвода в одной со мной роте? Его принцип: пришёл, увидел, соблазнил. Ему вообще всё даётся легко… И не только в любви… Переиначивая пословицу относительно карт, он любит повторять: кому в тактике везёт, тому и в любви везёт, ведь любовь нуждается в тактике!

       Помню, приехал к нам на тактическую летучку заместитель начальника штаба полка. Дал вводную. Её решили все. Дал вторую – тоже. Тогда – третью, самую заковыристую.

       Вот на третьей-то вводной мы все и сели. Тишина и покой вместо леса рук и возбуждённого перешёптывания. И тут тишину эту разорвал задорный голос лейтенанта Звонарёва:

       – Разрешите?

       Мы стояли в строю на высоте Курганной. Вот на этой самой, где теперь зарывался в землю мой взвод. С высоты пойма реки просматривалась на многие километры. Где-то перед изгибом река мельчала – на карте был обозначен брод. Вот за тем бродом, по вводной, данной заместителем начальника штаба полка, и оборонялся «противник», оборудовав сильный опорный пункт. Он перекрывал наиболее вероятное направление действий наступающих.

       Роте, а именно в роли командиров рот действовали тогда мы, недавние выпускники Московского высшего общевойскового командного училища и ещё неоперившиеся взводные, предстояло овладеть опорным пунктом «противника»… Над тем, как это сделать успешнее, мы и ломали головы. А Звонарёв сразу решение нашёл…

       – Слушаю вас, товарищ лейтенант, – кивнул заместитель начальника штаба полка.

       Звонарёв чётко вышел из строя, раскрыл карту и заговорил уверенно и твёрдо:

       – Одним взводом имитирую атаку «в лоб», через брод, а основные силы пускаю в обход справа. Там лес близко подходит к реке… Когда же «противник» догадается, что с фронта лишь имитация действий и начнёт перебрасывать оттуда силы на один из флангов, я ударю по противоположному.

       Лицо заместителя начальника штаба полка просветлело.

       – Дельно, – сказал он. – Ну, а если «противник» всё же разгадает ваш манёвр?

       – Постараюсь сделать так, чтобы не разгадал, – уверенно заявил Звонарёв. – Но есть и ещё один вариант.

       Заместитель начальника штаба полка с интересом выслушал лейтенанта Звонарёва и сказал:

       – Прекрасно!

       А перед посадкой в машину он вдруг подошёл ко мне и спросил:

       – Отчего невесел, лейтенант?

       – Да вот, гляжу, у иных по нескольку вариантов в запасе всегда имеется, а у меня…

       Заместитель начальника штаба полка улыбнулся и заметил:

       – Унывать не следует. Вариантов решения задачи у командира может быть много – и это хорошо. Но ведь перед тем, как отдавать боевой приказ, остановиться нужно на одном единственном. Вот в чём секрет успеха. Выбрать из множества один, который ведёт к победе. Зарубите себе на носу, лейтенант, – принял он более официальный тон.

       По дороге в город, я снова, причём уже с тревогой, думал о Светлане. Похоже, я совершил непростительную глупость, пригласив её однажды в наш гарнизонный дом офицеров. Там, как нарочно, оказался неотразимый Андрей Звонарёв.

       Светлана, разумеется, тут же сразила его своим обаянием. Звонарёв не отходил от нас, сразу позабыв всех своих многочисленных пассий. Несколько раз, несмотря на мои умоляюще-протестующие взгляды, уводил Светочку танцевать. Провожая её домой, я с обидой намекнул, что она слишком много внимания уделяла не мне… А ведь нельзя говорить подобные вещи представительницам прекрасного пола. Светлана заявила, что не считает обязательным сидеть, вцепившись в меня, и что приятель мой – Андрей Звонарёв – довольно забавный парень и к тому же прекрасный танцор.

       Я промолчал, но всё душою ощутил холодок.

       И вот, сидя в автобусе, я подумал о том, что сегодня на месте нашего со Светланой свидания вполне может, будто бы случайно, оказаться Андрей Звонарёв, который, как мне показалось, очень интересовался, когда и где мы собираемся встретиться. И тогда ведь не отлипнет от нас в течении всего вечера.

       Но я ошибся. Звонарёв оказался в скверике даже раньше меня. Когда я прибежал туда, они со Светланой уже сидели на лавочке и о чём-то оживлённо переговаривались.

       Заметив меня, Андрей вскочил и, кивнув Светлане, исчез. А наш разговор уже не клеился. Посидели, помолчали… Когда же пошёл её провожать, Светлана с жаром заговорила:

       – А всё-таки молодец, твой друг Андрей! Я, конечно, в ваших делах не разбираюсь, но вижу, что из него толк выйдет.

       – А я в этом и не сомневаюсь, – признался ей, скрывая досаду.

       – А у тебя не получается?! Жаль.., – сказала она сочувственно и тут же спросила: – Может, ты ошибся в выборе профессии?

       Ничего нет для мужчины обиднее, чем женская жалость.

       «Эх, Андрей, Андрей! Неужели он такое наговорил обо мне… Раззвонил… о том, о чём говорить нечестно», – подумал я, но промолчал.

      Мы со Светланой продолжали встречаться, но на какой-то серьёзный разговор о наших отношениях я теперь и подавно отважиться не мог. У меня действительно дела разладились. Когда взвод плохо отстрелялся, сгоряча наказал всех командиров отделений. Потом ещё по мелочам были неприятности. И однажды я признался Светлане:

       – Не получается у меня так, как у Звонарёва. Выходит, не всем быть полководцами и военачальниками… Наверное, можно найти в армии и работу попроще…

       Светлана в растерянности посмотрела на меня и сказала:

       – Но ведь ты так мечтал об этой службе! Впрочем, что я говорю, милый! – воскликнула она обычным смешливым тоном. – Разве я тебя… Разве ты мне понравился своим командирским будущим?

       «А чем тогда?» – едва не вырвалось у меня.

       Сдержался. Но мысль попроситься на какую-то работу, не связанную с личным составом, с тех пор не покидала меня.

       И всё же решил ещё раз проверить себя.

       А тут начались ротные тактические учения. По совпадению ли, нет ли, но рота действовала на том самом участке местности, где проводилась летучка. И проверяющим был всё тот же заместитель начальника штаба полка. На одном из этапов учебного боя он дал вводную: «Командир роты ранен». Заменить его приказал лейтенанту Звонарёву.

        Тот с необыкновенной гордостью воспринял решение и, не раздумывая, «включил» как говорится, свой вариант.

        Боевые машины мчались по просёлку. Вот и развилка. Для имитации атаки с фронта Звонарёв послал только одну машину, приказав её командиру погуще задымить берег, спешить отделение и обозначить действия на широком фронте.

       Впереди раскололась тишина на звонкие и раскатистые залпы пушек БМП и разноголосые трели автоматов и пулемётов.

       Голос Звонарёва победно звучал в эфире. Он скомандовал:

       – К бою!

       И тут новая вводная:

       – Брод заминирован! – объявил заместитель начальника штаба полка.

       И наступила тишина.

       – Ваше решение? – задал вопрос проверяющий, торопя Звонарёва.

       Тишина.

       Андрей Звонарёв лишился возможности провести в жизнь оба заранее продуманных им варианта. Он растерялся. А современный бой не терпит даже минутной растерянности.

       «Второй» ранен! – бесстрастно проговорил руководитель занятия – «второй» был позывной Звонарёва.

      И вдруг:

      – Ротой командовать «третьему»! – отчеканил всё тот же спокойный голос.

        «Третий» – это я!

       Растерялся ли? Нет. На оценку обстановки – секунды. Мысль работала чётко. Твёрдым голосом приказал:

       – Командиры взводом и отделений, ко мне! «Волна», продолжайте имитацию атаки с фронта и наблюдайте за «противником».

 

       Командиры уже собрались, но я молчал, ждал доклада «Волны». И вскоре командир отделения доложил, что «противник» снял часть сил в районе брода и перебрасывает их на фланги.

      «Значит, сообразил, что действовать будем с фланга и тыла. – понял я. – Теперь попытается встретить нас в том месте, где Звонарёв собирался переправляться через реку… Вот и отлично, путь встречает…»

       – Сержант Вдовин, быстро к «Волне» Вместе отходите вправо от брода, да шумите побольше. Остальные за мной, к броду. Пройдём вплавь чуть левее. Там нас теперь не ждут.

       

       …Мы встретились со Светланой в том же заветном скверике, теперь уже неуютном, с поблекшим кустарником.

        – Говорят, тебя можно поздравить! – сказала она, вставая навстречу.

        Я даже не стал спрашивать, откуда она всё знает. Заговорил, продолжая старую тему:

        – Скажи, Светочка, а если бы Андрей сообщил тебе о том, что я остаюсь неудачником, что снова ошибся и проиграл, ты пришла бы сегодня? Или у тебя, как и у Андрея, есть запасные варианты?

       – Нет, милый, успокойся. Ты – мой «единственный вариант». И причём тут Андрей? Он о тебе ничего плохого не говорил, когда мы случайно здесь встретились. Напротив, говорил, что ты отличный парень, хотя и скромный, да мечтательный через чур. Ну а с тех пор я его и вообще не видела.

       – Странно, – молвил я и уточнил. – Откуда же ты узнавала о моих неудачах?

       От брата. Это он проводил занятия в вашей роте…

--
Николай Константинов