Романтика измены
Произведения, так или иначе касающиеся темы любви, всегда очень неоднозначны и каждым читателем трактуются по-своему. Кто-то готов принимать мнение автора, кто-то вставать ему в оппозицию. Все дело в собственном отношении как к данному чувству, так и к конкретной ситуации, описанной писателем.
В результате каждый остается при своем личном мнении. Наверное, и правильно, поскольку это дело интимное и все равно выбор остается лишь за самими действующими лицами. И это, пожалуй, единственное, в чем я готова согласиться с Николаем Шахмагоновым относительно «Романа ее жизни».
Уже на середине прочтения произведения я почувствовала явное намерение автора романтизации измены, но это были еще «цветочки» по сравнению со второй частью. Если вначале в основном лишь приводились выдержки из личных мемуаров Лидии Авиловой с описанием ее переживаний и надвигающейся «трагедии», все выглядело лишь как одна из многочисленных мелодраматичных историй, которыми как полны собрания классиков художественной литературы, так и в быту каждого из нас подобных историй сыщется немало.
Собственно, по этому вопросу я бы ничего и не писала, все давно сказано много раз, возьмите в пример всем нам известную мученицу Анну Каренину, которую многочисленные почитатели возводят чуть ли не в ранг святой. Хотя я никогда не понимала, чем же она заслужила столь высоконравственное звание, где итогом ее «совестливых» действий стало разрушение семьи, жизни сразу двух людей, это не считая сына. Если б Л. Толстой ни кинул ее под поезд в своем романе, чувствую, стоило бы ее отправить в дом отдых или санаторий, еще и молоко выдавать за то, как ей тяжело живется.
Но вернемся к Шахмагонову. Чтобы не быть голословной, приведу очень поверхностный анализ прочитанного, наталкивающий меня на мысль, что подобные публикации с явным желанием романтизации измены не просто не честны, они еще и губительны для всех ее читателей, как бы это не выглядело в нашем мире с тенденцией к свободным отношениям.
Путаница с понятием любви и сливание всех ее разновидностей в «одну кучу»
Очень много Николай Федорович пишет о своем понимании любви. Причем начинает от понятия родительского отношения к своим чадам, плавно переходит к чувствам к женщине и в итоге все заканчивает аж Любовью к Богу, тем самым, видимо, давая понять, что вот это самое чувство мужчины и женщины сможет научить наивысшему отношению к Всевышнему.
Не кажется ли, что это объяснение слишком общее и притянутое «за уши»? А уж особенно в рамках конкретного примера супружеской измены. Если руководствоваться логикой автора, то вот это великая любовь Авиловой к Чехову способна открыть для них высшую степень человеческого познания. Не хочется углубляться во всевозможные религии, но думаю, что даже при их поверхностном изучении понятно, что любовь к Богу явно находится совершенно на ином уровне, нежели плотское влечение людей к друг другу, или эгоистичное чувство или навеянное другими обстоятельствами, но в любом случае имеющая в корне причину, а любовь к Богу ничего не требует и не ждет. Если приводить выдержки из Библии, то хочется особо отметить слова «не ищет своего», «не радуется неправде», чего не скажешь об измене.
Измена – болезнь?
Не менее интересно логика Шахмагонова в том, что свойственные всем человеческим существам инстинкты, так сказать, даны от природы и осуждать их нельзя.
Когда автор говорит о стремлении лиц противоположного пола к друг другу с самых юных лет, все вроде выглядит нормалью и с этим не возникает вопросов. И вдруг неожиданное пылкое порицание автора, стоит ли считать грехом стремление обратить на себя внимание. Не вижу здесь абсолютно никакой взаимосвязи, как не стараюсь.
А дальше еще интересней: предлагается, раз уж грех разговаривать друг с другом, расселить по разным планетам. И тут же вопрос «Но как же быть с продолжением жизни на земле?». И снова путаница в логических рассуждениях и слишком общие формулировки.
Думаю, никто не будет спорить, что люди действительно созданы таким образом, что мужчин и женщин тянет друг к другу, итогом чего, конечно же, становится, брак и появление детей. Но вот как данные рассуждения вписываются в контекст измены, описывающейся между Авиловой и Чеховым?
Прямо-таки и хочется пожалеть несчастных влюбленных, они ж не виноваты, что их такими сделали, что им упорно хочется, не взирая на окружающих людей, которым они принесут глубокую боль, так сказать воссоединится и может даже продолжать человеческий род. Я б тогда предложила рассматривать подобную тягу как некое заболевание, независящее от желания самих людей и прописывать им лечение, скажем отправлять в дом отдых или санаторий.
Как я уже отмечала, делать или не делать шаг к измене – дело каждого и глубоко личностное. Я бы не осуждала ни Чехова, ни многих других классиков, которым были свойственны такие слабости.
Идеализация подобного выбора, возведение в ранг высокодуховного, оправдание присущей человеку «греховностью», вот что пугает и заставляет задуматься, как может поступить человек после прочтения подобного произведения, если сам в своей жизни столкнется с подобной ситуацией? Не будет ли для него поданная Шахмагоновым романтизация измены предлогом оправдать себя и разрешить искалечить жизни близких людей?
Каковы же последствия?
Ничего не говорит автор, чем же все закончилось у Чехова и Авиловой. Но нужно ли, когда примеров вокруг нас предостаточно? Каков бы ни был итог: уход из семьи или решение остаться, душевные раны, нанесенные близкому человеку в лице мужа, вряд ли когда-то заживут окончательно. Да и не зря же сказано «Не прелюбодействуй», ведь в данном случае человек идет против собственной совести, нанося вред не только другим людям, но и в первую очередь себе.
Особенно печально, когда подобная трагедия затрагивает маленьких детей. Стоят ли минуты, дни, месяцы влюбленной эйфории Лидии Алексеевны страданий ее собственного ребенка? Все, что приходит в голову, это у сына не будет отца, а каково ему будет делать выбор между одинаково любимыми ему людьми, как повлияют столь глубокие переживания на детскую неокрепшую психику, не станут ли они в дальнейшем комплексами во взрослой жизни?
Вернемся к причинам
Совсем не затрагиваются истинные причины Авиловой встать на путь супружеской измены. Николай Федорович дает короткое объяснение - любовь. Хотя, на мой взгляд, существует как минимум несколько возможных вариантов объяснений ее тяги к Чехову.
К примеру, не был ли Антон Павлович просто созданным еще до знакомства идеалом, навеянным прочитанными его книгами? И если б они в итоге остались вместе, ни увидела бы Лидия Алексеевна в нем совсем другого, незнакомого ей человека? Чем бы тогда закончилась такая история и приходилось бы тогда ждать “хеппи энда»?
Еще одна приходящая на ум причина – обычное женское эгоистическое желание подтверждения своих чар над мужчинами, особенно над столь выдающимся, как Чехов? Не делали такие отношения ее на ступеньку выше всех прочих, не удостоенных его внимания?
Одним словом, гадать можно много, но утверждать лишь то, что это была любовь как минимум нелогично и совсем не научно.
В заключение хочется провести цитату из всем известного романа А. Пушкина «Но я другому отдана и буду век ему верна». Не стоит ли делать упор на силе духа, ответственности и, не побоюсь этого слова, любви, выраженной в заботе и уважении своего мужа, на которое стоит ориентировать современное поколение, вместо того, чтобы создавать зыбкий романтизированный образ измены?
правка текста SEO ©Прима
Дорогая Ирина! Желая помочь Вам в критике моих произведений, в качестве образчика безобразий моего творчества, по словам Зверобойника, разлагающего молодежь, хочу привести один из образчиков такового изложения и "сладострастного" изображения любви, а уж Вы и Ваши читатели пусть оценят!!! Всего Вам доброго...
МЫ В СЧАСТЬЕ ВЕРИЛИ СВОЁ (ПОЭМА)
Вот и осталось пять минут,
Уж виден Кисловодский поезд
Ничто уж вспять не повернуть,
И с глаз не снять туманный пояс.
Уж помрачнел седой Бештау,
Зелёный потемнел Машук.
Иль за меня им стыдно стало,
Что всё никак я не решусь
Сказать тех самых слов прощальных,
Что в миг разлуки говорят?
Сквозь сумрак перегонов дальних
Слова те звёздами горят.
Но что же девочке беспечной
До этих слов и грёз моих?
Что до любви, до клятв ей вечных!?
…Но стук колёс вдруг сразу смолк,
И поезд замер у перрона,
Чтоб дать мне те слова сказать,
Пока железный плен вагона
Не скрыл ещё её глаза,
Пока ещё мы были рядом,
И что-то связывало нас.
Она ж пронзила гордым взглядом…
Но… слёзы брызнули из глаз.
Вот здесь бы мне презреть условность,
Вот здесь бы мне воскликнуть: «Стой!»,
Но вдруг застряло в горле слово,
И вдаль увёл событий строй…
О, сколько в жизни раз бывало,
Когда, порой, пяти минут
Нам так до счастья не хватало,
И жизнь меняла свой маршрут!
Когда её тот поезд скорый
В плену вагонном увозил
За долы, за леса, за горы,
Напрасно я судьбу молил
Вернуть мне глазок детско-взрослых
Столь поздно оценённый свет.
И отвечали мне колеса:
«Нет-нет, нет-нет, нет-нет, нет-нет!».
И таял, таял этот стук,
А в сердце боль уже вливалась.
Всё так же был сердит Машук,
Угрюм Бештау пятиглавый.
О, сколько раз на Машуке
И у подножия Бештау
Моя рука в её руке
Сердечка ритм её считала!
Как было на душе светло,
Но становился скромным, робким,
Когда на Малое Седло
Мы поднимались в Кисловодске!
Весь мир готов я был объять,
В мечтах не ведая предела,
А вот её не смел обнять.
Вы спросите: «Так в чём же дело?».
Я был свободен, полон сил
И танцевал совсем не дурно.
В тот день партнёршу проводил,
И вечер весь стоял понуро.
И пусть курортные романы
Известны лёгкостью своей,
А всё же оставляют раны
За чередой счастливых дней.
Вдруг взгляда трепетная нить
Мне в сердце заглянула смело,
И я услышал: «Пригласить
Позвольте вас на танец белый!».
Но что же это? Предо мной
Была совсем ещё девчонка.
Коснулся талии рукой
И вновь услышал голос звонкий:
«Просила маму разрешить
Хоть раз, хоть танец скромный самый,
И вот на белый пригласить
Лишь вас позволила мне мама.
Ей, видно, показались вы
И симпатичным и надёжным…».
«А вам?». Но спрятала свои
Глаза в улыбке осторожной.
Ну а потом её глаза
В восторге детском отражали
Огни волшебные и зал,
В котором с нею танцевали.
Кружили в танцах долго с ней,
Затем, её вручая маме,
Сказал, что можно верить мне –
Партнёром буду скромным самым.
Партнёром стал, а позже – гидом,
Ведь жизнь сама брала своё.
Какие в Пятигорске виды!
И ей хотелось видеть всё.
Не раз вступали с ней одни
Мы в полумрак аллей тенистых,
Где даже в солнечные дни
Уютно за стеной из листьев.
Там, робко руку взяв её,
Стук сердца слушал учащённый,
Но дерзких грёз моих полёт
Взгляд прерывал её смущённый,
Доверчивый и дерзкий взгляд.
Так смотрит в мир родник таёжный;
В нём звёзды даже днём горят,
И замутить его – как можно!?
Не мог я в двадцать восемь лет,
Когда ей было восемнадцать,
Закрыв собою звёздный свет,
В её святой родник ворваться.
На фонаре, как на цветке,
Свивались мошки лёгким шарфом,
Когда в чарующей тоске
Эолова нам пела арфа.
Свет фонаря, за ним – стена
Мятежной пятигорской ночи,
И тишина.., и тишина..,
Лишь сердце яростно клокочет!
В канун отъезда – не до сна.
Мы до утра не расставались,
И пела, пела арфа нам
О неизведанной печали.
И жизнь взяла: рубеж из стали
В ту ночь не выдержал огня,
И сами мы не осознали,
Как вдруг расплавилась броня.
Тот чудный миг! Он был, иль не был?!
Сквозь годы он манил огнём –
Её огнём – огнём волшебным,
С годами, обращаясь в сон.
Я осознал свою печаль,
Лишь стоя на пустом перроне,
А скорый поезд мчался вдаль,
Не зная, что увёз в вагоне.
И я не знал, хотя считал,
Что прочитал ответ тот главный
В её глазах, и написал
Письмо, наполненное лавой
Моей любви и грёз моих,
Но, словно вылили ушат
Бездушных строчек ледяных
В ответе: «Выбыл адресат!».
А ночью сон: «Ты не любим!» –
Мне птицы чёрные кричали.
И я один, совсем один
В туннеле заперт, на «Провале».
Над Машуком гремит гроза,
И арфа не поёт, а стонет,
Но вместо слёз в её глазах
Надменный смех на том перроне.
И я решил: её слеза
Была лишь искоркой беспечной:
Так на цветке, порой, роса
Сверкнёт на миг под солнцем вечным,
Сверкнёт и высохнет, и вот
Цветок подсохший повернётся
К тому, кто вновь его польёт –
Ему, как солнцу, улыбнётся.
Текли, меж тем, потоки лет,
Как будто серой прозы строки.
Один ли был? Конечно, нет.
И всё же был я одиноким.
О ней не раз напоминал
Мне Кисловодский поезд скорый,
И, осаждавшие вокзал,
Сердитые, как прежде, горы.
Да, там не раз ещё бывал,
И сквозь иные впечатленья,
Стал понимать, что потерял
Я в ней Небес благоволенье.
И я искал, искал, искал,
Но больше не нашёл такую.
Под звуки арфы я мечтал
О тех далёких днях впустую.
Но, в прозе продолжая жить,
Кружился в вальсах также смело,
И вдруг услышал: «Пригласить
Позвольте вас на танец белый!»
И тот же глаз волшебный свет,
И голос, будто тот же самый…
Но!.. Те же восемнадцать лет!?
«Вас пригласить просила мама!» –
Немой вопрос мой уловив,
Произнесла она беспечно.
Я о такой судьбу молил,
Но юность не бывает вечной.
«Так, где ж она?» – «Да, там она –
Вон, перед залом, на площадке».
«Что это? Миг волшебный сна,
Иль шутка?» – я искал разгадку.
Из зала вышел вслед за ней.
Она ж вернулась в зал гремящий,
Лишь указав мне средь огней
Огонь так много лет манящий.
«О, Боже! Ты?» – В ответ мне: «Да!»
Я ж: «Встретив, не узнать так можно!»
Тут улыбнулась, и звезда
Сверкнула в роднике таёжном!
Как даль с вершины Машука,
Как солнце на скале Бештау,
Ту звёздочку из родника
С восторгом трепетным узнал я.
Всё тот же взгляд неповторимый,
Но ближе стала мне она:
Чем старше возраст у любимой,
Тем меньше разница видна.
Мы вышли в ночь, и снова пела
Нам арфа с прежнею тоской,
Я ж талии её, несмело,
Коснулся робою рукой.
Она руки не отстраняла,
Молчала трепетно она.
И кто она теперь, не знал я:
Жена ли чья, иль не жена?
И я спросил: «Откуда дочка
Узнала фразу ту твою?»
«Ужель ты помнишь?» – «Даже очень…»
«И я ту тайну не таю,
Поскольку есть на то причина,
Не знаю, правда, как сказать?
А, впрочем, разговор тот длинный
Сегодня может подождать.
Скажи, как ты?.. Женат?» – «Угодно ль,
Ответил я: – Теперь уж нет.
А ты?» – «Теперь и я свободна:
Дочь выросла и вышла в свет!»
«Как на тебя она похожа,
Лицо родное…». Мне ж в ответ:
«Ты ошибаешься, возможно:
Она ведь – вылитый отец!»
Я уточнить хотел, но странно:
Вопрос, незаданный, застыл.
Коль уж ответила туманно,
Я о ином заговорил:
О том, как в жизненном потоке,
Что мчался бурною рекой,
Я оставался одиноким,
Так и не встретившись с такой.
«Тебя искал, но сообщили,
Что адрес поменяла ты…
Подумал, что тебя женили» –
«Да нет. Отца перевели…
Писала, но в ответ не строчки».
«По свету колесил и я,
Сражался и в горячей точке,
И побывал в госпиталях».
«Так ты был ранен?» – «Раны лечат,
И многих подняли со дна.
И мне в глаза глядела вечность…
С тех пор вот я и неженат.
И хоть достались мне невзгоды,
Я убеждался вновь и вновь:
Ни поезда, ни пароходы
Не могут одолеть любовь.
Ведь лишь она нам светит вечно,
И лишь она тот райский сад,
В тот, что я к девочке беспечной
Стремился столько лет подряд.
Спешил, порой, не сознавая,
Как силой высшею ведёт
То, что любовью называем,
Что всё равно своё возьмёт».
Я ж всё хотел, да не решался
Задать мучительный вопрос,
С которым я не расставался,
Тот, что в меня занозой врос.
Она ж по-прежнему молчала
Про жизнь и про любовь свою,
Но с первым светом показала
Мне фотографию мою!
«О, Боже мой! Мой Ангел милый! –
Воскликнул я, обняв её: –
Ты столько лет её хранила?».
«Я в счастье верила своё!».
***
Вот тут бы и поставить точку,
Ведь счастье я свой нашёл,
Но из волшебной давней ночи
Ответ негаданный пришёл.
Она как будто ворожила,
Копаясь в сумочке своей,
И фото дочки подложила
Вдруг к фотографии моей.
И замер я, и сердца стук
Восторг разлил горячей лавой,
И улыбнулся мне Машук,
А с ним Бештау Пятиглавый.
Или вот так :
Николай Федорович , если вы обиделись на меня - зря. Я не буду критиковать то , что написано "в плену железного вагона" . Вы это написали "плену вагонном" с "туманным поясом" на глазах.
Вот до сюда дочитала и расплакалась.
Ого-го, какие стихи!!! сама наваляла! Молодца, молодца...
Служил Гаврила почтальоном,
Гаврила письма разносил… .
научила бы писать, а? Складно... Мож вместе попробуем, как тамо Буримве и или буриве? Когда он стало быть ей, а она ему.
Служил - кто бы там а ну да вы тут писателя грызёте, давай и я попробую...
Служил писатель книгопёком - во как клёво получилось...
писатель книгопёком был...
Ирину он - что там писала - ромнтизмы.
Ирину с романтизмом ёкал
И был за то ирине мил!
Во как - поэтом с Вами тут станешь. Вы пилярвитесь классно.
Значить
Солужил пиасака книгопёком,
писака книгопёком был
Ирину с ромнатизмом ёкал
И был за то Ирине мил!!!
Нормалёк...
Чтой-то не едут за мной - свояк обещал, мож ещё про статью про анони или нет, позабылд как а "романтизьм из меня"
почитаем, похлопаем апосля...
Будя
Слышь, стрелок грёбаный, тебе на кажется, что ты совсем охуел?
А админам так не кажется?
Вам на ваши всеобщие гадости, длящиеся почти год с изуверскими и подленькими манерами и оскорблениями типа сучёнок, инвалид и больной на всю голову Шахмагонов хоть раз ответил так как вы - великий писатель?
Вот вам ответ...
Иоанн Златоуст. «О матерном слове».
«Егда кто матерными словами ругается, Матерь Божия, данный Ею молитвенный Покров от человека того отнимает и сама отступает, и который человек матерно избранится, себя в тот день проклятию подвергнет, понеже Матерь свою ругает и горько её оскорбляет. С тем человеком не подобает нам ясти и пити, аще не отстанет от оного матерного слово. За срамословие Бог попущает на человека беды, напасти и многие болезни».
Земщина, 1992 г, № 84, стр.1
И не только пить есть и говорить стрелок с Вами не будет.
А кто стрелок? Открою. Да, я знаю Шахмагонова - я тоже окончил СВУ а кадет кадету друг и брат. Да, мы установили диагноз некоего хама, называть которого считаю ниже своего достоинства. Да, Шазмагонов скачал всю ту мерзость, которую вы под всеобщее улюлюканье травили человека в нашем содружестве а это свыше 400 тысяч выпускников СВУ, НВМУ и кадетских корпусов, его уважают все... можете проверить, выйти на наш сайт,задать вопрос - у нас отцы сучат никуда не устраивают в тёплые места - оборотитесь на себя.
Да, Шахмагонов просил поддержки против интеллигентного общества - что это у него и читайте - и эту поддержку мы окажем...
Да, я подурачился, но у нас традиции - с дураками по дурацки. Суворов с дураками только дурился, а с умными людьми разговаривал весьма и весьма грамотным и изысканным языком.
Да, вы все дорвались - не понимаю только как писатель мог оказаться в своре творческих импотентов, то есть критикано - вы все дорвались до необузданного хамства, коего примеру не хочу более повторять и разобравшись в сайте, уже просил Шахмагонова убрать некоторые нападки - свои же уберу только после того, как вы уберёте фото нашего кадета со своих пасквилей и фото с вашей генеральши Новодворской. Это безобразие он тоде нам прислал и не скрою, наши юристы хотели было дело возбудить, но узнав диагноз главного закопёрщика решили пока оставить всё так.
Хамство мы не терпели никогда - мальчишками снимали ремни и воспитывали целые города, где находились училища - теперь имеем другие возможности.
Завыли! Не понравилось когда по вашим кличкам прошлись - а вы называли конкретную фамилию, конкретного человека, да ещё и его отца приплетали - многие из старших его знают, потому что он часто выступал в училищах и привозил фильмы, актеров, режиссеров - премьеры бывали у нас в Калининском, когда на парадной площадке здесь бывали.
Целые статьи понаписали. Читал - хоть противно, но читал. Поручили доложить на совете о последователях Аллена Даллеса, как вас Шахмагонов метко окрестил...
Словом, только чуточку вас зацепили как все завыли...ю А что вытворяли, как выделывались над нашим писателем?! Диву даюсь. Сплошное хамство... Точно я сказал когда дурил вас ПИЛЯРВИЛИ - продолжайте, но про меж себя. Ни слова литературной критики я не нашёл, хотя к литературе имею некоторое отношение, более недели ваше.
Будьте здоровы. всё что нужно на сайте узнал. Задачу выполнил. Не трудитесь отвечать, потому как я выхожу с сайта.
А как я вам, а? Красиво! ДАЖЕ НА ДУШЕ РАДОСТНО, ЧТО ЗАМОВ ПРИСТРУНИЛ И ПРЯТНО, ЧТО ДАЖЕ писателя НА МАТЕРНЫЙ ОТВЕТ ВЫХЗВАЛ - ЧТО ЕСТЬ ДОКАЗАТЕЛЬСТВО ЕГО МОРАЛЬНОГО И НРАВСТВЕННОГО НИЧТОДЕСТВА.
С кадетским приветом!!! но не ко всем!!!
И всего доброго людям, которых тоже немало средь форумчан.
Ворошиловский стрелок!
Не понравилось когда по вашим кличкам прошлись
Да всем насрать на клички и, что ты о них думаешь.
И никто бы и не возражал, чтоб у нас на форуме юродивый был.
И на тебя бы ещё год никто внимания не обращал, кому ты нах сдался.
Но тут ты, пингвин, блядь, питсбургский, грязно оскорбил женщину. Понял, пидарасина, в чём дело? Понял почему на тебя внимание обратили?
И не свисти, что ты дурачился. Ты и есть дурак.
Не понравилось когда по вашим кличкам прошлись
Да всем насрать на клички и, что ты о них думаешь.
И никто бы и не возражал, чтоб у нас на форуме юродивый был.
И на тебя бы ещё год никто внимания не обращал, кому ты нах сдался.
Но тут ты, пингвин, блядь, питсбургский, грязно оскорбил женщину. Понял, пидарасина, в чём дело? Понял почему на тебя внимание обратили?
И не свисти, что ты дурачился. Ты и есть дурак.
Пора уже все это как-то закончить.
Э как, заехал свояк, и жинка ево, не абы что - в газете нашей местной менитжер. Большой человек - газетки принесла, там тож стишата. Но не энто я гутарю - стих я им зачитал, а гутарит жинка свояка - не то, не то, но им видней - каково-то образчика правды нет... А то - если он это ну писака, её ёкал и был мил, то она б бочку на него не накатила. тут я не понял, чего Ириша плакала, а она с этой, как её, с иронией значит, то есть не плакала, а как бы плакала. писака, короче, по еёному не поэт, а как там граф и нам или ман. ну я мне насоветовала. если бочку катит, значит не ёкал.
и вот чего вышло-та
писака тот её не ёкал,
а от того её был не мил!
Ить так? Не ёкал?
ну и ешо так могет быть, а?
Ирину ту никто не ёкал
и был за то весь мир не мил
Ну и всё вообщак
Служил писака книгопёком,
писака книгопёком был.
Иришу он совсем не ёкал,
И оттого ей был не мил -
Вот, стало быть, бочку и накатила, а ежели б ёкнул, тогда тругое дело.
и в туманном вагоне я не понял шо? тут жинка свояка обещала по дороге в деревню усечь. Тож они хоть и вумные, в газете то, но не сразу рубят. Словом сказала она, что если бабу не ёкают, то она очень зла бывает и романтиьмы кружат головку, простите у неё голову, а головки у других, ну кто пилярвится, а головки не работают... Пркеда, до дедурьства мого - вот ить гады, в праздники пихнули. Не хоца...а надо. я ж объекту охраняю.
Вот до сюда дочитала и расплакалась.
Сентиментальный Зверобой тоже украдкой смахнул слезу.