Восстание в Киеве

Князья и изгои. Часть 3

Весть о великой победе Руси молнией разлетелась по европейским дворам.

 

В Чехии и Венгрии, в Польше и Германии, в Риме и Константинополе активно обсуждали новую реальность сложившуюся в Европе, после того как могучая рука Мономаха смахнула с доски столь сильную фигуру, как половецкие орды.

Как поведёт себя теперь Русь? Усилившаяся внутренним миром и единением, имеющая закалённую в масштабных степных войнах армию и свободная от своей вечной угрозы с Востока, не решит ли Русь теперь активно влиять на европейские дела? И в чём это выразится? И как в этой ситуации действовать Византийскому Базилевсу и Германскому Императору, Римскому Папе и Польскому Великому князю?

Всё это требовало размышлений, обсуждений и решений. И Европа размышляла, обсуждала и решала.

А Русь начала действовать в новой благоприятной для неё реальности. Первым к делу приступил Великий князь Святополк.

Летом того же 1111 года он окончательно решил, что Херсонес – сакральное место Руси. Святополк конечно и раньше это подозревал. Но смущало князя то, что дорогу к сакральности наглухо перекрывал хан Боняк с Лукоморской Ордой. Это сбивало Святополка с толку и мешало в полной мере услышать сакральный зов Крыма

Ну, а как степь опустела, так Святополк окончательно осознал всю святость Херсонеса. Он поделился своим открытием с Давидом Игоревичем, старым своим другом-врагом, с которым когда то вместе ослепляли Василька, потом какое то время пытались убить друг друга. Ну, а сейчас опять помирились.

Давид Игоревич сразу же согласился с Великим князем всея Руси насчёт непреходящего значения Крымского полуострова вообще и Херсонеса в частности для русской духовности.

Он, Давид, ещё когда при Великом князе Всеволоде, разбойничал в устье Днепра, убедился, что сакральности и духовности в Крыму хоть отбавляй. Только успевай сакралить и душить.

Итак, эти две родственные души достигли полного согласия по всем вопросам и немедленно выступили в поход на Крым. Целью они имели хлебнуть полным ртом духовности из сакральной чаши Руси – Херсонеса.

Никаких препятствий они не встретили и довольно скоро вошли в Крым. А в Херсонесе, надо сказать, в то время ещё не подозревали, что они, оказывается, сакральное место Руси.

И, пребывая во тьме, решили сопротивляться и вывели рать в поле.

Ну это они зря, конечно. Русским дружинникам , особенно киевским прошедшим весь ад степных походов, плохо обученные провинциальные византийские полки были на один зуб.

Вообщем киевляне и волыняне разбили византийцев и даже не успели вспотеть в процессе.

После чего архонт Херсонеса решает перестать корчить из себя Александра Македонского и дать русским чего они просят.

Так как русские просили исключительно сакральности и духовности, то херсонесцы отвалили им несколько мешков приятно позвякивающей сакральности и большой караван разнообразной, очень красивой и дорогой духовности с византийских и арабских рынков.

Туго набив мошну благодатью, полученной от паломничества к сакральному месту Руси,   русские убыли обратно.

Это было последнее предприятие Давида Игоревича и Святополка Изяславича.

В следующем 1112 году, в мае месяце, Давид скончался. Святополк пережил его меньше чем на год.

 

Великого князя давно мучила болезнь.

 

Он мало и неохотно ел. Практически не употреблял спиртного. Похоже, у него была язва желудка или вообще рак.

В апреле 1113 года болезнь обострилась. Боли в животе князя усилились. Несмотря на это в пасхальную ночь Святополк идёт на праздничную службу в Киево-Печерский монастырь. Он мужественно отстоит там всю ночную службу. Щедро одарит монастырь и уедет к себе во дворец на праздничный пир.

На пиру князь побудет немного. Съесть без всякого аппетита несколько кусочков, глотнёт вина и уйдёт к себе в покои.

Потом внезапно прикажет вести себя в Вышгород, в загородный дворец киевских князей. Там 16 апреля 1113 года Великий князь всея Руси Святополк Изяславич умирает в тяжёлых муках.

Летописец говорит, что плакали по князю бояре и дружина его вся. А о плаче народном летописец не упоминает. И, не прибавляет, как тогда было положено, никаких добрых слов о почившем Великом князе.

Неудивительно. Летописец то был из Печерских монахов, а в том монастыре князь Святополк, по понятным причинам, особой популярностью не пользовался.

И отсутствие сообщений о народном плаче тоже не должно удивлять. Алчный как губка Святополк разорил и закабалил множество своих подданных.

В Печерском Патерике так описывается княжение Святополка в Киеве.

« Много было насилия от князя людям, домы вельмож без вины искоренил, имения у многих отнял, великое при нём было нестроение и грабёж беззаконный»

 

Ну, а так как нас с вами Святополк не искоренял, не грабил и не закабалял, то помянем его на прощание хоть чем то добрым.

 

Печать Святополка Изяславича

Святополк был одним из самых образованных русских князей. Много читал и имел богатую библиотеку. На фоне некоторых современных ему монархов, например славного французского короля ставившего крест вместо подписи, выглядит солидно, не правда ли?

Святополк завёл традицию русского летописания, открыв перед пригодными к этому делу монахами великокняжеские архивы.

Святополк открыл несколько училищ, куда принимали всех, невзирая на сословия.

Князь этот был смел в бою. Не уклонялся от самых тяжёлых войн. У него хватило ума смирить гордыню и в военных вопросах во всём уступать Мономаху.

Святополк поддержал авторитетом великокняжеской власти идею Мономаха о походах вглубь Дикого поля, чем обеспечил поддержку и со стороны других князей.

Несмотря на уже мучившую его болезнь Святополк лично участвует во всех степных походах и за спинами дружинников, в страшных сечах с половцами, не отсиживается.

 

Ну вот как то такой свод хорошего о Святополке у меня получился.

Однако при всём при этом Киевское княжение он оставил разоренным и закабалённым в долгах. Ослабленным и экономически и морально.

Поэтому, как только князя похоронили, в Киеве вспыхнуло народное восстание.

Пока киевская элита, запершись в Софийском соборе, решала, как им быть дальше, киевский люд приступил к погромам ненавистных им бояр и ростовщиков.

В Софийском соборе весть о вспыхнувшем мятеже вызвало тревогу. Срочно нужен был князь! Но кто теперь сядет на Золотой Киевский трон?

По лествичному праву пришла пора Олега Святославича. Однако он популярен только на левобережье. А здесь в Киеве народ упорно величает его Олегом Гориславичем и не желает видеть даже близко от великокняжеского престола.

Под стенами Софии бушует вече и требует сотнями глоток Мономаха на престол.

В других районах Киева бушуют не вече, а погромы. Можно предположить, что вечники и погромщики время от времени заменяли друг друга, чтоб никому обидно не было.

В Софии внезапно берёт слово Путята тысяцкий Киева (мэр города, если по современному) и неожиданно начинает агитацию за князя Олега.

Об этом тут же узнаёт вече и приходит в неистовство. Вечники врываются в Софию, выволакивают Путяту на улицу и разрывают на куски.

А потом идут грабить богатый терем Путяты. Заодно, решив провести полную люстрацию муниципальной власти, грабят и убивают сотских (нечто типа глав районов).

Вообщем воля народа, выраженная кровавыми клочками , что были совсем недавно  Путятой, столь очевидна, что от «вятшей господы» засевшей в Софийском Соборе летит гонец к Мономаху.

«Ступай князь на престол дедовский и отцовский» падают послы в ноги Мономаху.

А тот молча поворачивается. Идёт в храм и там долго молится со слезами на глазах.

Что ему делать? Какое принять решение?

Идти в Киев? Но сейчас по древнему праву пришла очередь становится Великим князем всея Руси Олегу.

И Любечский съезд, им же, Мономахом созванный, утвердил именно такой порядок смены Великих князей.

Так пристало ли ему ломать единодушное решение братьев-князей? Как Мономаху, жизнь положившему на то, что навести порядок в княжеских владельческих правах самому же этот порядок и истоптать?

И, что там думает Олег? Конечно, он сильно сдал в последние годы. Ищет не борьбы, а покоя. Но кто же знает, как поведёт себя Олег при виде такого соблазна как Великокняжеский престол.

Что будет, если Мономах не в очередь, заступив путь Олегу, взойдёт на Золотой трон?

Ведь всем известно, что Олег умеет, ох как умеет бороться за свои попранные права.

Опять начнётся кровавая смута на Руси. И из-за кого? Из-за него же, из-за Мономаха?

Нет. Этому не бывать. Он не бросит нож между братьями стойно Давиду со Святополком. Выйдя из храма, Мономах твёрдо отказывает киевским послам и советует им ехать к Олегу.

Киевляне вспомнили кусочки от Путяты, взвыли, снова рухнули на колени, но Мономах уже окончил разговор.

Так, уже второй раз Мономах отказывается занять настойчиво предлагаемый ему киевлянами великокняжеский престол. Второй раз он побеждает самый сильный искус – искус высшей власти.

Гонцы, уныло возвращаются в Киев.

А, что же там? А там уже вовсю идёт еврейский погром. Киевляне, разгромив всё иудейское, что подвернулось под руку, штурмует еврейский квартал. Евреи отбиваются. В Киеве, как и в других европейских городах, иудейские кварталы были построены как небольшие крепости. Плотно прижавшись боками друг к другу еврейские дома смотрели наружу  только сплошными стенами, все окна и двери выводя внутрь дворов.

Жизнь в условиях тотального антисемитизма, царившего тогда в Европе, приучила евреев именно к такой градостроительной практике.

Бой в еврейском квартале Киева идёт яростный, но с переменным успехом. Евреям, конечно, сильно повезло, что киевские дружинники, эти отборные, опытные и отлично вооружённые головорезы, никакого участия в погромах не принимают. Иначе, конечно, не продержаться еврейскому кварталу и часа.

Но дружинникам сейчас не до евреев. У них, как и прочей киевской элиты, совсем другая головная боль: как с князем то быть?! Откуда его взять то?

Мономах отказывается, а Олег и разговаривать с послами не стал. Махнул устало рукой: дескать, да отвалите вы. И ушёл.

А Киев то полыхает. А Киев то воет и кричит тысячами голосов. А Киев то звенит оружием и оглушительно трещит прогорающими и обрушающимися строениями.

 

А киевляне то, что удумали. Знают, окаянные, что не только иудейские ростовщики их в долги вгоняли, но и православные не отставали.

И  уже толпы разъярённых людей собираются у крупнейшего православного ростовщика , у Киево-Печерской лавры.

Вот-вот к еврейскому погрому добавится монашеский

 

Снова несутся гонцы к Мономаху. И грамота ими привезённая уже не просит, а вопиёт истошным, преисполненным страхом смерти, криком киевской элиты, забившейся как в нору в Софийский Собор.

 

« Приходи князь в Киев. Если не придёшь, то много зла сделается. Ограбят уже не один Путятин двор или сотских или жидов. Но уже идут грабить княгиню Святополкову, на бояр, на монастыри. И тогда ты, князь, дашь Богу ответ, если монастыри разграбят»

 

И Мономах решается! Он идёт на Великое княжение.

Уже двадцать первого апреля передовые отряды его дружины входят в бушующий Киев. У них приказ от Мономаха: навести порядок, а в первую голову защитить церкви и монастыри.

Истово верующий Мономах совсем не намерен нести перед Богом ответ за погромы святых обителей.

Но силу дружинникам применять не пришлось. При первом же известии, что всеми любимый Мономах идёт на княжение, погромы прекратились и переросли, как это часто у нас на Руси бывает, в разгульное веселье.

А на следующий день к Кивеу приехал и сам Мономах. Его торжественно встречали митрополит с епископами, бояре и ликующее простонародье.

Так, весной 1113 года  шестидесятилетний Мономах, встал на давно заслуженное им место – во главе всей Русской земли.

( Продолжение следует)