Страшный плен. Глава седьмая

 Плата за игру. Полина Трофимова. Мария Шестакова

Глава седьмая Страшный плен

Лора в тот вечер никак не могла заснуть. Разбередила душу встреча с Анной, с которой не виделись уже много-много лет. Лора была благодарна за то, что подруга захотела помочь ей. Но всё же застарелая обида не проходила.

Уже перевалило за полночь. Лора встала, прошла в гостиную, села на диван и включила телевизор. Но и это не помогло отвлечь от мыслей о давнем, почти уже забытом. Да, она снова попала в переплёт. Конечно, на первый взгляд не такой ужасный, как тот, что был давным-давно в Сочи. Но это на первый взгляд. Что таили в себе все эти странные слежки за ней и её дочерями, постоянные звонки и молчания в трубку. За окном мирно спал микрорайон. Почти уж не осталось светящихся окон. Он также спокойно заснул в ту страшную для Лоры ночь, ночь после трагедии. Дочь уже давно спала в своей комнате. В квартире было тихо. Она любила эту свою квартиру, удобную, в хорошем доме. Всё, всё было здесь делом её рук. Конечно, материальную сторону этой деятельности обеспечивал Вадим, но свою любовь, свою душу во всё вложила здесь именно она сама. К Вадиму теперь, после происшедшего, оставалось двоякое чувство. Она не могла забыть годы своей молодости, фактически загубленные им, но потом-то, потом некоторое время было как-то иначе. В стране всё рушилось, а его отправили на работу за границу. Где только ни побывали. И, конечно же, мимо них прошли все беды начала девяностых. Они, совсем ещё молодые, но по тем временам состоятельные, приезжали в отпуск и с ужасом смотрели на то, что происходило в стране, в Москве, как жили их друзья. Трудно жили. Вадим шёл вверх по своей строительной части, которая сделалась основной его профессией. Когда возвратились в Россию – уже другую Россию – совсем, он снова взялся за старое. Она, поначалу чисто интуитивно, стала замечать некоторые признаки того, что у него появилась женщина, а может быть и женщины. Вот тогда-то она и пошла на любовные отношения с Андреем. Быть может в самом их начале и не задумывалась, куду всё это выведет, к чему приведёт. С одной стороны, дома был достаток. Они быстро переехали в более престижную квартиру и более престижный район, у них появились машины – сначала одна, у него, затем и у неё. Это несколько успокаивало. Но ведь хотелось любви, хотелось искренней ласки, хотелось самого простого, самого элементарного женского счастья. Она вскоре поняла, что Андрей относится к ней серьёзно и ждала, что вот-вот сделает предложение. Как тогда быть? Ведь она сказалась незамужней? Открыться? А что если он сразу прервёт отношения? Жалко было терять такого человека, да и привязывалась к нему всё больше и больше. Но о разводе даже не думала. Сначала не думала. Потом такие мыслим стали появляться, хотя умом понимала – таких перспектив, как у Вадима – имеются в виду материальные перспективы – у Андрея долго ещё не будет. Да и откуда им взяться? Армия была в загоне, и оклады военных превратились в смешные. Она понимала, что, даже покупая её цветы, он себе в чём-то отказывал. И ценила это, очень ценила, потому что в душе была не такой, какой могла казаться со стороны в новой своей материальной нише. У них с Вадимом появились новые друзья, хотя, если сказать точнее, просто новые знакомые из числа сослуживцев или полезных людей. Частенько дома устраивались преферансы. Вадим, когда не хватало игрока, стал усаживать за стол и её. Научилась быстро. Стала даже делать успехи. Но домашние игры были безобидными по безобидности ставок. «А всё же, – вдруг подумала она, – именно эти вот безобидные игры сослужили недобрую службу. Ведь я же, я вкусила азарт, я заболела этим самым азартом». От этих мыслей стало нехорошо. «Да, да, ведь когда кто-то как бы случайно бросил фишку, которую машинально поймала, а потом сказал о выигрыше, сработало уже что-то вроде привычки. И я, я автоматически включилась в игру, да так, что всё на свете забыла. Все предупреждения выветрились. Выиграть, только выиграть. И зачем, что у меня денег что ли было мало?» Она нервно прошлась по комнате, отправилась на кухню, налила стакан хорошего дорогого вина – вина тоже были у них далеко не простые. Кто-то дарил, а когда и сами покупали за границей, полагая, что там всё по-другому, там не халтурят, там не обманывают – распространённое заблуждение. От выпитого слегка закружилась голова. Она присела, подвинула фрукты. Пока ещё в доме всё хранило печать былого благополучия. Мысли снова унесли её в тот далёкое лето первой половины девяностых. В самый разгул демократического беспредела. Игра… Как она попалась на неё? Анна что-то говорила ей, пыталась тянуть за руку – всё тщетно. Наконец её оттеснили, и она исчезла. Но заметила это Лора не сразу. Вдруг, неожиданно для себя, она услышала: – Проигрываете, проигрываете, но есть шанс. Делайте ставку, срочно делайте ставку. Она достала из сумочки кошелёк, деньги быстро перекочевали к тем, кто вёл игру. Затем туда же отправились цепочка, серьги, кольца… Наконец, и это всё закончилось, а долг фантастически вырос, её долг, взявшийся ниоткуда. И тут же изменился тон окружающих. То все сыпали комплименты, подбадривали, а тут в наступившей тишине, вопрос: – Ну и как будем расплачиваться? – То есть, не пойму. Что значит? Я вам всё отдала. – Этого не хватает... Говоривший назвал сумму, от которой у Лоры в глазах потемнело. Как, каким образом она могла за какие-то несколько минут проиграть такие деньги? – Но у меня нет этой суммы. Я же отдыхаю, – тут же пришла в голову спасительная мысль. – Позвоню мужу – он пришлёт. До её сознания дошло, в какую историю попала, но пока дошло ещё не в полной мере. Она рассчитывала, что удастся выкрутиться. Обещать, оставить залог. Пусть даже паспорт. И… что ж. Придётся немедленно ехать в Москву. Хотя в паспорте адрес. Там найдут. Но нужно было выиграть время. Вырваться, а там уж принимать какие-то решения. Но с нею имели дело люди далеко не наивные. Неужели не понимали, что только выпусти. А там уж какой-то способ избавиться от них она найти может. – Так дело не пойдёт, – сказал тот, кто вёл игру, и она поразилась, ка изменился он. Это был уже не тот улыбчивый молодой человек, сама элегантность и доброта. Это был зверь в обличие человеческом. Он смотрел на неё зло, говорил грубо. Оценивал, видно, что за птаха попалась в руки, и что с неё взять можно, да и можно ли что-то взять. Или… Вот об этом или Лора пока даже не подозревала. – Ладно. Веди её в машину, сказал он одному из подручных своих. Там разберёмся… Ж – Я не пойду, ни в какую машину я не пойду. Отпустите меня – она огляделась – вокруг были вроде бы и те же люди, да уже и не те. «Вот она – шайка, – мелькнуло в голове. – Так они все только делали вид, что играют». – Пойдёшь, куда денешься, – сказал один из недавних высококультурных «зрителей». – Ладно, Виталь, не пугай. Мы там только всё запишем – как искать, где искать, да и отпустим. – Пишите здесь. Я не пойду… Её бесцеремонно подтолкнули вперёд, а когда попыталась закричать, тут же чья-то противная, вонючая, пропахшая табаком рука зажала рот. Машины оказалась у запасного выхода из парка. Они прошли до неё всё гурьбой, постоянно озираясь. А в машине, в старом «РАФике», куда предложили войти, едва захлопнулась дверца, как попросту заткнули рот какой-то тряпкой и связали руки. – Сиди молча, рыпнешься, хуже будет. Машина сорвалась с места, и помчалась сначала по улице, потому свернула на какую-то дорогу в колдобинах, и тут же Лоре набросили повязку на глаза. И опять услышала: – Молчи и не дёргайся, с-с-скотина. Для убедительности кто-то сильно ткнул в бок. Лоре показалось, что всё происходит не с ней, что это какой-то дурной сон. Бывает так, снится что-то жуткое, страшное… Но вот выходишь из сна, ещё чуть-чуть и ощущаешь себя дома, в собственной потели. И все страхи позади. О, как бы хотелось ей проснуться, как хотелось. Но машина уносила её куда-то в совершенно иной мир, и в машине слышалась чужая, незнакомая речь. Ей стало страшно, очень страшно. Она не знала, что делать. Просить, умолять о пощаде, обещать золотые горы? Но, видно, этих золотых гор именно от неё нужно не было. Но что, что же нужно от неё? Ехали долго. Наконец, машина остановилась. Снова послышались обрывки фраз. Кто-то что-то обсуждал, довольно резко, грубо. И вот её выволокли из машины и, не развязывая глаз, куда-то провели. Затем снова сунули в машину, и снова началась качка от ухабистой дороги. «Это всё! – поняла она. – Конец. Надо как-то обмануть их и бежать, бежать куда угодно». Она стала мычать, крутиться и вертеться. Сначала получила тумак, потом всё-таки позволили вынули кляп и позволили сказать. Она пыталась объяснить, что ей нужно по своим делам. Ну что ж, тут уж лучше выпустить – человек же не может терпеть бесконечно. Открыли дверцу. Она ступила на землю. Сняли повязку – вокруг был лес, мелкий, какой-то, перемешанный с кустарником. Она поняла, что это скорее всего горный склон. Она пошла к кустарнику. За ней кто-то двинулся следом. Пыталась понять, где это, куда нужно бежать. Впрочем, всё яснее осознавала она, что даже смерть при попытке к бегству может оказаться легче, чем то, что ждёт впереди. И она рванулась в кусты, побежала, цепляясь за кусты, царапая руки, уже затекшие после верёвок. Она надеялась на то, что сможет углубиться в чащу, где-то укрыться. Вдруг да не найдут. Густела лесная чаща, вот немного, ещё немного… И тут сильный удар, и темнота, словно, небытие… Вспомнив всё это, Лора поёжилась, достала с полочки Валокордин и накапала в стакан капель. Выпила. Дрожь не проходила. Она прошла мимо комнаты дочери – та мирно спала. Она и не знала о том, что случилось тогда с нею. «А ведь могла и не родиться? – подумала Лора. – Андрей, Андрей. Ведь помог же, рисковал, но что же потом. Почему так сделал потом?» Появилось неодолимое желание позвониться ему, немедленно, сейчас же, тем более по каким-то фразам, брошенным вскользь Аней, Лора поняла, что он не с ней. «Так с кем же? С кем же он? Завтра же позвоню. Но куда же я позвоню? Наверняка все телефоны давно устарели». И тут вспомнила про компьютер. Оставалась единственная надежда найти его в социальных сетях. И она, несмотря на поздний час – да что сетям час поздний, там посланием не разбудишь – решительно открыл свой ноутбук. (Продолжение следует).