Наверно одна из самых жутких и непонятных вещей в 3 Рейхе было то, что все эти преступления, все эти немыслимые зверства творили не нелюди, не орки, не специально выведенные в подземельях урук-хаи, а люди. Просто люди. Такие же как мы с вами. А у этих людей были дети. Дети же, во все времена любили, любят и будут любить играть. Вот и в 3 Рейхе они тоже играли. Давайте же познакомимся с детскими игрушками 3 Рейха

Вот игра "Разбомби Англию"

Как видим, ничего необычного. Простой китайский бильярд, правда на своеобразном фоне. Сейчас похожие, только с мигалками и музыкой во всех барах стоят. Правда там, кажется, никого бомбить не предлагают. Пока

А эта игрушка учит детей экономить топливо. Называется " Поймай угольного вора"

Бродилка, но познавательная. Бросаешь кубик и ходишь. Попал на красную клетку-растратил дефицитное топливо, получай штрафные очки. Попал на чёрную -сэкономил топливо для Фатерлянда. Попал на белую-ничего не происходит

 

А вот тоже "ходилка". Выпущенная в 1936 году. Сразу после принятия Нюрнбергских антисемитских законов. Называется " Евреи-вон отсюда"

Вот игровое поле

А вот игровые фишки

Это шестеро евреев, которых игроки должны доставить на сборный пункт для депортации. Сделать это не просто. Потому, что у кого то из евреев не в порядке Аусвайс, кто то желает подкупить полицейского, а кто то вообще ни хочет уезжать из милого 3 рейха. Вообщем детишкам приходилось изрядно ломать голову над этой игрой.

Она, кстати, была издана тиражом в 6 миллионов экземпляров. Чтоб как можно больше детей тренировалось.

Были и настольные варгеймы. Вот например "Атака "Штуки"  Штука это знаменитый пикирующий бомбардировщик Ю-87

Вот игровое поле.

Игроку нужно было добраться до объектов на территории Англии, борясь при этом с зенитками, прожекторами и перехватчиками противника.

 

Ну и конечно же были солдатики!

 

Вот эта игрушка называется "Штурмовики едут в Нюрнберг". Это они, пока ещё не на трибунал едут, а на свой съезд

Девочки не любят солдатиков. Девочки любят кукол. Пожалуйста. Вот вам юная фройлян милый пупсик

А ещё девочки должны учиться готовить. Вот например формочка для выпечки вкусных печенек

Но были и совсем уж обычные игрушки. Ну вот например

 

А вот это тёплая, уютная новогодняя открытка

Ну и напоследок, вкусная  газировка для детей 3 Рейха

 

Николай Шахмагонов

 

И НЕБО УПАЛО НА ЗЕМЛЮ…

 

В 1770 году Потёмкину уже приходилось брать Измаил, но тогда он был не сравним с теперешним.

(главы из книги "Гений, чтобы побеждать")

К примеру, в 1770 году в Измаиле было 37 пушек, 1790-м – более двухсот.

Представлялась возможность взять эту крепость в 1789 году, когда она была значительно слабее. В августе 1789 года генерал Репнин, преследуя отходящий отряд Гассана-паши, достиг Измаила и занял близ него выгодные позиции. Осмотрев крепость, Репнин назначил штурм на 22 августа. Вот как опи­сывает это единственное за всю войну безуспешное дело историк А. Н. Петров: «Неприятель выслал из крепости всю свою конницу, состоявшую из спагов. С нашей стороны были высланы вперед все казаки.

В происшедшей стычке спаги были опрокинуты, и кн. Репнин стал в расстоянии пушечного выстрела от крепости, обогнув её с северной стороны. Вслед за тем вся артиллерия в числе 58 полковых орудий выдвинулась ни позицию и стала в семи отдельных батареях на рас­стояний 200-250 сажен от крепости, открыв жестокую пальбу по предместью и стараясь в то же время обра­зовать брешь в крепостной ограде…

Но огонь из крепости был крайне силен. Наши ору­дия, находясь на открытой позиции, сильно потерпели. Урон в войсках был также значителен. Тем не менее потери  неприятели были также велики.

Предместье города загорелось. Пожар развивался и спустя три часа по открытии бомбардирования охва­тил почти весь город. Опасаясь образования бреши и открытого штурма, Гассан-паша начал уже подумы­вать об очищении крепости и с этой целью приказал семи галерам, стоящим ниже Измаила, подойти к бе­реговой части крепостной ограды.

Кн. Репнин, не зная действительного назначения этих галер, полагал, что они намереваются действовать на флангах нашего расположения, а потому приказал поставить на берегу Дуная выше города сильную батарею из восьми орудий, которая открыла по турец­ким галерам такой меткий огонь, что заставила их отступить. С отступлением галер Гассану-паше не остава­лось ничего другого, как энергически продолжать обо­рону, начавшую было слабеть!»

И хотя в крепостной стене образовалась брешь, и войска ожидали приказа о штурме, Репнин повелел начать отход от крепости. Впоследствии, недруги Потёмкина, соратники Репнина по враждебной интересам Россия партии, сочинили сплетню о том, что Потёмкин, якобы, приказал отступить, боясь, что в случае победы Репнин станет генерал-фельдмаршалом. Фельдмаршальский чин многим не давал покоя и его встав­ляли в сплетни без всяких поводов, даже не задумы­ваясь о том, что иногда тот или иной генерал просто не мог его получить, поскольку это противоречило од­нажды и навсегда установленному Екатериной IIпо­рядку производства.

Причина   же отступления   была  иной.   Документы  полностью изобличают роль Репнина и его соратников, причем изобличают устами самого Репнина, который, пытаясь оправдаться,   писал,   «что штурмуя крепость, без знатной потери успеха уповать было неможно». Далее в том же рапорте, датированном 13 сентября 1789 года, значилось: «Почему, исполнив повеление вашей светлости, чтобы сберегать людей, на эскаладу крепо­сти я не решился, а только продолжил канонаду и вы­стрелил до 2300 разных калибров, бомб и брандкугелей».

Репнин – не Суворов. Недаром Репнина прозвали «фельдмаршалом при пароле». Безбожнику Репнину Бог не даровал побед.

Спустя два года после бегства из-под Измаила Репнин предательски умышленно подписал невыгодные для России прелиминарные пункты мирного
договора с портой, которые затем были аннулированы Потёмкиным. Тогда же была распространена сплетня о том, что Потёмкин порвал их, дабы лишить Репнина положенной за миротворчество награды. Впрочем, мало ли сплетен было сочинено. Потёмкин опровергал их делами своими, опровергал с помощью блестящих сподвижников, которые с лихвой восполняли то, что «недоделывал» Репнин.

Отступление Репнина от Измаила позволило туркам плодотворно поработать над укреплением его в тече­ние более чем года. В «Военной энциклопедии», издан­ной до революции, указывается, что к концу 1790 года «турки под руководством французского инженера Де-Лафит-Клове и немца Рихтера превратили Измаил в грозную твердыню: крепость была расположена на склоне высот, покатых к Дунаю; широкая лощина, на­правлявшаяся с севера на юг, разделяла Измаил на две части, из которых большая, западная, называлась старой,  а восточная - новой крепостью; крепостная ограда бастионного начертания достигала 6 верст длины и имела форму прямоугольного треугольника, прямым углом обращенного к северу, а основанием к Дунаю; главный вал достигал 4 сажен вышины и был обнесен рвом глубиною до 5 и шириною до 6 сажен и местами был водяной; в ограде было 4 ворот: на западной стороне - Царьградские, (Бросские) и Хотинские, на северо-восточной - Бендерские,  на  восточной - Килийские. Вооружение 260 орудий_, из коих 85 пушек и 15 мортир находились на   речной стороне;    городские    строения внутри ограды были приведены в оборонительное сос­тояние; было заготовлено значительное количество огнестрельных и продовольственных   запасов;  гарнизон состоял из 35 тысяч человек под началом Айдозли-Мехмет-паши, человека  твердого,  решительного и испытанного в боях».

И все-таки крепость надо было брать, ведь от нее зависело, сколько еще предстоит пролиться русской крови в той жестокой войне.

В конце ноября 1790 года войска генерала Гудовича обложи­ли крепость, однако на  штурм не отважились. Собран­ный по этому поводу военный совет принял решение - ввиду поздней осени снять осаду и отвести войска на зимние квартиры. Между тем Потёмкин, еще не зная об этом намерении, но обеспокоенный медлительностью Гудовича, направил Суворову распоряжение прибыть под Измаил и принять на себя командование собранными там войсками.

Суворов выехал к крепости, а Потемкин чуть ли не в тот же день получил рапорт Гудовича, в котором со­общалось о решении военного совета. Выходило, что главнокомандующий поручил Суворову дело, которое большинство генералов почитало безнадежным. Потем­кин тут же направил Александру Васильевичу еще од­но письмо: «Прежде нежели достигли мои ордеры к г. Генералу Аншефу Гудовичу, Генерал Поручику По­тёмкину и Генерал Майору де Рибасу о препоручении вам команды над всеми войсками, у Дуная находя­щимися, и о произведении штурма на Измаил, они ре­шились отступить. Я получил сей час о том рапорт, представляю Вашему сия-ву поступить тут по лучшему Вашему усмотрению продолжением ли предприятий на Измаил или оставлением оного...»

Однако Суворов был полон решимости брать кре­пость, и твердо ответил Потемкину: «По ордеру  вашей светлости… я к Измаилу отправился, дав повеление генералитету занять  при Измаиле прежние их пункты».

2 декабря войска, остановленные Суворовым на марше к зимним квартирам, повернули назад и вновь обложили крепость. На следующий день началось изготовление фашин и лестниц для штурма. В тылу был построен макет крепостных укреплений, и войска при­ступили к усиленным тренировкам. Суворов провел военный совет, на котором те же генералы, что еще недавно приняли решение снять осаду, постановили взять крепость штурмом.

Потёмкин прислал Суворову адресованное в Измаил письмо с предложением о сдаче: «Приближа войски к Измаилу и окружа со всех сторон сей город, принял я уже решительные меры к покорению его. Огонь и  меч уже готовы к истреблению всякой в нём дышущей тва­ри; но прежде, нежели употребятся сии пагубные средства, я, следуя милосердию всемилостивейшей мо­ей Монархини, гнушающейся пролитием человеческой крови, требую от Вас добровольной отдачи города. В таком случае жители и войски, Измаильские турки, татары и прочие какие есть закона Магометанского, отпустятся за Дунай с их имением, но есть ли будете Вы продолжать безполезное упорство, то с городом последует судьба Очакова, а тогда кровь невинная жён и младенцев останется на вашем ответе.

К исполнению сего назначен храбрый генерал граф Александр Суворов- Рымникский».

К письму главнокомандующего Суворов приложил и свое, правда, вовсе не то, которое часто приводится в исторических книгах, и имеющее следующее содержание: «Я сейчас с войсками сюда прибыл. 24 часа на размышление - воля, первый выстрел - уже неволя, штурм - смерть. Что оставляю вам на рассмотрение».

Известен и ответ, который, якобы, дал комендант Измаила:  «Скорей Дунай остановится в своем течении и небо упадет на землю, нежели сдастся Измаил».

Записка Суворова составлена безусловно в его духе, но была ли она послана? Скорее всего нет. Её, написанную рукою адъютанта, наверняка со слов Александра Васильевича, нашли в архиве перечеркнутою. Суворов же продиктовал и отправил иное, более полное и  гораздо более сдержанное письмо. Приведем строки из него: «...Приступая к осаде и штурму Измаила российскими войсками, в знатном числе состоящими, но соблюдая долг человечества, дабы отвратить кровопролитие и жестокость, при том бываемую, даю знать чрез сие вашему превосходительству и почтенным султанам и требую отдачи города без сопротив­ления… В противном же случае поздно будет пособить человечеству, когда не могут быть пощажены …никто… и за то никто, как вы  и все чиновники  перед  Богом ответ дать должны».

Письма Суворов отправил 7 декабря, а уже на сле­дующий день приказал соорудить мощные осадные ба­тареи в непосредственной близости от крепости, дабы делом подтвердить решительность своих намерений. Семь батарей были установлены на острове Чатал, с которого также предполагалось вести огонь по крепости.

Длинный и пространный ответ от коменданта Из­маила поступил 8 декабря. Суть его сводилась к тому, что, желая оттянуть время, он просил разрешения дождаться ответа на предложение русских от верховного визиря. Комендант  упрекал Суворова в том, что рус­ские войска осадили крепость и поставили батареи, клялся в миролюбии, и не было даже тени высокомерия в его письме. Суворов ответил коротко, что ни на ка­кие проволочки не соглашается и дает еще против своего обыкновения, времени до утра следующего дня. Офицеру же, с которым направлял письмо, велел на словах передать, что если турки не пожелают сдаться, никому из них пощады не будет.

Штурм состоялся 11 декабря 1790 года. Результа­ты его были ошеломляющими. Измаил пал, несмотря на мужественное сопротивление и на то, что штурмую­щие уступали в числе войск обороняющимся. О потерях А.Н. Петров писал: «Число защитников, получав­ших военное довольствие, простиралось до    42 000 человек (видимо, в последние недели гарнизон пополнился за счет бежавших из Килии, Исакчи и Тульчи. - Н. Ш.), из которых убито при штурме и в крепости  30 860 и взято в плен более 9000 человек».

Русскими войсками было взято 265 орудий, 3000 пудов пороха, 20 000 ядер, 400 знамен, множество боль­ших и мелких судов. Суворов потерял 1815 человек убитыми и  2400 ранеными.

Донося императрице об этой величайшей победе, князь Потёмкин отмечал: «Мужество, твёрдость и храб­рость всех войск, в сём деле подвизавшихся, оказались в полном совершенстве. Нигде более не могло ознаме­новаться присутствие духа начальников, расторопность штаб- и обер-офицеров. Послушание, устройство и храбрость солдат, когда при всём сильном укреплении Измаила с многочисленным войском, при жестоком защищении, продолжавшемся шесть с половиной часов, везде неприятель поражён был, и везде сохранён совершенный порядок». Далее главнокомандующий с восторгом писал о Суворове, «которого неустрашимость, бдение и прозорливость, всюду содействовали сражающимся, всюду ободряли изнемогающих и направляя удары, обращающие вотще отчаянную неприятельскую оборону, совершили славную сию победу».

Императрица   отвечала   письмом от 3 января 1791года: «Измаильская эскалада города и крепости с корпусом, в половину противу турецкого гарнизона в оной находящегося, почитается за дело, едва ли в истории находящееся и честь приносит неустрашимому  российскому воинству».

Победа была блистательной, но увы…

Во все почти без ис­ключения исторические, документальные, художественные произведения проникла от­вратительная разлагающая тля - сплетня, на которой давно уже пора поставить точку. Прошли времена, когда была специальная ус­тановка показывать и лучших императоров российских, и величайших русских государст­венных и военных деятелей «чудовищами с оловянными глазами».

 

БЫЛ ЛИ ИЗМАИЛЬСКИЙ СТЫД ?

(ПРАВДА ПРОТИВ СПЛЕТНИ)

Известно, что, собираясь в начале 1791 года в Петербург, Потёмкин планировал ос­тавить за себя Суворова, то есть отдать в его командование все вооруженные силы на юге России, в том числе и Черноморский флот. Потёмкин считал Суворова самым достой­ным кандидатом на этот пост. Вполне возможно, он рассчитывал вручить ему Соединённую армию после окончания войны в полное командование. Но не так думали представители прусской партии в России во главе с Н.В. Репниным и Н.И. Салтыковым, людьми, мягко говоря, весьма низких мо­ральных качеств и достоинств.

Война шла к завершению, выиграна она была руками честных русских полководцев Потемкина, Румянцева, Суворова, Самойлова, Кутузова, блистательного флотоводца Ф.Ф. Ушакова, которого называли "Суворовым на море", и многих других. Для слуг духа тёмного настала пора постараться сделать так, чтобы плодами ее воспользова­лись, как нередко случалось в России, те, кто и малую толику не сделал для победы. Реп­нин с Салтыковым сговорились скомпроме­тировать Суворова в глазах Потёмкина, наст­роить Суворова против Потёмкина, а Екатерину IIпротив и Суворова и Потёмкина, что­бы затем попытаться свергнуть с престола Императрицу. Они надеялись (но, как пока­зало время, ошибались) сделать своим по­слушным орудием Павла Петровича, когда тот займёт царский трон.

Желая расположить к себе Суворова и заманить его, неискушённого в интригах, в свой лагерь "даже подыскали жениха Наташе Суворовой – сына  Н.И. Салтыкова". Для боевого генерала, всю жизнь проведше­го в боях и походах и далекого от интриг, не­лёгким делом было разгадать замысел не­другов, брак же дочери с сыном заместителя Председателя Военной коллегии (по-ны­нешнему почти что зам. министра обороны) был почётен.

В борьбе использовались самые низкие методы. Суворов не скрывал, что стремится получить чин генерал-адъютанта, который бы дал ему возможность чаще бывать при дворе и помогать дочери, вступавшей в свет. Враги знали, насколько он дорожит доче­рью, насколько привязан к ней. Вспомним: «Смерть моя - для Отечества, жизнь моя - для Наташи».

Салтыков выманивал Суворова в Петер­бург и еще с одной целью. Благодаря этому ему удалось добиться, что на время отъезда Потёмкина во главе Соединённой армии южной был оставлен Репнин.

К тому же, не исключено, что и Салтыков и Репнин знали о том, что дни Потёмкина со­чтены. В этом направлении уже "работали" их соратники. Суворова выманили в Петербург, обещая выгодный брак для его дочери. За­тем Салтыков помешал производству Суво­рова в генерал-адъютанты, да так, что Суво­ров поначалу считал, что виною тому Потём­кин. Но надо отдать должное Александру Васильевичу в том, что он никогда, никаких действий против Потёмкина не предприни­мал. Не был он способен к интригам, его вы­сокая душа была чистой и непорочной.

Группировкой Салтыкова и Репнина была пущена сплетня о якобы имевшей место ссоре Потёмкина с Суворо­вым, причем ссоре из-за наград. Перепева­лось на все лады, что Суворов, мол, обижен «недостойными» наградами и называл их «измаильским стыдом».

Действовал известный масонский прин­цип: "Клевещи, клевещи, что-нибудь да ос­танется..." Увы, осталось многое. Осталось и кочует по книгам и фильмам.

А, между тем, Суворов сразу после штур­ма Измаила отправился в Галац, еще не по­дозревая о кознях, и там занимался разме­щением войск и организацией обороны на случай, если турки вдруг все-таки решатся потревожить русские позиции. О том свиде­тельствуют его письма и доклады главноко­мандующему о положении дел в Галаце, где он находился до середины января 1791 года. Затем писал из Бырлада, куда отвел на зим­ние квартиры свой корпус, убедившись в неготовности и неспособности турок к каким-либо действиям. Лишь 2 февраля 1791 года Суворов от­правился в Петербург, но о том, что он встречался с Потёмкиным в Яссах или Бендерах, документальных свидетельств нет. Существует лишь анекдот, в правдоподоб­ности которого сомневались и автор широко известной в XIXвеке монографии «По­тёмкин» А.Г. Брикнер, и другие биографы, работы которых не тиражировались подобно тому, как тиражировались издания паск­вильные.

Строевой рапорт о взятии Измаила Суво­ров выслал Потёмкину и на доклад к нему ни в Яссы, ни в Бендеры не ездил. Однако, вы­думки врагов Суворова подхватили литера­торы нашего времени. Они так старались, так усердствовали, что не удосужились да­же сравнить свои опусы и вдуматься, что всяк измышляет на свой лад, но на тему, заданную недругами России.

Тема измышлений: прибытие Суворова в одних случаях в Яссы, в других - в Бендеры и его доклад Потёмкину, устный, заметьте, до­клад, коего на самом деле не было.

Описания этой встречи, которой на самом деле не было, можно найти в книгах К.Осипова «Суворов», О. Михайлова «Суворов», Л. Раковского «Генера­лиссимус Суворов», Иона Друце «Белая Цер­ковь», В. Пикуля «Фаворит» и многих других. Рассказы эти похожи как две капли воды, но авторы домысливали детали - у одних Суво­ров бежал по лестнице, прыгая через две сту­пеньки, навстречу Потёмкину, у других Потём­кин спешил обнять победителя, спускаясь к не­му. У Пикуля и Осипова все это происходило в Бендерах, у Михайлова - в Яссах.

Но все перечисленные авторы, в стремлении оговорить Потемкина – тогда это соот­ветствовало идеологическому заказу - не за­думывались о том, как они показывают са­мого Суворова.

Суворову приписывали дерзость, невос­питанность, грубость, словно не понимали, что делают.

Сами посудите, Потёмкин, восхищенный подвигами Суворова, взявшего неприступ­ный Измаил, раскрывает руки для объятий и восклицает:

- Чем тебя наградить мой герой?

Что же плохого в этом вопросе? Почему нужно в ответ дерзить?

Тем не менее в книге К. Осипова находим такой ответ Суворова: « - ...Я не купец и не торговаться сюда при­ехал. Кроме Бога и Государыни, никто меня наградить не может...»

У О. Михайлова Суворов отвечает так:

« - Я не купец и не торговаться с вами при­ехал. Меня наградить, кроме Бога и всеми­лостивейшей  Государыни, никто не может!»

У Пикуля примерно также:

« - Я не купец, и не торговаться мы съеха­лись… (почему, съехались? - Н.Ш.) Кроме Бо­га и Государыни, меня никто иной, и даже Ва­ша Светлость, наградить не может».

Базарно, не по-военному звучит «Мы съехались». Подчиненный не съезжается с начальником, а коли прибывает по вызову, то именно прибывает на доклад, а не "съезжается".

У остальных описания схожи. И все в один го­лос объясняют такое поведение Суворова тем, что он вознёсся над Потёмкиным, взяв Измаил. Не будем сравнивать Очаков и Из­маил, не будем сравнивать другие победы и Потёмкина и Суворова. Они не сравнимы, потому, что каждый делал свое дело во имя России, у каждого была своя военная судьба. И Потёмкин, и Суворов честно исполняли свой сыновний долг перед Великой Россией и не взвешивали на весах, у кого заслуг больше. Это за них решили сделать их недоброжелатели или недобросовестные би­ографы. Авторам хотелось убедить всех в том, что Потёмкин очень плохо относился к Суворову.

Но тогда почему же по их же выдумке он фейерверкеров по дороге расставил, чтобы торжественнее встретить Суворова? Об этом пишет О. Ми­хайлов. Почему же вышел навстречу с теп­лыми словами: «Чем тебя наградить, мой герой?»

Попытка же убедить читателя в том, что Суворов вёл себя дерзко, поскольку вознесся над Потёмкиным, взяв Измаил, вообще порочна и является клеветой на самого Суворова, ибо гордыня – великий грех.

Суворов был искренне и нелицемерно верующим, Православным верующим. Мог ли он быть подвержен гордыне? Греху страшному. Судите сами:

«Начало греха – гордость, и обладаемый ею изрыгает мерзость (Сир.10, 15);

«Гордость ненавистна и Господу и людям, и преступна против обоих» (Сир. 10, 7)

«Начало гордости – удаление человека от Господа и отступление сердца его от Творца его» (Сир. 10, 14)

Сердце Суворова никогда от Творца не отступало, и обвинение его в гордости есть большой грех.

Да и «Купец»… «Торговаться», тоже не суворовские слова. Я привел в предыдущих главах вы­держки из писем Суворова к Потёмкину и к его секре­тарю Попову, в которых и слова другие, и отз­ывается Суворов о Потёмкине по-иному.

Но по мнению хулителей, оказывается и Екате­рина (судя по выше перечисленным книгам) не­довольна была Суворовым, за то, что он, го­воря её же словами, наступил на горло тур­кам и заставил их думать о мире («мир ско­рее делается, если наступишь им на горло»). У Пикуля в «Фаворите», к примеру, значится: «Петербург встретил полководца морозом, а Екатерина обдала холодом".

Добросовестнейший биограф Суворова, наш современник, Вячеслав Сергеевич Лопатин, создавший великолепные фильмы «Суворов» и «Екатерина Великая», писал: «Прибывший в Петербург 3 марта, тремя днями позже Потёмкина, Суворов был до­стойно встречен при дворе. В знак признания его заслуг, императрица пожаловала выпу­щенную из Смольного института дочь Суворова во фрейлины, а 25 марта подписала «Произвождение за Измаил». Награды уча­стникам штурма были обильные. Предводи­тель был пожалован чином подполковника лейб-гвардии Преображенского полка и по­хвальной грамотой с описанием всех его за­слуг. Было приказано выбить медаль с изоб­ражением Суворова "На память потомству" - очень высокая и почётная награда».

А клеветники утверждали, что ссора в Яссах (Бендерах) дорого стоила Суворову, что Потёмкин не захотел его награждать. Но… Вот письмо Потёмкина к Екатерине II: «Ес­ли будет Высочайшая воля сделать медаль ге­нералу графу Суворову, сим наградится его служба при взятии Измаила. Но как он всю кампанию один токмо в действии был из гене­рал-аншефов, трудился со рвением, ему срод­ным, и, обращаясь по моим повелениям на пункты отдаленные правого фланга с крайним поспешанием, спас, можно сказать, союзников, ибо неприятель, видя приближение наших, не осмеливался атаковать их, иначе, конечно, бы­ли бы они разбиты, то не благоугодно ли будет отличить его гвардии подполковника чином или генерал-адъютантом»…

Оказывается, подобрать Суворову награ­ду было чрезвычайно сложно. Все высшие ордена России он к тому времени имел. Два раза один и тот же орден в то время не давали. Не бы­ло, правда, у него ордена Георгия 4-й степе­ни. Но не награждать же им за Измаил. Этот орден (Георгия 4-й степени) дали позже,  по итогам всей кампании, заметив, что только его, по случайности,  и не было у Суворова.

Золотая медаль, которая была выбита в честь Суворова, была очень большой и почетной наградой. Такую же медаль получил за Очаков и сам Потёмкин. Как же можно уп­рекать Светлейшего за то, что он ставил Су­ворова на свой уровень? То же можно сказать и о чине лейб-гвардии подполковника. Этот чин имел и сам Потёмкин,  а полковником лейб-гвардии, была лишь сама Императрица.

Очень часто можно слышать: отчего, мол, императрица не дала Суворову чин генерал-фельдмаршала? Это говорится без знания дела, без знания положения о производстве в очередные чины, которое существовало при Екатерине II.

Адмирал Павел Васильевич Чичагов в своих «Записках» рассказал об этом доста­точно подробно: «Что касается до повышений в чины не в очередь, то Екатерина слиш­ком хорошо знала бедственные последствия, порождаемые ими, как в отношении нравственном, так и относительно происков и недостойных протекций. В начале ее царствова­ния отец мой (адмирал В.Я. Чичагов. - Н.Ш.)
по наветам своих врагов подвергся опале. По старшинству произ­водства он стоял выше прочих офицеров, ко­торым императрице угодно было пожало­вать чины. Она приказала доложить ей спи­сок моряков, несколько раз пересмотрела его и сказала: «Этот Чичагов тут у меня, под ногами»... Но она отказалась от подписи про­изводства, не желая нарушить прав того че­ловека, на которого, по её мнению, имела по­вод досадовать».

Императрица никогда не нарушала од­нажды заведенного ею порядка, и Потёмкин, зная об этом, не стал просить для Суворова генерал-фельдмаршальского чина. Все дело было в том, что Суворов, о чем мы уже гово­рили, был поздно, по сравнению с другими генералами, записан в полк и не прошел в детские годы, как было заведено в те давние времена, ряда чинов. Из-за этого многие гене­рал-аншефы оказались старше его по вы­слуге, как тогда говорили - по службе. Кста­ти, в 1794 году императрица все-таки произ­вела его досрочно в генерал-фельдмаршалы за необыкновенные заслуги в Польше. Причем сделать ей это пришлось тайно и указ о производстве огласить не­жданно для всех на торжественном обеде в Зимнем дворце, чтобы избежать до времени интриг и противодействий.

Адмирал П.В. Чичагов по этому поводу писал: «Когда генерал-аншеф Суворов, пу­тем своих удивительных воинских подвигов, достиг, наконец, звания фельдмаршала, она сказала генералам, старейшим его по служ­бе и не повышенным в чинах одновременно с ним: «Что делать, господа, звание фельд­маршала не всегда дается, но иной раз у Вас его и насильно берут». Это может быть един­ственный пример нарушения Ею прав стар­шинства при производстве в высшие чины, но на это никому не пришло даже и в голову сетовать, настолько заслуги и высокое даро­вание фельдмаршала Суворова были оцене­ны обществом».

Таким образом, награды Суворова за Из­маил никак нельзя назвать скромными.

Чин подполковника лейб-гвардии был очень высоким, не менее высокой наградой явилась и медаль, выбитая в честь подвигов полководца. За всю русско-турецкую войну 1787-1791 годов было сделано лишь две та­ких медали, представляющие собой массив­ные золотые диски. На первой медали был изображён Потёмкин, на второй - Суворов, причем оба в виде античных героев - дань господствовавшим в то время канонам клас­сицизма. Потёмкин награжден за Очаков, Суворов - за Измаил...

Что же касается отношений Суворова и Потемкина, то ложь о ссоре опровергается письмом Суворова, датированным 28 марта 1791 года: «Светлейший Князь Милости­вый Государь! Вашу Светлость осмели­ваюсь утруждать о моей дочери в напоминовании увольнения в Москву к ее тетке Княгине Горчаковой года на два. Милости­вый Государь, прибегаю под Ваше покро­вительство о ниспослании мне сей высо­чайшей милости.

Лично не могу я себя представить Вашей Светлости по известной моей болезни.

Пребуду всегда с глубочайшим почтени­ем...»

Суворов не хотел, чтобы дочь его была фрейлиной и попала в атмосферу интриг, разжигаемых при дворе врагами Императ­рицы, врагами Потёмкина и его, Суворова, собственными врагами.

Не известно, смог ли Потёмкин помочь свое­му боевому другу, но известно, что никогда Светлейший Князь не оставлял без внимания просьбы своих ближайших сподвижников и со­ратников, а тем более Суворова. Весной 1991 года над самим Потёмкиным нависала угроза, исходившая от группировки Салтыкова - Реп­нина. Он и на сей раз вышел победителем, пре­дотвратил новую войну, на которую толкали Россию Репнин и Салтыков, чтобы ослабить державу и устранить от её управления Импе­ратрицу Екатерину Великую.

Разгадал замысел врагов и Суворов. Он порвал с ними все отношения. Потёмкин же отвел угрозу и от себя, и от императрицы. И тут же Салтыков нанёс подленький удар Су­ворову. Его сын публично отказал дочери Суворова в сватовстве. Вот почему Суворов говорил: «Я был ранен десять раз: пять раз на войне, пять при дворе. Все последние раны - смертель­ные».

Потёмкину было известно и о сватовстве, и о том, что Суворов едва не оказался в стане его врагов, но он не сердился на своего боево­го соратника, веря в то, что Суворов не спосо­бен на бесчестные поступки. Узнав, что Суво­рова направляют в Финляндию, Светлейший сказал А.А. Безбородко:

- Дивизиею погодите его обременять, он потребен на важнейшее.

Потёмкин видел в Суворове своего преем­ника на посту главнокомандующего Соеди­ненной армией на юге, то есть во главе всех вооруженных сил на Юге России.

Суворов глубоко переживал, что хоть временно, но был близок к стану недругов Потёмкина. Об этом свидетельствуют мно­гие его письма и одно из лучших его стихо­творений, в котором были такие строки:

Бежа гонениев, я пристань разорял.

Оставя битый путь, по воздухам летаю.

Гоняясь за мечтой, я верное теряю

Вертумн поможет ли? Я тот,что проиграл...

Прекрасно знавший мифологию, Суворов не случайно упомянул этрусское и древне­греческое божество садов и огородов Вер­тумн…

В стихотворении он намекал на свою воз­можную отставку, которой не произошло, потому что Потёмкин слишком высоко це­нил Суворова, и столь же высоко ценила его Императрица.

В последний раз Потёмкин с Суворовым виделись 22 июня 1791 года в Царском Селе, а вскоре Григория Александровича вновь поз­вали дела на театр военных действий.

Когда Потёмкина не стало, Суворов горько переживал утрату. Он сказал о Светлейшем Князе: «Великий человек и человек ве­ликий. Велик умом, высок и ростом».

Андрей Шолохов, кандидат исторических наук, издатель книги.

Вместо предисловия

Через 200 лет тайное становится явным

Эта книга посвящена Отечественной войне 1812 года. Как справедливо отмечает историк Владимир Карпец, ход сражения на её полях хорошо известен, но её подлинный смысл продолжает оставаться тайной, и мы к нему только приближаемся – причём всё более – в свете современных событий. Писатель и историк Николай Шахмагонов как раз и делает в своей новой книге ещё один шаг к постижению истинных причин наполеоновских войн, приведших в конце концов к разгрому Наполеона в России. Конечно, о приводимых им фактах и особенно их толкованиях можно спорить.

Но многие тенденции развития России в противостоянии её Западу обозначены, безусловно, верно. «Уже давно в Европе существуют только две действующие силы: Революция и Россия», – проницательно писал Фёдор Тютчев в 1849 году. Французская Революция, порождённая масонством и породившая Наполеона, стремительно распространялась по миру, пытаясь подстегнуть так называемый прогресс, за которым зачастую скрывались интересы олигархических групп и этнических образований. Так, Наполеон ещё во время своего египетского похода заявил, что прибыл в Палестину для восстановления Иерусалима и Иудеи, обещая евреям восстановление Храма Соломона, чем завоевал среди них большую популярность. Как подтверждают исторические источники, «его победоносные войска повсюду сбрасывали железные оковы с еврейского народа, Наполеон Бонапарт приносил евреям равенство и свободу».

В этих начинаниях Наполеона на первых порах поддерживало банкирское сообщество во главе с Ротшильдами, уже тогда поделившими Европу на «уделы». Они-то и способствовали его возвеличиванию, превращению в Императора. Но после женитьбы Бонапарта на герцогине Марии-Луизе Австрийской в 1810 году и рождения 20 марта 1811 года Наполеона II, который должен был стать, по замыслу отца, мировым правителем в обход семейства Ротшильдов, поддержка банкиров была исчерпана. Возможно, тут-то окончательно стала реализовываться идея войны Наполеона с Россией. Война, как всегда, обескровливала народы, экономически разоряла участвующие страны, зато позволяла хорошо нажиться олигархам. И если приглядеться к разразившимся в XX столетии двум мировым войнам и многим последующим вооруженным конфликтам, то видна та же проверенная схема: пока народы воюют, международные финансисты «наваривают» капиталы. Итак, «мятежной вольности наследник и убийца» за несколько лет изменил лицо Франции, превратив Республику «Свободы и Равенства» в огромную и агрессивную империю. Вторгаясь в чужие страны, он разрушал в них существующие монархические режимы и насаждал свои, более деспотические порядки. Даже под угрозой поражения в России у Наполеона не было и мысли освободить крестьян от крепостной зависимости, что обеспечило бы ему немало сторонников.

И как точно заметил еще Дмитрий Мережковский, русский народ поднялся в борьбе за Христа против Антихриста. Именно народ сыграл главную роль в разгроме нашествия «двунадесяти языков». По сути атеистическая армия европейского сброда, надругавшаяся над Православной церковью и её священнослужителями, вызывала нарастающий протест населения оккупируемой страны. Среди же российской элиты у Наполеона было немало сторонников. Даже Михаила Илларионовича Кутузова некоторые историки, например, Алексей Мартыненко, обвиняют в отнюдь неслучайной сдаче Москвы, в которой оставались тяжелораненные герои Бородина. Об этом же упоминает и генерал-губернатор Москвы Ф.В. Ростопчин.

Начальник канцелярии Кутузова С.И. Маевский вспоминал: «Многие срывали с себя мундиры и не хотели служить после… уступления Москвы…» Но Н.Ф. Шахмагонов отдает должное главнокомандующему русской армией, внесшему большой вклад в нашу победу. Однако, к сожалению, надо отметить, что был в составе войск Наполеона и так называемый «русский легион», подобный власовцам Второй мировой. Но нельзя сомневаться: «… победа нравственная, та, которая убеждает противника в нравственном превосходстве своего врага и в своём бессилии, была одержана русскими под Бородиным» (Л.Н. Толстой). И все-таки, несмотря на «офранцузивание» (говорили-то и писали российские вольтерьянцы по-французски) и «омасонивание» части дворянской «верхушки», даже она поднялась на защиту Отечества, да и, конечно, своих имений от врагов, нахлынувших из Европы. Дружба, как говориться, дружбой, а табачок врозь! Так ли поведёт себя сегодняшняя самопровозглашённая российская элита, хранящая свои наворованные капиталы в оффшорах? В её патриотизме сильно приходиться сомневаться.

Увлечение чужебесием в России начала XIX века не прошло даром. Оно взрастило «цветы зла» для декабристской фронды, а затем масонского заговора и свержения монархии в феврале 1917-го, открывшего дорогу гражданской войне и последующей череде насилия. В дальнейшем Россия только оправилась от потрясений, стабилизировалась, как вновь была провозглашена страной «застоя» и перевернута с ног на голову духовными наследниками тех же западниковлибералов, антитрадиционные действия которых не позволяют ей по-настоящему воспрянуть и теперь. Но всё больше народа прозревает и начинает видеть подлинную суть событий, а значит, есть надежда на возрождение страны как мощного справедливого Евразийского союза, о котором говорил Президент РФ Владимир Путин. Хотя задача эта очень трудная. Ещё в конце XX века первоиерарх русской православной церкви за границей митрополит Виталий предупреждал: «Будут брошены все силы, миллиарды золота, лишь бы погасить пламя Русского Возрождения. Вот перед чем сейчас стоит Россия. Это почище Наполеона, Гитлера…»

 В 1799, 1805 и 1806-1807 годах Россия участвовала в нескольких неудачных военных кампаниях против наполеоновских войск. В конце концов, объединённые силы Австрии и России были разбиты под Аустерлицем в 1905 году, а объединённые силы Пруссии и России – под Фридландом в 1807 году. В итоге 7 июня 1807 года Александром I и Наполеоном был подписан так называемый Тильзитский мир. Два его главных условия были навязаны Францией как победительницей. Во-первых, Россия должна была признать все завоевания Наполеона и вступить с ним в союз. Во-вторых, Россия обязана была прервать отношения с Англией и присоединиться к континентальной блокаде. Были и другие условия, которые постепенно затягивали сложный узел противоречий между Россией и Францией.

Такова внешняя канва причин, приведших к войне 1812 года. Автор книги, анализируя причины войны, много внимания уделяет личности императора Александра I, которого считает на основании веских аргументов незаконнорождённым сыном Павла I, имевшим массу недостатков. Всё это, как говорят доказательства учёного Г.С.Гриневича, вполне может быть именно так, но мы не будем заострять на этом внимание – читатель прочтёт о том в соответствующих главах. Но причины войны 1812 года, безусловно, лежат значительно глубже. Отечественная война закончилась 25 декабря 1812 года по старому стилю (ныне 7 января). Но война с Наполеоном продолжалась до марта 1814 года. Лишь тогда объединенным силам европейских государей, освободившихся от владычества французского императора, удалось окончательно разбить его новую армию. 31 марта 1814 года союзные армии торжественно вступили в Париж, а 6 апреля в Фонтенбло Наполеон подписал акт об отречении от престола. Крушение империи Наполеона было закономерным следствием поражения его армии в России. Кратковременное стодневное возвращение Наполеона к власти и окончательное поражение при Ватерлоо в 1815 году поставило точку в судьбе этого агрессора, погибшего на острове Святой Елены через несколько лет в плену у англичан, традиционно верховодивших во многих политических процессах. Обращаясь к Наполеону, автор видит в нём много слабостей и преступных наклонностей, а главное – зависимость этой противоречивой личности от крупной буржуазии, которая во многом и управляла действиями новоявленного императора.

Кстати, об этом же пишет один из лучших французских исследователей жизни и деятельности «корсиканского чудовища» Жан Тюлар в книге «Наполеон, или миф о спасителе», недавно вышедшей в серии «Жизнь замечательных людей». Да, Наполеон Бонапарт сделал ставку на крупную буржуазию, создал все условия для её сказочного обогащения (отсюда в значительной мере его завоевательные войны), но, в конечном счёте, не преуспел, ибо «главная добродетель буржуазии – неблагодарность, а главный недостаток – трусость». Пока всё шло хорошо, буржуазия поддерживала своего «спасителя» от «санкюлотов» и набивала мошну. Но как только начались поражения в Испании, а затем и в России, союз был нарушен. Интересно отметить, что буржуазия, оказываясь перед лицом опасностей, всякий раз находит «спасителей». Так, Наполеон проторил дорогу Кавеньяку, Луи Наполеону, Тьеру, Петену, де Голлю. В России русским корсиканцем называли генерала Михаила Скобелева, чьи поступки также направляла «невидимая рука истории» и ниточка тянулась к французским масонам.

Судьба генерала Александра Лебедя еще раз напоминает о преемственности некоторых ролей в истории, которую зачастую пишут совсем другие люди. По сути же, как особенно хорошо видно спустя два столетия, война была столкновением революционных идей и традиций, оплотом которых всегда являлась Россия с её ролью «удерживающего» православного государства. И сегодня в условиях стремительной глобализации мира не стихает борьба между теми, кто хотел бы установить бесконтрольную власть мирового правительства и силами, ратующими за многополярный мир, которые возглавляет Россия. Нужно отметить, что «холодная» война с Россией, перемежавшаяся горячими обострениями, велась не с известной речи Черчилля в Фултоне в 1946 году, а на протяжении столетий. Так, по мнению недавно трагически погибшего руководителя советской внешней разведки Леонида Шебаршина, изучавшего ту эпоху, в войне 1812 года в Ставке российского командования был англичанин по фамилии Уилсон. Он участвовал в боевых действиях, его воспринимали как коллегу и соратника по коалиции.

После окончания войны Уилсон написал книгу о том, что Россия является естественным противником Англии, а, следовательно, тогдашней цивилизации. И надо прилагать все усилия для того, чтобы её поставить на место. В значительной мере русофобское движение именно тогда набрало особую силу. Последующая трагическая история России это только подтвердила. Прочитайте книгу Николая Шахмагонова, загляните в историю первого открытого масштабного столкновения этих двух сил. Уверен, что Вы найдёте для себя много нового и любопытного. Думаю, что даже если не во всём согласитесь с аргументацией автора, Вы не пожалеете о прочитанном.

А.Б. Шолохов, кандидат исторических наук

Содержание книги Николая Шахмагнова "1812: новые факты наполеоновских войн и разгром Наполеона в России" 

Вместо предисловия.  ЧЕРЕЗ 200 ЛЕТ ТАЙНОЕ СТАНОВИТСЯ ЯВНЫМ .

Введение. БОГ ПОСЛАЛ ИХ ИСТРЕБЛЯТЬ ТО ЗЛО,  КОТОРОЕ МЫ У НИХ ПЕРЕНЯЛИ

 Глава первая.  КТО ВЫ, ИМПЕРАТОР АЛЕКСАНДР ПЕРВЫЙ?

Глава вторая.  КОНФРОНТАЦИЯ С НАПОЛЕОНОМ

Глава третья. ПЕРВЫЕ ЗАЛПЫ «НАПОЛЕОНОВСКИХ ВОЙН»

Глава четвертая.  «Я НЕ ВИНОВАТ В АУСТЕРЛИЦЕ!..»

Глава пятая. КАК ЗАРОЖДАЛАСЬ ВОЙНА

Глава шестая. КОМУ СЛУЖИЛ БАРОН?

Глава седьмая. КРОВАВАЯ РЕПЕТИЦИЯ

Глава восьмая. ТАК КТО ЖЕ ОН – ФРАНЦУЗСКИЙ «ГИТЛЕР»?

Глава девятая.  «ЕСЛИ БЫ ТОЛЬКО МУЖЕСТВО МОГЛО ДАТЬ ПОБЕДУ…»

Глава десятая. ОТ ФРИДЛАНДА ДО НЕМАНА

Глава одиннадцатая. НАШЕСТВИЕ

Глава двенадцатая.  ПЛАН БАРКЛАЯ И ЕГО «ОСОБЕННАЯ КАНЦЕЛЯРИЯ»

Глава тринадцатая. СТРАТЕГИЧЕСКИЙ ОТХОД И ПЕРВЫЕ ПОБЕДЫ

Глава четырнадцатая. «… В СМОЛЕНСКЕ – ЩИТ РОССИИ»

Глава пятнадцатая. «БЕРЕГИТЕ КУТУЗОВА…»

Глава шестнадцатая. ТОЛЬКО КУТУЗОВ СПАСЕТ РОССИЮ

Глава семнадцатая. БОРОДИНО

Глава восемнадцатая. ТАЙНА МОСКОВСКОГО ПОЖАРА

 

P.S. Книгу Николая Шахмагонова «Новые факты наполеоновских войн и разгром Наполеона в России», а также другие популярные монографии серии «Русские витязи: защитники и созидатели России» Вы можете приобрести, обратившись в редакцию «Вузовского вестника» по телефону (499) 230-28-97 или по электронной почте: info@vuzvestnik.ru. Дополнительную информацию смотрите на сайте: www.vuzvestnik.ru.