Направление главного удара
Жанна де Арк: Ведьма Христова. Глава 16
Успокоившись, Жанна приказала войску возвращаться в город, а сама, с небольшим отрядом, направилась осматривать берег Луары.
Очень может быть, что здесь она убедилась в том, что взятие Сен Ло было действительно полезным делом. Уж очень удобные места для переправы прикрывал этот форт.
Здесь, очень близко к берегу размещался просторный остров Сен Ло, он был отделён узкой протокой от , лежащего южнее, острова Туаль, а тот, в свою очередь, уже был близок к южному берегу Луары.
То есть, достаточно было сделать три коротких моста, с северного берега на о.Сен Ло, с него на о.Туаль и с о.Туаль, на южный берег, чтобы быстро переправить всю армию.
Но, разумеется, такая удобная переправа была прикрыта англичанами не только фортом Сен Ло с севера. На южном берегу, прямо напротив острова Туаль, возвышалось их укрепление Сен Жан ле Блан.
Во второй половине дня Жанна возвращается в Орлеан.
Там в это время Дюнуа вновь собрал Военный совет. Он хочет всё обсудит и решить без присутствия Жанны. Несмотря на сегодняшний громкий успех Орлеанский бастард всё ещё остаётся противником перехода в решительное наступление. А Жанна будет требовать именно этого. Но ведь рано. Но ведь опасно.
Сожженный Сен Ло это конечно хорошо. И Дева тут сильно помогла, спору нет. Но у англичан по прежнему качественное превосходство в силах. И Турель по прежнему неприступна. И где то на подходе сэр Фальстольф с новой английской армией.
Так не лучше ли, не разумней ли вновь перейти к обороне? Теперь, когда цепь блокады прорвана, город снова сможет, как и раньше, получать с востока провизию и подкрепление. А, значит, сможет держаться сколь угодно долго. Англичанам , в поле, в их деревянно-землянных фортах, жить куда как тяжелее чем французам в городе. Эта осада гораздо больше изматывает осаждающих, чем осаждённых. И он, Дюнуа, вполне уверен, что если протянуть до осени, а сейчас это легко, то англичане уйдут сами.
И некоторые командиры вполне согласны с бастардом. Но далеко не все.
Ля Гир и Алансон требуют активных действий. И даже де Гамаш, знакомый нам противник Жанны, теперь тоже за наступление.
Ну, что ж, значит наступление. Начинают совещаться: как его провести. Цель понятна – Турель. Тут Дева права, именно эта каменная громада ключ ко всему.
Но возможно ли взять её? Турель сильна. Высокие каменные башни, глубокий ров, вал. И это ещё не всё. Сильное каменное укрепление Огюстен прикрывает Турель с юга.
Не взяв Огюстен к Турели и не подойти, а как его взять под потоком английских стрел с башен Турели?
А вот как.
Решено, основной удар наносим по Турели, но сначала нанесём удар вспомогательный, отвлекающий.
Пусть Дева со всем городским ополчением завтра с утра атакует на северном берегу бастилию Сен Лоран, где находится сэр Тальбот с основными силами англичан. Если Жанна будет атаковать достаточно энергично ( а она будет атаковать очень энергично, в этом сегодня все убедились под Сен Ло), то англичане просто обязаны будут снять часть с сил с укреплений Турели и переправить их на северный берег на помощь своей главной ставке.
В этот-то момент, когда городская милиция во главе с Девой своей кровью и мясом будет сковывать английские силы, французские «полевые командиры» со своими отрядами профессионалов, рывком переправляются на южный берег и захватывают ослабленную Турель.
Этот план и утвердили. А заодно и решили, в подробности плана Жанну не посвящать. Не говорить ей, что удар, который ей предложено возглавить, будет всего лишь демонстрацией, отвлечением англичан.
Эта часть решения понравилась уже далеко не всем. Но Дюнуа настоял на нём. Женщины болтливы, пояснил он, опасно посвящать их в тайны.
Скрепя сердце согласились даже Алансон с Ля Гиром. Вот только Жиль де Ре… Он засмеялся и сказал:
«Дева распознает вашу ложь»
А где же в это время сама Дева? Вернувшись в город Жанна, с трудом вырвавшись из ликующих толп горожан и воинов заперлась у себя в доме. Она решила ещё раз написать англичанам.
Скоро англичане, обороняющие Турель слышат с южных ворот Орлеана призывный рёв трубы, потом крик: «Послание!», и стрела со свистом вонзается в деревянный щит на стене Турели. Вокруг древка стрелы обмотано письмо Жанны.
Послание несут Гласдейлу и он читает:
« В третий и последний раз пишу тебе, Гласдейл. У тебя осталось всего два дня для того, чтобы покориться Деве Посланнице Божьей и мирно уйти от города. Если вы не сделаете это, вас всех похоронят в этих полях. Молю тебя, подчинись, подчинись Королю Небес. Хоть ты и назвал меня шлюхой, но я имею большую жалость к твоей душе и к твоим людям
Хочу так же сказать, что мой герольд по имени Гийенн всё ещё задерживается вами. Соблаговолите вернуть его мне, а я пришлю несколько ваших людей взятых нами в плен при Сен Ло. Не все они погибли.»
Гласдейл в ярости рвёт письмо на мелкие кусочки ( его содержание, приведённое мною выше, дошло до нас в пересказе духовника Жанны Паскареля, да и вся эта сцена взята из его воспоминаний) бежит на стену и опять орет, что то про французских потаскух – лягушатниц.
Жанна, ожидавшая ответа на орлеанской стене, вздыхает:
«Господь свидетель, я сделала всё, что могла»
Паскарель успокаивает её:
«Не огорчайтесь, Дева Жанна»
В ответ слышит нечто странное
«Господь меня только, что утешил»
У Паскареля мороз по коже. Неужели, вот только, что, рядом с ним, раздавался Глас Божий. Пусть и не слышимый для него, но всё же, всё же…
Позднее, в своих показаниях реабилитационному процессу Жанны, Паскарель скажет:
«…мне было понятно, что когда душа Жанны бывала печальна, она черпала утешения из иного мира о котором я ничего не знал…»
Когда Жанна спускается со стены к ней подходит рыцарь Лоре. Это посланник Военного Совета. С надлежащими почестями и по всей форме он передаёт Жанне приглашение явиться на Совет.
Жанна немедленно отправляется туда. Конечно же не одна. Следом за ней валят горожане и солдаты. Она всеобщий кумир, как же им не быть рядом? Не смотреть на неё, не дышать одним с ней воздухом?
Жанна заходит в дом Совета, а воины располагается вокруг дома, плотно столпившись и, время от времени, разражаясь восторженными воплями.
А, что же в доме? Жанна, войдя, даже не поприветствовала никого должным образом. Выйдя на середину комнаты, она заявила:
«Завтра мы все переправляемся на тот берег и штурмуем Турель»
В зале недоуменная тишина. Это как же? Она уже всё решила? Без Военного Совета? Хочет теперь вообще одна командовать?
Назревающий взрыв предотвратил всегда склонный к компромиссам между своими Дюнуа.
Он, чуть иронично, заметил, что Совет решил несколько иное и если Деве будет угодно выслушать…
Хорошо, Деве угодно выслушать.
Чудесно! Дюнуа очень благодарен Деве. И он начал рассказывать.
Пока Дюнуа излагал ей план в том виде в каком его было решено рассказать Жанне, сама Жанна непрестанно расхаживала по комнате.
Когда Дюнуа закончил, Жанна остановилась, пристально посмотрела на него, а потом сказала:
«Хорошо. Ну, а теперь расскажи мне, что вы на самом деле задумали»
И Дюнуа сдался. Он изложил Жанне всё.
«Вам надо было сразу рассказать мне об этом» говорит Жанна «Поверьте, я умею хранить и более важные секреты, чем ваш»
Дюнуа начинает убеждать Жанну в том, что план Военного Совета самый приемлемый. Он составлен по всем правилам военной науки и должен привести к успеху. Да и он, план этот, вполне соответствует планам самой Жанны. Она ведь всегда настаивала на штурме Турели. Вот и будем её штурмовать. Только грамотно, по всем правилам как положено.
« Поверь, Жанна это очень хороший план» завершает своё выступление Дюнуа.
«Хороший» соглашается та « Но у меня есть лучший»
« И какой же?»
Жанна, глядя Дюнуа в глаза, повторяет:
«Завтра мы все переправляемся на тот берег и штурмуем Турель»
И тут Дюнуа не выдерживает. Да ведь эта девчонка издевается над всеми ними! Она даже не слушает, что ей говорят. И не собирается слушать.
Хватит!. Что бы там не решил король Карл, а здесь, в Орлеане, главный он Дюнуа!
И он не намерен больше терпеть выходки этой Девы.
Дюнуа объявляет, что отстраняет Жанну от всякого командования и лишает её права даже присутствовать на Военном Совете.
Жанна спокойна. Она показывает на окно
«Подойди к нему, милый бастард»
Дюнуа смущён, что ещё за новые фокусы. Но подходит. Он видит площадь битком забитую воинами. Жанна встаёт рядом с ним и открывает окно.
Рёв восторга!
Жанна поднимает руку и говорит воинам:
«Сегодня, из-за нас, многие христиане погибли без покаяния. Мы согрешили. Сейчас же идите исповедуйтесь и получите отпущение»
Кому она это говорит?!? Профессиональным средневековым воинам. То есть, людям, с самого своего детства, видевшими войну и только войну, со всей её грязью и мерзостью. Людям , всю свою жизнь дерущимся под теми или иными знамёнами. Головорезам, замаранным в крови по самую макушку. Им идти в церковь исповедоваться и каяться? Да ведь среди них и крест то на шее есть не у каждого, за то всякие языческие амулёты и обереги в изобилии у всех.
Ну солдаты и приняли её слова за шутку. Громкий хохот по площади. Отличная шутка, чёрт побери!
Жанна вновь рукой призывает их к молчанию, а потом тихо говорит:
«Если вы этого не сделаете, я покину вас навсегда»
И вся огромная толпа солдатни, как подкошенная, падает на колени. Они простирают к Жанне руки и орут:
- Нет, Дева! Нет! Не покидай нас!
А потом бросаются по орлеанским церквям. Исповедоваться, каяться, причащаться.
Жанна победно смотрит на Дюнуа, на других командиров. Потом говорит:
«Неужели ты, милый бастард думаешь, что воины подчиняться каким либо ещё приказам, кроме моих?»
И Дюнуа понимает, что теперь никто на всём свете не сможет отстранить Жанну от командования и, что французская армия действительно никому кроме Жанны не подчиняется.
И это понимание, пожалуй, было первой ступенькой на тот эшафот, где сожгут Жанну.
Вдосталь налюбовавшись на вытянувшуюся физиономию, всё понявшего, Дюнуа, Жанна говорит:
- Утром мы атакуем.
И уходит, оставив французское дворянство в лице своих командиров, размышлять над тем, а кто собственно сейчас управляет Францией?
А Жанну ждал ещё один военный совет. На сей раз, собранный её самой. В башне Святого Самсона собрались капитаны городского ополчения, главы городских улиц и ремесленных цехов и мастера- артиллеристы.
В те времена, когда артиллерия только зарождалась, пушкари не считались отдельным родом войск. Да и вообще военными не считались. Управлялись с пушками те же мастера, что и изготавливали их.
Вот и в Орлеане, всей городской артиллерией заведовали три мастера-пушкаря Жан Монтеклер, Ноден Бушар и Жан Дуизи.
С них то Жанна и начала. Ей требуется сконцентрировать весь огонь тяжёлых бомбард по Турели. Пока только три тяжёлые бомбарды держат эту цитадель под обстрелом. Зовут эти бомбарды ( у каждой тяжёлой пушки в те времена было своё личное имя) «Пастушка», «Монтаржи» и «Жифар»
Жанне этого мало. Она требует, чтобы и две самые большие бомбарды «Длинная» калибром
Это не так то просто. Для перевозки, например, бомбарды «Длинная» в своё время понадобилось 22 лошади.
Теперь за ночь обе бомбарды надо демонтировать и снять со специально для них изготовленных лафетов, перевезти через весь город, подготовить для них новую позицию у южных ворот и установить их там.
Потребуется очень много лошадей и рабочих рук.
Но все кипят воодушевлением и готовы не есть и не спать, но выполнить приказ Девы к утру.
Это хорошо. Дева довольна.
Теперь она обращается к остальным и излагает свой план штурма. Когда она с частью городского ополчения и армией будет штурмовать Турель с юга, бойцы, оставшиеся в городе, пусть ждут сигнала у южных ворот.
Сигналом будет, раскачивающееся знамя Жанны на валу Турели.
Как только они увидят сигнал, пусть сразу же открывают огонь по Турели из всех бомбард, выходят из города и атакуют всеми силами Турель с севера.
И тогда живым из Турели не уйдёт ни один из англичан.
Но мост со стороны города разобран. Сами французы и разобрали его в ожидании штурма.
Не страшно. За ночь пусть изготовят деревянные мостки. Их и перебросят через пролом.
Так и решили.
В эту суматошную ночь на 6 мая в Орлеане не спал никто. При свете множества факелов люди работали как проклятые. Город шумел, стучал сталью и камнем, многоголосо кричал. Иногда вдруг начинали звонить, что было сил колокола церквей.
А, что же англичане? Неужели ночной шум и суета в Орлеане не навели их ни на какие мысли? Неужели не поняли, что это означает.
Поняли. Всё они поняли. Но странный паралич воли напал на английское командование.
Впрочем, не на всё. Командир Турели сэр Гласдейл кипит от гнева. Почему сидим и ничего не предпринимаем? Почему отдали инициативу этой девке? О чём там думают де ла Поль и Талбот?
Этой ночью Гласдейл переправляется на северный берег и является в главную ставку, размещённую в форте Сен-Лоран.
Там он находит де ла Поля и Талбота. Но они оба в каком то странном состоянии. Смотрят потеряно, говорят еле слышно и неуверенно.
Да, они конечно обратили внимание на необычный шум в городе. Но они считают, что пока беспокоится не о чем. Вряд ли французы решатся на, что либо крупное. Может быть только на вылазку.
И сэру Гласдейлу уж совсем не о чем волноваться. Ведь ясно же, что его Турель французы не будет штурмовать, пока не покончат с английскими фортами на этом берегу.
А это не так то просто сделать. И скоро уже подойдёт Фастольф с подмогой. Вообщем всё опять наладится. Так, что пусть сэр Гласдейл успокоится
Сэр Гласдейл не желает успокаиваться. Сэру Гласдейлу вообще не нравится как рассуждают де ла Поль и Талбот. И как они себя ведут, тоже не нравится. Сэру Гласдейлу вообще ничего тут не нравится. И он требует подкреплений.
В этом ему отказано. Гласдейлу говорят, что у него на южном берегу и так семь сотен бойцов. И каких! Самых отборных. Весь цвет осаждающей армии у него под командованием.
А здесь, завтра возможны вылазки противника. Ослаблять северный фас осады никак нельзя.
Получив отказ, Гласдейл в сильных английских выражениях изложил свою точку зрения на ситуацию и отбыл к себе в Турель.
Там он не сидит спокойно. Гонит людей на работу - укреплять валы. Мечется по укреплениям, орёт на всех.
И это очень сильно пугает его бойцов. Они никогда не видели, чтобы Гласдейл нервничал. Он, обычно, всегда и в любой ситуации абсолютно спокоен, как и положено истинному англичанину. У него даже прозвище «Глыба льда»
И вот эта ледяная глыба тает на глазах своих солдат.
«Это французская ведьма заколдовала его» шепчутся бойцы между собой.
А Гласдейл, уже под утро принимает более чем странное решение. Желая усилить гарнизон Турели, он приказывает отряду из форта Сен Жан ле Блан, покинуть свои позиции и отойти в Турель.
Но Сен Жан ле Блан прикрывает переправу. И теперь отрядам Жанны ничто не может помешать спокойно перейти на южный берег.
Отличный, хотя и неожиданный подарок для французов.
А над Орлеаном занималась ранняя майская заря. Наступал день 6 мая 1429 года. День начала одного из самых кровопролитных сражений Столетней войны – Битвы за Турель.