Жанна де Арк: Ведьма Христова. Глава 13

Кажется, в эту безумную ночь с 29 на 30 апреля кроме Жанны в Орлеане больше никто и не спал. Возбуждённые толпы горожан шатались туда сюда по городу. Орали религиозные гимны, жгли факелы, размахивали оружием.

Они готовы были прямо сейчас кинуться в бой на ненавистных годдонов, доставивших столько горя и страданий Орлеану.

Ведь победа обеспечена, не так ли? Если посланница Божья явилась в город и готова сражаться на их стороне, то кого же орлеанцам бояться? Когда Бог за нас – то кто на нас?

Наверно телохранителям Жанны пришлось в ту ночь изрядно понервничать. Кто их знает этих рехнувшихся от счастья гончаров да пекарей, шильников да портных и прочий плебейский сброд, рядом с которым благородному воину и стоять то зазорно? Вдруг попробуют среди ночи ворваться в дом Жанны и потребовать, чтобы та вела их в бой прямо сейчас?

Впрочем, к утру, наконец то, горожане немного утихомирились. Но ненадолго. С первыми лучами солнца Жанна проснулась и с небольшой свитой отправилась в церковь к заутрени.

Что вызвало новый взрыв экзальтированного восторга горожан. И откуда у них только силы брались так долго бесноваться?

Правда в самой церкви толпа затихла, благоговейно взирая на то как умеет молиться Жанна. Мы уже это описали чуть выше и знаем, а вот орлеанцы видели такое погружение в молитву впервые.

 

Пока Жанна молилась французы, вернее гасконцы, под командованием «Сатаны» Ля Гира, которому не сиделось на месте, сделали короткую вылазку на север от города и в лесу, примыкавшему к северной стене Орлеана, перерезали небольшой отряд англичан, рискнувших выйти за дровами.

Жанна, закончив своё общение с Высшими силами, приступила к общению с англичанами.

Она направляет второе послание английскому главнокомандующему. В нём она радует англичанина сообщением, о том, что она Жанна уже здесь, а значит конец англичанам максимально приблизился и второй раз просит убраться по хорошему.

Затем она требует вернуть ей её гонца, что отвёз первое послание и был арестован, обещая, что иначе она завтра же развешает на зубцах стен Орлеана всех английских пленников, которых она здесь обнаружила, в том числе пару знатных рыцарей. И приложила именной список этих потенциальных висельников.

 

Это ещё одна  новинка от Жанны в военном деле. Позднее такой образ действий под названием «репрессалии» будет включён в Женевскую конвенцию о правилах войны. Репрессалии это те меры, которые можно применять, если противник нарушает правила войны. В частности можно взять и напоказ нарушить эти правила самому. Но это будет в двадцатом веке, а Жанна додумалось до репрессалий в пятнадцатом. И подействовало. Англичане отпустили гонца.

 

Но вместе с гонцом и послали ответ Жанне. В котором её ещё раз настоятельно советовали убираться домой и заняться прямым своим делом – пасти коров. А если она не послушается то, если верить цитате из письма в «Орлеанской хронике»:

«…они поймают грязную девку, сделают потаскухой и изжарят на костре…»

 

 

Очевидцы вспоминают, что Жанна, получив такое послание, пришла в ярость, побледнела от гнева и процедила:

«Пусть попробуют поймать»

 

Так закончился день 30 апреля 1429 года.

 

На следующее утро Жанна решила, наконец то, показаться и «полевым командирам» Орлеана.

Те, во главе с Дюнуа, собрались на совет в доме городского мэра по улице Розы – обычное место для военных советов в дни осады Орлеана.

Собственно никто туда Жанну не приглашал. Местные командиры Жанну ещё не узнали в нужной степени. А из её благородных поклонников в Орлеане присутствовал только Ля Гир. Двое других: Алансон и Жиль де Ре в это время двигались назад в Блуа во главе армии.

Так что, собравшиеся на улице Розы, рыцари не считали необходимым Жаннино  присутствие.

Жанна считала по другому. Поэтому и появилась в зале где собрался совет. На ней был надет, как обычно, мужской костюм, но уже совсем не тот, который она носила раньше. Теперь Жанна красовалась в новеньком костюме красно-зелёной расцветки – цвета Орлеана. Ещё одна маленькая загадка этой девушки. Где она его взяла? Как бы ни были талантливы портные Орлеана, вряд ли бы они сумели его сшить для неё за одну ночь, да ещё и не сняв ни одной мерки.

 

Появившись в совете Жанна немедленно берёт заседание в свои руки и требует немедленно выплатить наёмникам задолженность по….ну так скажем, зарплате, что ли.

Оказывается, прошлым днём она не только молилась и вела переговоры с англичанами, но  и собирала сведения о гарнизоне Орлеана. Ну и узнала, что солдатам не плачено уже три месяца. И это, разумеется, никак не улучшало их боевой дух.

До начала боёв оставалось всего ничего и Жанне нужны были бодрые и воодушевлённые бойцы. Вот она и требует: заплатить немедленно.

 

Дюнуа попробовал возразить. Сказал, что в казне нет денег. Вот уж чего Жанна не терпела, так это возражений

 

« Есть деньги, милый бастард» – заявила она – «Я привезла с собой шестьсот туринских золотых фунтов. Этого вполне достаточно. Где они? Возьмите их и заплатите»

 

Кажется эти шестьсот фунтов, на тот момент, были уже распределены по достойным карманам, в число коих дырявые карманы рядовых бойцов не попадали. Поэтому требование Жанны вызвало возмущение собравшихся.

 

Один из «полевых командиров» по имени де Гамаш подскочил и заорал, что дескать он благородный рыцарь и намерен подчиняться только благородным, а не «…девке, которая раньше невесть кем была…»

 

Такие заявления могли очень плохо кончиться для де Гамаша. В зале то присутствовал бешенный гасконец Ля Гир. Услышав какие неподобные слова ведёт какой то благородный гад о Божьей посланнице Ля Гир выхватил меч.

И быть бы де Гамашу без головы, не вмешайся в дело Орлеанский бастард.

Дюнуа тут же потребовал, чтобы де Гамаш просил у Девы прощения.

 

Тот встал перед Жанной на колени и пробормотал, что то.  Это успокоило гасконца.

 

Когда угроза кровопролития исчезла, Жанна поинтересовалась, что совет обсуждал до её прихода.

 

Выяснилось, что говорили вот о чём. Ночью Дюнуа получил странное и тревожное известие. Дело в том, что в Блуа, к которому, по всем подсчётам уже подходила армия Жанны, чтобы переправиться там на северный берег и возвращаться в Орлеан, зачем то приехал дофин Карл вместе с малым двором.

 

На вопрос Жанны, что тут тревожного, Дюнуа объяснил : теперь армию могут задержать в Блуа, а то и вовсе не отпустить дальше.

 

Жанна искренне удивилась этому. И Дюнуа пришлось объяснить Деве то, что в этом зале, кроме неё, было известно почти всем.

А именно: при дворе есть влиятельные, очень влиятельные люди, которые вовсе не хотят победы Франции. Впрочем, победы Англии они тоже не хотят. А хотят они, чтобы эта война так и тянулась бесконечно. Без всяких там побед и поражений. Им просто выгодна ситуация вечной войны. Уж больно жирные рыбы плавают в мутной воде.

 

Дюнуа был абсолютно прав в своих опасениях. Такая партия при дворе действительно имелась. И во главе её стоял ни кто иной, как коннетабль Франции Ля Треймуль.

Мы уже имели сомнительную честь познакомиться с ним, когда были с Жанной в Шиноне при её появлении у дофина.

 

 

Сия титулованная скотина, захватив фактическую власть при дворе дофина Карла, спокойно торговала с англичанами, снабжая войска, осаждающие Орлеан различными припасами и очень неплохо себя при этом чувствовала.

 

Появление Жанны сначала слегка встревожило Ла Треймуля, а потом, когда он понаблюдал за этой девушкой и её сверхъестественными способностями, изрядно напугало коннетабля.

 

А если эта таинственная посланница и впрямь разобьёт англичан? А вдруг и правда ей удастся короновать Карла в Реймсе короной французских королей? Что же тогда? А вот, что –  Ля Треймуль, для начала, лишается доходов от военных поставок англичанам.

Но это, вообщем то и мелочи, хотя неприятно, конечно.

Но вот, что стократ неприятнее, так это то, что соперник Ля Треймуля за влияние при дворе- Епископ Реймский де Шартр в случае победы Жанны обретает солидные доходы от своих, пока, что занятых англичанами земель и не менее солидный вес при дворе.

 

Чем такой расклад может для Ля Треймуля закончится?

Да ещё и эта Дева! Получись у неё все и именно она станет самым влиятельным лицом при дворе, а уж никак не Ля Треймуль ( он бедолага не знал, помыслить даже не мог, что Жанну вообще не будет интересовать ни сам двор ни его тёплые местечки).

 

Так вот, ввиду таких тревожных перспектив Ля Треймуль, очевидно, и решил, вредить миссии Жанна чем только возможно.

 

Досадная заминка с движением армии к Орлеану, вынужденное возвращение войска давали ему шанс покончить с Жанной раз и навсегда.

 

Всего то навсего надо было убедить дофина, что армию он доверил совсем не тому командующему. Она вон, даже провести то к месту боя её толком не сумела.

И таким образом, если и вовсе не лишить Жанну воинских сил, то уж задержать армию в Блуа сколь возможно долго. Что равносильно поражению, ведь Орлеан вот-вот падёт, это всем известно.

Надо только выиграть чуть-чуть времени.

Именно с этой целью, похоже, Ля Треймуль и убедил дофина ехать в Блуа встречать свою незадачливую армию.

 

Скажем сразу, ничего у него не вышло. Ибо вслед за двором в Блуа немедленно выехал и епископ Реймсский. Он был, хоть и несравненно беднее Ля Треймуля, но, всё же не глупее коннетабля. И перспективы, видные коннетаблю не менее ясно были видны и епископу. Только со знаком «плюс», а не «минус» разумеется. Поэтому он то спешил в Блуа как раз с целью, как можно быстрее выпихнуть оттуда армию обратно в Орлеан.

 

 Армия вернулась в Блуа, вопреки надеждам Ля Треймуля, не в удручённом неудачным походом состоянии, а наоборот, в блестящем боевом виде. Возглавлявшие её командиры, особенно конечно Алансон и Жиль де Ре по прежнему пылали энтузиазмом и рвались в бой. Да тут ещё и епископ примчался, начал благословлять направо и налево святое воинство.

Вообщем, в той обстановке, коннетабль даже пробовать не стал. Положился на англичан. Да и то сказать: тем не впервые французов бить. Почему сейчас то, вдруг, иначе будет?

 

Но всего этого конечно не мог предвидеть бастард Дюнуа из осаждённого Орлеана. И потому его тревоги были вполне обоснованы и полностью разделялись остальными орлеанскими командирами.

До прихода Жанны на совет было уже решено, что сам Дюнуа немедленно выезжает в Блуа, чтобы воспрепятствовать, сколь возможно, надвигающемуся вредительству.

Жанна, выслушав всё это, беспокойство окружающих не разделила ничуть

 

«Мои голоса сказали, что армия прибудет вовремя» хладнокровно заявила она.

 

Однако окружающие тогда ещё не имели возможности убедиться, что эти таинственные «голоса» не ошибаются никогда. И настаивали на поездке Дюнуа. Жанна не стала возражать, и в эту же ночь с первого на второе мая Дюнуа спешно отбыл в Блуа.

 

Жанна де Арк: Ведьма Христова. Главы 12

 

Из Блуа, где Жанна собрала свою армию, к Орлеану можно двигаться двумя дорогами. Одна идёт по северному берегу Луары, другая по южному.

Путь и по той и по другой дороге занимал два дня, но та дорога, что шла по северному берегу выводила напрямую к городу.

Однако, чтобы пройти по ней к Орлеану придётся миновать сначала занятые англичанами города Божанси и Менг, потом, на подступах к Орлеану три английских форта, что отрезают Орлеан с запада и северо-запада, а потом прорываться сквозь английские позиции у стен города.

Дорога по южному берегу безопасна, но требует два раза переправить армию и обоз через широкую полноводную Луару. Один раз в Блуа с северного берега на южный, второй раз, у Орлеана – обратно.

Допустим переправить их всех в Блуа проблем нету, потому, что есть мост. А как быть когда подойдём к Орлеану? Единственный мост там под контролем англичан, захвативших Турель.

Значит надо переправляться подручными средствами. И сколько же их потребуется, чтобы переправить четыре тысячи бойцов, тысячи коней, несколько сотен голов скота, пять тысяч обозных телег и обозных слуг?

Не знаю как и чего считал Орлеанский бастард Дюнуа, но  в своих посланиях, он настойчиво советовал армии двигаться к Орлеану именно по южному берегу.

Утром 27 апреля 1429 года армия Жанны начала переходить на южный берег Луары и двигаться по дороге к Орлеану.

Вечером 28 апреля, в четверг, они были у города.

Дюнуа, разумеется, заранее был извещён о подходе армии. И с досадой понимал, что допущена ошибка. Армию невозможно будет переправить через Луару.

Во первых он явно переоценил количество средств переправы, имеющихся в распоряжении Орлеана. Несмотря на все усилия удалось собрать у города только сотню лодок и три парома.

Потребовалось бы неделя, а может и больше, чтобы переправить всех таким скудным количеством плавсредств.

 Во вторых резко ухудшилась погода. Шёл непрерывный дождь и дул восточный ветер.

А для того, чтобы на лодках переправлять войско в Орлеан требовалось грузиться к западу от города и плыть под парусом и на вёслах к востоку, и уже там выгружаться, чтобы войти в Орлеан через восточные ворота.

Это значило идти против течения, что вполне возможно. Но теперь ветер с востока, а значит придётся идти не только против течения, но и против ветра, что делало всю затею с этой грандиозной переправой, и без того непростую, вовсе невозможной.

Ну, а почему нельзя было грузиться к востоку от Орлеана, чтобы просто пересечь реку и дело с концом?

Этого было сделать нельзя потому, что к востоку от Орлеана, на его южном берегу, как раз у мест удобных для погрузки в лодки, англичане не так давно возвели ещё один форт – Сен Жан ле Блан

Вообщем Дюнуа понял, что идея с переправой провалилась и отплыл навстречу подошедшему войску весьма в дурном настроении.

А вот у горожан, вышедших проводить бастарда, настроение было прямо противоположное. Они знали, что Дева подошла к городу и ликовали как при известии о Втором Пришествии.

Вот, что вспоминал орлеанский купец Жан Люилье:

«Все жители города с нетерпеньем ожидали прихода Девы, по причине её славы и известии о том, что она послана Богом. А мы все, к тому времени, были уже доведены до такого отчаянья, что не ждали помощи ни от кого, кроме как от Бога»

 

Так, что, в известной степени, для орлеанцев пришествие Жанны и было Вторым Пришествием.

Дюнуа переплыл Луару без проблем. Ему то как раз ветер был попутным, а англичане не могли видеть его лодку, так как в этом месте на Луаре было несколько крупных, покрытых густым лесом островов. Умело маневрируя между ними можно было плавать сколь угодно, оставаясь для противника невидимым.

 

Ну ,а ,что же Жанна? Она была в ярости!. Как только она поняла, что переправа невозможна, а поняла она это сразу как армия остановилась в виду города, то слезла с коня и , замкнувшись в мрачном молчании, стала ожидать делегацию из Орлеана.

Дюнуа с сопровождающими высадился на берег, отыскал глазами среди командиров маленькую фигурку в серебряных доспехах, понял, что эта та, на которую молится Орлеан, подошел к ней и учтиво приклонил колено. А, поднимаясь,  наткнулся на взгляд Жанны, устремлённый из под поднятого забрала. По воспоминаниям самого Дюнуа- его словно молнией пронзило от вида чёрных, пылающих гневом глаз.

Далее Дюнуа вспоминает примерно о таком диалоге

 

- Вы Орлеанский Бастард? – осведомилась Жанна далеко не нежным голосом.

Дюнуа сказал, что, да, это он.

- Это вы советовали мне идти левым берегом? – снова недружелюбно уточнила Жанна

Дюнуа только развёл руками

- Вы обманули меня – чуть ли не прошипела Дева – И если ещё раз осмелитесь это сделать, я вас повешу, милый бастард. Высоко и быстро.

 

Дюнуа тогда это позабавило. Насмешило это и других высокородных рыцарей, на тот момент так же плохо как Дюнуа знавших Жанну.

А вот среди той свиты, что проделала путь в шестьсот километров вместе с Жанной из Вокулера в Шинон почему то не засмеялся и не улыбнулся никто. Они то уже отлично Жанну выучили.

Остальным только предстояло узнать её с этой стороны поближе.

И мы, тоже зная её, можем подтвердить – вешать, и не по одиночке, а гроздьями, её никогда не смущало.

А это её формула повешенья , случайно рождённая гневом Жанны на берегу Луары «Высоко и быстро» очень скоро вошла во французские законы. И с тех самых пор, вплоть до начала применения гильотины, в случае вынесения смертной казни через повешенье французские судьи писали в приговорах : «Повесить высоко и быстро»

 

Между прочим, когда в дальнейшем Жанна будет вешать «высоко и быстро» все вокруг будут умиляться её милосердием и считать это ещё одним доказательством того, что она истинно Дева посланная Богом.

Вы удивлены? Не понимаете в чём тут милосердие? А вы посмотрите на это глазами средневекового человека.

Ведь в то время «быстро» было казнить не принято. Казнили медленно. Со вкусом наслаждаясь муками жертвы. Повесят, потом полузадохшегося из петли вынут, дадут отдышаться, снова повесят и снова не дадут умереть – вынут из петли и вспорют живот, вытянут кишки и снова повесят.

Так, что нарисованный средневековыми хрониками и преданиями образ милосердной Девы правдив. Жанна и правда была милосердна….только по средневековому.

 

Однако надо было срочно, что- то решать. Дюнуа предложил следующее: Жанна и он, отплывают на лодке в Орлеан, часть обоза, с охраной следуют дальше на восток и там, у местечка под названием Застава Буше переправляются на северный берег. Правда таким образом они оказываются неподалёку от самого восточного английского форта Сен-Лу, но можно провести отвлекающую атаку и дать возможность телегам проскочить в город.

А остальной обоз? А войско? Им придётся возвращаться обратно в Блуа, переправляться там на северный берег и по нему идти на Орлеан.

Это ещё , минимум, пять дней. Два дня на обратный путь к Блуа, день на переправу и два дня на возвращение обратно к Орлеану.

Жанна, скрепя сердце, принимает этот план, но с одной поправкой – она не бросит войско в таком трудном переходе. Ведь, после переправы на северный берег им придётся возвращаться мимо английских войск, проходить рядом с захваченными городами, мимо вражеских фортов. Мало ли, что может случиться! Нет, она пройдёт этот путь вместе со всеми и вместе со всеми вступит в Орлеан или вместе со всеми погибнет, если так суждено.

Дюнуа вспомнил орлеанцев, провожавших его на встречу Девы. Представил, как они ждут, что он возвратиться с ней, но не смог представить, что сделают добрые горожане с тем, кто Деву им не привезёт, а наоборот, отправит её обратно в Блуа. Ужаснулся. И снова кинулся на колени, умоляя Жанну переправляться с ним в Орлеан сегодня.

Очевидно, бастард был очень красноречив и убедителен, описывая с каким нетерпеньем Деву ждут в Орлеане. Жанна согласилась.

- Хорошо. Давайте переправляться – и направилась к лодке.

Окружающие опешили. Переправляться прямо сейчас? При встречном ветре? Это невозможно.

Теперь Дюнуа пришлось уговаривать Жанну потерпеть до вечера. Глядишь, к ночи ветер переменится и вот тогда.

Но Жанна больше не намерена ждать. Глядя в глаза Дюнуа, она отчеканила:

- Ветер переменится прямо сейчас, милый бастард.

 

И действительно, только Жанна вступила на борт лодки, как стихли и ветер и дождь. Рёв восторга прокатился по французскому лагерю – вот ещё одно доказательство, что это истинно есть Дева, посланная Богом!

 

Этот эпизод с внезапным изменением погоды зафиксирован минимум в трёх источниках. Все они были написаны не просто современниками, но очевидцами этого события.

Значит, справедливо будет предположить, что это не позднейшая выдумка, не одна из многочисленных легенд о Жанне, а, в какой- то степени подлинный факт.

Однако, как же его объяснить?

Если держаться материалистической точки зрения, то объяснение может быть только одно: во время всех этих разговоров, Жанна внимательно следила за небом и, по каким- то приметам, определила скорую перемену погоды.

Если же отойти от материализма….впрочем, возникающие тогда объяснения могут подойти только для «Жития Святой Жаны», а таковые я писать не намерен. Хотя, несомненно, именно такие объяснения и были даны всеми очевидцами событий. Как с французской, так и…с английской стороны. И вот последнее было даже важнее чем первое.

 

Ладно. Как бы то ни было, а поплыли. На двух лодках. В одной Дюнуа и Жанна. Во второй телохранители Жанны.

Дюнуа вспоминает, что по дороге Жанна тщательно и подробно расспрашивала его о положении в Орлеане. Её интересовало, как обстоят дела с  продовольствием  в городе, состояние английских укреплений, сколько примерно сил у противника, не слышно ли чего о подкреплениях для англичан?

 

(Обстановка под Орлеаном к моменту подхода Жанны)

На последний вопрос Дюнуа ответил, что про подкрепления для противника ему ничего не известно.

Жанна возразила, что ей известно о том, что целая армия во главе с прославленным полководцем Фальстолфом движется к Орлеану.

На удивление Дюнуа: откуда ей это известно, Жанна ответила, так как всегда отвечала и всегда будет отвечать в подобных случаях:

- Мои голоса сказали мне об этом – и добавила – Пошлите людей и следите, тщательно следите за передвижениями Фальстолфа.

Никаких происшествий в пути не было, и к вечеру лодки причалили к северному берегу примерно в шести милях восточней Орлеана. Там было небольшое местечко под названием Шеси. Именно здесь должна была переправиться часть обоза с южного берега. Поэтому именно сюда и приказала плыть Жанна, заявив, что вообще без ничего она в город не зайдёт.

Так, что пришлось им в Шеси заночевать ибо обоз всё ещё возился на том берегу, налаживая переправу, и раньше следующего дня, 29 апреля, оказаться в Шеси никак не мог.

Дюнуа все ещё беспокоил английский форт Сен-Лу, что громоздился милях в трёх восточней. Не вызвать ли сюда отряд арбалетчиков из Орлеана? Вдруг англичане из Сен-Лу попробуют помешать переправе обоза или, чего доброго, прослышав, что Дева рядом с ними в беззащитной деревушке нападут на Шеси?

Жанна запретила Дюнуа дёргать солдат из Орлеана. Её голоса, заявила она, сказали, что всё будет в порядке и нечего попусту тревожить людей среди ночи.

Заночевали в домике зажиточного горожанина Гюи де Кайи. Вернее, на тот момент, его звали просто Гюи Кайи. Без всяких там «де». Ибо дворянином он не был, а был, наоборот богатый рыбак, который досель поплёвывал на всю эту военную кутерьму, исправно снабжая свежей рыбкой все воюющие стороны и жил себе припеваючи.

Но после ночи, что провела Жанна под его крышей, человека как подменили.

Утром он пал перед Жанной на колени и сказал, что просит разрешения у Девы следовать за ней

- Куда? В Орлеан? – не поняла Жанну

- Повсюду, куда бы Вы не приказали! – воскликнул Гюи Кайи.

И с этого момента он действительно неотрывно был с Жанной во время всех её военных кампаний.

Причины, побудившие его, так резко изменить свои убеждения свой образ жизни славный Гюи Кайи описал через три месяца после этих событий. Он направил письмо, тогда уже королю, Карлу Седьмому с рассказом о том, что видел он своими глазами в своём доме, той ночью.

А видел он

«…трёх сверкающих архангелов с огненными мечами, что стояли в изголовье спящей Девы…»

 

Письмо это было написано в момент пика славы Жанны. Славы уже не французской, а общеевропейской. И все, а уж коронованный Жанной Карл в особенности, готовы были поверить чему угодно про эту девушку.

Вот и Карл поверил Гюи Кайи сразу и безоговорочно. И даровал ему дворянство. Этот Акт Карла сохранился до наших дней.

В нём он дарует уже Гюи де Кайи дворянский герб с изображением:

«… трёх архангелов в пламенном сиянии как в тот момент когда означенный Гюи де Кайи видел их…»

 

Как относится к сему факту – решайте сами. Может в ту ночь экзальтированное религиозное сознание средневекового человека Гюи де Кайи действительно показало ему нечто, а может он в тот день просто перебрал доброго французского вина.

Но как бы то ни было, а Жанна получила за здорово живёшь ещё одного преданного человека и исправного бойца, а преданный человек и исправный боец получил дворянство для себя и потомков. И так хорошо, и так хорошо.

 

Разумеется, нечего было и думать, чтобы удержать в тайне и сам факт переправы Жанны на правый берег и место её ночёвки.

Поэтому, прямо с утра пятницы 29 апреля дом Гюи Кайи стал настоящим местом паломничества.

Сотни орлеанцев, покидая город через восточные ворота стекались в Шеси, чтобы хоть краем глаза взглянуть на Посланница Божью и, если повезёт, коснуться её рукой.

Так, что именно они, а не англичане стали основной проблемой для телохранителей Жанны. Англичане же сидели тихо и угрюмо в своём форту Сен Лу. Они не сделали даже малейшей попытки, чтобы напасть на Шеси или, хотя бы, пострелять по нему, что ли.

Однако арбалетчиков из Орлеана бастарду всё же пришлось вызвать. Огромная и всё время возрастающая толпа паломников начала создавать уже реальную угрозу если не самой Жанне, то её пути к Орлеану.

Жанна как раз собралась в дорогу, так как обоз с южного берега к этому моменту уже практически полностью переправился.

А дорога от Шеси до восточных , Бургундских, ворот Орлеана наглухо забита толпами людей. Как тут проедешь?

Вот сотня арбалетчиков и расчистила путь Деве.

Одновременно Дюнуа послал в Орлеан приказ Раулю де Гокуру ( это капитан городского ополчения, если вы помните), чтобы он поднял на ноги всех своих бойцов и обеспечил безопасный и беспрепятственный проезд Девы через город.

А ехать ей предстояло через весь Орлеан. От восточных, Бургундских, ворот к западным, Ренарским, воротам. Именно там располагался дом Жака Буше – одного из самых богатых купцов Орлеана. Можно сказать, местного олигарха. Кстати, может быть, стать самым богатым горожанином Буше помогла не только успешная торговля, но и тот факт, что он был ещё и казначеем Орлеана. Вот именно ему и была дарована честь - принять под свой кров Посланницу Божью.

Теперь же, глядя на беснующуюся толпу на дороге от Шеси к Орлеану, Дюнуа начал понимать, каких трудов ему будет стоить, провезти Жанну через весь город.

И вот, во второй половине дня Жанна с сопровождающими и обозом, выступили в Орлеан.

Несмотря на все усилия арбалетчиков, продвигались крайне медленно. Так, что в Орлеан Жанна вошла только в восемь вечера.

Уже стало смеркаться, поэтому и у стражников, перекрывших всю центральную улицу от востока до запада, и у сопровождающих Жанну и у толпы в руках были факелы.

Порядок шествия был таков. Впереди пажи Жанны везли её знамя с изображением Христа и надписью «Иисус-Мария» и её боевой штандарт с изображением радуги

Затем ехала сама Жанна в полном доспехе на белом коне, по правую руку от неё, чуть приотстав двигался Орлеанский Бастард Дюнуа.

Дальше ехали телохранители Жанны. И замыкал столь пышную кавалькаду, обоз.

Восторг, охвативший орлеанцев при виде Жанны неописуем. Это была какая то безумная экзальтация огромной толпы при виде своего долгожданного кумира.

Оцепление городской стражи было смято в момент и люди окружили кавалькаду Жанны

 

Слово «Орлеанской Хронике»:

 

« Они ликовали так, словно с неба к ним спустился сам Господь. И не без причины - им пришлось вынести ранее множество тягот, забот и лишений, и что много раз хуже, постоянный страх быть брошенными на произвол судьбы. Потому они уже почти потеряли надежду на помощь и спасение

Теперь же они чувствовали себя так, будто осада уже снята. Вот почему, все они: и мужчины и женщины и дети, смотрели с такой любовью на эту девушку, в которой, как они были уверены, была заключена вся благодать Божья»

 

Разумеется, без происшествий тут обойтись ни как не могло. Послушаем снова «Орлеанскую Хронику»:

 

«Каждый хотел дотронуться до неё или, хотя бы до её коня. Поэтому возникла чудовищная давка, и один из факельщиков случайно поджёг её штандарт. Тогда она пришпорила коня и так ловко погасила пламя, словно была опытным воином. Все, и солдаты и горожане сочли это великим чудом»

 

А нам с вами, дорогой читатель, чем это счесть? Когда пастушка вдруг управляет боевым конём как опытный воин, это чудо? Или просто хорошее и длительное обучение?

Впрочем, мы с вами уже имели возможность убедиться, что эта девушка, не только для пастушки, через чур много знает и умеет, но и обладает способностями превышающими возможности многих людей и из более высоких классов, чем селяне из Лотарингии.

 

Ну, как бы то ни было, а инцидент был исчерпан и шествие сквозь беснующуюся, вопящую и визжащую от исступлённого восторга толпу продолжалось.

Оно длилось почти два часа. Только в одиннадцатом часу вечера Жанна наконец то достигла западных ворот Орлеана и вступила в дом Жака Буше.

Там она, наконец то, сняла доспехи. Впервые за четыре дня! Как 27 апреля, с утра, ещё в Блуа, облачилась в свою серебряную броню, так с тех пор и не снимала.

Вообще то, носить боевые доспехи, тем более такой тяжести как полный рыцарский доспех 15 века, жить и сражаться в них тоже немалое искусство, которому дворянам приходилось обучаться чуть ли не с малолетства.

Как видим, для Жанны, рыцарский доспех, словно вторая кожа. Она спокойно ездит в нём на коне, залезает и спускается с коня, спит в нём, плавает в лодке.

 

И только в роскошном жилье Буше она позволяет себе расслабиться. Жанна приняла горячую ванну с дороги, немного поела и легла спать.

А надо сказать, что Жак Буше был настолько богат, что у него в доме стояли аж две кровати! Да-да, целых две! Почти как у короля.

Если вас не сильно удивило такое богатство, то скажу: в те времена кровати действительно были столь редки и дороги, что имелись только у самых богатых и знатных людей.

Остальные спали на лавках, на полатях или, вообще, на полу, подстелив под себя матрас. Ну, а совсем бедные, обходились и без матраса.

 

А у Жака Буше, стало быть, имелись две кровати. Наверно, когда орлеанские начальники выбирали место жительство для Девы, то это обстоятельство и склонило выбор в пользу местного олигарха.

На одной кровати спали Жак Буше с супругой. Другой, к лютой зависти орлеанских девушек, владела  дочь хозяев - Шарлотта.

Разумеется, в честь прибытия Девы, супруги Буше тут же вознамерились вышвырнуть доченьку куда нибудь на лавку.

Но Жанна их успокоила и сказала, что такой суеты ради неё не надо. Так она, всё своё недолгое пребывание в Орлеане и делила постель с дочкой хозяев.

У дверей спальни, на матрасах набитых свежей соломой, расположились паж Жанны – Луи де Конт и её телохранитель де Олон.

Так закончился первый день пребывания Жанны в Орлеане. Впереди их было ещё восемь.

 

Жанна де Арк: Ведьма Христова. Глава 11.

 

После гибели Солсбэри англичане забыли и думать об Орлеане. Два самых знатных командира в их армии сэр Гласдейл и сэр Толбот тут же начали выяснять – кто их них больший сэр? То есть- кому заступать на место Солсбери?

Вдобавок начались сплошные осенние дожди. Зима была на пороге. Сэры выясняли «а ты кто такой?», солдаты сначала помаленьку, а потом всё больше и больше начинали дезертировать.

Когда в пелене дождя растворилась половина английской армии Толбот и Гласдейл немного очухались и решили временно прекратить споры и отвести войска на зимние квартиры. У Орлеана остался только гарнизон Турели в пятьсот человек под командованием Гласдэйла.

Однако вскоре ситуация изменилась. К городу прибыл новый английский командующий герцог Уильям де Ла Поль.

 

Он выводит остатки английской армии с зимних квартир опять под стены города. И англичане начинают работать.

Де Ла Поль решил, что с наличным составом у него нет возможности овладеть Орлеаном штурмом. Он решает замкнуть город в кольцо и пусть регулярные артобстрелы и голод сделают своё дело.

Начинается война кирками и лопатами. Англичане один за другим возводят форты, перекрывавшие важнейшие дороги в Орлеан и отрезавшие, тем самым, его от  внешнего мира.

 

Цепочка фортов начиналась на острове Карла Великого, что к западу от Орлеана. Затем на север и северо-запад шли форты : «Сен Лоранс», «Круа-Буассе» и «Лондон».

На юге англичане возводили бастион на руинах, разрушенного французами монастыря св.Августина.

 

Не надо думать, что французы спокойно за этим наблюдали. Ни в коем случае!. Они регулярно делали вылазки из города, атаковали английские укрепления, жгли и уничтожали окрестные строения, чтобы лишить врага стройматериалов.

Весь декабрь французы штурмуют укрепление Сен Лоранс и Турель. Безуспешно. Даже несмотря на применение тяжёлой артиллерии, той самой пушки «Длинная», английские укрепления захватить не удалось.

А англичане упорно продолжают сжимать кольцо. В январе воздвигнуты укрепления «Руан» и «Париж», отрезавшие дороги на север от Орлеана.

Затем англичане соединяют все укрепления на северном берегу между собой системой окопов.

Но неустанная борьба французов, их постоянные контратаки всё - таки дали свои плоды. Англичане, отрезав дороги на юг, северо-запад и север, так и не смогли перекрыть восточные пути в Орлеан.

Так, что полной блокады пока не было, и Орлеан снабжался через свои восточные «Бургундские ворота».

Но артобстрелы англичане обеспечивали регулярные. Так, что город мало-помалу разрушался и люди на его улицах гибли каждый день.

И в то же время осаждающие и осаждённые любезно обменивались друг с другом подарками и прочими знаками внимания.

Так, под новый год, английский командующий де Ла Поль послал Дюнуа корзину полную слив, фиг и винограда. Бастард любезно отдарился, направил де Ла Полю штуку дорогого сукна.

Дважды военные действия прерывались для проведения….рыцарских турниров. На этих турнирах англичане бились с французами. Как будто без турнира им подраться негде было!

А жители города с удовольствием наблюдали за этим зрелищем.

На Рождество, по просьбе англичан военные действия были вообще приостановлены. Более того, у стен города, в честь Рождества был дан совместный концерт. Орлеанский оркестр вышел из стен и присоединился к английскому оркестру. Так они весь день и играли к удовольствию обоих сторон.

То есть война то войной, но идёт она без взаимного озлобления сторон. Вся эта осада, похоже, воспринимается участниками как нечто обыденное. Типа жатвы или чего-то такого чем можно заниматься вполне бесстрастно.

 

А дофин Карл, как и обещал, про Орлеан не забывает и шлёт регулярно подкрепления.

2 января в город заходит ещё один отряд шотландских стрелков. Они принесли с собой радостную новость. Дофин Карл тщательно поскрёб по всем сусекам и послал к Орлеану уже не отдельный отряд, а сильное, четырёхтысячное войско. Во главе армии стоит молодой Шарль де Бурбон граф Клермонский.

Эти новости заметно подняли настроение у осаждённых. С прибытием армии Клермона у французов должно было возникнуть численное превосходство. Теперь можно было думать и над полным снятием осады.

Но в дальнейшем дела пошли так, что ситуация для Орлеана не улучшилась, а ухудшилась. И значительно.

11 февраля 1429 года, когда армия Клермона была ещё на подходе,  в Орлеан поступило известие: с севера к англичанам движется крупный обоз с продовольствием.

Его сопровождают не более тысячи воинов.

Дюнуа тут же загорелся идеей разбить этот обоз. Это бы очень сильно осложнило жизнь англичанам. И, возможно, заставило бы их задуматься, о том, чтобы убираться из под Орлеана подобру поздорову.

Англичанам то тоже было известно о скором прибытии крупной французской армии. Это их крайне тревожило.

Дюнуа поделился своими мыслями с «полевыми командирами» Орлеана и нашёл у них полное понимание.

В ночь на 12 февраля из восточных «Бургундских ворот» вышла двухтысячная французская армия и тайно двинулась на север. Командовал её сам Дюнуа. Кроме его отряда в этот сводный корпус входили шотландцы под командованием Вильяма Стюарта и гасконцы под командованием, разумеется, Ля Гира.

В полдень авангард, состоявший из гасконцев, наткнулся у деревни Руврэ на английский обоз, двигавшийся на юг неторопливой длинной кишкой.

Гасконцы тут же сообщают о своей находке основным силам. Французы быстро стягиваются и уже готовы с ходу атаковать.

Разгром англичан кажется неминуемым. Мало того, что численный перевес за французами, так они ещё и застали противника на марше. Растянутым, не организованным для отпора.

Но, к великому удивлению англичан, противник не атакует, а встал и чего- то ждёт.

Ну а англичане ждать ничего не собирались. Они быстро стянули обоз, устроили ограду из обозных телег, за которой укрылась их немногочисленная конница. Затем лучники споро устроили частокол из кольев, что специально для подобных случаев везли в обозе, и построились за ними.

Собственно теперь французам можно уже было и не атаковать. В похожем случае, при Азенкуре атака конницы на укрепления и лучников обернулась для французов полнейшим разгромом.

В чём же дело? Чего ждали французы? А они ждали графа Клермона. Конечно, они и без него бы не побоялись атаковать. Но дело в том, что одновременно с обнаружением английского обоза к Дюнуа прискакал гонец от Клермона с требованием, ни в коем случае не начинать бой до его подхода.

Молодой граф Клермонский очевидно перепутал войну с охотой. Вот и решил тоже во, что бы то ни стало принять в этой приятной забаве участие.

С чем перепутал войну давно воевавший Дюнуа неясно, но он решил просьбу Клермона выполнить. Именно поэтому французы застыли как вкопанные, дав возможность противнику прийти в себя и изготовиться к обороне.

Итак два войска застыли друг напротив друга. И стоят. Англичане ждут атаки, французы ждут Клермона. Это безумие продолжалось два часа.

Наконец у командира шотландцев Стюарта терпение лопается, и он командует атаку.

Шотландцы устремляются в бой, но английские лучники выкашивают их целыми рядами.

Шотландцы дрогнули и, так и не добравшись до английских укреплений, обратились в бегство.

Тогда в бой бросается гасконская конница Ля Гира. Результат тот же. Гасконцы рассеяны стрелами и обращены в бегство.

Теперь в бой, уже совсем непонятно зачем, ринулась рота тяжёлых всадников Дюнуа. Той удалось прорваться сквозь ливень стрел к частоколу. Но здесь они были атакованы во фланг и тыл, вышедшей из укрытия, английской конницы.

Французы окружены. Дюнуа ранен. И он попал бы в плен, если бы не Ля Гир.

Гасконец сумел собрать часть из своих разбегающихся подчинённых и ринулся на помощь Дюнуа.

Удар гасконцев опрокинул англичан и позволил французам выйти из кольца.

Гасконцы продолжили бой, прикрывая отступление остатков французской армии в Орлеан. Они почти все погибли при этом.

Всего за этот бой французы потеряли только убитыми более пятисот человек.

Так 12 февраля 1429 года во французскую военную историю была вписана её самая позорная страница. Английский  продовольственный обоз наголову разгромил численно превосходящее его французское войско.

«Битва селёдок» так прозвали это сражение современники. Основным грузом обоза была солёная и копчёная сельдь.

 

А, что же граф Клермон? Он так и не появился на поле битвы. На подходе ему попались разбегавшиеся шотландцы и гасконцы. С их слов Клермон понял, что там полный разгром и струсил. Он немедленно повернул к Орлеану и укрылся за его стенами.

 

Когда Дюнуа, со своими вернулся в город и застал там воинов Клермона, уже, как ни в чём не бывало, приступивших к еде, гневу его не было предела.

Состоялся крупный разговор с Клермоном, в результате которого, всего через пару дней Клермон покинул Орлеан и увёл с собой всю свою армию.

Теперь ситуация для осаждённых стала крайне критической. «Битва селёдок» не только принесла французам большие потери, но ещё и сильно подорвала моральный дух защитников города.

Скоро город покинули ещё несколько «полевых командиров» со своими отрядами. Ушёл и отважный Ля Гир. Его гасконцы были почти все перебиты в этом злосчастном сражении и он объявил, что уходит набирать себе новый отряд, но обязательно вернётся.

Не очень- то ему поверили, но, как увидим, обещание он своё сдержал.

 

Французские вылазки за стены прекратились. Некому стало выходить. Пользуясь этим, англичане возобновили работы по окружению города.

Они построили укрепление Сен Лу на холме напротив «Бургундских ворот».

Всё. Теперь кольцо замкнулось окончательно. Орлеан был отрезан от мира и с востока.

Началась блокада. И к смертям от артогня прибавились смерти от голода.

Всем стало ясно – Орлеан накануне падения. Городской магистрат попробовал вступить в переговоры с герцогом Бургундским и отдаться под его власть. Тому идея понравилась, но он наткнулся на непонимание у своих союзников англичан.

Бургундцу было заявлено, что англичане не для того лили под Орлеаном пот и кровь, чтобы взять и подарить ему город.

Правда совсем рук орлеанцы не опустили. 27 февраля 1429 года они добились даже некоторых успехов. В тот день Луары, и без того широкая, сильно разлилась из-за наводнения. Под угрозой затопления и разрушения оказались английские осадные укрепления. Англичане схватились за лопаты и работали как проклятые, чтобы их спасти.

Французы же весь день обстреливали английские укрепления из всего, что в городе стреляло.

В итоге им удалось разрушить одну из стен Турели. Сильно легче не стало, но всё равно приятно.

А в городе зрела измена. Вот, что произошло 9 марта по словам Орлеанской хроники:

«… в среду, несколько французов открыли, что у Орлеанской Богадельни, что рядом с воротами Паризи, стена была пробита почти насквозь и устроена дыра, достаточная, чтобы пропустить вооружённого солдата. Но затем на месте этой дыры была устроена новая стена, в каковой были сделаны две бойницы…»

 

Как только это открылось, управитель богадельни тут же бежал из города, опасаясь вполне заслуженной им петли.

Этот бежал, а сколько подобных ему осталось и ждало момента? А если даже таких и не было, то орлеанцы вполне могли полагать, что предатели в их стане имеются. Это, конечно, сильно угнетало и без того падающий не по дням, а по часам дух осаждённых.

Именно в этот тяжелейший момент, когда на город опустилась полная безнадёга, вдруг как молнией блеснула весть: Дева из Лотарингии, о которой Франция грезила последние четыре десятка лет, наконец то появилась и идёт к ним на помощь.

 

Жанна в тот момент ещё только миновала город Жьен. Она ещё до дофина даже не добралась, а по Орлеану уже как пожар разносятся слухи. И в бедных кварталах и в богатых особняках только и разговоров: Дева уже здесь. Дева грядёт

                                                                (Продолжение следует)

Жанна де Арк: Ведьма Христова. Глава 10

 

Орлеан являлся довольно сильной крепостью. Город, находившийся на правом, то есть Северном, берегу Луары, окружала каменная стена длиной 2 540 метров усиленная 37 башнями высотой до десяти метров.

В начале 15 века, незадолго до появления англичан под городом, все башни были переоборудованы для размещения в них артиллерии. И артиллерии было очень много, для того времени. 105 орудий. Из них особо выделялась огромная пушка под названием «Длинная». Имея калибр 33 см. она была способна бросать каменные ядра на дальность полтора километра.

Кроме новейших систем огня были широко представлены и старые метательные машины: куйары, требушёты, гигантские арбалеты и.т.п.

Широкий мост в девятнадцать пролётов связывал город с левым, то есть Южным, берегом. Первый и последний его пролёты были подьёмными.

На предпоследнем, перед южным берегом, пролёте моста возвышалось ещё одно укрепление-Турель. Это были две башни высотой 30 метров (девятиэтажный дом такой же высоты) соединённые арочным сводом. Основание Турели уходило под воду

Ещё один форт располагался на шестом пролёте моста.

(Орлеан начала 15 века. Вид с южного берега. Хорошо видна Турель и мост)

Кроме того, город окружала система внешних, деревянно-земляных фортов «бульваров». Их задачей было удерживать противника с его артиллерией на расстоянии, с какого пушки не могли бы добивать до городских стен.

Такое мощное оборонительное снаряжение объясняется ключевым стратегическим значением Орлеана. Город этот являлся перекрёстком всех дорог, что шли по бассейну Луары, как с запада на восток, так и с севера на юг. Кроме того, самая широкая и удобная переправа через Луару тоже находилась под контролем Орлеана. Это тот самый мост, что охраняла Турель.

Вообщем, тот кто владел Орлеаном тот владел всей Южной Францией. В 1429 году Орлеаном всё ещё владел дофин Карл.

Орлеану довольно долго удавалось оставаться в стороне от войны. Город просто напросто платил англичанам примерно по шесть тысяч золотых в год, за то, чтобы его не трогали. Но всё когда нибудь кончается. К 1428 году Орлеан остался единственным крупным городом под властью французов и пришёл наконец и его час изведать войну.

Английское командование приняло решение захватить Орлеан и тем самым поставить победную точку в войне. Настоятельная необходимость звала их к тому.

Дело в том, что несмотря на общий победоносный ход войны для англичан, сама то война затянулась уже до неприличия надолго. Это вело к подорожанию товаров и росту налогов в Англии. И англичане всё более и более выражали своё недовольство этим.

Всё шло к тому, что одерживая победу за победой на поле боя Англия, в конце концов, рухнет под тяжестью экономических проблем.

Регенту английского престола герцогу Бетфорду всё труднее и труднее становилось утверждать военные расходы в парламенте.

Наконец, в конце 1428 года настал момент, когда парламент отказался вотировать новые расходы на войну.

Парламентарии потребовали от военных, объяснить, как они намерены, чёрт возьми, заканчивать эту войну, если вообще намерены.

Закончить же войну можно было только одним способом – взять Орлеан.

После чего у дофина Карла не осталось бы ни одной крепости пригодной для хоть какого то сопротивления. И война была бы закончена. И Франция исчезла бы с карты мира.

Правда, было одно обстоятельство, морально мешавшее англичанам атаковать Орлеан. Дело в том, что этот город входил во владения герцога Орлеанского. А сей герцог  находился во владении англичан. В плену он у них был. Для рыцаря же, нападать на владения пленника было делом бесчестным.

Однако политическая и экономическая ситуация в Англии сложилась такая, что вопросы чести волей-неволей отошли на второй план.

Было принято решение атаковать Орлеан.и, тем самым одержать окончательную победу..

План кампании герцог Бетфордский доложил парламенту и депутаты, скрепя сердце утвердили его финансирование.

Правда парламент настоял, чтобы армию, направляемую на Орлеан, возглавил не граф Уорик – знатный человек на малодаровитый командир, а молодой, но талантливый и решительный военачальник сэр Томас Солсбери.

Герцога Бетфордского больше бы устроил граф Уорик во главе. Поручать армию Солсбери он считал опасным…для себя в первую очередь. Герцог не очень ладил с восходящей звездой английской политики Томасом Солсбери. Дать своему политическому противнику возможность снискать великую и вечную славу человека поставившего победную точку в войне не входило в планы герцога Бетфорда.

А в том, что Солсбери без проблем овладеет Орлеаном, герцог Бетфорд ни секунды не сомневался. Впрочем, в этом не сомневался никто из англичан.

Однако своё нелюбие к Солсбери регенту пришлось отложить. Парламент хочет именно Солсбери видеть во главе армии, а Англия это не та страна, где можно перечить парламенту.

Томас Солсбери получил командование и право набрать армию.

( Томас Солсбери)

24 марта 1428 года между парламентом, регентом и сэром Томасом Солсбери был подписан контракт командующего, по которому Солсбери получил право нанять на Британских островах 6 рыцарей, 554 пеших тяжёлых латника и полторы тысячи лучников с правом, если будет на то его желание, нанять вместо одного пехотинца троих лучников, если только это не повлечёт дополнительные расходы казны.

Этот корпус поступал под начало сэра Солсбери на год, считая от 30 июня 1428 года.

Фактически набрать получилось несколько меньшее количество людей. Так, что Солсбери отбыл на материк, имея всего около полторы тысячи воинов.

Несмотря на то, что парламент утвердил финансирование, деньги поступали скудно. Пришлось обратиться к ростовщикам. Причём сам регент герцог Бетфорд был вынужден заложить ростовщикам  свою золотую и серебряную посуду, а, так же, драгоценности.

Высадившись в начале июля в Нормандии, Томас Солсбери, с присущей ему энергией принялся решать кадровую и финансовую проблемы за счёт французских владений Англии.

Из местного парламента – Генеральных Штатов было выбито разрешение на сбор дополнительного налога в общем размере 60 тысяч ливров.

Потом, почему то, сэру Солсбери показалось этого мало и он снова обратился к Генеральным Штатам.

Те оказались значительно сговорчивей английского парламента и ввели новый дополнительный сбор, давший англичанам ещё 180 тысяч ливров. Этими двумя дополнительными сборами города севера Франции были буквально ограблены.

После чего сэр Солсбери счёл финансовый вопрос временно закрытым.

Ну, а, имея деньги, он без труда решил и вопрос с доукомплектованием армии. Здесь же в Нормандии он нанял дополнительно пятьсот пеших латников и две тысячи лучников.

Затем он выступает в Париж. Разбив базовый лагерь несколько южнее города, Солсбери производит ещё один набор войск. На этот раз уже среди этнических французов.

Доведя к августу общее количество личного состава примерно до десяти тысяч бойцов, сэр Солсбери объявляет всем, что выступает на…Анжу.

Это совсем не Орлеан. Это гораздо западней.

Так Солсбери пытался ввести противника в заблуждение. Дело в том, что и на Орлеан и на Анжу из Парижа сначала надо было двигаться на юг по одной и той же дороге. Английский командующий решил оставлять орлеанцев как можно дольше в блаженном неведении.

Но это ему не удалось. То ли разведка сработала, то ли в Орлеане такие прозорливцы сидели, то ли ещё, что, но англичане ещё от Парижа не отошли, а в Орлеане всем уже было точно известно: не на Анжу, а на них пойдёт Солсбери.

И город начал изо всех сил готовиться к битве.

Отметим с симпатией: для начала активной работы Орлеан совсем не ждал указов от дофина-батюшки или прибытия каких нибудь воевод государев. Благодаря широкому местному самоуправлению жители Орлеана обладали достаточной гражданской сознательностью, чтобы решать многие вопросы самостоятельно.

И они решают. Срочно и в больших количествах закупаются зерно, свиньи, скот, рыба. Всё это складируется, коптиться, засаливается, вялится, сушиться.

Жители города обновляют укрепления. Углубляют рвы. Укрепляют бойницы и навесы над городскими стенами, для защиты бойцов.

В городе срочно организовано производство зарядов для артиллерии. Так же срочно за пятьсот ливров золотом было закуплено 25 тысяч стрел с наконечниками для арбалетов и 50 тысяч стрел с наконечниками для луков. Кстати этого оказалось мало и позднее, уже в разгар осады город докупает ещё примерно такое количество стрел.

Для защиты стен город из своих жителей формирует ополчение в количестве пяти тысяч человек.

Командовать ополчением город поручает Раулю де Гокуру – городскому бальи. Сей пост в средневековой Франции означал королевского наместника в городе.

Гокур разделил стены на шесть участков обороны, закрепив за каждым отрядом ополчения определённый участок.

Кроме того, из мужчин, не попавших в ополчение, де Гокур сформировал пять ремонтных команд, обязанных чинить укрепления, тушить пожары, бороться с подкопами и самим вести подкопы.

Женщинам и подросткам  было вменено в обязанность доставлять на стены всё необходимое воинам и заботиться о раненых.

Гонцы с просьбой о помощи направлены в соседние города и оттуда так же приходят отряды горожан-добровольцев.

Но защищать стены это полдела. Нужно ещё ходить на вылазки, биться на подходах к городу, контратаковать. То есть драться вне стен. А для битвы в поле городское ополчение малопригодно.

Но других то бойцов в Орлеане нет. Дело в том, что Орлеан, как и многие другие города Франции в качестве муниципальной привилегии выбил себе у королевской власти право не содержать французскую армию.

Право это Орлеан получил ещё до начала Столетней войны и до сих пор, всю войну, с большим удовольствием этим правом пользовался ни давая ни гроша денег и ни булки хлеба французской армии.

Теперь вдруг выяснилось, что армия всё же нужна.

Орлеан тут же шлёт гонцов к дофину Карлу с просьбой послать в город профессиональных воинов, а город, так и быть, будет их содержать.

Кроме этого городской муниципалитет сам приступил к поиску , выражаясь современным языком «полевых командиров» с их отрядами, что в изобилии расплодились тогда во Франции.

Условия найма были такие. Город выделяет ежедневно определённое количество пищи на бойцов, а так же платит 4 ливра в месяц латнику и 9 ливров в месяц стрелку.

Желающие нашлись быстро и в город потянулись наёмные отряды хорошо подготовленных головорезов всех наций и мастей.

Уже к лету общее количество наёмников составило около трёх тысяч человек.

Вскоре в город прибыли и королевские войска. Их возглавлял незаконнорожденный брат дофина Жан де Дюнуа с отрядом тяжёлых всадников и с пешим войском из шотландских стрелков и итальянских арбалетчиков.

Причём дофин, прекрасно понимая всю значимость Орлеана обещал позднее выслать ещё войска. И, как увидим, не обманул. Подкрепления он нанимал и посылал в Орлеан регулярно.

С момента прибытия Жан де Дюнуа стал считаться командующим обороной Орлеана. Но был он таковым лишь формально. Гарнизон Орлеана вообще никому особо не подчинялся. Он состоял из отдельных отрядов, подчиняющихся своим полевым командирам. Всего таковых было пятнадцать. Чтобы организовать , что то совместное, вылазку например, Дюнуа приходилось отдельно уговаривать каждого командира.

Возможно, а вернее, очевидно, что такая странная система управления сильно способствовала тому, что во время Орлеанской компании имея, на протяжении большей её части, численный перевес над противником французы терпели поражение за поражением. У англичан то командующий был отнюдь не формальный, а, как и положено, единственный и полновластный.

И действовал этот командующий так. Выступив из Парижа в конце августа, англичане к началу сентября достигли бассейна Луары западней Орлеана.

Там они повернули на восток и начали захватывать один французский город за другим, обеспечивая себе тыл и фланг в предстоящем решающем сражении за Орлеан.

5 сентября пал Жанвиль, далее были взяты Божанси. В конце сентября англичане овладели Рошфором. Последней преградой на пути к Орлеану по вдоль Луары оставался город Менг.

Однако горожане Менга меньше всего на свете склонны были служить кому либо преградой. Они сдались на милость победителю. Вместе с городом в руки ликующего Солсбери  попадает и удобный мост через Луару. Теперь английский командующий получил возможность наступать по обоим берегам реки.

Он не замедлил этим воспользоваться. Часть англичан перебирается на другой берег и начинает продвижение по нему.

1 октября они овладели городом Клери. Городок этот был невелик и стратегической роли не играл вовсе. Зато он был знаменитым на весь юг Франции религиозным центром.

В  соборе Нотр-Дам де Клери находилось множество священных реликвий и останков месточтимых святых. Паломники стекались туда со всей Южной Франции, оставляя в казне собора немалые деньги.

Словом это был очень богатый собор. Сэр Солсбери не замедлил убедиться в этом лично, прибыв в Клери. Осмотрев убранство собора и его казну, английский командующий тут же ощутил острую нехватку средств на войну и, не моргнув глазом, разграбил собор до нитки.

Надо сказать, это происшествие потрясло всю Францию.

 

А, что же в Орлеане? Когда англичане, повернув на восток, двинулись по Луаре на Орлеан, даже у самых скептически настроенных орлеанцев исчезли последние сомнения. Теперь уже все ясно увидели: час Орлеана пробил!

С этого момента орлеанцы приступают к тщательному уничтожению всех строений в окрестностях города. Это делалось для того, чтобы англичане не нашли стройматериалов для осадных работ и жилья на зимний период.

Были уничтожены все селения, а так же церковь и монастырь францисканцев.

12 октября 1429 года жителей Орлеана разбудил набат. Дозорные заметили на левом, южном берегу передовые отряды англичан.

Вообще то орлеанцы не ждали, что враг приступит к городу сразу с юга. Но отреагировали быстро. Специальные отряды вышли из города и полностью разрушили южное предместье Орлеана -  Портеро.

Однако вскоре разведка сообщила, что основные силы англичан по прежнему надвигаются на город по правому берегу. И они уже в полупереходе от Орлеана.

В связи с этим решено было встретить противника на дальних подступах к городу. Ну не то, чтобы совсем на дальних, а на такой дистанции, чтобы его артиллерия до города не добивала.

 

По правому берегу Луары, в километре западнее Орлеана есть холмистый гребень высотой полтора километра. Он назывался «Гора Сен Лоран». Этот гребень господствует над всем правобережьем у Орлеана.

Именно на этом гребне французы заняли оборону.

К вечеру 12 октября англичане походят к городу по правому берегу и сходу атакуют гору Сен Лоран. После ожесточённого боя французы были сбиты с высоты и отошли в Орлеан.

И господствующая над всей местностью возвышенность в первый же день осады оказалась в руках англичан. Они установили на горе пушки и приступили к обстрелу. В Орлеан полетели шестидесяти килограммовые каменные ядра

 

Так 12 октября 1428 года первые выстрелы английских бомбард по городу возвестили о начале осады Орлеана.

Хроники Орлеана,, педантично записывающие его историю по дням сохранили имя и первой гражданской жертвы осады. Это была женщина по имени Бель жившая в районе под названием Шенно. Её убило ядром.

Но Солсбери вовсе не собирался брать город измором. Надвигающаяся зима обещала быстрей выморить англичан чем французов. Так, что в планах английского командующего был штурм после соответствующей подготовки.

Неделю Солсбери потратил на осмотр городских укреплений, после чего пришёл к выводу, что Турель есть ключ к Орлеану.

Забегая вперёд, скажем, что Жанне, чтобы придти к тому же самому выводу понадобился всего один день.

Но как бы там ни было, а 17 октября, устроив мост из обозных телег, англичане переправляют значительные силы с правого на левый берег Луары и вступают в разорённый Портеро. Теперь Турель прямо перед ними.

С этого же дня, обстрелы Орлеана становятся ежедневными. Очевидно, к городу подтянулись все английские тяжёлые бомбарды.

 

Каменные стены Турели прикрыты от ядер противника высоким валом. За ним же и большая часть защитников форта.

Следовательно, прежде чем брать саму Турель необходимо овладеть валом. И Солсбери командует атаку. 21 октября англичане, изготовив достаточное количество штурмовых лестниц, бросаются брать вал.

Но тщетно.

После яростной рукопашной схватки англичане были отброшены, потеряв 240 человек. Тогда англичане отказываются от лобового штурма и начинают минные работы.

 

Потратив два дня на подведение подземных ходов к валу 23 октября, они закладывают под него взрывчатку и разносят это укрепление на камешки.

Французы отступают в саму цитадель. Англичане подтягивают артиллерию и начинают массированный обстрел Турели.

В ночь с 23 на 24 октября, не выдержав непрерывного обстрела тяжёлых бомбард, французы, понеся тяжёлые потери, оставили Турель и ушли в город.

Таким образом, всего лишь за десять дней боев англичане овладели всеми опорными пунктами французов вне города, загнав их за городские стены.

Блестящий результат! Сэр Солсбери имел все основания гордиться собой и своей армией.

Да и широкий каменный мост через Луару теперь, после взятия Турели, считай, что в английских руках.

Чего же ещё надо для успешного штурма? Да ничего!

24 октября было воскресенье. Воевать в такой день грешно, да и небольшую передышку перед решающим штурмом устроить надо.

В этот день сэр Солсбэри решил осмотреть захваченную Турель, а заодно и полюбоваться с её стен прекрасными видами Орлеана. Он оттуда - как на ладони.

И вот в сопровождении командира нормандской конницы и инженерных отрядов, руководившего штурмом Турели Вильяма Гласдейла сэр Солсбери изволил проследовать на Турель.

А там благодать. Солнышко осеннее светит. Птички поют. Тишина вокруг, только в Орлеане колокола звонят, призывают горожан к воскресной мессе.

И вдруг, на стене Орлеана одинокая вспышка, грохот, свист ядра и сэр Солсбэри падает на пол. Теперь у него только полголовы.

Вторая половина снесена начисто одним разъединственным ядром выпущенным в тот день с городских стен. Ну бывает же такое!

Кто был этот снайпер, спасший Орлеан? «Хроники Орлеана» рассказывают следующее.

В тот день все добропорядочные верующие горожане (а в такой ситуации верующими становится именно, что все) собрались в многочисленных церквях Орлеана, молясь о спасении своего города от захватчиков. На стенах остались только очень немногочисленные часовые.

Если то, что произошло дальше и есть ответ на молитвы орлеанцев, то стоит заметить, что у Господа нашего изрядное чувство юмора.

Внезапно один из часовых почувствовал острое желание сходить «по большому». Не в силах ему сопротивляться, отважный страж, плюнул на караульный устав и помчался в ближайшую башню, где имелось отхожее место. Достигнув сей земли обетованной и приступив к делу наш караульщик вдруг услышал, прямо под ухом из за стенки, грохот пушечного выстрела. Подскочив и даже не надев штаны, часовой вылетел из башни и увидел в клубах порохового дыма как от ближайшей пушки опрометью убегает какой- то мальчишка.

Вот так внезапная диарея часового и какой-то орлеанский сорванец-гаврош на паях ухлопали сэра Солсбери, лишили английскую армию командующего, английского регента Бэтфорта опасного политического противника и избавили Орлеан от штурма.

 

А уже на следующий день в Орлеан прибыло сильное подкрепление, посланное из Шинона дофином Карлом. Это были гасконцы во главе с Ля Гиром и шотландские стрелки. Общая обстановка для французов резко улучшилась.

                                                                                        ( Продолжение следует)

 

Жанна де Арк: Ведьма Христова. Глава 9

 

Снимать осаду с Орлеана Жанна начала ещё…в Блуа. Перед выходом французской армии в поход Жанна направляет англичанам под Орлеан следующее послание:

 

«Иисус, Мария. Король Англии и вы, герцог Бедфорд, называющий себя регентом Королевства Франции…, будьте благоразумны перед Царем Небесным. Отдайте Деве, которая послана Богом, Царем Небесным, ключи от всех добрых городов, которые вы захватили и осквернили во Франции. Она пришла сюда от имени Бога…

И вы, лучники, солдаты, благородные и прочие, которые стоят у города Орлеана, уходите в свою страну именем Бога; и не поступайте иначе, а если не послушаете, то ждите новостей от Девы, которая скоро придет к вам, и нанесет большой ущерб. Я же, встав во главе армии, в тех местах, где настигну ваших людей во Франции, прогоню их, хотят они того или не хотят. А если не захотят покориться, я всех их убью. Я послана Богом, Царем Небесным, которого представляю в этом мире телесно…

Если вы не захотите поверить словам Божьим и Девы, в тех местах, где мы вас найдем, там и покараем, и устроим вам такую рубку, которой не было во Франции вот уже тысячу лет. И знайте точно, что Царь Неба пошлет Деве и ее добрым воинам силу такую, какую вы не сможете привести со всех своих полей сражений.»

 

Вчитаемся в письмо: «если не покоритесь, я вас всех убью», «устроим такую рубку, которой не было уже тысячу лет» - вот как-то не дышат эти слова девственной кротостью, не правда ли?

« Я представляю Бога в этом мире телесно» -  Жанна, у нас, по самоощущению, Христос, что ли новый? Бог-Дочь?

 

Как видим, общий смысл послания Жанны : «Отдайте всё и уходите домой, иначе вас всех убьют»

 

- Домой? – должно быть подумали англичане -  А куда это, домой? Разве сейчас мы не дома?

Давайте-ка, друзья, посмотрим на эту ситуацию так, как ещё, пожалуй, никто не смотрел – глазами тех англичан, что воюют под Орлеаном.

 Обычно ситуация нам видится так – англичане вторглись во Францию, оккупировали её северную и центральную части, но потом французы их прогнали. То есть привычная картина – народ борется с захватчиками, побеждает и изгоняет их восвояси.

А вот так, да не так!

Англичане действительно вторглись во Францию, действительно захватили часть её территории. Но, к 1429 году, это уже было очень и очень давняя история.

И давайте-ка вспомним, что к моменту появления Жанны под Орлеаном Северная Франция была частью Англии уже восемьдесят лет! Три поколения!

Как то эти восемьдесят лет стираются из памяти, когда мы говорим об англичанах-оккупантах.

А надо помнить, что они не вчера на материке высадились и под Орлеан пришли, а уже восемьдесят лет здесь живут.

Три поколения их рождаются и умирают здесь! (Чтобы масштаб был ещё более понятен, скажем, что это больше чем существовал СССР)

Вот давайте посмотрим на то войско, что осаждает Орлеан. Из почти пяти тысяч бойцов только полторы тысячи воинов приплыли с Британских островов именно для участия в Орлеанской кампании.

А остальные англичане на этих Британских островах и не были ни разу в жизни! Они родились и выросли здесь. Во Франции! Здесь могилы их отцов, которые тоже родились, жили и умерли во Франции. И только их деды действительно приплыли сюда с островов.

Жанна требует, чтобы они убрались к себе домой. Но куда? Они и так дома! Это и есть их дом, это и есть их земля, политая потом и кровью их самих и их предков. Некуда им отсюда уходить. Это их дом. Это их Родина.

Вот поставьте, читатель, себя на место этих англичан. Вам это будет очень просто сделать следующим образом: представьте, что вы русский и живёте где нибудь на Урале, или в Сибири или на Дальнем Востоке. И вот вдруг появляется Некто и заявляет - русские убирайтесь домой!

- Куда домой?! А сейчас я где?!? – небось воскликнете вы.

И будете правы. Ибо куда вам убираться? В Москву? Так вы её видели не чаще, чем те англичане, что  под Орлеаном видели Британские острова. То есть пару раз в жизни, а, скорее всего, вообще никогда.

Ну? Представили? Прочувствовали? Вот именно это и почувствовали англичане, получив послание Жанны.

А вторая часть английской армии это вообще этнические французы, нанятые в Париже и окрестностях для осады Орлеана.

И, полагаю, вот как должна была представляться сложившаяся ситуация англичанам: здесь под Орлеаном собрались уроженцы французской земли. Пусть одни из них этнически англичане, а другие этнически французы – но они вообщем то земляки. И могилы их предков рядышком, на этой земле.

То, что они осаждают Орлеан, так это их внутренняя, никого не касающаяся война.

А на них движется армия во главе которой стоит ни разу не француженка. Жанна ведь сама утверждает, что родом из Лотарингии, а Лотарингии в те времена это вовсе не Франция. И французов там нет. И языка то французского в Лотарингии никто не знает – это только Жанна из них из всех, почему то одна такая образованная.

И в войске, которое она ведёт, французов раз-два и обчёлся. Только высшие командиры. А остальные - конница гасконская, пехота арагонская, арбалетчики итальянские.

- Ну и кто это здесь не дома? – должно быть дружно подумали англичане с французами в осаждающей армии.

Соответственно и ответили Жанне:

«Лучше ты убирайся в свой свинарник, ведьма»

 

 

 

Понимаете, до Жанны Столетняя война была войной не национальной, а схваткой нескольких феодальных домов между собой. Единокровных, кстати, феодальных домов.

И, между прочим, у английского короля прав на французский трон было куда больше чем у дофина Карла.

Это была обычная для Средневековья феодальная разборка, только неожиданно для всех участвующих, разросшаяся до огромных масштабов.

И война велась так чинно, по благородному, по-дворянски. С вызовами на бой через герольдов. С заранее оговоренным местом и временем сражений. На поля боя даже зрители являлись. Так было принято воевать тогда.

Но только не для Жанны!

 

Именно она своей огромной и неукротимой энергией превратит эту феодальную свару в национальную войну.

 

Именно Жанна возбудит во французах национальные чувства и покажет им врагов не в феодальном доме Ланкастеров, а во всей английской нации.

 

Именно Жанна превратит затянувшуюся свару Валуа с Ланкастерами в войну французской нации против английской нации.

 

Именно Жанна будет постоянно  произносить речи, где утверждает, что французы нация избранная Богом, а англичане-исчадия ада и должны быть уничтожены.

И такие речи, в которых целую нацию объявляют какими то недочеловеками, впервые зазвучат тогда в Европе, и с тех пор до наших дней умолкнуть никак не могут.

 

« Я мечтаю только об одном» заявила Жанна как то Жилю де Ре и герцогу Алансонскому «Отправить всех англичан в ад к их отцу – дьяволу»

 

Именно со времён Жанны среди французов, на полном серьёзе, начинают ходить слухи, что англичане – это вообще не люди, что у них хвосты растут, которые англичане тщательно прячут под одеждой.

То есть произойдёт то, что сейчас в военной пропаганде называется «дегуманизация образа врага», иначе говоря – расчеловечивание его. А это страшная, очень страшная  штука. Она легко и очень быстро превращает любую малокровную и вялую войнушку в тотальное, кровавое месиво

 

Именно под влиянием Жанны французы начинают осознавать, что они не просто провансальцами, орлеанцами, наваррцами или парижанами, а единая нация. И, что воюют не за дофина Карла, пропади он пропадом, а за свою нацию против нации чужой. У которой, к тому же, и хвосты под одеждой спрятаны.

 

Кто научил Жанну этому? Что за гениальная голова привила этой семнадцатилетней девочке пятнадцатого века нравы, обычаи и пропагандистские методы жестоких тотальных войн века двадцатого?

И, что за сила сидела в Жанне, коли она сумела за кратчайший срок сплотить французов, в единую нацию?

И сильно ли мы ошибёмся, если скажем, что французская нация, не этнически, а как единая общность, появилась только при Жанне и, во многом, благодаря ей?

И будем ли не правы, если скажем, что сама Жанна – первый нацист Европы?

 

Кстати, своей англофобии Жанна не изменила до самой смерти. Вот цитата из её допроса на  обвинительном процессе 1431 года в Руане:

«  Вопрос: А на каком языке к тебе обращалась Святая Екатерина, на французском или на английском?

Жанна: Конечно же на французском

Вопрос: Почему же не на английском?

Жанна: Потому, что Святая Екатерина любит то, что любит Бог и ненавидит то, что ненавидит Бог

Вопрос: Так ты считаешь, что Бог ненавидит англичан?

Жанна: Господня воля мне конечно неведома, но я догадываюсь какую судьбу Господь приготовил англичанам после смерти.»

 

А в зале между тем полным-полно англичан. Смелая девушка, ничего не скажешь.

 

Вот так обстояло дело с осадой Орлеана с точки зрения, так сказать, государственной и этнической.

 

Теперь давайте обратимся к военной стороне борьбы за Орлеан. Для этого нам придётся временно удалится от Жанны и начать рассматривать Орлеанскую кампанию с самого её начала.

                                                (Продолжение следует)

 

Жанна де Арк: Ведьма Христова. Глава 8.

 

Возвращение Жанны в Шинон можно смело назвать триумфальным шествием. И по дороге и в самом Шиноне за ней следовали огромные толпы народа, стекающегося отовсюду, чтобы хоть краем глаза взглянуть на долгожданную Деву Спасительницу.

Люди издавали громкие радостные крики при виде Жанны, плакали и смеялись одновременно, старались коснуться хоть краешка её одежды.

А в самом замке дофина Жанну ждала торжественная встреча в тронном зале. Именно тогда, а не при первом её появлении.

Ибо теперь в замок прибыла не невесть откуда взявшаяся то ли пастушка, то ли бродяжка, а, по однозначному свеженькому заключению виднейших теологов, посланница Божья.

Такие, не то, что в Шиноне, а и  на Земле то появляются нечасто, поэтому можно представить какой ажиотаж творился в тот день при дворе.

Вообщем огромный зал сиял огнями свечей, а также  бесчисленными бриллиантами и золотыми украшениями, надетыми на не менее блистательных и сиятельных паразитов, то есть, пардон, на  родовитых и благородных дворян.

Вот тут то и произошла сцена, очень сильно похожая на ту, которую легенды помещают в самый первый приезд Жанны в Шинон.

При входе в зал Жанна повела себя крайне не вежливо. Не утруждая себя разглядыванием высокосановитой толпы и не утруждаясь ответом на приветствия, она быстро и уверено направилась к дофину.

 

Тогда то и состоялся тот знаменитый разговор Жанны с дофином, с глазу на глаз. Хотя и его традиция относит к их первой встречи, но заслуживающий всякого уважения источник «Хроники царствования Карла Седьмого» написанный очевидцем событий, секретарём Карла – Жаном Шартье однозначно относит это событие именно во вторую встречу Девы и дофина

Жанна уединилась с дофином. Они долго не появлялись. А когда появились, то все присутствующие были поражены видом дофина. Он выглядел таким восторженным, таким счастливым и даже несколько очумелым, каким его никто и никогда не видел.

Некоторым даже показалось, что дофин окружён густым сиянием.

 

«Король был полон радости, как будто на него снизошёл святой дух» вспоминает Шартье.

 

Что же сказала Жанна дофину?

Об этом написано много. Очень много. В некоторых источниках указывается, что Жанна представила дофину неопровержимые доказательства, что он законный королевский сын, а не нагулян своей распутной матерью, где то на стороне.

Ведь мы помним - убеждение в том, что Карл незаконнорожденный было так сильно, что даже сам Карл часто сомневался - королевский ли он сын.

Другие источники утверждают, что Жанна поведала дофину тайную молитву самого дофина. Он, дескать, произносил эту молитву всегда молча, поэтому слышать её никто кроме Бога не мог. И вот Жанна эту самую молитву дофину и пересказала! Тут уверуешь.

А молитва эта была вот какая: дофин просил Бога, если он и правда сын короля, то ниспослать ему помощь, а если всё же Карл незаконнорожденный и прав на престол не имеет, то даровать ему надёжное убежище и защиту от гибели или плена.

В некоторых источниках говорится даже, что Жанна передала дофину какие то два кольца и это было крайне важно для него.

 

Вообщем, как и положено, в источниках мы слышим некоторое разноголосие. И всё бы ничего, но вот какая деталь: чем дальше по времени от этой таинственной встречи  источник, тем больше и больше подробностей он указывает. А чем ближе – тем меньше.

 

Ну, а как же современные источники? А они вообще молчат. Про сам факт встречи рассказывают, а вот про то, что там Жанна дофину рассказала, чем его так сильно осчастливила – ни звука.

Вот тот же Шартье, очевидец события так и пишет:

«Никто не знает, что она ему сказала»

 

Ну, а откуда бы кому то это знать, если разговаривали Жанна с дофином с глазу на глаз. Так, что про содержания этого разговора только они двое и знали.

Интересно послушать, что эта парочка нам расскажет о разговоре.

 

Итак, король Карл на склоне лет как то обмолвился:

 

«Она рассказала мне то, что не мог знать ни один смертный»

 

Всё. Больше он никому и ничего про тот разговор не рассказывал.

Теперь слово Жанне. Про разговор с дофином её тщательно расспрашивали на Руанском процессе. И вот чего добились. Вот ответы Жанна своим судьям:

 

« Голоса мне велели сказать о неких вещах королю, а не вам…

  Откровения, которые мне были, касаются короля Франции, а не вас…

  Что же до откровений, которые относятся к королю, я ничего не скажу вам…

  Я вам всё время повторяю, что этого вы не вырвете из моих уст. И, если честно, то вы мне изрядно надоели. Спросите у короля сами…

Я обещала крепко хранить этот секрет и поэтому не скажу ничего. Я обещала это тому и в таком месте, что не могу ничего рассказывать без клятвопреступления…»

 

Ну, что ж. Полагаю - вопрос закрыт. Содержание разговора было известно только двоим и они оба унесли эту тайну в могилу. Мы не узнаем её никогда.

 А фантазировать не будем, так как пишем, всё же не художественное произведение, где подобные вымыслы могут быть уместны.

Но как бы то ни было, а услышанное от Жанны явно перевернуло сознание дофина. Если у него ещё и были сомнения, то теперь они отпали. Он решает – дать Жанне армию и направить её в Орлеан.

Правда армию ещё надо собрать. Нагрести по сусекам, так сказать. В этом большую помощь оказывают двое: ля Гир и тёща дофина Иоланта Арагонская. Первый отвечал за найм гасконцев, вторая договорилась об арагонским наёмниках.

Так, что, по правде сказать, в том войске, что Жанна повела спасать Францию, первоначально самих французов то почти не было.

Пока собирают эту гасконско-арагонскую армию, Жанна вооружается сама. Кстати, она вообще уехала из Шинона и, с какой то целью, обосновалась в городе Тур. Может быть это потому, что город Тур ближе к Блуа, в котором был назначен сбор армии. А может и ещё какие то причины, нам неведомые, были.

Там же в Туре ей изготавливают доспехи. И какие! Их заказали у лучшего французского мастера мэтра Бернара. Обошлось это казне в сто ливров золотом. Один ливр – примерно девять грамм, так, что, как нетрудно подсчитать, за доспех было заплачено почти килограмм золота.

 

Кроме того, сам доспех был полностью покрыт слоем серебра. На это понадобилось 10 фунтов – почти пять килограммов (!!!) серебра.

Говорят, что серебро дал Жиль де Ре. Ну, что ж- в это можно поверить.

 

Жанне изготавливают два знамени. Одно представляло из себя большое полотнище с золотыми лилиями на белом фоне. На нём же были выткано изображение Иисуса Христа с двумя ангелами и надпись «Иисус-Мария»

 

Вторым знаменем Жанны был небольшой личный штандарт, как и положено главнокомандующему. Он тоже был белого цвета. На нём была выткана радуга.

 

Тут, полагаю, будет уместно сделать небольшое, но забавное отступление. Дело в том, что знамя Жанны и её штандарт как то всё не желают помещаться в российскую публицистику о ней.

В советское время не устраивала надпись «Иисус-Мария» и мне доводилось читать работу, где автор пишет, что под изображением Христа на знамени Жанны была надпись «Мир». Спасибо, что не «Миру-мир»

А в наше время «Иисус-Мария» самое то, но уже не всех устраивает личный штандарт Жанны с изображением радуги.

Очевидно, боясь обвинений в пропаганде сами знаете чего, некоторые публицисты помещают на штандарт вместо радуги голубей и ангелов.

Успокойтесь, господа, движения ЛГ….забыл какие там дальше буквы, в те времена ещё не было, равно как и голубей на личном штандарте Жанны.

А была там радуга. На белом фоне. Что в те времена означало завет между богом и людьми.

Оба полотнища изготовил тоже не абы , кто, а знаменитый шотландский мастер Джеймс Пауер. Он получил за работу 25 ливров ( двести пятьдесят грамм золота)

 

Теперь нужно и оружие. И тут Жанна говорит, что меч, предназначенный ей, выкован уже давно. И сейчас он находится в городе Фьербуа, в аббатстве святой Екатерины, закопан в церкви под алтарём.

Словам Жанны тогда уже все верят как святому писанию, поэтому, без тени сомнения убирают алтарь, раскапывают землю и….находят , хоть и покрытый ржавчиной, но ещё очень крепкий меч. И видно, что он очень древний. На лезвии – пять крестов.

 

Жанна утверждала, что про меч рассказали её голоса. Со святой спорить – грех и мы спорить не будем. Просто вспомним, что именно в этом аббатстве Жанна, зачем то останавливалась месяц назад на несколько дней, когда в первый раз ехала в Шинон.

 

Получив вооружение, Жанна выезжает в Блуа, куда к концу апреля уже стягиваются подчинённые ей дофином отряды.

 

Получилось ли это случайно или так Жанна и запланировала, но вот этими, вроде необязательными переездами из Шинона в Тур, из Тура в Фьербуа, из в Фьербуа в Блуа, она уже прошла половину пути до Орлеана.

Если бы она прямо из Шинона выступила с войском то это наверняка привлекло бы внимание англичан. А так…вроде туда поехала, туда переехала, потом раз и она уже с армией в двух переходах от Орлеана.

 

Сколько же было бойцов тогда у Жанны? Сама она называет цифру в десять-двенадцать тысяч.

Историки, исследовав документы, указывают, что непосредственно воинов было не более четырёх тысяч. В основном это были гасконские и арагонские наёмники.

Но с Жанной был ещё очень большой обоз с продовольствием для Орлеана. В нём было четыреста коров и быков, а так же более пяти тысяч телег с провизией.

Вот, если с обозниками, то тогда десять-двенадцать тысяч и получается.

У Жанны уже свой походный то ли штаб, то ли двор. В нём несколько пажей для услуг, четыре секретаря для переписки, два герольда, чтобы объявлять волю Девы, старые соратники Жанны по переходу из Лотаригнии в Шинон, духовник Жанны, монах – доминиканец Жан Паскерель.

Ещё в Труа Жиль де Ре, понимая, что в грядущих боях ни он, ни Алансон ни ля Гир не смогут постоянно быть прямо рядом с Жанной, подобрал ей телохранителя.

Им стал опытнейший воин, прошедший много стычек и битв Жан де Олон. Этот головорез очень привязался к Жанне и отныне не оставляя её никогда. Он был рядом с нею во всех битвах, штурмах и вылазках.

Они даже вместе в плен к бургундцам попали. Только Жанну предали и продали англичанам, а де Олон сумел бежать, вместе с де Ре пытался освободить Жанну.

Уже в старости, занимая должность наместника одной из южнофранцузских провинций, Жан де Олон написал очень интересные мемуары про Жанну.

 

27 апреля 1429 года армия Жанны выступила из Блуа. Впереди их ждал осаждённый Орлеан

                                                                     (Продолжение следует)

Жанна де Арк: Ведьма Христова. Глава 7

 

Пока ликующая от победы над богословами, но всё же очень расстроенная длительной задержкой, Жанна едет обратно  в Шинон, куда дофин со всем двором недавно вернулись, у нас с вами  есть немного времени, чтобы поговорить о нескольких интересных вещах.

 

Сначала я хочу рассказать вам об одном крайне загадочном обстоятельстве, связанным с той самой комиссией, за работой которой мы с вами только, что наблюдали.

Дело в том, что вот те цитаты, которые приведены в тексте, они взяты историками не из протоколов заседаний этой комиссии.

Нет, они дошли до нас в «Хронике Девы», а туда попали по рассказам, уже известного нам, Сегена де Сегена.

 

А где же подлинники, или хотя бы копии материалов комиссии?

Их нет. Вообще нет. Ни подлинников, ни копий. Ни латинских «чистовиков» ни французских «черновиков»

 

Все они, все до последнего листика были уничтожены. И это уникальный факт в истории Жанны!

 Огромный массив документов про Жанну благополучно дожил до наших времён, а эти протоколы…знаете, они ведь даже Жанну не пережили.

Документы комиссии Пуатье - единственные из документов, касающихся этой девушки, которые были умышлено и очень тщательно уничтожены уже её современниками.

 

Когда в 1455 году начался реабилитационный процесс Жанны, судьи крайне заинтересовались протоколами комиссии Пуатье, «Книгой Пуатье» как называли их все. Ещё бы, такое название этим протоколам дала никто иная как сама Жанна Дева!

 

И вот именно тогда и было установлено следующее.

 В январе 1431 года, при дворе короля Франции Карла стало известно, что на Руанском процессе Жанна несколько раз отказалась отвечать на вопросы, говоря, что про это она уже рассказывала и её ответы записаны в  « Книге Пуатье». Это, почему то, вызвало тревогу при дворе. И епископ Реймсский, бывший председатель этой комиссии де Шартр, мчится в Пуатье и лично уничтожает, все до единого листика,  материалы комиссии.

Зачем? Ясно, что де Шартр испугался, что «Книга Пуатье» попадёт в руки англичан и их французских сторонников.

Раньше то враги не знали вообще о существовании столь ценных для них документов. Теперь знают. Как же сохранить документы?

Запереть на сто замков? Закопать? Спрятать в хитрых тайниках?

Нет, все эти варианты не дают стопроцентной гарантии того, что враг не дотянется до них. Пока документы вообще физически существует – всегда существует и возможность попадания их не в те руки.

И только огонь может спрятать их навсегда. Его и выбрал де Шартр.

Но почему он не хотел допустить даже ничтожной возможности попадания «Книги Пуатье» в руки англичан? Что там было такого, что, будучи обнародовано, стало бы большой опасностью как для самого епископа, так и для короля Франции Карла?

Этого мы уже не узнаем никогда.

 

Ещё одна тайна Жанны – её привязанность к мужской одежде. Надо сказать, что комиссию Пуатье, перед которой Жанна представала тоже в мужском наряде, этот факт изрядно смутил.

В Библии же однозначный запрет одеваться в одежду противоположного пола.

«На женщине не должно быть мужской одежды, и мужчина не должен одеваться в женское платье, ибо мерзок пред Господом, Богом твоим, всякий, делающий сие» 

(Второзаконие 22 - 5)

 

Ну и как тут быть почтеннейшим богословам? Нарушение библейских правил здесь настолько показное и явное, что глаза на это закрыть никак невозможно.

 

Отцы-богословы не сочли возможным, в данном случае, как то иначе перетолковывать Библию. Вместо этого, они двинули в бой свой «второй эшелон» , гражданских юристов – членов комиссии.

Один из них мэтр Жан Жерсон легко расколол этот орешек

«Ни королевское право, ни мораль не запрещают нашей Деве носить одежду мужчины и воина, поскольку она делает мужскую работу и сама является воином»

 

Согласимся с мэтром Жерсоном в том, что французское светское право той поры формально не запрещало Жанне носить мужскую одежду.

Охотно согласимся и с тем, что мораль этого тоже не запрещала. Вернее, мораль тогдашнего высшего света. Она, мораль эта, вообще, особенно при дворе, и не такое разрешала.

 

А вот насчёт того, что Жанна носит мужскую одежду потому, что это диктует род её деятельности – война, согласимся не полностью.

Слов нет – воевать удобней в мужской одежде. Но Жанна то носит мужскую одежду не только в походе, но и вообще всегда и везде.

И при дворе и, вот, на комиссии.

Как Жанна в Меце в мужской костюм переоделась, так никогда уже в женское и не одевалась. Исключением стал очень краткий период её плена, когда он после своего покаяния переоделась в женское, но уже через день вновь надела мужскую одежду и уже не снимала её до самого костра.

 

 

Ясно видно, что мужской костюм для Жанны гораздо большее, чем просто удобная одежда. Насколько огромное значение имело для неё, носить мужское, хорошо показывает такой факт.

В 1431 году плененной Жанне на судебном процессе в Руане ,  было сказано, что если она переменит мужской костюм на женский, то её допустят до мессы и причастия.

Жанна ревностная христианка! Причастия для христианина это самая центральная часть веры. Лишение причастия – тягчайшее наказание для христианина. И Жанна очень страдает без причастия, Жанна постоянно просит, чтобы её допустили до причастия.

И вот ей предоставляют шанс причаститься. И надо лишь, всего навсего, переодеться в одежду своего пола. И, что же Жанна? Она отказывается!

Понимаете?

Для этой ревностной христианки, для этой девушки, которая верит в Бога так как, наверно, только апостолы до неё верили, лишиться мужской одежды страшнее, чем лишиться причастия!!!.

Такое пристрастие к мужской одежде не могло не заинтересовать окружающих. Например, суд в Руане с первых же дней своей работы уделил этому пристальнейшее внимание. Но не особо много от Жанны добился.

Сначала она сказала, что мужскую одежду ей повелел надеть Бог и его ангелы. Вот, что по этому поводу сказано в протоколе:

 «Названная женщина утверждает, что она надела, носила и продолжает носить мужской костюм по приказу и по воле Бога. Она заявила, что Господу Богу было угодно, чтобы она надела короткий плащ, шапку, куртку и штаны со множеством шнурков, а её волосы были коротко подстрижены над ушами и, чтобы она не имела на своём теле ничего, что говорило бы о её женском поле, кроме того, что дано ей природой»

 

А потом Жанна вообще продемонстрировала полное нежелание разговаривать на эту тему.

Ну, судите сами, вот отрывок из протокола от 3 марта 1431 года

 

« - Когда ты явилась к королю, он не спрашивал тебя, было ли тебе откровение, которое заставило тебя переменить женскую одежду на мужскую?

  - Я уже вам на это отвечала. Я не помню спрашивал ли он меня об этом

  - А те магистры, что в течении трёх недель или целого месяца экзаменовали тебя в Пуатье, они не расспрашивали о перемене одежды?

  - Не помню

  - А они не спросили тебя, надела ли ты его по приказу твоих голосов?

  - Не помню

  - А когда ты в первый раз явилась к королеве, расспрашивала ли она тебя о перемене одежды?

  - Не помню

  - А твой король, королева, твои сторонники никогда не просили тебя переодеться в женское платье?

  - Это не относится к вашему процессу

  - Если ты переменила своё платье на мужской костюм по божественному откровению, то чей голос передал тебе его: святой Михаила, святой Екатерины или святой Маргариты?

  - Это не ваше дело. Больше вы от меня ничего не услышите»

 

 

В чём тут дело? Конечно, у нас нет ни малейшей возможности узнать истинные мысли Жанны по этому поводу и, тем самым, поставить окончательную точку в этом вопросе. Но предположить, то мы можем. И вот, что предположим.

 

Мужской костюм  был для Жанны не просто удобной одеждой. Он был частью, кем-то тщательно продуманного «имиджа» Жанны. Он был особым и неповторимым одеянием Девы, её отличительным признаком.

Дева, посланница Божья должна же чем-то отличаться от остальных людей? Вот она и отличилась. Причём очень ярко и дерзко.

 

В Средние Века по одежке не только встречали, но и общались и провожали. Костюм средневекового человека был неотъемлемой принадлежностью его социального статуса и характеристикой, содержащей о человеке достаточно полную информацию.

Дворянин никогда бы не оделся как простолюдин, а простолюдин не имел права, да и возможности, одеться в платье дворянского покроя.

Абсолютно безразличное к национальным различиям, Средневековье огромное значение придавало личному статусу человека и крайне придирчиво относилось к внешним признакам этого статуса.

Мужской костюм на женщине не был признаком никакого статуса. Надев его, Жанна решительно и полностью выводила себя далеко за пределы системы социальных координат Средневекового общества. Она подчёркнуто ставила себя вне общества.

В мужском костюме она не крестьянка и не дворянка, не воин и не монах.

Она – Дева, посланница Божья!

 То есть существо уникальное с уникальной общественной функцией. И поэтому она не связана ни с одним классом, ни с одной группы общества.

Посланница Божья вне общества и не связана ни его законами, ни его моралью.

Мужской костюм как раз и выражал эту уникальность, подчёркивал единственность и неповторимость Жанны.

Вот, что значил мужской костюм для Жанны, а не просто удобную для похода одежду. И снять его, означало для неё перестать быть посланницей Бога, перестать быть Девой.

А это для Жанны было невозможно. Однажды побывав в роли Божьей посланницы (а может и, как дальше увидим, и кем то большим себя возомнив) Жанна уже не могла быть больше никем. Это было бы для неё невыносимо.

 

Есть ещё один вопрос, к которому нас подводит мужской наряд Жанны. А именно: с кого она брала пример, надевая мужское? Кто послужил ей образцом? Ответ на этот вопрос, не так давно разысканный французскими исследователями, столь интересен и даёт нам так много к пониманию Жанну, что стоит остановиться на нём.

Дело в том, что средневековый человек в своём поведении всегда стремился ориентироваться на уже существующие образцы. Даже когда он творил, что-то новое, он всегда старался отыскать нечто похожее «в старине».

Пусть это «похожее» было и вовсе, по сути своей, непохоже на то, что делал средневековый человек, но если внешне хоть чуть-чуть смахивало, то тут же притягивалось за уши как образец «из старины». Средневековое сознание оно вообще очень консервативно и привержено традиционным ценностям.

 

Значит и Жанна, надевая мужской костюм, имела какой-то авторитетный для неё образец. Разумеется, притянутый за уши, ибо так использовать и так высоко ценить мужской костюм, как делала это Жанна, никто до неё не делал.

Но всё же стоит поискать в историю женщину до Жанны, для чего то переодевавшуюся в мужское.

И вот тут возникал тупик. Ну кто мог служить образцом для Жанны? Только какая- то святая.

Жанна ведь была ревностной христианкой. Слышу возражения – какая же она христианка, если, как мы видим, мужской костюм для неё дороже причастия.

Отвечаю: всё равно христианка – ибо, как мы видим, мужской костюм и был для неё нечто вроде причастия. А так как она , в своём глубочайшем убеждении, была не рядовая христианка, а посланница Божья, то могла сама решать – в какой форме ей причащаться.

 

Значит образцом всё же послужила какая то святая. Какая?

Жанна числила среди своих небесных покровителей три святых сущности:

Архангела Михаил, но, согласитесь, он в данном случае за образец не подходит.

И двух святых женского пола: Екатерину и Маргариту.

Значит образец для Жанны где то среди них? Да, очевидно, что среди них.

Но дело всё в том, что ни Святая Екатерина ни Святая Маргарита Антиохийская никогда мужских платьев не надевали.

Вот так и возник тупик. И вопрос этот оставался открытым очень долго, пока не обратили внимание на женский состав небесных покровителей Девы. Какой-то он странный.

Ну, Святая Екатерина это ещё понятно, она считалась покровительницей пленных и раненых. Для воина подходящая покровительница. А вот Святая Маргарита. Она вообще-то покровительница рожениц.

С какой же стати Жанна её своей покровительницей числила? Конечно, Святая Маргарита была очень чтима среди женщин, но вот Жанне, согласимся, она была абсолютно бесполезна.

 

Так может это совсем не та Маргарита? Может Жанна то числила своей святой совсем не Маргариту Антиохийскую – покровительницу рожениц, а какую- то другую.

Её надо было разыскать, тем более, что у этой святой Маргариты по любому должна была быть особая примета – она носила мужской наряд.

И её, таки, отыскали! Правда называется она святая Пелагея. Под этим именем её и чтить Православная церковь. А Маргарита это вовсе не имя, а….. Но лучше я вам по порядку

(Маргарита в окружении любовников и святой Нонн, молящийся за неё)

 

Оная Пелагея проживала в Сирии в пятом веке. Она была очень красивой танцовщицей и вела крайне распутный образ жизни. Было дорогой куртизанкой.  «Маргарита» это не её имя, это её прозвище среди клиентов, означающее «жемчужина».

Вообщем жизнь у Пелагеи протекала очень весело, пока не вмешался некий ханжа епископ Нонн и не сбил молодую женщину с пути.

Своими проповедями о греховной жизни он так запутал и запугал бедняжку, что она решила стать монахиней.

Всё своё немалое богатство Пелагея, перед постригом, отдала епископу Нону. Вы будете удивлены, но епископ не присвоил его и даже церкви не дал. Со словами: «Пусть будет умно потрачено, худо собранное» он всё до нитки раздал нищим.

А Пелагея устроила себе келью где то в Иерусалиме и в мужской одежде, под именем инок Пелагий провела остаток жизни в строгом монашестве, в посте и покаянии. Жители окрестных мест очень чтили её за святой образ жизни. Правда, думали, что инок Пелагий – евнух. И только после смерти выяснилось, что инок Пелагий – это женщина.

 

В Православии, как уже выше говорилось, Пелагея, именно под своим именем, числиться Преподобной.

А вот в Католичестве….средневековая ортодоксальность католиков такую святую и знать не желала.

Но культ Маргариты (именно так, не под именем, а под прозвищем) возник и разросся среди рыцарских и монашеских Орденов во время Крестовых походов. Считалось, что она покровительствует воинам, ведущим «Святую» войну.

Она была, так скажем, «корпоративная» святая крестоносцев.

Такая-то святая покровительница действительно Жанне подходит! Ещё как подходит!

Вот только…в каком же Ордене Жанна  этот, сугубо корпоративный, культ то усвоила, а?

                                (Продолжение следует)

 

Жанна де Арк: Ведьма Христова. Глава 6

 

« - Веруешь ли ты в Бога?

   - Разумеется, и уж моя вера точно сильнее твоей

   - На каком языке говорили с тобой твои голоса?

   - Конечно это был французский язык. И он был куда лучше, чем твой»

 

Это Жанна отвечает на вопросы почтенного Гильома Эмери. Похоже, что к моменту этого диалога Жанне уже изрядно надоело то следствие,  в котором она была вынуждена участвовать, вместо того, чтобы начать уже бить англичан.

Впрочем, такой стиль общения: грубоватый, смелый, насмешливый вообще характерен для Жанны. Позднее, на суде в Руане, который и отправит её на костёр, Жанна будет разговаривать с судьями ещё более заносчиво.

 

В Пуатье Жанна жила в доме генерал-адвоката Жана Работо. Столь звучное название  должности, что он носил, можно на наш язык перевести как «главный юрисконсульт короля.»

 

Как видим, человек он был не из последних в королевстве и, значит, дом его был тоже не из последних домов в Пуатье.

Впрочем, для Жанны это не имеет значения. Она крайне неприхотлива в материальном отношении. Что её раздражает и выводит из себя так это длительная задержка в самом начале исполнения своей миссии.

Смирением эта девушка отнюдь не отличалась, так, что можно предположить, что окружающим доставалось от раздосадованной Жанны гораздо больше, чем донесли до нас строки исторических хроник.

 

 А комиссия не торопилась. Впрочем, в те времена, вообще торопиться не было принято. Правильным считалось делать всё не спеша, медленно и основательно. Жанна, со своей совсем не средневековой стремительностью в мыслях и делах, и тут выглядит крайне необычно. Чем ещё больше привлекает к себе внимание и ещё больше убеждает окружающих в своей несомненной связи со сверхъестественным.

Но вот, что это за сверхъестественное? Послана ли она Богом или кое-кем иным, тоже сверхъестественным.

Для людей Средневековья этот вопрос был крайне важным и спешить с его решением, тем паче, не полагалось. Никто и не спешит.

 

Свою работу комиссия начала с нового исследования физического состояния Жанны.

На этот раз «экспертная группа» была куда боле многочисленной и представительной чем в тот раз, в Шиноне.

Теперь её возглавляет сама Иоланна Арагонская – тёща дофина Карла. Кроме неё в комиссию входят опытнейшие акушерки и дамы из всех классов общества, известные своим благочестием.

 

Впрочем, результат был такой же как и в Шиноне. Исследовав всё со всей возможной тщательностью, женщины заявили, что Жанна абсолютно девственна и абсолютно здорова.

 

Тогда к делу приступили богословы. Стиль работы был такой: вся комиссия никогда целиком на свои заседания не собиралась. Просто каждый день несколько её членов приходили в дом генерала-адвоката и вели долгие беседы с Жанной.

 

Неоднократно они пытались поставить её в тупик своими замысловатыми вопросами, но ни разу  им это не удалось. Только ещё больше разозлили  девушку.

 

Однажды, все тот же злосчастный Гильом Эмери, имел неосторожность указать Жанне, что то, что она говорит, хоть вообщем то и верно, но вот всего этого нет ни в священном писании ни в богословских трудах.

Нарвался на ответ:

 

«В Книге Господа написано побольше, чем в ваших (выделено мной) писаниях»

 

« В ваших писаниях!». О как! А для Жанны, выходит, они не свои? У неё есть некая «Книга Господа», которую она ставит выше святого писания? Что же это за книга?

Вот и мэтр Эмери заинтересовался и спросил:

 

«-Что это за Книга Господа, о которой ты говоришь?

 - Она есть, но такие люди как ты никогда её не прочтут

 - Почему?

 - Потому, что задаёшь много вопросов»  отрезала Жанна и закончила разговор.

 

 

Надо сказать, что после этого комиссия оказалась в тупике.

В самом деле, люди на улицах чуть ли не молятся на Жанну, за неё же непрерывно ходатайствует двоюродной брат дофина герцог Алансонский, и наконец, сводный брат дофина, Денуа из осаждённого Орлеана шлёт комиссии одно грозное послание за другим, требуя, чтобы ему немедленно прислали Деву, иначе пропади всё пропадом.

А эта Дева, тем временем, уже успела наговорить вполне достаточно, чтобы её не в Орлеан, а на костёр послать как ведьму чистейшей воды и, вконец охамевшую еретичку.

Отвергнуть Святое Писание, хотя бы и косвенно, это вам не шуточки! Сжигали за куда как меньшие провинности.

Так, что же делать? Тут задумаешься.

Однако нет преград, какие бы не одолели изощрённые в догматике и демагогии умы богословов.

Вот и сейчас, они подумали и решили, что лучше всего будет – не обращать никакого внимания на эту «Книгу Господа», а решить, что Жанна ляпнула это в простоте душевной (ну крестьянка же, пастушка, что с неё взять) и продолжить работу с ней.

 

Поэтому больше никогда вопрос о «Книге Господа» не поднимался. Он и по сей день неясен, что ещё за «Книга Господа» и почему Жанне можно было её видеть, а столь просвещённым и уважаемым людям как мэтр Эмери – нет.

 

В другой раз Жанну решил допросить Сеген де Сеген. Вопрос задал очень хитрый:

 

«Ты утверждаешь, что Бог избрал тебя для того, чтобы избавить французский народ от бедствий. Но если этого хочет Бог, для чего же нужны солдаты?»

 

В этом вопросе – тончайшая и сложнейшая богословская проблема: соотношение божественного провидения и человеческой деятельности.

Чтобы дать на него ответ тем же Блаженному Августину и Фоме Аквинскому потребовалось написать тома богословских трудов, полных заковыристых доводов.

И посмотрите, как на это вопрос ответила Жанна

 

«Солдаты должны сражаться, тогда Бог пошлёт победу»

 

Одним кратким, и безукоризненным с догматической точки зрения ответом, семнадцатилетняя девушка делает ненужными все толстенные тома Августина и Фомы написанные по этому поводу!

Ну, как Жанной можно не восхищаться?!

Ей и восхищаются. Большинство явно, но есть и такие, что тайно.

Например – епископ Реймсский, канцлер Франции и председатель вот этой самой комиссии Реньо де Шартр.

Он, как председатель комиссии, должен, разумеется, соблюдать наружное беспристрастие, но на самом деле, он к этому моменту уже полностью перешёл на сторону Жанны.

 

Тому есть несколько причин. Ну во первых, как опытный придворный он видит, что Жанна популярна при дворе и любима дофином. Не пойдет же де Шартр против всего двора? С ума то он не сошёл.

Во вторых, земли Реймсского епископства, обширные и богатые практически полностью под властью англичан. И бедняга де Шартр ни гроша дохода со своих земель не получает.

Так, что он очень сильно заинтересован в войне. Разумеется – в войне победоносной.

А Жанна, понимает де Шартр, может принести победу. Он так решил, потому, что тоже почувствовал: «В этой девушке, что то есть». И это третья причина, по которой епископ Реймсский начинает Жанне симпатизировать.

Причём, так как речь идёт о возвращении очень больших доходов, епископа, наверно, уже и не особо интересует, от кого именно послана Жанна.

А хоть бы и от самого Сатаны, небось думает епископ, главное, чтобы помогла освободить мои земли.

 

Жанна тоже не сидит сложа руки. Она пытается обработать видных членов комиссии отдельно друг от друга. В неформальной, так сказать, обстановке.

 

С этой целью она налаживает контакт с отцом Алленом. Тем самым любимцем простого народа, законопослушного и не очень.

 

 

И в этом ей снова, в который раз, помогают доминиканцы. Секретарь отца Алена – молодой монах-доминиканец брат Том. Вот он то и помогает Жанне, однажды под покровом ночи, тайно покинуть дом генерал – адвоката и встретиться с отцом Аленом.

Подробности встречи нам неизвестны. Знаем только, что отец Ален поинтересовался у Жанны: часто ли она поститься. На, что та дала неопределённый ответ: она, дескать, вообще есть мало.

Похоже и этот ответ, и все последующие, полностью устроили отца Алена. С этой ночи он «лоббист» Жанны в комиссии.

 

На одном из последних заседаний, тот же Сеген де Сеген задаёт Жанне такой вопрос:

 

«Богу не будет угодно, чтобы мы поверили тебе, если ты не явишь нам некое знамение, показывающее, что тебе следует верить. Не можем же мы советовать королю доверить тебе армию, только на основании твоих же голословных утверждений»

 

Ответ доносит нам всю ярость, накопившуюся в Жанне за эти три недели бесконечных расспросов.

 

«Бог мой!» кричит она « Я приехала в Пуатье не фокусы вам показывать. Дайте мне войско. Пошлите в Орлеан. Там я явлю знамение того, кто послал меня»

 

Это был последний допрос. Дальше комиссии было уже невозможно тянуть с выводами.

 

Алансон вспоминает, что после завершения последнего заседания комиссии, они ужинали в комнате Жанны. Кроме самого Алансона и Жанны присутствовали Жиль де Ре и королевский конюший Гобер Тибо.

Жанна выглядела очень усталой и задумчивой. Она ела даже меньше чем обычно. На вопрос Алансона о причине её печали, Жанна сказала:

 

«Мне задавали так много вопросов и я должна была так много отвечать. Но, знайте, я могу сделать гораздо больше, чем рассказала им»

 

Королевский конюший тут же, и с воодушевлением воскликнул:

 

«Я верю тебе, Жанна»

 

В ответ Жанна положила ему руку на плечо, улыбнулась и сказала:

 

«Мне хотелось бы, чтобы у меня было больше людей, разделяющих твою веру»

 

После этого Гобер Тибо оставил свою выгодную придворную должность и примкнул к Жанне

 

А  комиссия, наконец,  дала заключение. В нём, в частности  говорилось:

 

«…тщательное расследование образа жизни, нравов и намерений Девы не выявило в ней никакого зла, но лишь добро, смирение, целомудрие, честность и простоту...Так как она обещала явить знамение  божественной помощи в Орлеане, король не должен мешать пойти ей в этот город с солдатами. Напротив, ему следует проводить её с почётом. Ибо сомневаться в ней означало бы грешить против Духа Святого…»

 

Не доверять Жанне, значит грешить против Святого Духа!!! Более благоприятного заключения для неё и представить то невозможно.

                                                                 (Продолжение следует)

 

 

 

 

Жанна де Арк: Ведьма Христова. Глава 5

 

Между тем, примерно через неделю после прибытия Жанны ко двору в Шиноне, Королевский Совет решил подвергнуть её допросу и испытанию комиссией опытных богословов.

Слово королевскому секретарю, историку и очевидцу событий Алену Шартье:

 

«…Король поступил, как следует мудрому государю. Он решил ни отринуть Деву ни привлечь прежде, чем не будет выяснено, кто она такая, несёт ли добро или зло, притворство или истину, красоту или уродство. На этом экзамене Дева должна была вступить в поединок с ученейшими мужами…»

 

Королевским советом было предписано, чтобы эта комиссия, тщательно и неторопливо, исследовала два вопроса касательно Жанны.

Первое:  каково нравственное и физическое здоровье Жанны. Здесь речь шла не только и не столько о новой проверке её девственности, сколько о полном состоянии здоровья Девы.

 

В те времена официально считалось, что болезни и телесные недостатки происходят исключительно из-за человеческих грехов. Следовательно, чем человек здоровей физически, тем он безгрешнее.

 

Второй вопрос, поставленный перед комиссией, обязывал её достоверно установить, действительно ли у Жанны были пророческие видения и, если они таки были, от Бога или от Сатаны они исходят.

Вопрос конечно, нетривиальный и в наше время мог бы поставить в тупик кого угодно, но в те времена подобные загадки умелые люди щёлкали как орешки.

Правда с Жанной выяснить этот вопрос оказалось очень непросто. Если судить совсем строго, то на его выяснение у Церкви ушло почти пять веков, в течении которых статус Жанны менялся от посланницы Божьей до «неведомой твари в женском облике», ведьмы и еретички, и обратно до посланницы Божьей и далее вплоть до канонизированной святой. На чём, пока, и остановились.

 

Разумеется, для проведения такого расследования, требовались если не самые лучшие, то одни из лучших умов тогдашнего времени.

 

На территории «Буржского королевства» таковых было в достатке. Они находились, в основном, в городе Пуатье, который был Столицей «Буржского королевства» и пользовался заслуженной славой второго, после Парижа, города Франции по уровню развития тогдашней науки.

К тому времени Пуатье, уже тысячу лет, был резиденцией Епископа Реймсского. Там же находились несколько древних аббатств, которые в Средневековой Европе выполняли функцию хранителей знаний и университет.

Университет Пуатье и ранее числился в знаменитых, а в то время его репутация ещё упрочилась за счёт нескольких профессоров Парижской Сорбонны, бежавших туда от англичан.

Таким образом, не составляло труда собрать комиссию из лучших богословов, юристов и медиков.

И такая комиссия была собрана. Правда, некоторые её члены, выразили недоумение, что цвет науки собирают ради исследования какой то крестьянки.

Но председатель комиссии, уже известный нам Епископ Реймсский и Канцлер Франции Реньо де Шартр, единственный из комиссии, уже видевший эту пастушку в Шиноне и общавшийся с ней, к тому времени уже прекрасно понимал, что Жанна какая то не вполне обычная крестьянка и успокоил коллег, пообещав, что ни скучно ни легко им не будет.

 

А стоит знать, что в любой комиссии, даже когда её члены формально равны, всегда есть члены которые «равней других». Разумеется, такие были и в комиссии Пуатье.

Ну, с её Председателем, как уже сказано, мы немного знакомы. Теперь давайте познакомимся с другими наиболее влиятельными лицами.

Их было трое. И все личности яркие и интересные. Особенно тот, которого я представлю вам последним.

 

А начнём мы с семидесятилетнего доминиканца, профессора теологии Сегена де Сегена. Сей мэтр был известен далеко за пределами Пуатье своей строгостью нравов и въедливостью при различных допросах и исповедях.

Этот суровый доминиканец, часто прогуливался по Пуатье, охотно беседуя с желающими поделиться с ним своими проблемами и испросить жизненного совета. Таковых находилось немало, но Сеген никогда никому из своей паствы в беседе не отказывал. И для каждого находил нужные слова.

 

Стариков, при беседе, он призывал радоваться, что их греховная пора молодости уже далеко позади и теперь, в почтенной старости, они уже не могут так интенсивно грешить, как раньше, а, наоборот, теперь им легче вести высокоморальный образ жизни, что, конечно, сильно уменьшит им наказание в потустороннем мире.

И, глядя на этот совет из нашего времени, мы вынуждены с удивлением признать абсолютную правоту старого доминиканца.

Ибо прекрасно видим своими глазами, что подавляющее большинство тех, кто ратует за моральный и благочестивый образ жизни, делают это потому, что больше не имеют достаточных физических сил, чтобы вести свой прежний аморальный и, как бы помягче сказать, не совсем благочестивый образ жизни во всей его полноте и прелести.

 

Жаловавшимся на жизненные невзгоды и телесные болезни, Сеген тоже предлагал радоваться, утверждая, что если в жизни человека вдруг исчезают беды и заботы, значит, Бог забыл о нём. А это плохо. Если же жизнь продолжает трепать человека, значит, Господь помнит о нём и до сих пор любит его.

На наш взгляд это как то не вполне логично и не очень- то служит рекламе Господа нашего, но зато психологически верно для утешения измученных невзгодами и страданиями людей.

 

С юными христианами, как с потенциальными греховодниками, Сеген вёл более суровые беседы, чем с теми, которые уже своё отгрешили.

 Он строго допрашивал молодых об их образе жизни и любил среди беседы ошарашить вопросом: на людей своего или противоположного пола они предпочитают смотреть. И если юная овечка его стада внезапно колебалась прежде чем дать ответ, то Сеген строго внушал ей, что в её душе заронено зерно зла и, пока оно не проросло, следует вытравить его постом, молитвами и слезами.

Из этого мы вынуждены сделать вывод, что почтенный профессор был гомофоб.

 

Но особенно силён он был на проповедях, собиравших огромные толпы верующих. По воспоминаниям современников, Сеген так яростно и живописно рассказывал о Страшном суде, что верующие были искренне счастливы, что за дверями храма бушует всего- то на всего жестокая и кровавая война, а не Суд Божий.

 

Исходя из всего изложенного, делаем вывод, что Сеген де Сеген был, выражаясь современным языком,  Главным психологом всего «Буржского королевства» и, как видим, очень и очень хорошим психологом.

 

Вторым, из предлагаемой вашему вниманию троицы, был знаменитый на всю Европу, доктор богословия, профессор Сорбонны Гильом Эмери.

В Сорбонне он считался живым воплощением теологии. Не было, наверно, ни одной священной книги, которую он бы не знал наизусть и ни одного богословского труда, который бы он не изучил.

Несмотря на лестные предложения оккупантов Гильом Эмери наотрез отказался от продолжения работы в Сорбонне и бежал из Парижа в Пуатье.

Похвальная твёрдость духа для тихого интеллигента –книжника, которую от таких людей не часто ожидаешь, но именно среди них, часто встречаешь.

В Пуатье мэтр Эмери и продолжил свои богословские труды.

Конечно пользы от них, как и от прочих богословских работ, человечеству сталось немного, с таким же успехом он мог бы и в бирюльки играть, но нельзя не отметить с положительной стороны его яркий патриотизм, который всегда должен быть уважаем, если немедленно влечёт за собой опасность для патриота.

В отличии от того патриотизма, выказывание которого  влечёт для патриота, и тоже достаточно быстро, какие нибудь жизненные блага и награды от государства и потому он должен вызывать не уважение, а подозрения и насмешки.

 

Гильом Эмери был, как видим, патриотом первого типа.

Странно, что встреча с другой яркой патриоткой – Жанной явилась для него опасностью не меньшей чем отказ от работы под англичанами.

Ибо Жанна, по непонятной причине (а, что нам в этой девушке вообще понятно?), именно Гильома Эмери выбрала основной мишенью для своих издевательств и насмешек.

Да так, что потрясённый профессор, позднее сказал, что даже англичане  разговаривали с ним куда как почтительней этой девчонки.

Впрочем, как и свойственно интеллигентам-книжникам, человек он был не злой и ни чем Жанне не повредил.

 

Ну и, наконец, как и обещалось, давайте познакомимся с третьим из влиятельнейших членов комиссии. Самым интересным.

Это настоятель собора святой Радегунды Гийом Ален.

По правде сказать, он был не очень то исправным священником.

Проповеди его были кратки, исповеди ещё короче и неизменно заканчивались прощением любого греха без всякой епитимьи.

Объяснял он своё легкое прощение любых грешников тем, что до совершенства Христа всем людям так далеко, что разница между великим святым и великим грешником практически не видна.

Постился он не больше, чем было необходимо, и дополнительным воздержанием себя не утруждал.

Но, несмотря на всё это, Ален пользовался невероятной любовью и почитанием среди простого народа. Это потому, что большую часть времени, он проводил не в храме, а среди простых людей. Прекрасно знал все их радости и беды, тяготы и скорби. Всегда был готов им помочь и словом и делом. Крестил, венчал, отпевал бедняков бесплатно.

Благодарное простонародье почитало отца Алиена за святого.

 

Но это в его дневной жизни. А свою ночную жизнь Гийом Ален проводил тоже среди выходцев из простого народа, правда, они были несколько специфического сорта. По ночам святой отец посещал разбойничьи шайки, притоны воров, мошенников и убийц.

Там он был тоже весьма и весьма уважаем.

Уважение преступного мира Пуатье к отцу Алену простиралось столь далеко, что если он говорил вернуть награбленное потерпевшему (правда делал он это только тогда, когда потерпевший был из простолюдинов) то преступники слушались его беспрекословно и возвращали всё до нитки.

Почему? Потому, что уважали его за святость? Или потому, что отец Ален …был главой преступного мира Пуатье?

Верным может быть в равной степени и первое и второе предположение, как и оба одновременно.

Такое было время. Такие были люди.

Смог же, примерно в те же годы, самый настоящий пират стать Римским Папой.

 

Как бы то ни было, а отец Ален является самым неоднозначным членом комиссии. И вот этот- то сильно двусмысленный и неоднозначный человек и стал в этой комиссии самым ярым сторонником Жанны.

И вновь мы видим, уже привычное нам, зрелище – Жанна просто как магнитом притягивает к себе именно подобных людей.

 

Кстати, пока мы с вами рассматривали некоторых членов следственной комиссии, Жанна уже прибыла в Пуатье. С ней немалая свита. Тут и её старые спутники, и целый штат дарованных дофином пажей и секретарей. Ну и конечно трое преданных, высокородных головорезов: Алансон, Жиль де Ре и ла Гир рядом с ней.

А следом за Жанной, как верёвкой привязанный, как зачарованный, в Пуатье переехал ВЕСЬ ДВОР из Шинона во главе с дофином Карлом.

И начались трёхнедельные испытания Жанны самыми высокими умами королевства.

                                                  (Продолжение следует)

 

 

Жанна де Арк: Ведьма Христова. Глава 4

 

Пока Франция полнится слухами о явившейся Деве, сама Дева обживается в Шиноне. Она хоть и досадует на задержку в исполнении своих планов, но время зря не теряет. Обзаводится полезными знакомствами и ….молится. Молится много и долго. Публично и у себя в закрытой комнате.

И как молится! Во время молитвы она впадает в странное оцепенение, полностью отключается от внешнего мира, бледнеет как покойница, непрерывно еле слышно шепчет молитвы, а из глаз катятся слёзы.

Степень погружения Жанны в молитву хорошо характеризует такой случай. Однажды паж по имени Луи де Конт, приставленный Карлом для услуг к Жанне, принёс ужин к ней в комнату. Он увидел, что Дева стоит на коленях перед распятьем и молится, отключившись по своему обыкновению от всего окружающего.

Со слов пажа, Жанна была в этот момент белая как мраморная статуя и такая же неподвижная, только губы слегка шевелились.

Испуганный паж несколько раз окрикнул Жанну. Та не отреагировала. Тогда  Луи де Конт подошёл к ней и сильно ущипнул несколько раз.

Только после этого паж с облегчением увидел что, щёки Жанны порозовели , сама она очнулась и стала осматриваться, как после глубоко сна.

Ужин, принесённый пажом, показался ей сильно роскошным. Жанна съела только одну сушёную сливу, один варёный рыбий хвост с хлебом и выпила кружку простой чистой воды.

Остальную еду она велела вынести на улицу и раздать бедным.

И так Жанна поступает постоянно. Она вообще ест очень мало и пьёт только воду, иногда чуть – чуть разведённую вином. То есть – виноградный сок.

 Чревоугодие не входит в число её пороков.

Слухи о таком благочестии и молитвенном прилежании только укрепляют веру в то, что Жанна и есть так долго ожидаемая Дева-Спасительница.

В Шинон начинают толпами стекаться паломники, желая хоть краем глаза увидеть эту чудесную девушку.

Но при всём при этом в Шиноне нашлись люди, которые продолжали не верить Жанне и относится к ней с плохо скрываемой неприязнью.

Это видный член Королевского Совета уже знакомый нам коннетабль Франции Ла Тремуйль. Фактический правитель «Буржского королевства».

Против Жанны он борется потому, что… боится её.

Боится всё более и более возрастающего влияния этой девушки на дофина. Ревнует, видя как всё больше и больше придворных, почувствовав в Жанне восходящую звезду двора, ищут с ней встречи, заискивают перед ней, выпрашивая милостивой улыбки или, хотя бы благосклонного взгляда Девы.

И Ла Треймуль постоянно выступает на Королевском Совете против того, чтобы доверить Жанне войско.

Он вообще поставил под сомнение даже пол Жанны. Коннетабль утверждает, что все женщины болтливы, а Жанна говорит очень мало и лаконично. Значит она не женщина, уверяет этот знаток женской психологии.

Столкнувшись с таким заявлением члены Совета решают: уж, что – что, а вопросы пола и девственности они могут выяснить и своими силами. Без помощи мудрых богословов.

С этой целью назначен осмотр Жанны опытными и благочестивыми женщинами.

9 марта Жанну осматривают акушерка мадам де Гокур и жена герцога Левансона – мадам де Левансон

Как сказано в протоколе осмотра, оные дамы:

 

«…видели всё, что в таких случаях нужно видеть и установили, что ни пол ни девственность Жанны Девы сомнению не подлежат…»

 

А Жанна тем временем продолжает изумлять окружающих. Она демонстрирует немалую осведомлённость в науках того времени.

Современник вспоминает

 

« У всех создалось впечатление, что эта девушка воспитывалась не в полях, а в тесной связи с науками»

Жанна демонстрирует и прекрасное владение конём и оружием. Она уверенно побеждает в рыцарском состязании «Кольцо». Суть состязания в том, чтобы на полном скаку, тяжёлым рыцарским копьём поддеть и снять со столба небольшое кольцо. Даже у рыцарей не всегда это получалось – Жанна снимает кольцо с первого раза!

Тогда же Жанна обзаводится и высокородными сподвижниками.

Первым из них был герцог Жан Алансонский.

 

(Единственный прижизненное изображение Алансона-соратника Жанны де Арк)

На момент своего знакомства с Жанной герцогу всего двадцать лет. Но пережил, повидал и перестрадал он уже немало.

Его отец пал в битве при Азенкуре, когда Жану было всего шесть лет. Тогда он унаследовал отцовский титул герцога Алансонского и отцовскую ненависть к Англии

В 1424 году, когда Алансону было всего пятнадцать лет, он уже бился с англичанами в сражении при Вернёе.

Там он попал в плен и содержался заточённый в башню одного из замков целых пять лет, вплоть до 1429 года, когда за него, наконец, заплатили огромный выкуп.

Этот выкуп принёс Алансону свободу, но совершенно его разорил. Придворные шутники, состязаясь в остроумии, даже спорили, кто во Франции самый бедный: герцог Алансонский или дофин Карл?

 

Позднее Алансон оставит воспоминание о Жанне.

 

Их знакомство описано так. Алансон, как раз вернулся из плена и приехал ко двору дофина, где  был представлен Жанне.

Та улыбнулась, слегка поклонилась, величественным жестом протянула герцогу руку для поцелуя и сказала:

 

«Добро пожаловать, господин герцог. Чем больше рыцарей королевской крови соберётся, тем лучше»

 

Как вспоминает очевидец, выглядело всё это так:

 

«…как будто королева принимает своего подданного, которому она оказывает благоволение..»

 

Наверно таким манерам учат пастушек в лотарингских деревнях, вот Жанна и научилась.

 

С этого мгновения Алансон целиком и полностью попал под чары Жанны и находился в их плену до самой своей смерти.

Да. Правы были видевшие Жанну, когда повторяли много лет спустя: «Что то в этой девушке было»

Теперь Алансон целые дни проводит рядом с Жанной. Она относится к нему благосклонно и называет всегда «мой прекрасный герцог»

 

Алансон везёт Жанну в родовой замок Сен-Флоран, где представляет её своей матери и жене.

 

Увидев, что мать очень переживает за судьбу сына, только-только вернувшегося из долгого плена и тут же собравшегося в новый поход, Жанна говорит герцогине:

 

«Не бойтесь, мадам, я привезу его к Вам в том же виде, как он сейчас стоит перед Вами, а может быть, и ещё здоровее»

 

После этих слов герцогиня Алансонская, особа королевской крови, опускается перед Жанной на колени и осыпает её руки поцелуями.

 

Алансон вспоминает, что Жанна приняла это:

 

«Просто и величественно. Как должное и привычное.»

 

Такие были тогда во Франции пастушки. Хотите, верьте. А хотите, нет.

 

После смерти Жанны, Алансон оставил королевскую армию и начал свою частную войну с англичанами в Нормандии.

В 1439 году во Франции вспыхивает восстание протестантов против короля, получившее название «Прагерия». Его так назвали в честь чешской столицы Прага, где тогда, как раз бушевали протестантские гуситские войны.

Среди восставших мы видим и Алансона. Каким то образом он стал протестантом.

Восстание было быстро разгромлено, а его участники прощены.

Но злобу на них король Карл Седьмой всё же затаил. И ждал шестнадцать лет, чтобы отомстить.

В 1456 году начались аресты бывших участников Прагерии. Так Алансон оказался в тюрьме.

Его сначала приговорили к смерти, но потом заменили казнь на тюремное заточение.

В тюремном заточении Алансон провёл двадцать лет и скончался в 1476 году.

 

Ну, а мы давайте ка вернёмся в Шинон 1429 года. Там у Жанны появляется ещё один преданный соратник. Это Жиль де Ре. Наверно самая яркая фигура в окружении Девы.

И, право слово, Жиль де Ре стоит того, чтобы остановится на нём чуть подробней. Дело в том, что Жиль де Ре – самый страшный маньяк – убийца в истории человечества. Именно он – знаменитый «Синяя борода»

( Прижизненный портрет Жиля де Ре)

К моменту встречи с Жанной Жилю де Ре 25 лет. Он один из богатейших людей при дворе дофина. Лучший фехтовальщик и наездник Франции. И самый красивый её рыцарь.

С такими то данными Жиль де Ре мог вести жизнь полную разнообразных удовольствий. Но он чурается их. Не участвуют в пирах, охотах и оргиях. Сторонится женщин и вполне верен своей молодой супруге Катрин де Туар. Кстати – его двоюродной сестре.

Вообщем внешне Жиль де Ре ведёт жизнь чистую и непорочную.

Но недаром одно из направлений в Криминалистике говорит, что людей ведущих непорочный образ жизни надо опасаться. И держаться от них подальше.

Если человек не пьёт, не развратничает и.т.п, то есть не имеет обычных и, вообщем то привычных и простительных пороков, то какие же тогда пороки скрывает он? Ведь не святой же он, в самом деле?

Конечно, нет. Нету безгрешных, весь вопрос в том: какие у кого грехи.

Так, что, скорее всего чёрные демоны царят в душе человека ведущего внешне благочестивый образ жизни. И вы, люди, таких святош бойтесь!

Вот и Жиль де Ре был таков. Вместо участия в пьяных разгульных оргиях, он целыми днями проводил за чтением древних манускриптов, изучая их со страстью учёного-монаха. Сам писал и очень неплохо рисовал миниатюры.

Он регулярно исповедовался, но почему то не при дворе в Шиноне, а каждый раз выбирая разные города и разных священников. Так, что не было ни одного священника который мог бы сказать, что исповедовал Жиля дважды.

Он посещал мессы, но только в том случае, если ожидалось красивое пение хора. Кажется, он рассматривал церковное богослужение как вид оперы и не желал принимать в нём участие, если «труппа» его не устраивала.

 

При первой же встрече с Жанной он почувствовал, как и многие другие, что «В этой девушке, что то есть». И это, что то околдовало и пленило его.

Однажды он бросился перед ней на колени и страстно сказал:

 

«Дева Жанна, я верю, что ты разговариваешь с духами и слышишь их голоса, к которым глухи мои уши. Пролей же на меня недостойного сияние своей благодати, ибо я готов отдать всё моё богатство, чтобы получить то, что даётся тебе без труда»

 

Жанна строго приказала ему встать и отныне преклонять колени только во время молитвы. А потом сказала:

 

«Ах, если бы больше было таких же уверовавших как ты, сколь быстрее пошли бы наши дела»

 

И Жиль де Ре уверовал! Уверовал в Жанну так, как, наверно, никогда не верил в Бога. Трудно во всей истории человечества найти такую преданность кому то, какова была преданность Жиля де Ре Жанне.

Он единственный, кто по настоящему пытался спасти её из плена. И не успел лишь чуть-чуть.

После смерти Жанны Жиль де Ре значительную часть своего состояния потратил на увековечивание и возвеличивание её имени.

Он заказал множество портретов Жанны и развешал их в своём замке. На деньги Жиля де Ре была написана и поставлена знаменитая «Орлеанская мистерия» повествующая о жизни Жанны. И в течении десяти лет, до самого своего ареста Жиль де Ре оплачивал постановки «Орлеанской мистерии» в различных театрах Франции и остальной Европы.

После гибели Жанны Жиль де Ре покидает и королевский двор и королевскую армию. В войне он больше не участвует. Наверно не мог простить Карлу предательство Жанны.

Покинув королевскую службу Жиль де Ре поселился в своём родовом замке Тиффож. Там он живёт как самодержавный король. У него своя армия из двухсот рыцарей. Своя церковь, при которой служат несколько десятков священников.

Он даже ведёт свои частные войны. То, что Франция продолжает воевать с англичанами, маршала Франции Жиля де Ре не смущает и он устраивает внутреннюю войну с соседом, неким де Буэлем.

Стоит ли говорить, что таким поведением Жиль де Ре никак не снискал себе любви народной и уважения при дворе.

Впрочем, это его не интересует. Он со всей страстью углубляется в своё любимое занятие, поиски путей в мир сверхъестественного. Жиль де Ре всё ещё мечтает общаться с духами.

В его замке всё чаще появляются различные маги, алхимики, гадатели.

Получая от хозяина щедрое финансирование, эти мистики ищут для него, то философский камень, то эликсир вечной молодости.

Всё это, разумеется, безрезультатно, но и вообщем то, безобидно.

Ужас в замке Тиффож поселяется, когда в 1439 году в нём появляется монах-францисканец Франческо Прелати. Некромант.

Если прежние маги и экстрасенсы, работавшие на Жиля де Ре были всё таки католиками то Прилати в открытую заявляет, что он колдун и имеет в услужении некого демона по имени Баррон. Через этого демона, уверяет Прелати, он общается с миром мёртвых и повелевает им.

Жиль де Ре просит монаха познакомить его с демоном. Не знаю как это выглядело, но Прелати устраивает сеанс вызова демона Барона.

И Жиль де Ре радостно убеждается – это то, что он искал многие годы.

Вот только демон хочет крови. Человеческой крови. И не любой, а детской.

И в окрестностях замка начинают один за другим пропадать без вести маленькие дети.

 

29 июля 1440 года супруги Эйсе подают в канцелярию епископа Нантского Жана де Малеструа заявление о пропаже своего десятилетнего сына. С этого дня и начинается распутываться кровавый клубок нескончаемых преступлений, творившихся целый год в замке Жиля де Ре.

Епископ, приступив к следствию, сразу же выясняет, что последний раз мальчика видели входящим в замок Жиля де Ре.

Разумеется епископ был давно осведомлён о том, что маршал Франции занимается чёрной магией, но как то закрывал на это глаза.

Странная пропажа мальчика заставила его насторожиться. Он повелел узнать, не происходили ли в этой местности ещё исчезновения детей.

Оказалось, что происходили. Причём всё лежало на поверхности. Менее чем за сутки служащие канцелярии добыли епископу сведения о ещё как минимум девяти случаев исчезновения детей в районе замка Тиффож.

Крайне встревоженный полученной информацией епископ обращается к местному главе  инквизиции Жану Блуэну.

Начинается тайный сыск. Люди инквизиции вербуют слуг Жиля де Ре. Информация, полученная от осведомителей, ошеломила даже привыкших ко многому инквизиторов.

 

Вот, что сообщали тайные агенты

 

«Жиль де Рэ и его сообщники брали невинных мальчиков и девочек и бесчеловечно забивали их, убивали, расчленяли, сжигали и подвергали всяким пыткам, а вышеупомянутый Жиль, обвиняемый, приносил тела упомянутых невинных детей дьяволам, призывал и заклинал злых духов и предавался гнусному содомскому греху с маленькими мальчиками и противоестественно удовлетворял свою похоть с молоденькими девочками, отвергая естественный способ копуляции, когда невинные мальчики и девочки были живы, а иногда и мертвы или даже во время их смертных судорог»

 

Другой агент сообщал, что:

 

«Жиль де Рэ предлагал руку, глаза и сердце одного из упомянутых детей со своей кровью в хрустальном кубке демону Баррону в знак уважения и поклонения»

 

13 сентября 1440 года Жиль де Ре был арестован. Чуть позже были арестованы и его сообщники. Ими были несколько главных колдунов, два телохранителя, молодые парни Гриар и Кориньо и женщина, некая бабка Меффрэ, ответственная за поставку Жилю де Ре детей для его чёрных месс.

 

Всего было собрано более ста свидетелей преступлений Жиля де Ре. Сам барон долго запирался, отказываясь признавать преступления, но под угрозой пытки наконец заговорил.

 

Его показания не вполне устроили судей и 22 октября маршал Франции и его колдуны были всё таки подвержены пытке.

 

После чего Жиль де Ре окончательно раскаялся и признал себя виновным в убийстве 800 детей. Он просил прощения у родственников убитых детей и просил молиться за него.

 

Однако в средневековой Франции, в отличии от СССР 20 века, признание совсем не считалось достаточным доказательством для вынесения приговора.

Поэтому, несмотря на признание Жиля де Ре, суд не счёл возможным вменить ему убийство восьмисот детей, и назвал доказанным только убийство 150 детей.

 

За это преступление, а так же за занятие чёрной магией, договоры с дьяволом и нечистыми духами Жиль де Ре был приговорён к сожжению на костре. Вместе с ним к такой же казни были приговорены и ближайшие слуги барона.

 

В приговоре, в частности, сказано:

 

«они насиловали детей жестоко и противоестественно и совершали с ними грех содомии, они много раз вызывали злых духов, которым приносили клятву верности, они совершали другие ужасные и неописуемые преступления, касающиеся церковной юрисдикции»

 

Суд призывал всех честных католиков молиться за обвиняемых.

Жиля де Ре и его сообщников казнили 26 октября 1440 года в городе Нант. Так как Жиль де Ре раскаялся в своих грехах, перед сожжением его задушили на глазах огромной толпы зрителей.

Тело тоже не сожгли до тла. Ему дали маленько обгореть, затем палач сдёрнул мёртвого маршала с костра.

Родственники Жиля де Ре наотрез отказались осквернять его прахом фамильный склеп. Христианское милосердие проявил Нантский монастырь кармелиток, дав последний покой останкам маршала Франции и преданнейшего соратника Орлеанской Девы - Жиля де Ре.

 

Жуткая подробность: головы самых красивых своих жертв Жиль де Ре приказывал сохранять и мумифицировать. Затем он развешивал их по стенам своего замка…прямо между портретами Жанны.

Таков был второй соратник нашей героини. Но там же в Шиноне, она обзавелась и третьим.

Знакомьтесь: предводитель гасконских наёмников дофина Карла, отчаянный головорез и виртуоз матерщины и богохульства ля Гир, по прозвищу «Сатана».

 

( Прижизненное изображение Ля Гира. Он тот, что справа в шлеме.)

Это прозвище он получил за то, что постоянно утверждал, дескать ад ему не страшен, так как он, ля Гир уже побывал там и остался доволен тамошним обществом.

Собственно ла Гир это тоже прозвище, на самом то деле этого человека звали Этьен де Виньоль. Но по этому имени никто его не называл. Ля Гир – стало его настоящим именем.

Вообще гасконцев тогдашние французы ненавидели. Эти горцы, буйные как в бою так и в мирной жизни вызывали отторжение у окружающих своими грубыми манерами, постоянными поисками ссор и драк, а также  своим языком непонятным для французов и вообще больше похожим на испанский чем на французский.

 

Вот эту то банду и возглавлял ля Гир. Для своего девиза этот гасконский сорви-голова придумал такую фразу: «Королём быть не могу, принцем не хочу – я ля Гир»

Он иногда молился богу, конечно, но молитва у него была только одна, лично им придуманная. Тоже очень оригинальная:

«Господи» просил гасконец «соверши для Ла Гира то, что Ты хотел бы, чтобы Ла Гир совершил для Тебя, если бы Ты был Ла Гиром, а Ла Гир Господом»

 

Характер у ля Гира был настолько бешенный, что к нему не решались без крайней надобности даже свои приближаться.

Жанна решилась.

 После короткой беседы ля Гир, к величайшему изумлению свидетелей, предусмотрительно державшихся в отдалении, вдруг опустился перед девушкой на одно колено и приложил её руку к своей голове. По гасконски это означало, что  он приносит Жанне вассальную присягу.

Жанна приняла его клятву верности, но с условием, что ля Гир отныне прекратит ругаться и богохульничать.

И свершилось чудо – никто и никогда больше не услышал от ля Гира ни одного ругательства!

Ля Гир и его гасконцы были авангардом армии Жанны. Они прославились во время битвы под Орлеаном, Луарской компании и битвы при Пате.

 

К сожалению, незадолго до пленения Жанны Ля Гир сам попал в плен к бургундцам. Иначе он бы, наверняка, приложил все усилия для вызволения своего божества из английских лап.

 

В отличии от де Реца и Алансона ля Гир не бросил королевскую службу и после гибели Жанны. Он продолжал участвовать в войне, наводя ужас на англичан, от которых получил прозвище «Гнев божий»

 

Умирал ля Гир страшно. В 1442 году он был отравлен неизвестным ядом от которого и скончался в невыносимых муках, разложившись заживо.

 

Кстати, интересная деталь: в средние века каждая игральная карта – картинка: король, валет и дама имела исторических прототипов.

Так вот ля Гир считался валетом червей.

(  Да, Да - это он самый - Ля Гир)

 

Чтобы было вполне понятно, как высоко оценили ля Гира создатели игральных карт, назову других валетов, в компании которых оказался сей гасконец

Валет пик – рыцарь Роланд

Валет бубен – Гектор, вождь троянцев, персонаж «Илиады»

Валет треф – рыцарь Круглого стола сэр Ланселот.

 

Вот такие были трое самых близких и преданных соратника Жанны. Очень разные, абсолютно непохожие друг на друга они были объединены той непонятной и странной силой влияния на людей, которой обладала Жанна.

И дальше судьба этих троих была очень похожа. Каждый из них, под влиянием Жанны, сильно изменился.  В лучшую или худшую сторону, но изменился. И каждый принял смерть тяжкую, лютую. Как и их семнадцатилетняя повелительница.

 

    (Продолжение следует)

 

Жанна де Арк: Ведьма Христова. Глава 3

 

В истории есть традиционное представление о первой встречи Жанны с дофином. Сцена эта настолько яркая и красивая, что перекочевала без малейших изменений со страниц исторических трудов на страницы художественной литературы и на киноэкраны. И, право слово, она того стоит конечно.

 

Напомним её вкратце.

Для встречи Жанны, в залитом светом факелов и свечей тронном зале Шинона, собрались все придворные числом несколько сотен человек. Сам же дофин, желая испытать Деву, укрылся среди толпы придворных. На трон посадили подставную фигуру.

Жанна, войдя в зал, ничуть не смутилась видом роскошно одетой, знатной толпы и сразу определила, что сидящий на троне человек - не дофин.

На предложение – найти дофина самостоятельно Жанна, поискав глазами среди придворных, уверено указала на Карла. Чем привела в восторг смешанный со страхом, как самого Карла так и придворных.

(Знатный дворянин времён Жанны де Арк)

 

Это всё очень впечатляет. Но так ли это было на самом деле?

Знаете, известно такое явление: описывая какое либо великое историческое событие постфактум, люди, видя всю грандиозность произошедшего и не менее грандиозные последствия, невольно начинают думать, что и у своих истоков это событие было тоже величественным и прекрасным.

Действительно, ведь трудно же  представить, глядя на Волгу, что зародилась она из нескольких ручейков.

Поэтому, вольно или невольно но летописцы начинают приукрашать и возвеличивать истоки великих событий , делая их достойными великих последствий.

Так, например, значительные исторические личности, под рукой хронистов, начинают блистать умом, силой и благородством или наоборот, жестокостью, подлостью и коварством прямо таки с раннего детства.

А несколько незначительных стычек, внезапно для всех участников, переросших в грандиозную войну, превращаются в хитрый, тщательно продуманный план злых сил «мировой закулисы».

 

Ну, а мы с вами,  памятуя о том, что Волга, всё таки, вытекает из нескольких ручейков, а не из Миссисипи давайте попробуем посмотреть внимательней на то, что говорят различные источники про первую встречу Жаны с дофином. Благо этих источников, как уже выше говорилось, очень много.

Нас интересуют пока только те в которых описана первая встреча Жанны с дофином

 

 

Если, из таких источников, взять только документы первой половины 15 века, то есть написанные или очевидцами или, по меньшей мере, современниками деяний Жанны, то таковых мы насчитаем шесть.

Это «Хроника царствования Карла Седьмого», «Орлеанская хроника», «Хроника Девы» и «Чёрная книга» ( последний источник целиком не сохранился и дошёл до нас только в, сделанных для личного использования, выписках секретаря парижской мэрии, правда тоже современника тех событий), показания Рауля де Гокура – камергера двора дофина и показания Реньо Тьерри королевского медика

Из этих шести источников четыре первых написаны людьми, хотя и современниками событий, но при встрече Жанны с дофином не присутствовавшими.

 А вот двое последних: камергер и медик лично были сами на первой встрече Жанны и Карла и видели всё своими глазами.

 

(Наряды придворных времён Жанны де Арк)

 

Четыре первых источника описывают в разных подробностях традиционный вариант

(правда тут несколько особняком стоит вариант «Чёрной книги», но сей источник вообше отличается крайне нестандартным описанием Жанны. Ведь написан он был в Париже. А там, у Жанны, при её жизни, сторонников и поклонников не было. Мы ещё вернёмся к описанию Жанны в «Чёрной книге», а здесь скажем, что в её варианте дело было так: Жанна просит показать ей дофина. Ей дважды выводят подставное лицо и дважды Жанна отвергает его. На третий раз вывели дофина и Жанна сразу же его узнала )

 

А вот лично присутствовавшие при встрече камергер и медик дают нам совсем иную картину.

Их показания, как и у всех кто был настоящим свидетелем какого нибудь события и не желает ничего приукрашивать, очень кратки. Поэтому приведём их полностью

 

Камергер Рауль де Гокур:

 

«Я находился в Шиноне, когда она прибыла туда и видел как она предстала перед его королевским величеством и советом. Я видел и слышал её слова «Светлейший сеньор дофин, меня послал бог, дабы помочь вам и вашему королевству». Увидев и выслушав её, король, чтобы лучше быть осведомлённым о том, кто она такая, распорядился передать её под надзор Гильома Белье, своего дворецкого, бальи Труа и моего наместника в Шиноне, чья супруга была известна своим благочестием. Затем он повелел, чтобы Жанну обследовали клирики, прелаты и доктора ,дабы выяснить, должно ли и можно ли верить тому, что она говорит»

 

Медик Реньо Тьерри:

 

« Я видел Жанну, когда она предстала перед королём в Шиноне, и слышал, как она сказала, что её послал бог к благородному дофину, чтобы снять осаду с Орлеана и повести короля в Реймс для коронации и миропомазания»

 

 

Вот и всё. Куда то исчезает и тронный зал, забитый придворной знатью, и дофин, прячущийся среди толпы.

А появляется просто деловое заседание Королевского Совета, в котором всего то навсего десяток человек. И дофин никуда не прячется, да и Жанне, чтобы опознать Карла среди десятка седовласых советников, совсем не требуется ни особая проницательность ни помощь свыше. Это конечно, если бы вообще, вопреки всякому этикету, Жанну не представили дофину, чем сразу же ясно указали самой Жанне на то, кто здесь кто. А её, надо полагать, всё же представили.

 

Так, что – всё было, как видим, намного скучнее, деловитее и проще.

 

Да и действительно, мыслимое ли дело, чтобы дофин, теряя остатки своего авторитета среди придворных, вдруг стал бы трусливо прятаться от какой то девчонки?

Зачем это ему? Устроить испытание Жанне? Дескать- если её и правда бог послал, то она конечно укажет на короля где бы он не скрылся.

Но ведь, решись Карл и впрямь на такое, это было бы испытание не столько Жанне сколько самому Карлу.

А ну как Жанна ошибётся и впрямь примет подставку за дофина. Что скажут окружающие?

Что это подставная Дева, мошенница и проходимка, раз не смогла различить настоящего короля?

А может они скажут совсем наоборот?

Скажут, что король не настоящий и  действительно не имеет никаких прав на престол, раз даже Дева не указала на него как на короля.

Думаете, не сказали бы так? Ого, ещё как бы сказали. И нашлось бы кому про этот случай на всю Францию раструбить.

Ибо и законнорожденность дофина была у современников под большим вопросом, и права Карла Валуа на французский престол и впрямь ведь были меньшие, чем у английского короля, чего уж там. А тут ещё и Дева Карла прилюдно королём бы не признала!

 

Ну и зачем это всё Карлу было бы надо? Не зачем. Этого и не было. А было вот, что.

 

Карл принял Жанну там, где и должно принимать подобных гостей, на заседании Королевского Совета. Он никуда не прятался и не пытался вводить Жанну в заблуждение.

Состоялся короткий, как и положено при первой аудиенции, разговор, после которого аудиенция была окончена и дофин распорядился начать расследование данного дела.

 

 

Скучновато, зато правдиво.

 

Постойте! Мы совсем забыли ещё про одного свидетеля. Да про какого! Про саму Жанну! Ведь она же тоже рассказывала на суде о своей первой встречи с дофином.

Ну и как же там было дело, со слов Жанны?

 

«Когда я вошла в комнату, где находился король, то сказала ему, что хотела бы пойти на войну с англичанами»

 

Всё!

 

На вопрос, как  же она узнала короля, Жанна ответила так, как обычно отвечала на вопросы суда.

 

«Я не помню»

 

Вот это всё, что сама Жанна рассказала о своей встрече с дофином в Шенноне. И никогда ничего большего кому бы то ни было, она про те события не рассказывала.

 

Тогда откуда же взяли информацию авторы наших первых четырёх источников? Выдумали сами или друг у друга переписали?

Разумеется, нет. Все они пользовались множеством, абсолютно независимых друг от друга источников информации.

 

Вот только….Жанна то уже при жизни стала легендой. И рассказы о её деяниях облетали всю Францию со скоростью необыкновенной. Разумеется, обрастая по дороге различными красочными подробностями и легендами. Нет сомнений, что тут же появились тысячи «свидетелей» якобы видевших всё своими глазами и слышавших всё своими ушами.

 

Например, в «Чёрную книгу» рассказ о встрече Жанны с дофином был внесён со слов нескольких таких «свидетелей» которые всё, это, разумеется, сами видели.

А знаете, где они это рассказывали? В Нормандии! Это самый север Франции, побережье Ла-Манша.

А знаете, когда они это рассказывали? В марте 1429 года! Жанна ещё даже до Орлеана не дошла. Ещё и не сделала ничего. А красочные рассказы о ней уже по всей Франции ходят.

И падают, как мы это уже знаем, на очень хорошо подготовленную почву.

И скоро вся Франция, англичане, французы, бургундцы, друзья и враги узнаЮт – Дева уже не просто легенда. Пророчество Мерлина свершилось! Дева , Посланница Божья явилась спасти Францию!

                                                                           ( Продолжение следует)

 

 

Жанна де Арк: Ведьма Христова. Глава 2

 

От города Вокулёра на северо-востоке Франции откуда начала свой поход в бессмертие Жанна со своим небольшим отрядом до Шинона где со своим двором (ниже мы увидим, что это за двор) размещался король, а, точне полукороль Франции Карл около семисот миль. Половина пути проходит по Бургундии - вражеской территории.

 

Один из спутников Жанны, Бертран Пуланжи позднее вспоминает об этом безумно рискованном путешествии

 

«Повсюду кишели бургундцы и годоны (так французы называли англичан по любимому английскому ругательству God damned – будь я проклят) поэтому нам надо было соблюдать осторожность. Каждую ночь Жанна-Дева ложилась рядом со мной, не снимая плаща и сапог. Я был молод тогда, но, несмотря на сильное желание и телесное влечение, не посмел тронуть Жанну»

 

Эти строки Пуланжи писал на склоне лет. Поэтому очевидно запамятовал, что Жанна не каждую ночь спала с ним. Иногда, по неизвестным соображениям, она устраивалась в одной постели с другим своим телохранителем – Жаном из города Мец.

 

Тот вспоминая об этом, клянётся, что не только не делал никаких попыток овладеть Жанной, но и желания к тому не испытывал, несмотря на внешнюю привлекательность Девы.

 

В отсутствие желания у Жанна из Меца охотно верится, так как сей отважный воин был геем.

 

У спутников Жанны во время всей этой одиннадцатидневной гонки время от времени возникали сомнения в том, что король не то, что Жанне войско даст, но и вообще примет и выслушает их.

 

Жанна не давала этим сомнениям разрастись, пресекая их сразу при появлении:

 

«Нас всё время одолевали сомнения, но Жанна повторяла, что не нужно бояться, потому, что когда мы приедем в Шинон, благородный дофин встретит нас с радостным лицом»

 

Кажется Жанна не просто верила в это, а твёрдо знала, что так оно и будет. Дело в том, что на своём пути она совершает несколько очень интересных остановок.

Первую из них - уже на второй день. И ни где нибудь а в доминиканском монастыре Сент – Урбан.

Там Жанна со своими спутниками провели почти весь день и заночевали.

Вообще то это мужской монастырь. На данный факт спутники указывают  Жанне, увидев, куда она ведёт их , но девушку это  ни в малейшей степени не смущает.

Жанна направляется в монастырь как к себе домой….и её запускают туда без всяких вопросов, как и вправду к себе домой.

Так, что эту ночь отряд Жанны провёл в комфортных условиях. А вот дальше Жанна погнала их без остановок.

Прерывая путь только на краткие ночные привалы, отряд преодолел почти всю Бургундию и Восточную Шампань. Переправился в стороне от мостов через три , разлившиеся от весеннего половодья, реки.

И всё это по бездорожью ибо Жанна ведёт их в стороне от больших дорог, тщательно обходя не только города, но даже и деревни.

Ведёт так уверенно, будто всю жизнь прожила в этих краях. И при этом утверждает, что никогда здесь не бывала и говорит спутникам, что это её «голоса» ведут отряд.

 

Наконец самый опасный участок пути, пролегающий по вражеской территории, заканчивается. Впереди город Осер. Последний город на вражеской земле. Сразу за ним уже королевский домен или «Буржское королевство» как называли тогда ту часть Франции, что оставалась ещё французской.

 

И тут Жанна неожиданно изменяет своему обычаю: идти быстро и тайно. Она направляется прямо в Осер, идёт там в кафедральный собор, слушает мессу, причащается, потом ещё сама долго-долго молится.

Полдня Жанна проводит в кафедральном соборе за молитвами. А потом срывается с места и стремительно покидает город.

Небольшой переход и её отряд уже на дружественной территории. Эту ночь они проведут не на сырой земле у чахлого костерка, как предыдущие, а  в тёплых и мягких постелях. Под крышами гостеприимного городка Жьен.

 

 

Пусть пока спят, а мы с вами подведём некоторый итог прохода Жанны по Бургундии.

Вы обратили внимание, что в начале самого опасного участка своего пути, в его крайней восточной точке, она довольно долго  гостит в мужском(!) доминиканском монастыре? Потом она исчезает с отрядом в бургундских дебрях. Проходит Бургундию с востока на запад, стараясь не попасться никому на глаза. Но в конце бургундского участка своего маршрута Жанна выходит из лесов и явно выставляет себя напоказ.

Как хотите, но мне кажется, Жанна делает это умышленно. Кажется, что она хочет, чтобы кто-то увидел её в Осере живой и здоровой.

Ведь правда же, очень похоже на то, что своими остановками в монастыре в начале пути и в соборе в конце его Жанна как бы фиксируется для кого то в неких «контрольных точках» своего маршрута.

Да, в Осере Жанна ни с кем не общается. Только молится. Но для того, чтобы «считать» сигнал, и не надо непосредственного контакта.

Достаточно, чтобы нужные глаза увидели Жанну в кафедральном соборе и сообщили интересующимся лицам, что то вроде: «Всё хорошо. Она жива».

 

Вторая половина пути до Шинона проходит в куда более комфортных условиях, чем раньше. Отряд теперь не прячется, а идёт открыто. На отдых останавливается в городах. Сытно ест, сладко спит. Правда скачут быстро, Жанна медленно перемещаться не любит.

 

Но как бы ни стремительно двигался отряд Жанны, слухи о Деве явившейся спасать Францию летят ещё быстрее его.

 

В осаждённом Орлеане о Жанне узнают раньше, чем при дворе короля в Шиноне.

Вот, что, через двадцать лет после этих событий, вспоминает внебрачный брат короля Дюнуа, в то время оборонявший Орлеан.

 

« Я находился в Орлеане, который осаждали англичане, когда до меня дошли слухи о том, что через город Жьен проехала некая девушка, называемая всеми Девой. Она уверяла, что направляется к благородному дофину, чтобы снять осаду с Орлеана и повести дофина в Реймс для миропомазания. А так как я был королевским наместником и ведал обороной названного города, то послал к королю двух дворян, чтобы получить о сей Деве более полную информацию»

 

Пусть вас не смущает, что Дюнуа называет здесь Карла то королём то дофином. Обратите внимание, слово «дофин» он вкладывает в уста Жанны.

И это очень характерный штрих. Из сторонников Карла только Жанна называла его в то время всё ещё дофином.

Для всех других он был уже король, но только не для неё.

«Голоса» ей сказали, что Карла ещё предстоит короновать и ни где нибудь, а в Реймсе. Раз коронация, по мнению «голосов», ещё только предстоит, значит и Карл пока не король.

Вот Жанна его дофином зовёт.

Это с её стороны дерзко, конечно, но это же не первая дерзость которую мы видим от «деревенской пастушки» и, уверяю вас, далеко не последняя.

 

Дворяне, посланные Дюнуа из Орлеана, прибывают в Шинон значительно раньше Жанны. Но при дворе о появлении на французской земле Девы узнают не от них.

Кто то решил не пускать всё на самотёк (пошлёт Дюнуа гонцов или нет, не ведомо же) а подготовить появление Жанны у короля тщательней.

 

И в Шинон приходит Предтеча Девы!

Профессор теологии Жан Эро, очевидец явления предтечи рассказывает такую историю

 Некая женщина по имени Марианна из Авиньона за три дня до прибытия Жанны откуда ни возьмись появилась  в Шиноне (тщательно охраняемом, кстати сказать) и стала громко и экзальтированно всем рассказывать о своих видениях в которых она видела разорения и беды Франции.

А потом, дескать, она увидела доспехи и оружие. Испытав ужас Марианна подумала, что ей предложат взять оружие и надеть доспехи. Но глас Божий громогласно сказал ей, чтобы она не боялась, ибо эти латы наденет и это оружие возьмёт в руки не она, а та, что идёт за ней. Дева-Спасительница.

 

Смутив таким образом умы обитателей Шинона ( умы, надо сказать, крайне суеверные, как и положено в Средневековье) Марианна исчезла  из замка так же таинственно как и появилась.

 

А вскоре некий гонец, представившийся «посланцем Девы» привёз письмо от Жанны дофину Карлу. И, со слов мэтра Эро, все пришли к твёрдому убеждению, что Жанна и есть Дева.

 

Само письмо не сохранилось, но о его содержании мы знаем из слов самой Жанны. Спрошенная об этом письме на судебном процессе она рассказала его содержимое

Вот как это зафиксировано в протоколе её допроса:

 

«Кажется в этом письме говорилось, что она узнает своего короля среди всех прочих»

 

Впрочем, как мы дальше увидим, на своём суде Жанна отказалась принести присягу в том, что будет говорить своим судьям только правду, поэтому врала им много и охотно.

Так, что, может в том письме и совсем другое говорилось. Впрочем, это неважно.

Для нас с вами важно: откуда именно Жанна направила это письмо в Шинон.

 

А отправила она его из города Фьербуа, что в двадцати километрах от Шинона. Промчавшись за 11 дней шестьсот километров Жанна, как вкопанная, остановилась рядом со своей целью.

Зачем? Будьте уверены, причина была – без веской причины эта мудрая девушка ничего не делала. Пока.

Так, что причины были. Но вот сколько их было и каких?

Одна из этих причин нам известна. Это аббатство  Сент Катрин де Фьербуа. – аббатство Святой Екатерины, если по русски.

 

С давних пор существовало поверье, что Святая Екатерина оказывает покровительство военнопленным. Поэтому, те, чьи родственники оказывались в плену, заказывали молебны именно в этом аббатстве. А, освобождённые из плена воины, считали, что их освобождение произошло благодаря заступничеству Святой Екатерины и, в качестве благодарности, приносили в дар Святой Екатерине (читай: аббатству) оружие и доспехи.

 

Всё это делало аббатство в Фьербуа довольно доходным и , неплохо вооружённым местом.

Вот там Жанна и разбивает на несколько дней свой последний перед встречей с дофином, походный лагерь.

Не в городе разбивает, а в самом аббатстве.

Позднее мы с вами ещё вернёмся туда и увидим, что эти два дня Жанна потратила не зря.

 

Но кроме посещения аббатства у Жанны есть ещё одна причина задержаться в Фьербуа.

 И вот, что это за причина мы не знаем и никогда, очевидно не узнаем.

А с чего я собственно решил, что такая причина вообще существовала? -спросите вы.

А вот с чего. Дело в том, что и в городе и в аббатстве Жанна появилась  в сопровождении только двух своих спутников.

Куда она отправила остальных? Зачем? Что и где они делали эти несколько дней? Это остаётся тайной.

Может это как то связано со следующей загадкой: а когда именно Жанна прибыла таки в Шинон?

 Уже упомянутые выше, Бертран Пуланжи и Жанн из Меца , опрошенные отдельно друг от друга, постоянно называют дату прибытия Жанны в Шинон 23 февраля, и сама Жанна называла на суде эту дату а вот Хроники царствования Карла Седьмого и  записки его секретаря Алена Шартье указывают, что Жанна появилась в Шенноне только 6 марта.

9 дней разницы!

Что это? Обычная накладка, чья то ошибка в датировке? Память кого то из действущих лиц подвела или переписчик ошибся?

Или Жанне и её тогдашним телохранителям, даже перед смертью хочется скрыть, что и где они делали в эти девять дней между 23 февраля и 6 марта 1429 года?

Не знаю. Но, как бы то ни было, а перед самым Шиноном отряд Жанны вдруг рассыпается по округе, чтобы вновь собраться вместе когда Жанна, по известным только ей признакам определяет: время встречи с дофином пришло. И она едет в Шинон.

 

23 ли февраля или 6 марта, но Жанна  во главе своего небольшого, но уже спаянного совместными испытаниями и опасностями, отряда прибывает ко двору.

Сама Жанна , позднее, рассказала, что приехала в Шинон около полудня и уже вечером была принята при дворе.

«При дворе».

 Чтобы при виде этого словосочетания у вас не возникло в воображении нечто вроде Версаля времён Людовика Четырнадцатого, полагаю стоит немного рассказать, что же это был за «двор».

По сути дела это был кочевой табор. В постоянном страхе, ежедневно ожидая вторжения англичан или бургундцев, дофин Карл всё время перемещался по своим землям из замка в замок. Зимой он откочёвывал на юг, а когда становилось теплее – переезжал ближе к Луаре.

Как половцы, право слово!

Вот в этом году он выбрал для своего летнего «кочевья» Шинон. Ну и придворные, разумеется, вслед за ним.

Тоскливая безнадёга и ожидание близкого конца, всегда царящие в  этом двором, в последний год, после того как англичане, начав новое наступление, захватили все города по течению Луары за исключением Орлеана, стали чуть ли не физически ощутимыми.

Поэтому двор, и раньше не блиставший строгостью нравов и благочестием, теперь погрузился в нескончаемые оргии и  вакханалии.

Пьянство, азартные игры, самый грубый и самый утончённый разврат вот, что творилось при дворе дофина Карла круглосуточно.

Придворные, даже очень знатные, не гнушались выезжать на самый банальный грабёж округи, когда у них заканчивались деньги. Они бы, конечно, и казну грабили, но вот в казне то пусто было.

Дофин, не имеющий возможности, разумеется, выходить на большую дорогу жил в нищете.

Даже колыбель для своего первенца он был вынужден брать в долг.

А буквально накануне приезда Жанны произошёл и вовсе случай ни на, что в истории Франции более не похожий. Сапожник отобрал у короля сапоги! За долги. Ну ладно, не у короля - у дофина. Но всё же.

История нам сохранила имя наглого и отважного сапожника – мэтр Жак. Этот Жак сшил королю сапоги. Ждал-ждал оплаты, а её нет. Тогда он, заявился в замок, почтительно поклонился Карлу, забрал сапоги, завернул их в рогожу, ещё раз почтительно поклонился и ушёл.

Так, что Жанну дофин Карл встречал в сапогах, которые дал ему поносить архиепископ Реймский Реньо де Шартр.

Прямо скажем, что со стороны архиепископа было очень благородном поступком - дать Карлу поносить сапоги. Ведь ещё совсем недавно Карлу пришлось выкупать архиепископа из плена.

Нет – нет, в плен почтенного клирика захватили не англичане и не бургундцы. Свои!

Артур де Ришмон - коннетабль Франции (это нечто вроде министра обороны) взял да и приказал схватить архиепископа и бросил его к себе в темницу.

Наверно деньги не поделили. Де Шарт он же не только архиепископ Реймский был но ещё и канцлер Франции. Вот в этой должности он где то перешёл дорожку коннетаблю и оказался в темнице.

И дофин Карл был вынужден выкупать своего канцлера у своего же коннетабля. А сам коннетабль Артур де Ришмон, после этого стал фактическим правителем того, что осталось от Франции.

Но, не надолго.

В том змеином клубке, что представлял из себя тогда французский двор, расслабляться нельзя было ни на минуту. Де Ришмон имел неосторожность позволить себе это, и возмездие не заставило себя ждать. Пришло оно опять же от своих.

Он, Артур де Ришмон, приблизил к себе некого Жоржа ла Треймуля. Ну, а тот, осмотревшись и освоившись, втёрся в доверие к дофину и к архиепископу. Потом, эта троица, совместными усилиями низвергла всемогущего коннетабля и отправила его в изгнание.

Коннетаблем стал Жорж ла Треймуль.

Правда эта победа не обошлась без потерь. Вместе с низвергнутым коннетаблем ушли и его воины, а это полторы тысячи закалённых в боях рубак. Так, что дофин лишился воинов как после хорошей битвы.

Чуть позднее, всего через пару месяцев, когда Жанна, овеянная славой орлеанской победы, будет обладать огромной властью, она вернёт Артура де Ришмона вместе с его отрядом и приблизит бывшего коннетабля к себе.

Это, разумеется, не добавило любви к Жанне среди приближённых дофина.

Ну а, что же сам дофин? Что представлял из себя этот человек?

В момент встречи с Жанной Карлу было 26 лет. Это был очень хилый человек с неуверенной крадущейся походкой и затравленным, бегающим взглядом.

Забавно, но факт - лицом он, судя по дошедшим до нас портретам, был очень похож на Президента Путина.

(Карл Седьмой)

Двенадцатый ребёнок сумасшедшего отца и распутной матери Карл был неуверен даже в законности своего рождения не то, что в законности своих притязания на французский престол.

Всё это сформировало характер молодого дофина. Карл был скрытен, лжив, коварен, недоверчив. Таким он и останется до самой смерти.

Дофин был очень хорошо образован. Великолепно знал несколько иностранных языков, историю и географию.

Вот только, в тот момент, меньше всего Франции был нужен историк и географ на престоле. Нужен был воин, а вот именно воином то Карл и не был.

 

 

Вот к такому двору и к такому повелителю и прибыла Жанна в начале 1429 года.

 

                                                                           (Продолжение следует)

ПРОЛОГ

Этот небольшой пролог я пишу для своих старых, ещё с сайта «РетРо», читателей.

Три года назад на сайт «РетРо» я выложил свою документально-историческую повесть: «Жанна де Арк – Семнадцатилетний Верховный главнокомандующий»

 

 

 

(памятник Жанны де Арк в Лионе)

 

 

 

 «Разве вы не слышали пророчество, что Франция будет погублена женщиной и возрождена Девой из пределов Лотарингии?» так сказала мне Жаннетта и я вспомнила это и было поражена. После этого я и многие другие поверили в неё»

Так вспоминает Екатерина Ле Рое свой разговор с Жанной.

 

«Разве не было предсказано, что Франция будет погублена женщиной и возрождена Девой?» спрашивает Жанна у Бодекура

 

«Разве вы не слышали пророчества…» многие свидетели вспоминают, что во время первой встречи с ними Жанна именно этими словами начинает беседу с ними.

 

Да, слышали- слышали!

 К тому времени это пророчество уже все прекрасно слышали. И Жанна знает, что они это слышали. Так, что она бьёт точно в цель.

 

Действительно, за несколько лет до появления Жанны на окровавленной сцене Столетней войны, пророчество «Женщина погубила – Дева спасёт» начинает из уст в уста ходить по всей Францию.

Кроме того варианта пророчества, который всем напоминает Жанна, ходило ещё несколько.

 

В одном из вариантов это пророчество звучит так:

 

«Се Дева грядёт по спинам лучников»

 

Есть такой вариант:

«Дева выйдет из дубового леса и проскачет на белом коне по спинам лучников»

 

Как видим, пророчество, как и подобает пророчеству несколько туманно, но вот враг Девы указан максимально ясно – лучники, основная боевая сила английской армии.

 

Пророчество это приписывают не христианскому святому или, хотя бы какому нибудь святому отшельнику, а колдуну.

Колдуна того звали - Мерлин, жил он, по легендам, в 4-5 веках в Щотландии.

 

Но Мерлин, это персонаж бесчисленных героических баллад( вы ведь тоже, что то про него слышали?) , герой фольклорный, он для простонародья больше.

 

А надо же, чтобы все слои населения услышали пророчество, прониклись им и поверили в него

 

Поэтому, среди интеллектуалов тогдашней Франции пророчество ходит за более авторитетным для них авторством Беды Достопочтенного, англо-саксонского философа и провидца жившего в конце седьмого века. (правда известно, что в некоторых случаях оное пророчество приписывалось вообще Сивилле – это античная предсказательница)

 

В таком варианте   пророчество звучит несколько по другому. Более интеллектуально, что ли

 

«Из дубового леса выйдет Дева и принесёт бальзам для ран. Она возьмёт крепости и своим дыханием иссушит источники зла. Она прольёт слёзы жалости и острова наполнятся ужасным криком. Она будет убита оленем с десятью рогами, четыре из которых будут нести золотые короны, а шесть других превратяться в рога буйвола и произведут небывалый шум на Британских островах. Тогда придёт в движение Датский лес и вскрикнет человеческим голосом «Приди Камбрия и присоедини к себе Корнуэлл»

 

Хорошо написано, не правда ли? Для пророчества конечно.

Всё так грозно и туманно, но в то же время и про Деву и про Британские острова которые из-за Девы наполнятся ужасным криком сказано вполне определенно, без всяких туманов. Так, что всё, что надо – есть.

Даже, кажется, больше чем надо. В последнем предложении там упоминается некая Камбрия. По понятиям тех времён – это местность откуда франки пришли в Галлию(теперешнюю Францию). Ну, а Корнуэлл это Англия.

Так, что здесь ещё и призыв к захвату Англии имеется. Очень уместный, когда англичане в Париже и под Орлеаном.

 

(памятник Жанны де Арк в Сент-Этьене)

 

Пророчества эти тем быстрее ходили из уст в уста, тем сильнее ложились французам на душу, чем хуже у них были дела. К моменту появления Жанны дела, как раз, шли хуже некуда.

Наверно поэтому спасителем Франции в пророчестве выступает не мужчина – рыцарь, а простая девушка. Кто-то очень хорошо учёл глубокое разочарование французов в своих мужчинах-защитниках. В то, что мужчина спасёт Францию, уже не поверила бы ни одна живая душа, сколько не запускай пророчеств.

К тому же все были уверены, что спасти Францию может только чудо. Народ жаждал этого чуда и поверить в чудо мог только в том случае если совершать его будет персонаж воистину чудесный – обычная девушка с необычными способностями.

 

(памятник Жанны де Арк в Менге)

 

Англичанам, конечно, эти пророчества тоже были прекрасно известны. И, разумеется, весьма их смущали и тревожили. Англичане то ведь тоже были такие же средневековые люди как и французы, а значит более чем охотно верили всяким предсказаниям.

Тем более – предсказаниям своего достопочтенного земляка Мерлина.  Легко представить, что начало творится в британских умах и сердцах, когда они узнали - Дева из Пророчества явилась во плоти!

Забегая вперёд скажу, когда Жанна, уже во главе армии, будет идти на Орлеан, за сутки до её появления под стенами города, чья то заботливая рука приколет бумагу с пророчеством Мерлина на стену комнаты одного из старших английских командиров сэра Вильяма Гласдейла. А то вдруг он забыл?

 

 

 

 

(памятник Жанны де Арк по дороге в селение Бопри)

 

А ведь Дева на белом коне уже однажды спасала Францию. И не только спасала, но и создавала эту страну.

Для того, чтобы посмотреть как было дело нам с вами придётся перенестись в 5 век в Париж. Вернее не в Париж, а в галльский город, названный римлянами - Лютеция ( в переводе с латыни на русский – «Грязный» или «Помойка») которому вот-вот предстояло стать Парижем.

Здесь и мы увидим Деву спасшую город. Её звали Женевьева.

Она родилась в 422 году, неподалёку от Лютеции в семье христиан. А, надо сказать, что тогда в Галлии (будущей Франции) христианство не так, чтоб уж очень сильно распространено было. И быть христианином было не очень то безопасно. Могли убить именно за то, что христианин.

Поэтому христианами там становились действительно люди всей душой уверовавшие в Христа. Родители Женевьевы именно такими и были. А дочь у них выросла ещё более беззаветно преданная христианскому учению, чем они сами.

Если отбросить всё то чудесное и сверхъестественное , что нагородили про Женевьеву в её же Житие и подойти к вопросу материалистически, то мы вот, что увидим.

Пламенная, фанатичная девочка, которую, по обычаю тех времён, креститься научили раньше чем пользоваться ложкой, достигнув 14 лет, то есть обычного (и даже несколько позднего) для тех времён возраста вступления в брак, предпочитает стать «невестой Христовой». То есть монахиней. В то время, хотя  монастыри и существовали уже в Галлии,  большинство монахинь и монахов жили именно в миру, проповедью и личным примером показывая окружающим пример правильной жизни.

До времён славного отца Горанфло, который, как мы знаем, тоже предпочитал монашествовать за стенами монастыря, было ещё очень далеко, поэтому монашество действительно могло служить примером окружающим.

Вскоре Женевьева осиротела. Её родителей унесла какая то эпидемия. Обычнейшее дело в Средние века.

Девушка переселяется в Лютецию к своей крёстной матери. И тут её настигает тяжёлая болезнь. То ли эпидемия из родных мест её догнала, то ли уже в Лютеции Женевьева, что то новое подхватила, но, как бы то ни было, а  слегла.

Причём заболела так тяжко, что окружающие уже решили, что она - не жилец. Однако Женевьева поправилась.

А, поправившись, стала всем рассказывать, что от смерти её спасли ангелы. Которые, заодно, и устроили ей экскурсию по Раю.

Всё это Женевьева рассказывала окружающим в самых красочных подробностях.

 Эти рассказы, а так же праведная жизнь и длительные молитвы вызвали у жителей Лютеции не благоговейные, а самые отрицательные чувства.

Женевьеву называли лгуньей, притворщицей и лицемеркой.

Очевидно тогдашним парижанам, верней лютецианам, было про Женевьеву известно, что то такое, что до нас Хроники и Жития постеснялись донести.

 

Однако епископ Галлии – Герман (впоследствии причисленный к лику святых), услышав о Женевьеве, решил, что в столь тёмном для христианства месте, которое являла собой тогдашняя Галлия, такая девушка просто Дар Божий.

 

И, с его благословения, церковь приступает, как бы мы сейчас сказали, к «раскрутке» Женевьевы.

Епископ лично прибывает в Лютецию, встречается с Женевьевой, причём оказывает ей при встрече необыкновенное почтение.

А во всех галльских церквях священники провозглашают, что всё виденное Женевьевой в болезненной горячке – святая и истинная правда, а сама Женевьева – Избранница Господня.

(памятник Жанны де Арк в Льеже)

 

После такого, отношение к Женевьеве, особенно среди женской части населения, резко меняется в положительную сторону. Все и правда уверовали, что эта девушка побывала в раю и беседовала с ангелами.

Но, самое главное, теперь и Женевьева окончательно уверовала в правдивость своих видений.

Вскоре эта вера подверглась очень серьёзному испытанию. В Галлию вторглись орды Атиллы.

Круша, убивая и сжигая всё на своём пути, они рвались к Орлеану. На пути у них стояла Лютеция.

Опасность была столь очевидна и страшна, а сопротивление казалось столь бессмысленным, что городские вожди решили бросить Лютецию и бежать всем городом в отдалённые места.

И тут на заседание Совета ворвалась Женевьева. Она принялась уговаривать – не бежать и не сдавать город. Говорила, что глас Божий поведал ей, что если жители не бросят город, а решат драться, то он, Господь, отведёт от Лютеции беду.

А если, дескать, горожане голосов Женевьевы не послушают и начнут эвакуацию, то Лютеция то всё равно уцелеет ( раз Господь так решил, то это не обсуждается), а вот все бежавшие погибнут по дороге.

Всё это звучало так дико и нелепо, что в обычное время могло бы вызвать смех, а в той обстановке страшной опасности вызвало гнев.

Женевьеву решили казнить, чтобы от дел не отвлекала. Девушку выволокли во двор, обнажили мечи, но тут  в дело вмешался священник Седулиус.

Потрясая крестом он кричал, чтобы никто не смел трогать божью избранницу. Смущённые этим зрелищем Отцы города отпустили Женевьеву, но от планов бросить город и бежать куда подальше, не отказались.

А Женевьева не отказалась от своих.

 Сев на белого коня девушка стала объезжать городские улочки, будоража население и призывая его к борьбе.

Сразу и горячо откликнулась на её призыв женская часть Лютеции. И все женщины города насели на своих мужей с требованием идти на стены и драться.

Очевидно это было страшней Атиллы, потому, что мужики дрогнули и предпочли иметь дело с разъярёнными гуннами чем с разъярёнными бабами.

Вообщем, проклиная всё на свете, мужики изготовился к обороне. Причём им всем было вполне очевидно, что  эта оборона продлится в лучшем случае полчаса и ничем хорошим не завершится.

Атилла подошёл к городу.

 Соотношение сил было таким: примерно одна тысяча со стороны обороняющихся и пара сотен тысяч со стороны гуннов.

Положение обороняющихся несколько улучшал тот факт, что весь тогдашний Париж полностью умещался на одном острове. В окружении реки защищаться , конечно, легче. Но даже и при этом, дело явно шло к тому, что сейчас гунны Лютецию попросту затопчут, причём большинство её даже и не заметит.

Чтобы напомнить Богу об его обещании Женевьева начала страстно молиться и призвала к этому делу всех не занятых на стенах жителей города.

Впрочем и без её призывов молебны шли во всех парижских церквях.

И, вы не поверите, чудо всё таки свершилось!

 Постояв полдня под стенами Лютеции, гунны вдруг снялись и двинулись на юг в обход города.

Город был спасён!

Ясно дело, что у такого поведения Атиллы есть вполне материалистическая причина. Вот она: в лагерь гуннов пришли посланцы от вождя аланских племён Сангибана, что имел владения около Орлеана. ( Да-да, город будущей славы Жанны тогда уже существовал)

Сангебан обещал Атилле сдать Орлеан, но просил поторопиться. Дескать городские власти, что то подозревают и могут помешать Сангебану сдать город Атилле без боя.

Так как Атилле вот эта вот островная помойка, вполне заслуженно носившая в те времена имя Лютеции, в принципе, даром была не нужна, а нужен ему был как раз Орлеан с его мостами через широкую и глубоководную Луару, то он быстренько поднял орду и двинулся на юг.

Так это было.

Но жители Лютеции то всего этого не знали! Для них было явно одно – чудо обещанное Женевьевой свершилось! Дева на белом коне спасла город!

После этого Женевьеву при жизни принялись почитать как святую.

А ведь это ещё не конец истории про Деву спасшую страну, а самое её начало.

Прошло тридцать лет. Молодой король франков (так называлось объединение германских племён вторгшихся в Галлию и захвативших её северную часть) по имени Хлодвиг решил окончательно овладеть Галлией, выбив оттуда остатки римлян.

В 486 году его войска подступают под стены Парижа. Собственно Парижем его как раз франки и назвали. Жили там в основном паризии – кельтское племя, но вот по их имени и прозвали франки это место «Город паризиев» или, для краткости, «Париж».

В своё время отец Хлодвига, король Хильдерик несколько лет осаждал Париж, но сумел только взять и разграбить западную окраину этого, уже сильно разросшегося со времён Атиллы города.

Хлодвиг решил овладеть Парижем во, что бы то ни стало. Осада длилась четыре года. И снова Женевьева спасла город.

Однажды, в период особо тяжкого положения с продовольствием в осаждённом городе, Женевьева, каким то образом, умудрилась лично провести по реке в Париж караван судов с продовольствием.

Нечто похожее совершит позднее Жанна в Орлеане.

Так Женевьева второй раз спасла Париж.

В третий раз она его спасла на четвёртом году осады. Силы парижан были на исходе. Падение города ожидалось со дня на день. А взятие города, как нам известно, и уж тем паче было известно в те времена всем заинтересованным сторонам, непременно сопровождается трёхдневным повальным грабежом, резнёй и насилием.

Женевьева отправилась на переговоры к Хлодвигу и сумела убедить того не разрушать Париж, а принять его капитуляцию на максимально почётных и безболезненных для горожан условиях.

Что и произошло. Хлодвиг не просто пощадил город, он сделал его своей Столицей, что, разумеется, самым благотворным образом сказалось на развитии Парижа.

Хлодвиг же, поселившись в Париже быстро попал под влияние Женевьевы и, по её настоянию, а так же, под воздействием своей жены-христианки, крестился сам и крестил всю свою дружину.

То есть Хлодвиг сыграл для Франции ту же самую роль, что и для Руси Владимир Святой.

Так Франция стала первой христианской страной в Западной Европе. И вклад в это Женевьевы переоценить невозможно.

До самой своей смерти Женевьева была духовным советником власть имущих и воспитателем народа. Примерно так же, как на Руси Сергий Радонежский.

По смерти Женевьева была причислена к лику святых. Причём она святая не только католической, но и православной церкви. И поныне она считается покровительницей Парижа.

Так, что, как видим, Дева на белом коне, посланница Божья, уже спасала Францию. В мифологической форме знали об этом все французы. И народное сознание перенесло прошлые события в ожидаемое будущее. Так и пошли всё ширясь и распространяясь в народной толще слухи, скоро переросшие в страстные ожидание явления Девы – Спасительницы. Вера в её скорый приход становилась всё истовей и истовей.

 

И к моменту появления Жанны подробный образ грандиозного спектакля под названием «Дева спасает Францию» уже сложился в умах и французов и, что не менее важно, англичан.

Оставалось ждать исполнительницу главной роли. И вот эта исполнительница, гениальная исполнительница, появилась!

(памятник Жанны де Арк в Вокулёре)

 

И где же она появилась?. В  Вокулёре! Городе у трёх границ: французской, бургундской и немецкой, и поэтому он, город -проходной двор через который непрерывно болтаются туда-сюда масса народа. Где постоянно количество проезжающих равно количеству горожан.

 Удобное место, чтобы возникнуть ни откуда, не правда ли?

И именно в Вокулёре  вспыхнула и, подобно пожару, разнеслась (быстрее, намного быстрее продвижение самой Жанны) по стране весть - пророчества осуществилось! Слово стало плотью! Дева явилась спасать Францию!

Ежегодно в мире пропадает без вести...8 миллионов детей!

Куда они деваются?  Есть предположение куда...

Тут недавно, фактически третьего дня, потребовалась мне справка, которую дать могут только в районном отделе полиции.

Делать нечего, пришлось идти.

Выдача справки, сами понимаете, дело не быстрое. Пока ожидал требуемой справки - читал и знакомился со всякими печатными материалами что были развешаны на стенах полицейского участка. И вот что  поразило - огромный стенд , а на нём фотографии и информация о пропавших детях...много фото, очень много. Помню тогда ещё подумал, и это только те о ком кто -то подаёт сведения в розыск, а сколько ещё всяких безнадзорных.

Потом, где - то промелькнула информация о том сколько детей вообще в мире пропадает...8 миллионов детей в год пропадает! Это - целая Швеция ! и что - то не припомню, чтобы или ООН, или пресловутые ЮНЕСКИ, или там "Красный крест" и даже "Врачи без границ"  били " в колокола" по этому печальному поводу.

Тишина.

А вот если пропавшие 8 миллионов детей помножить за 10 лет -  уже 80 миллионов - а на двадцать ?  получается целая большая страна. Это ли не удивительно?

И вот когда случайно ознакомился вот с этими цифрами:

Сердце — $250000,

печень — $50000 - $55000, 

почка — $20000 - $50000, 

костный мозг — $40000,

роговица глаза — $5000.

А ведь   еще остаются - легкие, кишечник, сосуды, кости, суставы, сухожилия. Цена одного  тела, разобранного на «запчасти», может составлять 5 млн. долларов !

а потом вот с этими - согласно данным ООН, в Европе приблизительно 40 000 человек нуждаются в пересадке почки. Время ожидания органа для пересадки составляет сейчас около трех лет, а в будущем, как ожидается, оно увеличится до 10 лет. От 15 до 30 процентов больных умирают из-за отсутствия необходимых донорских органов, пазл сложился...и почему -то сразу подумалось...а не туда ли идут исчезнувшие дети? ведь судя по всему дальнейшая надобность в донорских органах будет расти, а как известно спрос рождает предложение ибо капитализм.

Нет, понятно что не только дети являются поставщиками - основными «поставщиками» органов являются бездомные и бедные, но... также дети.

Конечно мне было интересно, а как дело обстоит с исчезновением детей в России. И вот что выяснилось.

За 5 лет в России бесследно исчезли более 150 тысяч детей.

Однако не все работают так грубо. Есть ещё популярный у «черных торговцев» способ получение органов – «усыновление» детей иностранными гражданами.

Из России – после разрешения на международное усыновление (этому во многом поспособствовала Раиса Горбачева) – вывезли несколько тысяч маленьких граждан. Интерпол объявил, что не может найти большую часть детей, которых усыновили иностранцы.

Во как !

  Думаю, кто -то вспомнит «дело Надежды Фратти», которая с 1993 по 2000 гг., по данным ФСБ РФ, вывезла из Волгоградской области за границу 558 детей-сирот, а из Пермской – более 300. Многочисленные факты преступной деятельности Надежды Фратти были доказаны.

 У сотрудников ФСБ есть основания полагать, что сотни детей, вывезенных Фратти в Италию, могли бесследно исчезнуть в итальянских частных клиниках по пересадке органов. 

 До сих пор судьбы 274 волгоградских детей остаются неизвестными. Нет никаких данных и о судьбах 300 пермских детдомовцев. Следы детей потерялись после пересечения итальянской границы.

В отношении усыновленных в США, картина еще печальнее, но об этом ниже. 

 А в России больше всего людей исчезает в Москве и Питере, а всего ежегодно  объявляют в розыск почти 30 тыс. детей и подростков. За семь лет число разыскиваемых детей возросло в полтора раза. 

 Первые международные усыновления в России состоялись в 1991 г. при   поддержке Раисы Горбачевой.

 Из страны в год вывозилось более 11 000 младенцев, большинство из которых пересекали границу нелегально.

Что дальше с ними происходило? неизвестно, однако нет-нет да всплывают вот такие случаи в СМИ. Недавно в американском штате Иллинойс прошел процесс по делу о гибели приемного ребенка из России. На скамье подсудимых – Ирма Павлис, жительница пригорода Чикаго. Ее обвиняют в убийстве шестилетнего Алекса. В суде фигурирует медицинское заключение: смерть ребенка наступила в результате удара тупым предметом по голове.

Шестилетний русский мальчик был усыновлен американской супружеской парой в частном порядке. Как писали в 2003 г. американские СМИ, Ирма Павлис "очень ждала этого события" и даже "посвятила целый год изучению русского языка". В приемной семье Алекс прожил чуть больше месяца. 18 декабря 2003 г. он был госпитализирован в бессознательном состоянии и на следующий день умер. Защита супругов Павлис утверждает, что Алекс и его сестра были "трудными детьми". Утверждается, что Алекс "постоянно бился головой об пол и с разбегу врезался в твердые предметы", что и могло стать причиной травм, несовместимых с жизнью.

Но случилось то, что случилось. Патологоанатом Понни Аранкумар, которая производила вскрытие ребенка,   заявила в суде, что "несколько внутренних органов шестилетнего русского мальчика Алекса Павлиса были изъяты для пересадки". Об этом пишет газета Chicago Tribune.

  Есть версия аналитика В. Разоренова, что 90% усыновляемых детей России, гражданами США изначально, выбираются по генным показателям и степени редкости группы крови, как потенциальные доноры и тогда получается что так называемые "Родители" не более чем содержатели детей до часа Х. и , кстати, исходя из этой версии более чем лояльное отношение правосудия США в отношении усыновителей-убийц, становится объяснимым.

Теперь, лично мне, становится ясно почему такой вой подняли наши" западные партнёры" и их шавки у нас из "Единого Либерально - Демократического Альянса" ( ЕЛДА) по поводу «закона Димы Яковлева», очень  значимому закону .

 Такой пощёчены Америка не получала со времен СССР.

 «Мы глубоко сожалеем, что РФ приняла закон, вносящий изменения в процесс усыновления между США и Россией», — заявил представитель Госдепартамента США Патрик Вентрелл.

Последний раз такие сожаления Госдеп выражал только во времена Карибского кризиса. Хотя раньше им были по барабану наши российские законы!

 И ведь сожалеть есть повод.

Вот статья врача из США Игоря Бранована  "Почки на продажу!" и опять там цифры, цифры. "В США на диализе находится 350 тыс. пациентов. В США производится только 16 тыс пересадок почек". Поэтому - как он выражается, - единственный выход: "Расширение рынка пересадок на международном уровне. Очевидно, что менее развитые густонаселённые страны могут обеспечить устойчивый ресурс для пересадок.

  Вот чётко и сразу видно - человек с "родины демократии" и "Империи Добра" демонстрирует ИХ права на лечение за счёт, менее развитых стран! а тут вдруг такое - тупые русские "ватники" не желают отдавать своих детей на органы для "белых сахибов"!

Да как такое возможно!?

              

Ну да ничего, как говориться - "Свято место пусто не бывает". Нашлись желающие ! 

На непрекращающуюся наглость Москвы не желающих поставлять "запчасти" для так называемого "цивилизованного мира" - Киев ответил асиметрично: упростив для иностранных граждан процесс усыновления украинских детей чем, видимо несказанно гордится.

 

«Министерство социальной политики Украины расширило сроки приема заявок на усыновление украинских детей иностранцами, внеся изменения в соответствующий порядок и условия приема граждан»  

 

Типа, покажем всему миру, какие мы, в отличие от этих северных медведей, ватников и колорадов.... цивилизованные и европейские. Этим дурачкам и временщикам кажется что они  так свою европейность демонстрируют!

Между тем в Европе как раз международные усыновления - то в принципе запрещены. 

            

Уроды.

Легко пропасть без вести в лесу. Особенно в тайге. Шагнул пару шагов с тропинки, и нет тебя. Косточек не сыщут.Ещё легче сгинуть безвестно в океане. Мало ли там пропало? Но легче всего пропасть без вести на войне. Особенно, если она Мировая. Миллионы на них, на двух пропали без вести.Но пропасть без вести так, как сделал это 12 августа 1915 года батальон1/5 Норфолкского пехотного полка британской армии не удавалось ещё никому. Ни до него. Ни после.

 

А дело было так. 2 января 1915 года Россия обратилась к своим союзникам с просьбой провести военную операцию, где нибудь в районе Дарданелл, с целью отвлечь хоть немного турецких войск с Русско-турецкого фронта на Кавказе.

Англичане охотно откликнулись на русскую просьбу, и в феврале 1915 года в Дарданеллах появился сильный англо-французский флот, насчитывающий 80 вымпелов. В том числе 16 броненосцев и один линкор.

Союзники планировали смести с лица земли огнём корабельных орудий береговые укрепления турок, затем протралить пролив и выйти в Мраморное море.

Превосходство союзников было столь очевидным, что военно-морской министр Англии сэр Уинстон Черчилль (да-да, тот самый), дабы не делить ни с кем лавры, добился того, чтобы флоту было поручено проводить эту операцию самостоятельно. Без вмешательства и какого либо контроля со стороны Генштаба в частности и прочих сухопутных крыс вообще.

 

«Ладно» покорно вздохнули Генштаб в частности и сухопутные крысы вообще. И стали с нетерпеньем ждать развития событий, ибо плохо себе представляли, как можно захватить контроль над проливами без сухопутных частей.

Увиденное далее им должно было понравиться.

Флот не смог ни то, что уничтожить береговые укрепления турок и захватить пролив, но и даже просто пройти этим проливом

С 18 февраля флот, под тихое злорадное хихиканье сухопутных крыс,  пытался сокрушить береговые батареи турок но всё тщетно.

Разъярённый Черчилль сместил командующего эскадрой адмирала Кардена и заменил его более решительным адмиралом Де Робеком.

Вместе с новым адмиралом флот получил и подкрепление. Даже русский крейсер «Аскольд» туда приплыл.

Более решительный адмирал повёл себя более решительно. 18 марта он бросил флот в прорыв.

Никуда они не прорвались, а потеряли два линкора и шесть броненосцев (пять из которых вообще утонули). Это не считая потери мелких кораблей.

( Тонущий броненосец "Иррезистибл")

Стало ясно, что без десанта не обойтись.

А десант невозможен без пехоты. А пехота это те самые сухопутные крысы, с которыми Черчилль лаврами делится не желал, и есть.

Теперь он был готов, чтобы хоть все лавры достались армии, лишь бы эта операция, начатая по его инициативе, более менее успешно завершилась.

Необидчивые сухопутные крысы откликнулись на просьбу морских волков.

Боже ты мой, каких только пехотинцев не собрали в десант! И из самой Англии и из Австралии, с Новой Зеландии, Индии, Сенегала и даже Еврейский легион туда направили.

81 тысячу штыков и 178 орудий бросили союзники в бой для захвата побережья.

Так 25 апреля 1915 года началась операция Галлиполи – одна из самых кровавых и самых неудачных операций англичан в Первой мировой.

Пехоту высаживали на берег без должной разведки турецких позиций. Засевшие на возвышенностях турки косили британцев пулемётным огнём и шрапнелью.

Только 25 апреля, в день высадки британцы потеряли 15 тысяч убитыми и примерно столько же ранеными.

Но высадились и закрепились на побережье!

И начались ежедневные бесплодные атаки на турецкие позиции. Прямо в лоб! На колючую проволоку, минные поля и сотни пулемётов.

Отбитые английские атаки венчались турецкими контратаками. Столь же яростными, столь же кровавыми, столь же безрезультатными.

Мясорубка! Натуральная мясорубка! Никем не убираемые трупы в несколько слоёв завалили всё поле боя. И к потерям от огня противника прибавились потери от  вспыхнувших эпидемий.

Чтобы этот праздник продолжался, обе стороны регулярно подгоняли подкрепления на плацдарм.

Так британцы дополнительно высадили ещё пять дивизий и несколько десятков бронемашин.

К концу июня выяснилась неожиданная подробность. А именно: участие в боевых действиях британского флота давало преимущество не британской пехоте, а, почему то, турецкой.

Дело в том, что британский флот регулярно, с точностью достойной лучшего применения, накрывал дружественным огнём свою же пехоту.

Получалось как у Гоголя «Нам будет плохо, а не туркам»

Когда 24 июня во время достаточно успешной атаки британцев , флот залпом начисто смёл почти дивизию англичан, захвативших турецкие позиции, но не успевших или не посчитавших необходимым поставить об этом в известность флотских, терпенью армии пришёл конец.

Они попросили Флот Его Величества свалить отсюда как можно дальше. Что Флот Его Величества и проделал. С того дня флот в операции больше участия не принимал.

Избавившись от столь грозного противника, армия задумалась, как ей быть дальше. К ним, на третий месяц бойни, наконец пришло понимание, что, кажется, здесь продвижение невозможно.

Простая мысль: свалить отсюда вслед за флотом, армейским почему то оказалась недоступна и они решили провести отвлекающую десантную операцию в другом месте.

Так в августе началась высадка десанта в заливе Сувла.

Вот в ней то и принял участие Норфолкский пехотный полк

Высадившись на берег 6 августа полк принимал участие в боях за некую деревню Анафарта.

Напряжённый бой длился почти неделю. 12 августа командование полка почувствовало, что сопротивление противника на правом фланге слабеет. Чтобы сломить его окончательно, на правый фланг была переброшен 1/5 батальон полка. Ему был дан приказ занять господствующую высоту 60 на правом фланге и оттуда поддерживать огнём атаки полка.

Пока батальон выходил на исходные, погода резко изменилась.

До этого сияло солнце. Что помогало англичанам, так как солнечные лучи слепили турецких стрелков.

А тут появились тучи и закрыли солнце. Но это были какие то странные тучи. По показаниям свидетелей, туч было шесть или восемь. Все они были в виде буханок хлеба. Несмотря на лёгкий ветер ни одна из туч не изменила ни форму ни положение.

Затем одна туча опустилась к земле, образовав слой тумана как раз перед высотой 60.

Батальон 1/5 к этому времени уже закончил сосредоточение на исходных и двинулся к высоте.

Он вошел в слой тумана  и пропал из вида наблюдателей.

Примерно через полчаса после того как последний солдат батальона скрылся в тумане, туча оторвалась от земли и присоединилась к своим товаркам.

Затем тучи построились в ряд и двинулись на север в сторону Болгарии. Скоро они скрылись с глаз.

А вместе с ними исчез и 1/5 батальон. Никто больше не увидел его солдат ни на высоте 60 ни где бы то ни было ещё.

256 человек пропали на глазах всего полка.

( Френк Бэк, командир батальона 1/5 в тот день)

Правительство Великобритании сразу же , по бесславному окончанию Дарданелльской операции, занялось расследованием столь странного случая.

Были опрошены сотни свидетелей, но ясности это не прибавило.

Вот, например, показания солдат Новозеландского полка, в тот день занимавшего позиции непосредственно у высоты 60

 

Поднимался день, ясный, безоблачный, в общем, прекрасный средиземноморский день, какого и следовало ожидать. Однако было одно исключение: в воздухе висели 6 или 8 туч в форме «круглых буханок хлеба». Все эти одинаковые по форме облака находились прямо над «высотой 60». Было замечено, что, несмотря на легкий ветер, дувший с юга со скоростью 5-6 миль в час, ни расположение туч, ни их форма не изменялись.

 С нашего наблюдательного пункта, расположенного в 500 футах, мы видели, что они висят на угле возвышения 60 градусов. На земле, прямо под этой группой облаков, находилась ещё одна неподвижная туча такой же формы. Её размеры были около 800 футов в длину, 200 в высоту и 200 в ширину. Эта туча была совершенно плотной и казалась почти твердой структурой. Она находилась на расстоянии от 14 до 18 цепей (280—360 метров) от места сражения, на территории занятой британцами.

 Двадцать два человека из 3-го отделения 1-й полевой роты N.E.Z. и я наблюдали за всем этим из траншей на расстоянии в 2500 ярдов (2286 метров) к юго-западу от тучи, находившейся ближе всех к земле. Наша точка наблюдения возвышалась над «высотой 60» где-то на 300 футов; уже позже мы вспомнили, что эта туча растянулась над пересохшей речкой или размытой дорогой, и мы прекрасно видели её бока и края. Она была, как и все остальные тучи, светло-серого цвета.

 Тогда мы увидели британский полк (первый дробь пятый батальон норфолкского полка) в несколько сотен человек, который вышел на это высохшее русло или размытую дорогу и направился к «высоте 60», чтобы усилить отряд на этой высоте. Они приблизились к месту, где находилась туча, и без колебаний вошли прямо в неё, но ни один из них на высоте 60 не появился и не сражался. Примерно через полчаса после того как последние группы солдат исчезли в туче, она легко покинула землю и, как это делают любой туман или туча, медленно поднялась и собрала остальные, похожие на неё тучи, упомянутые в начале рассказа. Рассмотрев их внимательно ещё раз, мы поняли, что они похожи на «горошины в стручке». В течение всего происходящего тучи висели на одном и том же месте, но как только «земная» туча поднялась до их уровня, все вместе отправились в северном направлении, к Болгарии, и через три четверти часа потерялись из виду.

Никого из британского батальона мы  больше не видели и не слышали. Они углубились в туман и перестали быть видны и слышны. Никто из них не вернулся.

 

После окончания войны британские следователи получили возможность допрашивать турецких солдат и офицеров воевавших в тот день в этой местности.

Но все они, допрошенные поврозь, утверждали одно и то же. Они не видели британский батальон и даже не подозревали о его существовании у себя на левом фланге. Они не брали в тот день никого из этого батальона в плен.

Последнее подтверждалось и британскими данными по которым попавшими в плен в тот день числились всего 36 солдат.

 

Следствие окончательно заплутало в тумане, не менее плотном чем в тот день у высоты 60.

Наконец в январе 1919 года блеснул луч света.

Служба, ведавшая в британской армии захоронениями, объявила: «Мы нашли норфолкский батальон»

Дело было так. Примерно в трёх километрах от места боя была турецкая ферма. Её хозяин, турецкий фермер, как только начались бои, поступил умнее всех армий Первой мировой вместе взятых. Он просто сбежал как можно дальше от места боёв.

А когда бои около его турецкой фермы прекратились, то турецкий фермер вернулся и обнаружил, что весь двор его фермы завален трупами британских солдат.

Они просто как сугробы загромождали двор.

Турецкий фермер, кликнув на помощь других турецких фермеров, столь же разумных как он, выкопал в овраге яму и захоронил там британцев, мешавших ему заниматься фермерством.

По его подсчётам похоронено было 180 трупов.

Британская служба захоронений вскрыла братскую могилу. Там было действительно ровно 180 трупов.

 Тела, естественно, сильно разложились, но по остаткам обмундирования, какую то часть из захоронённых можно было действительно идентифицировать как солдат Норфолкского полка.

 

Однако ясности эта находка не прибавила. Скорее убавила.

Во первых – как батальон мог оказаться в трёх километрах от линии фронта в тылу противника?

Почему они все погибли на этой ферме и чего они на ней вообще столпились?

И, наконец, если даже все 180 захороненных – солдаты того самого злосчастного батальон 1/5 то где ещё 76 их товарищей?

В тучу то зашло 256 человек.

 

Все эти (и десятки других вопросов по этому делу) так и не получили сколь нибудь вразумительных ответов.

Только в 1967 году Британское правительство рассекретило 7 томов материалов следствия по этому делу.

На эти материалы с радостным криком набросилась рать конспирологов, уфологов и.т.п.

Позвольте мне не приводить версии, выдвинутые ими, ибо внимание они достойны не больше чем «Лунный заговор» или «ЦРУ взрывает небоскрёбы»

 

Впрочем и официальное следствие не сильно далеко от них ушло. Единственная версия, которую следователи вымучали из себя заключается в следующем: турки в тумане или в лесу у подножья высоты захватили батальон 1/5 в плен, а потом всех вырезали. И теперь, по обычаю всех турков, не хотят это признавать.

Эта официальная версия ни подтверждается ни одной страничкой во всех семи томах ( что британское правительство само признаёт) но она принята потому, что может служить единственным материалистическим объяснением произошедшего. Правда ничего при этом не объясняя.

 

По состоянию на 2016 год «Дело об исчезновении батальона 1/5 Норфолкского пехотного полка» так и не закрыто.

 

 

Процветание 

Потратил несколько часов времени на просмотр фильма, который анонсируется как запрещенный к показу по ЦТ  по всему миру.

    Фильм красочный, уныло длинный, не в меру политизированный и квазинаучный. Автор разделил его на несколько частей, по мере просмотра которых забывается и теряется смысл предыдущих. Однако, я взял бы на себя смелость порекомендовать посетителям нашего сайта его посмотреть. Как бы ни были странны умозаключения автора, в них все-таки есть нечто такое, что заставляет задуматься. Мне лично  понравились разделы фильма о мировой финансовой системе, кто ею управляет и что вообще это такое. Очень неплохой раздел об НЛО и кругах на полях, хотя в общем-то автор ничего нового не сообщил. Так же я не смог понять - почему этот фильм запрещен к показу во всем мире ? Ничего шокирующего воображение в фильме нет .  Смотреть онлайн фильм "Процветание"  лучше всего в полноэкранном режиме. 

     Ответы либерастам по поводу одной распиаренной " лётчицы"

   Стон стоит по  всей тоталитарно - либеральной секте. Новому кумиру сектантов - одной якобы "лётчице" и якобы "военнослужащей" (на самом деле дезертиру) "кровавый путинский режим" отвесил 22 года колонии общего режима.

Лично я считаю что этого... мало.

Надо - бы к запрашиваемой прокуратурой цифре 23 приплюсовать ещё пару лет за оскорбление суда.

 

                

 

Вот это бы было справедливо.

Разберём по пунктам причитания пособников  неофашистов и вопли национал - предателей.

   1. "Судят лётчицу " 
Она не лётчица, её выгнали с журфака Киевского университета и она пошла в ВСУ, где была радисткой.

После была зачислена в Харьковский университет воздушных сил (по блату, потому что барышень  такого возраста на такой профиль брать нельзя).

Занятия не посещала, дважды отчислялась, в университете остались документы, что "непригодна к вылетам". По сути, она там была по чьему-то блату, потому что, не посещая занятия два года, притом обучаясь на Су-24, ей отдельно от всех выдали документы на "может быть штурманом вертолёта Ми-24". Т.е. это чей-то протекторат, она по факту не обучалась. По завершению Харьковского университета воздушных сил ни один факт пилотирования не зафиксирован.
Поэтому, она не лётчица. 

   2. "Она военнослужащий".
На момент задержания - она доброволец в "Айдаре", у которого никакого официального статуса нет, т.е. это просто банда вооружённых людей. Да, в "Айдар" она попадает в марте 2014 - го, поняв, что забурлила "мутная вода" и самовольно оставила военную часть. 
Т.е. она не просто не военнослужащий, а дезертир, примкнувший к незаконному вооружённому формированию (банде).

   3. "Нельзя задерживать человека вне границ РФ"
Это обычно пишут те, кто считают, что савченку задержали не на территории РФ, а вне.
Что ж, если в отношении человека есть подозрения про то, что он совершил преступления против граждан РФ, то этого человека могут поймать что местные власти, что неустановленные лица, после чего передать на пограничном посту в руки официальных сотрудников ФСБ РФ. Это стандартная процедура, все вопросы к тем, кто ловит и приводит. Ими должны заниматься местные власти, если считают это преступлением - однако что-то не видно никаких упоминаний о том, что этих людей преследуют власти Украины. Данный приём - не похищение, данным приёмом пользуются, например, США по всей планете. Абсолютно так же и до деталей. Гражданина ОАЭ по имени Бин Ладен на территории Пакистана, вообще убили неустановленные лица из США - и ничего, никакого дела не возбуждено.
Ещё раз, если сходу не понятно - если есть гипотеза, что её похитили на территории Украины, то должно быть уголовное дело в украинском суде. Его нет.

Украина  отрицает похищение. 

   4. "Она же депутат Рады"
Помимо того, что внести задним числом в списки и выбрать в нарушение процедуры - уже нарушение, депутатом Рады нельзя стать, не принеся присягу перед другими депутатами.

Это официальная процедура, она обязательна.

Поэтому она не депутат и называть её можно как угодно - это внутриукраинские проблемы и они не касаются происходящего никак. 
Есть подвид этого высказывания, про "Она же депутат ПАСЕ".

У депутата ПАСЕ есть иммунитет только с момента его избрания и иммунитет этот касается высказываний и голосования. То есть депутата ПАСЕ нельзя посадить в стране, которая член ПАСЕ, если этот депутат что-то такое сказал в ходе своей деятельности, что именно в этой стране запрещено. Всё это никак к "лётчице" не относится. 

   5. "Она защищала свою Родину"
Она была контрактником в ВСУ и наёмником в Ираке в 2004-2005 году. Обе этих профессии, несмотря на ореол романтики вокруг наёмников, созданный американскими фильмами, являются обменом своего здоровья и времени на деньги, и немалые.

Никакой защиты Родины в них нет, стрелять в кого скажет заказчик и помогать другим убивать тех, кого скажет заказчик.

Заказчик - коммерческая структура.

Солдат защищает Родину, наёмник зарабатывает деньги - разный подход, разные итоги. Савченко, напомню, дезертир - сама убежала из военной части, поэтому никакой "защиты Родины" тут нет. В Ираке, в составе американской частной фирмы защищать Украину - никак. 

   6. "Она голодает и страдает"
Уже разобрано многократно - Савченко ни разу не голодала, голодовкой её адвокаты называли просто другой рацион питания.

Савченко при росте около 170 см весит 67 кило - она поправилась в заключении на десяток килограмм. Поэтому, ни о каких "она 80 дней голодала и 7 дней -  всухую" речи никогда не шло вообще. Она частично отказывается от питания, потому что ей носят другое.

   7. "Она не признаётся"
Признаётся. 
А Украина признаётся, что "Айдар", в котором савченка убивала людей - просто преступная группировка.
Так что поклонники укрофашистов -  и не лётчицу, и не военнослужащую, и не депутатку, и не голодающую, а преступницу даже по законам Украины, американскую наёмницу в Ираке, неудачницу в обучении и участницу ОПГ. За соучастие в предумышленном убийстве, организованной группой, которое она не отрицает..

Вот и всё.

Ну можно ещё привести описание "подвигов" этой "лётчицы" на Украине.

Хочу призвать 95 омбр и всех кто знает "ПУЛЮ" скажите людям правду!!!!

Изгнана из Ирака за самовольное оставление лагеря! (правда у офицеров ротации).

Привезла в лагерь наших войск военная полиция ВС США со словами" заберите вашу (бля.) непорядочную патриотку!!!" (спросите офицеров той ротации)

Результат досрочное увольнение. При встречи в аэропорту НИКОЛАЕВА (в то время из Ирака прилетали в Николаев) букетом роз врезала главе гос.администрации со словами  - "Ты тварь, а я солдат" (глава гос админ. Гаркуша на той всрече, может и видео есть), на базе приёма (79 омбр) отказалась от комнаты в сан.части (организованной для прибывших военнослужащих женщин , их было трое) и ушла в подразделение прибывших и, раздевшись, пошла принимать душ! (генерал Размазнин в то время заместитель командующего по воспитательной работе негодовал!!! Но был личным свидетелем происходящего, впрочем как и все офицеры 4 роты 79 бригады!).

Снайпером она никогда не была, впрочем как и летчиком! Не уравновешенный, психически настроенный человек, попавший в 95 омбр в период повального набора контрактников! 

   Есть ещё один , на взгляд белоленточной мрази и всяких "ахеджакнутых", железный аргумент "невиновности" этой убийцы: она, может быть и участвовала, но лишь в составе батальона Айдар. Просто чем-то где-то поспособствовала, но ручки ее чисты, сама то не убивала !

А вот как видит эту ситуацию профессионал.
 

Теперь, позвольте мне, как военному человеку, рассказать, как это бывает на самом деле.

Для тех, кто далек от боевой работы и воинской службы, хочу пояснить, что корректировщик огня – это именно тот, кто в армейской терминологии "стреляет". А человек, который кидает мину в ствол миномета или спускает рычаг орудия, всего лишь "ведет огонь". Почувствовали разницу? Стреляет именно корректировщик в паре с вычислителем (это тоже такой специально обученный человек, который рассчитывает, на сколько нужно изменить положение ствола орудия для более точного попадания в цель), если это огонь артиллерийской батареи.

А если это одиночный минометный расчет, то стреляет вообще один корректировщик. Тупое тело возле трубы миномета просто выставляет риски на шкале и кидает мину в ствол, понятия не имея, куда эта мина летит. Он просто не может видеть цель, так как находится очень далеко и, как правило, вообще в капонире, то есть ниже уровня горизонта. Минометчик, конечно, общается по рации с корректировщиком – и корректировщик может в диалоге сказать, какую цель он увидел, чтобы правильно выбрать тип боеприпаса. Но, учитывая контингент, населявший так называемый "батальон" Айдар, думаю там мало у кого сердце защемило при стрельбе по мирным людям.

Рассматривать Савченко как простого пособника, да еще и прошедшего, как говориться "боком" в данном преступлении – верх гуманизма.

Представьте себе двух убийц-маньяков, которые ножом убивают человека. Один держит жертву за ноги и говорит слепому подельнику, правее ему нож воткнуть в грудь жертве или левее; сильней замахнуться или просто надавить; тонкий стилет в руку взять или рубануть палашом. Интересное пособничество? Так как там, по поводу участия Савченко в лишении жизни группы гражданских? Может быть, еще "натянуть" ей убийство по неосторожности?

 

Цена традиций предков

В 1782 году в Лондоне произошёл самый грандиозный и скандальный судебный процесс 18 века. Его полная стенограмма переиздавалась 7 (семь!!!) раз и каждый раз её расхватывали как горячие пирожки так что , вряд ли можно было в те годы найти книгу популярнее. Даже сам Джордж Вашингтон приобрёл себе один экземпляр.

Победитель этого судебного процесса выиграл…один шиллинг.

 

(леди Уорсли)

 

 

Семнадцатилетняя красавица , богатая наследница Сеймур Флеминг вышла замуж за двадцати четырёхлетнего баронета сэра Ричарда Уорсли.

Оный сэр, несмотря на молодость уже носил звание полковника британской армии, был звездой в правительстве лорда Норта и многие уже поговаривали, что с годами и сам сэр Уорик может претендовать на пост премьер-министра. Мог и бы и получить этот пост. Почему нет? А получил только один шиллинг.

В 1781 году Высший свет Британии был шокирован известием, молодая леди Уорсли бежала с любовником из Нового света в Британию и требует у мужа развод.

Разъярённый муж развода не дал. Вместо этого он, не придумал ничего умнее, как обратиться в суд с иском к любовнику своей жены Джорджу Биссету требуя компенсацию за порчу принадлежащего ему имущества (да-да жены) в размере 20 тысяч фунтов стерлингов. Сумма, по тем временам, фантастическая. На наши деньги – около 10 миллионов долларов.

 

( Сэр Уорсли)

 

И он вполне мог рассчитывать на победу в суде ибо в обществе традиционной морали жена считается имуществом принадлежащим мужу.

А Джордж Бассет имущество благородного сэра таки подпортил – леди Уорсли же даже родила от него. Дочку.

Так, что дело шло к тому, что нашего прекрасного влюблённого таки приговорят к выплате космической суммы. Для него это означало только одно – пожизненную долговую тюрьму!

И тогда леди Уорсли сама явилась в суд. Она стала давать показания, спасшие её возлюбленного, но навсегда похоронившие её честь.

Показания были сенсационными! И не голословными – леди Уорсли называла свидетелей. Свидетелей допрашивали и показания молодой женщины подтверждались. Сначала Лондон, потом Англия, потом вся Европа загудели как пчелиный улей.

Судебный процесс обсуждался везде! На заседания суда попасть стало просто невозможно, если только желающий не принадлежал к самой высшей элите тогдашнего общества.

Что же показала молодая женщина?

Выяснилось, что сэр Уорсли, несмотря на то, что он сэр и полковник, женщинами не интересовался. Даже первая брачная ночь у молодой пары произошла только через три месяца после свадьбы.

Супруги проделали эти нелепые телодвижения ради рождения наследника. Всё прошло удачно, наследник был зачат. Так, что в дальнейшем восходящая звезда британской политики был избавлен от неприятной обязанности спать с молодой и красивой женой.

Что ж, ситуация эта вполне типичная для тех лет и жена могла поступить так же вполне типично – завести себе любовника да и дело с концом ( в этом случае- в прямом смысле слова)

Но она себе любовника не завела. Любовников ей стал приводить муж!

За шесть лет брака сэр Уорсли подогнал своей жене 27 любовников. Все, разумеется, джентльмены самого высшего сорта и, более того – его друзья. (Правда это не помешало одному из сэров заразить леди Уорсли триппером)

Это уже выглядело несколько нетрадиционно, но всё ещё терпимо для общества традиционной морали.

Но молодой сэр, он же не просто любовников приводил! Он ещё смотрел, как они занимались сексом с его женой! Всегда смотрел – это его возбуждало, что ли. Или ещё какие то причины такому поведению были, но смотрел на это дело он всегда.

Но больше всего потрясли Высший Свет показания банщицы молодой леди, которая показала, что сэр Уорсли, рекламируя свою жену, приводил друзей подглядывать за ней, когда та мылась в бане.

А, так как, в английских банях средних веков окошки были расположены довольно высоко, то сэр Уорсли любезно подсаживал своих друзей на спину, чтобы им было всё хорошо видно.

Эта история стала темой множества газетных карикатур, одну из которых мы вам и приводим.

 

(Уорсли, рекламирует свою жену)

 

Так леди Уорсли спасла своего возлюбленного. Суд удовлетворил иск полковника, но не полностью Сэр Извращенец получил не двадцать тысяч фунтов стерлингов, а всего лишь один шиллинг.

О какой либо карьере как в армии так и политике он, разумеется, мог теперь забыть.

Но чем это обернулось для бедной женщины! Из молодой любимицы Высшего Света она превратилась в изгоя. Ей было отказано от всех домов! Не потому, что она занималась тем о чём рассказала, нет. А потому, что она рассказала про это всё публично.

Но этим её страдания не ограничились

Спасённый ею от пожизненной долговой ямы Джордж Биссет оказался редкой скотиной. Он тут же бросил леди Уорсли. Видите ли, он не мог жить с падшей женщиной.

Её муженёк отказался дать развод. И молодая женщина оказалась почти на улице. Дело в том, что всё имущество жены считалось принадлежащим мужу. Эта скотина в полковничьих эполетах всё имущество, вплоть до нижнего белья себе и оставил. Жене он высылал только небольшие суммы на карманные расходы и то, только потому, что обязан был это делать по закону.

Но и это ещё не всё!

Муж запретил ей видеться с сыном. Её маленькая дочь, рождённая от любовника, вскоре умерла. А в возрасте двенадцати лет умер и сын.

Но и это ещё не всё. Родной отец отказал ей от дома и запретил видеться с матерью и сестрой.

Что оставалось делать молодой и красивой (правда красивой, чёрт возьми, посмотрите на портреты) женщине? Денег нет, с детьми разлучена, а честь и так потеряна.

 

 

 

И она становится проституткой. Ну не портовой, разумеется. Дорогой, великосветской шлюхой.

А вскоре судьба подарила ей человека полюбившего несчастную женщину всей душой. Как ни странно, но это тоже был дворянин. Но он был уже сыном нового, либерального времени, поэтому он плевал на традиционную мораль с присущим ей отвратительным ханжеством.

Они стали жить вместе. Душа в душу. Правда в Высшем Свете о них, разумеется, и слышать не желали.

А, через десять лет, удача улыбнулась им. Сэр Уорсли, который по собственной глупости, погубил этим идиотским судебным процессом всю свою карьеру, вместо того, чтобы написать мемуары и заработать кучу денег, стал спиваться.

Стыдно ему, видите ли, было. Ну и допился до смерти.

Так как леди Уорсли всё ещё считалась его женой, то она и оказалась единственной наследницей неплохого состояния.

Получив свободу она тут же оформила отношения со своим возлюбленным. Они переехали в Италию где и жили долго и счастливо.

В 1818 году, в возрасте шестидесяти лет, наша героиня мирно скончалась на руках, всё ещё любящего супруга.

Так закончилась эта история. Но ещё не закончился наш рассказ. Давайте немного по рассуждаем о традиционной морали и о традиционных семейных ценностях, ныне так усердно рекламируемым.

Вы думаете традиционные семейные ценности это верность и любовь в браке? Вам так говорят?

Вам врут! Это либеральные семейные ценности. Так брак стал выглядеть только в конце 19 начале 20 веков.

А традиционная семья, в долиберальную эпоху, она вот так как выше описано и выглядела.

И в Европе и , разумеется, в России. И в высшем обществе и среди простонародья.

На Руси, например, вполне обычным было отдать жену во временной пользование за долги. Заложить её. И.т.п. Можно предположить, что и Европе нравы простонародья не превосходили такие же в России.

Ну конечно, до таких извращений, как сэр Уорсли нечасто доходило. Однако иметь любовника или любовницу для порядочного человека было обязательным условием.

Секс в браке традиционная мораль признавала только для деторождения. Любовь в браке?!?! Да это позор! Если только такое случалось, супруги скрывали это от знакомых. Иначе их выкинули бы из общества.

Вы ни когда не задумывались, почему в русском языке именно слова «любовник» «любовница» от корня «любовь» ?

Да потому, что любовь, в традиционном обществе, только с любовницей и возможна.

Почему так?

А вот скажите, что нравственней: секс по любви или секс по принуждению?

Ответ очевиден, не так ли?

Так вот: всю историю человечества, вплоть до торжества либеральных идей в Европе секс в браке и был сексом по принуждению!

Ведь пары то подбирали родители, не обращая внимания на мнение детей!

Как же должны были воспринимать такой брак жених с невестой? Вот именно – как узаконенную проституцию

Как же должно было общество воспринимать тех, кому вдруг понравилось быть законными проститутками? То есть влюблённых друг в друга мужа и жену (такое в традиционном обществе, редко но случалось)? Да как извращенцев, как ешё то?!

И это ещё я вам описываю нравы традиционной морали более или менее поздние.

В античном мире замужняя женщина вполне официально считалась по положению ниже проститутки.

Куртизанка имела право на личное имя – замужняя женщина нет

Куртизанка имела право владеть собственностью – замужняя женщина нет

За убийство куртизанки следовало наказание – муж мог убить жену в любой момент и ничего бы ему за это не было.

Почему?

Да всё потому же. Куртизанка (если она не рабыня конечно) спит с кем захочет, а замужняя

спит по принуждении. Ибо секс в браке – это секс по принуждению в обществе традиционной морали.

И только либерализм, объявив, что человек ценен сам по себе, разорвал эти вековые оковы традиционной морали.

Только либерализм признал и на практике утвердил за человеком право самому, без воли родителей, выбирать себе супруга. Только либерализм утвердил право на развод.

И этими двумя правами либерализм сделал узы брака в глазах общества не на словах, а на деле, действительно если не священными то уважаемыми.

Теперь и любовь в браке стала нравственной и её можно было не стыдится. И заводить связи на стороне, впервые за многотысячилетнюю историю человечества стало аморальным.

Современная семья – она основана не на традиционных, а на либеральных ценностях.

А традиционным семейным ценностям, традиционной семейной морали цена вполне официально судом установлена – один шиллинг.

 

Игорь Назаров © (все права защищены)

О вранье в американском "Министерстве Правды"

О шляпе Боярского, о Европе, о "Гринпис" и якобы убиенной медведице...

Есть такая знаменитая утопия англичанина Оруэлла "1984" о которой до катастрофы под названием" перестройка" многие в СССР слышали, но мало кто читал. Но даже не читая, граждане больные на всю голову болезнью, которую сейчас называют "либерастией головного мозга" с придыханием, из уст в уста, на своих уютных диссидентских кухоньках передавали "Это о нас, ну совершенно про нас!"

                

                       Диссидентская кухонька. 

Уже потом, когда эта классика антиутопий стала доступна, выяснилось, что действие там происходит в Лондоне, а описание жизни и явлений можно относить буквально ко всем государствам без исключений, настолько широко автор дал метафору.

Однако, больные граждане либерасты и ознакомившись с подлинником продолжали свято верить что "это про нас!". Почему про нас, когда описан демократический город Лондон? Да что там говорить, и я, поддавшись одуряющему влиянию угара перестройки, так считал...Да, да было дело, за что мне сейчас неимоверно стыдно, да что делать - молодой был, глупый.

Однако шло время, угар рассеивался и вот появились трезвомыслящие люди, которые стали в ответ на ..."да это про нас" приводить примеры, что это вовсе не про нас , а скорее, про них, и даже не скорее - а именно про них.

С той поры прошло четверть века, но до сих пор, находящиеся в последней стадии заболевания либеральные организмы, продолжают приводить примеры из этой утопии и кричать...смотрите, смотрите...ну чисто про нас.

Особенно это проявилось в последних событиях с Турцией, которая по примеру бывшей Украины, видимо, взяла антироссийский подряд.

Булькая от радости либерасты везде постили строки из утопии о том " что сегодня мы дружим с Евразией, а затра поступил приказ и мы с Евразией уже не дружим, а дружим с Остазией"  и так далее.

Но почему -то совсем не любят либерсты постить примеры из утопии о том, как на их любимом западе налажен тотальный контроль над всеми жителями, не смотря на явные факты от "Викиликс" , о том, как смертельно запуганы жители нынешней Океании если даже в два ночи боятся перейти совершенно пустынную дорогу на красный свет. Помню меня сильно поразила сцена из какого - то очередного апокалипсического американского фильма, где показано бегство из охваченного ужасом (то ли эпидемия, то ли зомби, то ли инопланетяне) города, когда граждане улепётывают от смертельной опасности на личном транспорте...при этом соблюдают правила дорожного движения и едут строго по правой полосе шоссе, левая же остаётся совершенно пустая!

Бля, это как же надо быть запуганными властями что-бы даже спасаясь от смертельной!!! опасности закон не нарушать.

 

                   

                             Вот он " 1984" во всей красе.

Ну и последний перл выдало американское министерство правды.

Американский Госдепартамент в своем блоге подвел итоги года, описав их пятью словами. Пресс-секретарь ведомства Джон Кирби написал о Сирии: «В Сирию принесен мир и стабильность».

Вот это я понимаю оруэлловщина! настоящая! рафинированная! не придуманная!

А  между тем по  данным ООН, по состоянию на октябрь 2015 года за четыре с лишним года гражданской войны в Сирии погибло около 250 тысяч человек. Страну покинуло более 11 миллионов беженцев, многие из которых направились осенью 2015 года к берегам Европы или в другие страны. В докладе ООН за 2015 год также отмечается, что каждые четверо из пяти сирийцев в настоящее время живут в нищете.

 

                  

                             "Вот он - "мир и стабильность" принесённый в Сирию из - за океана.    

 

Вот так !

А   "1984" он, конечно же, про нас.

    Недавно сын подросток спросил : "Папа, а почему Боярский постоянно ходит в шляпе ?"

Блин, очень трудно порой отвечать на вопросы детей, а тем более родившихся и растущих в совершенно другой стране и находящимися в жесточайшем информационном поле, о стране, которая погибла можно считать от собственных рук.

Но уже хорошо хоть знают кто такой Боярский, промелькнуло у меня в голове, когда услышал этот вопрос.

Честно говоря, я и сам не знаю почему, уважаемый мною артист так поступает, но не скажешь же это сыну. Стал я  что - то мямлить про творческую личность, о том, человек находится в  сценическом образе, про пристрастия в одежде, про то, что это удобно...но тут к моему удивлению сын прервал меня на тираде про удобно - Но это же у нас совершенно не удобно - и  я понял, что надо свернуть с темы о Боярском и перепрыгнуть на вопрос про удобства, а уж тут я компетентен.

Да, таких фасонов шляпы, как носит  Боярский у нас не удобны, у нас не Мексика и не Техас, где они имеют функциональное значение...и  я перепрыгнул с темы ещё дальше. А знаешь - спросил я,- Зачем вообще такие шляпы носили, и откуда мода пошла ?

 Нет - ответил сын.

Ну, тут я его и просветил.

«Культурные европейцы не знали о туалетах со смывом полторы тысячи лет, повернувшись лицом к ночным вазам. Роль канализации выполняли канавки на улицах, где струились зловонные ручьи помоев. Людишки справляли нужду где придется. Например, на парадной лестнице дворца или замка. Французский королевский двор периодически переезжал из замка в замок из-за того, что в старом буквально нечем было дышать. Ночные горшки стояли под кроватями дни и ночи напролет. После того, как французский король Людовик IX (ХIII в.) был облит дерьмом из окна, жителям Парижа было разрешено удалять бытовые отходы через окно, лишь трижды предварительно крикнув: «Берегись!» Примерно в 17 веке для защиты голов от фекалий были придуманы широкополые шляпы.

Изначально реверанс имел своей целью всего лишь убрать облитую говном вонючую шляпу подальше от чувствительного носа дамы."

Этот рассказ привел сына в полный восторг, ну ещё бы, воспитанный на американских комедиях( к сожалению) в которых пердильно - фекальный юмор занимает значительное место, сын ярко представил картину: "Очень хорошо представляю - хохотал сын - Как облитый дерьмом Боярский,  в роли мушкетёра, при встрече с Констанцией, стряхивает со шляпы кучу дерьма и убирает с глаз подальше смердящую шляпу. 

Ну, уж я его просветил и насчёт как выглядели настоящие рыцари,

 

Вот как, по данным европейских археологов, выглядел настоящий французский рыцарь на рубеже XIV-XV вв: средний рост этого средневекового «сердцееда» редко превышал один метр шестьдесят (с небольшим) сантиметров (население тогда вообще было низкорослым). Небритое и немытое лицо этого «красавца» было обезображено оспой (ею тогда в Европе болели практически все). Под рыцарским шлемом, в свалявшихся грязных волосах аристократа, и в складках его одежды во множестве копошились вши и блохи.Изо рта рыцаря так сильно пахло, что для современных дам было бы ужасным испытанием не только целоваться с ним, но даже стоять рядом (увы, зубы тогда никто не чистил)

 

а заодно  рассказал о "сказочном кинематографическом западном древнем европейском мире",

 

Не имевшие канализации средневековые города Европы зато имели крепостную стену и оборонительный ров, заполненный водой. Он роль «канализации» и выполнял. Со стен в ров сбрасывалось дерьмо. Во Франции кучи дерьма за городскими стенами разрастались до такой высоты, что стены приходилось надстраивать, как случилось в том же Париже — куча разрослась настолько, что дерьмо стало обратно переваливаться, да и опасно это показалось — вдруг еще враг проникнет в город, забравшись на стену по куче экскрементов. Улицы утопали в грязи и дерьме настолько, что в распутицу не было никакой возможности по ним пройти.

Именно тогда, согласно дошедшим до нас летописям, во многих немецких городах появились ходули, «весенняя обувь» горожанина, без которых передвигаться по улицам было просто невозможно

 

 а что- бы закрепить, вместе посмотрели начало (первые двадцать минут, больше и не надо ) фильма Германа "Трудно быть богом", где во всей красе показана настоящая Европа.

Кстати, ещё одна тема.

 Больные либерастией граждание в произведении Стругацких "Трудно быть Богом" усматривали полные параллели с СССР, да думаю так и задумывалось Стругацкими, не ошибусь, если и Герман, свернув огромную фигу в кармане, хотел показать во всей красе СССР, однако показал настоящую  Европу, от того - то так мало восторженных дифирамбов от запада и западопоклонников. На лицо так называемый прогиб, но ...не в ту сторону.

Много ещё чего рассказал я сыну о той "сказочной Европе" что в головах наших либеральных дурней:  о собачках, о штанах из лент, о помывках.

А ели средневековые рыцари все подряд, запивая все это кислым пивом и закусывая чесноком — для дезинфекции. Кроме того, во время очередного похода рыцарь сутками был закован в латы, которые он при всем своем желании не мог снять без посторонней помощи. Процедура надевания и снимания лат по времени занимала около часа, а иногда и дольше. Разумеется, всю свою нужду благородный рыцарь справлял… прямо в латы. Некоторые историки были удивлены, почему солдаты Саллах-ад-Дина так легко находили христианские лагеря. Ответ пришел очень скоро — по запаху… Если в начале средневековья в Европе одним из основных продуктов питания были желуди, которые ели не только простолюдины, но и знать, то впоследствии (в те редкие года, когда не было голода) стол бывал более разнообразным. Модные и дорогие специи использовались не только для демонстрации богатства, они также перекрывали запах, источаемый мясом и другими продуктами.

В Испании в средние века женщины, чтобы не завелись вши, часто натирали волосы чесноком. Чтобы выглядеть томно-бледной, дамы пили уксус. Собачки, кроме работы живыми блохоловками, еще одним способом пособничали дамской красоте: в средневековье собачьей мочой обесцвечивали волосы. Сифилис ХVII -XVIII веков стал законодателем мод. Гезер писал, что из-за сифилиса исчезала всяческая растительность на голове и лице. И вот кавалеры, дабы показать дамам, что они вполне безопасны и ничем таким не страдают, стали отращивать длиннющие волосы и усы. Ну, а те, у кого это по каким-либо причинам не получалось, придумали парики, которые при достаточно большом количестве сифилитиков в высших слоях общества быстро вошли в моду и в Европе и в Северной Америке. Сократовские же лысины мудрецов перестали быть в почете до наших дней.

Расплодившиеся крысы разнесли по всей Европе чумную блоху, отчего пол-Европы погибло. Спонтанно появилась новая и столь необходимая в тех условиях профессия крысолова. rМетоды борьбы с блохами были пассивными, как например палочки-чесалочки. Знать с насекомыми борется по своему — во время обедов Людовика XIV в Версале и Лувре присутствует специальный паж для ловли блох короля. Состоятельные дамы, чтобы не разводить «зоопарк», носят шелковые нижние рубашки, полагая, что вошь за шелк не уцепится, ибо скользко. Так появилось шелковое нижнее белье, к шелку блохи и вши действительно не прилипают. Кровати, представляющие собой рамы на точеных ножках, окруженные низкой решеткой и обязательно с балдахином в средние века приобретают большое значение. Столь широко распространенные балдахины служили вполне утилитарной цели — чтобы клопы и прочие симпатичные насекомые с потолка не сыпались.
Считается, что мебель из красного дерева стала столь популярна потому, что на ней не было видно РАЗДАВЛЕННЫХ клопов.

 

 

Когда я его так просветил, сын к моему восторгу предложил:  - А может мне доклад по истории сделать в таком вот правдивом стиле, когда будем проходить средневековье? Сделай, ответил я - а я тебе помогу ( да ещё и на конкурс отправим, подумал  ).

   

   Перед Новым годом поднялся вой о якобы убитой, якобы взрывом толовой шашки якобы с медвежонком, медведице.

Несмотря на опровержение, что всё это враньё и манипуляция, защитники животных и прочие малолетние "гринписовцы" продолжают мусолить эту тему, хотя задача тут одна.

Какая?

А вот разбор.

Подход в инциденте с медведицей выглядит таким образом: 

- Вот в этой стране, в заповедной зоне, можно просто убить медведицу-мать на глазах плачущего медвежонка, и это всё что вам надо знать о том, что Россия делает в Арктике 

- Вы написали враньё в каждом пункте - и про заповедную зону, и про медвежонка, и про убийство. Вот где вы на единственном видео медвежонка видели?

- А какая разница! Вы что, поддерживаете убийство маленьких пушистых медвежат?

 - Нет, но на видео нет никакого медвежонка.

- Какая разница! В главном-то люди правы, что бесчеловечно убивать мать-медведицу с медвежонком!

 - В данном случае никакого медвежонка нет, его выдумали на ходу.

- Ну и что, а зачем на этом акцентироваться, да какая разница, не только ведь в нём суть - он же всего одна деталь, всё остальное же есть

- Остальное тоже враньё, там не заповедная зона а полярная станция

- Да что вы цепляетесь к мелочам! Какая разница где садист убивал мать-медведицу с маленьким пушистым плачущим медвежонком!

- Почему садист-то и кого он убивал?

- Ну а кто он после спланированного убийства матери и ребёнка!

- После какого убийства?!!!

- Её так изуродовало, что даже если труп не нашли, то все равно она умрёт в муках, а рядом будет сидеть и плакать маленький пушистый Умка!

И так далее.

Итак, конвейер по изготовлению боеприпаса инфовойны выглядит так.

- Берётся любое событие. Любое.

- К нему добавляются детали, среди которых должны быть:

1. Цепляющие активную аудиторию (например, немолодые одинокие женщины будут дико репостить что хочешь про зверьков)

2. Трагичные или удивительные (например, "обмазал мясом тротиловую шашку" - бред же полный, но катит)

3. Помогающие автору ощутить несправедливость ситуации (например, "долго прикармливал беззащитного пушистого зверька чтобы подло внезапно убить нечестным способом") - очень ускорит процесс распространения.

- После внутри боеприпаса укладывается поражающий элемент - добавляются детали, косвенно намекающие на Суть События, ну а учитывая тупость репостеров, часто пишется напрямую (например "ну а что вы хотите от тех, кто всё время играет на балалайке и пьёт водку под портретом Сталина", или "понятно что такое может быть только в Этой Стране", или как в данном случае "вот и единственный результат присутствия России в Арктике".

После всего этого производится выстрел - берутся немножко платных активистов и много ботов, делается стартовая волна репостов и надрывно-слёзных комментариев, после чего к любому блоку информации - даже если он составлен так, как описано выше - доверие выше, ведь во-первых трёхзначное и выше число репостов, много лайков, а во-вторых - известные люди откомментировали, это как-то легализует весь блок информации целиком. Т.е. один комментарий от известного человека, у которого много подписчиков - он легализует сотню репостов ботами.

Дальше заряд летит и обрастает мелкими подробностями - все они будут в стиле стартового сообщения, и будут его усугублять или детализировать. Все они будут вымыслом и домыслами, но с точки зрения авторов этих дополнений - всё ОК, ведь он лишь помогает людям Понять Правду, довирая и усугубляя. Эти мелкие подробности будут служить естественной защитой от атаки фактами-ПВО, потому что от них, с истерикой и руганью, можно всё ж и отказаться, сославшись на упомянутое в начале "суть-то не в этом, в главном-то они правы".

Ну а после новорожденный "факт" уже существует только целиком, вместе с событием-основной, додуманной беллетристикой и зарядом-посылом-ключевой-мыслью.

Поэтому хоть медвежонка и нет, как и убитой медведицы-матери, и тротиловой шашки, то главное-то, что вот она, рашка твоя в Арктике что делает, да. Можно каждую деталь подробно распотрошить и наглядно доказать - да, враньё. Но у целевой аудитории такое мышление, что если высказывание состоит из 3х утверждений, и каждое ложно, то от этого ничего не меняется, "в главном-то ведь люди правы", а также "вон сколько народу написало - что, скажешь, зря это всё или просто так, или всех, ахахахахахахаа, навальный подкупил?"

 Всё это вдобавок помножается на классический синдром "раз я это репостнул, повинуясь порыву и особо не вчитываясь, я буду это истово защищать и оправдывать, потому что иначе выходит что я лох и распространяю херню, а это недопустимая имиджевая потеря, лучше я буду врать, передёргивать, банить, главное любой ценой последнее слово сказать и что я прав"

Как то вот так.

А гринписовцы? А что гринписовцы? Про них давным давно всё рассказано.

"Гринпис" и подобные - это коммерческие организации, живущие на дотации и гранты со стороны США и выполняющие коммерческие заказы. С защитой природы они никак не связаны - они нужны, чтобы резко сбить цену актива перед его покупкой американской фирмой. 

Нужно компании "Джонсон и Джонсон" купить химкомбинат - ну вот, заносится денег экологам, они рассказывают ужасы про этот химкомбинат, его цена падает и акции покупаются по дешевке. В результате вы покупаете бутылку средства для раковин "Крот" не за 8 рублей (да-да, были такие цены), а за 290.

С тем же составом, но другим логотипом. И техпроцесс тот же, и оборудование. И экологи сразу замолкают. Та же схема с "в ваших совковых холодильниках вредный фреон, а в нормальных-то Патентованная Смесь (двух фреонов, с ещё худшими для озона характеристиками), совсем другое дело,а вашизаводы надо  закрывать".

Вот и вся защита природы.

 

 

 

Тема № 1 Появление религии.

Зверобой:   Появление религии

 

Ведь религия это одно из свойств человека, которое отличает человека от животного, ибо в мире не зафиксировано ни одного религиозного животного, следовательно религиозность присуща только человеку, а значит является его отличительным признаком.

 

Колчин:

Вы доподлинно не можете утверждать, что религия появилась вместе с человеком. У вас нет на то никаких оснований и доказательств. То что находили после уже развитых народов, некие сформировавшиеся культы не говорит о том, что человечество родилось вместе с религией. Откуда у вас такие данные? Я убежден, что религии подобные иудаизму, христианству, исламу, могло появиться только после появления элементарной математики. Но сперва другое, относительно религиозности от рождения - ребенок рождается, абсолютно не затронутый религией, потому если как следует обработать его в детстве, можно сделать из него приверженцем любой религии к примеру любой из мною перечисленных. Это первый довод. Довод относительно математики прост - для того, чтобы сформировать сложный культ, необходимо чтобы человечество обобщило разрозненные явления природы и нашла в этих разрозненных явлениях закономерность. А это возможно только имея точки отсчета и математические, пусть и элементарные выкладки, что за чем следует. Почему? Потому что до этих пор человечество все явления природы будет воспринимать как отдельные явления и в лучшем случае придаст им наименование злых и добрых сил. как ребенок не рождается религиозным сторонником какой либо религии без вмешательства окружения, так он и не рождается со знанием математики.
Относительно животных - вы не можете знать как они воспринимают мир и что они в этом мире видят(поскольку их зрение может отличаться от нашего и не только видят кстати). Потому утверждать, что животному не свойственна религиозность вы тоже не можете, она может носить иной характер. Но это не столь важно.

 

Зверобой:

"Вы доподлинно не можете утверждать, что религия появилась вместе с человеком."

Если мы договорились не ссылаться на авторитеты, то мы можем утверждать всё что душе угодно :))

Ну да ладно. Ведь вопрос не в том что я могу утверждать, вопрос в том что вы можете утверждать, ибо неприятие религиозности идет с вашей стороны. И именно у вас нет доказательств, что существовали безрелигиозные народы.

У меня нет доказательств, что человечество родилось вместе с религией, это мое умозаключение. И основано оно на том, что ученые исследователи не смогли найти ни одного безрелигиозного народа (даже вымершего), следовательно у них нет никаких доказательств, что религия появилась потом, а не была присуща человечеству изначально.

Мое мышление бесхитростно, если ученые не нашли ни одного народа который бы не владел речью, то я считаю что все люди изначально владели речью. По моему это более разумно, чем фантазировать на тему, что когда то люди просто лаяли, а потом научились говорить.

Мы сейчас говорим вообще о религии, а не о вершинах религиозного сознания - Иудаизме, Христианстве, Исламе. Религиозность может быть примитивная - магизм, тотемизм, шаманизм, вера в приметы, вера в духов, итд итп.

Ребенок рождается не только абсолютно незатронутым религией. Ребенок рождается незатронутым вообще абсолютно ничем. В воспитательный период вы конечно можете попытаться его приобщить к любой религии, но свободу воли человека никто не отменял, даже атеизм.Поэтому повзрослев, не факт, что он останется приверженцем той религии в которой вы его воспитали.

Кроме того, чтобы кому то привить определенную религию, вы сами должны эту религию исповедовать. Ребенок очень хорошо чувствует фальшь взрослых людей. Атеист не может никого воспитать религиозным человеком, даже если будет притворятся религиозным, ведь шила в мешке не утаишь.

Поэтому ваш первый довод не работает.

Мы сейчас говорим не о сложных культах (о них еще можно будет поговорить, ведь мы никуда не торопимся), мы говорим о религии вообще. Так вот религия существовала даже у бесписьменных народов.

Согласен что ребенок не рождается религиозным сторонником какой либо религии без вмешательства окружения, как и не рождается со знанием математики. Но повзрослев ребенок, благодаря своей свободной воле может сам решить какую религию ему исповедовать и нужно ли ему знание математики.

Видите ли ребенок также не рождается сторонником какой либо страны, но это совсем не значит, что в нём не надо воспитывать патриотические чувства.

Относительно животных, да я не знаю как они воспринимают мир и что они в этом мире видят. Их поведение и зрение изучают ученые. Пока еще ни один ученый не заявил что животные имеют религию.

Видите ли любая религиозность как то себя проявляет, по этим проявлениям окружающие люди могут делать какие либо умозаключения. Я глядя на поведение своего кота, религиозности в нем не заметил, вообще никакой.

Видите ли какая штука, у меня больше оснований утверждать, что животные безрелигиозны, чем у вас утверждать что они религиозны. Я скажем признаков религиозности у кошек не заметил, а вы какие признаки религиозности заметили у кошек? Назовите.

Или опять одни фантазии, как и в случае с возникновением религии, дескать признаков религиозности у кошек не обнаружено, но возможно она носит какой то неизвестный доселе иной характер (дескать безрелигиозных народов не обнаружено, но возможно безрелигиозные народы существовали, а потом вдруг по неизвестной причине стали вдруг религиозными)

Согласитесь так ведь можно договориться до абсурда, например: Вы не можете знать, как деревья воспринимают мир и что они в этом мире видят (поскольку их зрение может отличаться от нашего и не только видят кстати) Потому утверждать, что деревьям не свойственна религиозность вы тоже не можете, она может носить иной характер.

Резюмирую

Я свои выводы делаю исходя из имеющихся на сегодняшний день фактов:

1) Безрелигиозных народов ученые исследователи не обнаружили

2) Признаков религиозности у животных не обнаружено

Вы свои выводы делаете на ничем не обоснованных домыслах

1) Возможно безрелигиозные народы существовали

2) Возможно признаки религиозности у животных носят какой то неизвестный доселе иной характер.

 

Колчин:

1. "Если мы договорились не ссылаться на авторитеты, то мы можем утверждать всё что душе угодно :))"

Тогда это не будет спором, поступивший подобным образом распишется в своей несостоятельности, хоть и будет пытаться скрыться под шутовским колпаком.

2 "И именно у вас нет доказательств, что существовали безрелигиозные народы."

Буду краток - позднее СССР, религиозностью не отличался, но существовал. Или вы чтобы доказать свою правоту, скажите, что весь народ был религиозен?

3. "следовательно у них нет никаких доказательств, что религия появилась потом, а не была присуща человечеству изначально."

Но нет и обратных доказательств. Одухотворение сил природы, еще не есть религия и для подобного одухотворения, необходимо минимум сформировать о неких явлениях представления и передать эти представления следующим поколениям, чтобы оно(представление) приобрело черты культа.

4. Про то что люди "лаяли" это ваши слова, не мои. И ум у вас не безхитростный, он скорее изворотливый.

5. "Атеист не может никого воспитать религиозным человеком, даже если будет притворятся религиозным, ведь шила в мешке не утаишь."

А у некоторых попов-коммерсантов даже взрослым удается привить религиозность. Не, ошибаюсь снова? А в секты как попадают, по другому?

6. Относительно животных повторяю как и Крузенштерну - не существенно, но отписал ранее.

7. "Я свои выводы делаю исходя из имеющихся на сегодняшний день фактов:"

Я представьте тоже стараюсь их использовать, но в отличии от вас за ними не прячусь и не прикрываюсь как щитом, если не хватает свои обоснований. Вы упрямо пытаетесь использовать догмат, а не собственные рассуждение - вот ученые не обнаружили, значит такого быть не может. Вот еще сколько планет в во вселенной не открыли и что? Их тоже нет по вашему? Чего мне ваш кот? Я не утверждал, что ваш кот как и вы религиозны, я лишь говорил что в зачатках некая религиозность возможна в принципе. Человек тоже не сразу сел и библию написал.

 

Зверобой:

2) Как это поздний СССР не отличался религиозностью? Именно поздний СССР религиозностью и отличался, только эта религиозность при отходе от вершины религиозности Православия приобрела примитивнейшие формы - Астрология, Хиромантия, Нумерология, Спиритизм, Ворожство, Гадания, веру в приметы, веру в талисманы, итд итп

3) Как это одухотворение сил природы это не религия? Вы что Колчин с дуба рухнули? Это что то новое в науке. Вера в духов это один из главных признаков религии. Если мы не ссылаемся на авторитеты, то придумывать новое доселе неизвестное тоже не надо. Если одухотворение сил природы это не религия, то закон сохранения энергии это не физика.

4) Лаяли это образное выражение. Ну не лаяли так мычали или что они там могли еще делать. Народов не владеющих речью ученые тоже не обнаружили.

5) В секты попадают люди у которых уже разбужена религиозность, как правило разбужена она не атеистом, а внешними обстоятельствами или таким же верующим сектантом.

Замечу что в секты люди попадают тоже по свободной воле, и не один сектант себя сектантом не считает. В секты попадают религиозно безграмотные люди, как правило это бывшие атеисты не имеющие представление о религиях.

6) Для вас может быть и не существенно, а меня повеселила ваше утверждение что возможно животные имеют религиозность. Это знаете ли создаёт общий фон. Кстати перечислите какие зачатки религиозности вы нашли у животных, это будет весело.

7) =вот ученые не обнаружили, значит такого быть не может. Вот еще сколько планет в во вселенной не открыли и что? Их тоже нет по вашему? =

Вот вы и подписали себе смертный приговор. Каким образом спросите? Вы взялись утверждать, что вещи (в самом широком смысле слова вплоть до планет) которые еще никто, никогда не обнаружил возможно существуют, и отрицать их нельзя.

Никто из атеистов никогда не видел и не чувствовал Бога, однако все с пеной у рта утверждают что его нет, и даже ссылаются на ученых. Вот вы им и приведите свою коронную фразу

=вот ученые не обнаружили, значит такого быть не может. Вот еще сколько планет в во вселенной не открыли и что? Их тоже нет по вашему? =

Вы молодец Колчин. Мы вместе с вами пришли к очень прекрасному выводу: Отрицать существование Бога, которого ученые атеисты никак не могут обнаружить нельзя. Это просто глупо.

Я вас искринне благодарю за эту фразу, она гениальна (без шуток), только её всегда употребляли как аргумент верующие люди, услышать её от атеиста было невообразимо приятно.

 

Колчин:

1. Ну, начнут с последнего. Отрицать создателя или первоисточник нет смысла, но есть нюанс - Кто вам сказал что ему есть до вас дело? Тем более дело до ваших мелких и крупных грешков и то что человечки с удовольствием и не очень режут друг друга? Ему откровенно может быть плевать на нашу возню. Возможно как вариант его волнует только конечный этап, ну к примеру создание искусственного разума, который в последствии и станет заменой всему человечеству. Чем не вариант? С чего люди вообще взяли что их назначили венцом природы? Хочется ведь так думать? Хочется верить, что "папа" нас любит? А с чего вы взяли что мы дети, а не инструмент или средство? И главный вопрос - при чём тут православие в масштабах вселенной? Ну или культ какого нибудь племени из 100 человек где нибудь на задворках "цивилицации"?

7. Вот вы и подписали себе смертный приговор. Каким образом спросите? Вы взялись утверждать, что вещи (в самом широком смысле слова вплоть до планет) которые еще никто, никогда не обнаружил возможно существуют, и отрицать их нельзя.
Никто из атеистов никогда не видел и не чувствовал Бога, однако все с пеной у рта утверждают что его нет, и даже ссылаются на ученых.

Как никто из верующих не видел и не чувствовал его тоже. То что там кому то кажется, является исключительно субъективной реальность. И эта реальность к общей никакого отношения не имеет. Я тоже в снах видел и ад и рай и что? Я должен по этому поводу беспокоиться или кричать на каждом углу об этом?

6. Осознание смерти. Смешно? Или в вашем воображении есть что то иное? Все религии строятся только на этом, выбросить эту составляющую и никому они не будут и даром нужны.

5. Не религиозность у них разбужена, а разум у них слаб. Возможно в силу объективных причин - горе и прочее. Может просто от рождения не шибко умные.

4. Так ученые много чего еще не обнаружили.

3. ...Если одухотворение сил природы это не религия...

Культ (в переносном смысле) — нерелигиозное или псевдорелигиозное преклонение перед кем-нибудь или чем-нибудь.

Это если преклоняются, а если нет? Может вы с дуба упали, но пока летели у вас сложилось впечатление что падал я?

2. Снова передергиваете - столкновение с новым не есть впадение в религиозность. Если в СССР было запрещено порно, а после оно стало доступным, что все стали порноманами? Побаловались первое время и все успокоились. Естественно есть кто подсел конкретно, но мы крайние формы сексуальных расстройств брать не будем.

 

Зверобой:

Повторюсь. В ближайшие две недели смогу писать только очень поздно вечером или очень рано утром, поэтому скорее всего больше одного поста в день не получится. Естественно мне придется игнорировать все другие посты кроме беседы с Колчиным. Разгребусь, отвечу всем, над глупыми посмеюсь, умным напишу всерьез.

2. Я не передергиваю. Это вы передергиваете или просто не понимаете.

Было столкновение не с новым, было перенятие новых форм религиозности. Порно не является формой религиозности, поэтому ваш пример ошибочен.

Естественно что люди, тем более русские люди, очень быстро наелись такой религиозной примитивности и большинство перешли в Православие, Ислам, Кришнаизм, Буддизм, какая то часть ушла в секты.

Сейчас настоящего атеиста днем с огнем не сыщешь. Многие кто называет себя атеистами верят в загробную жизнь, а это уже несомненно признак религиозности.

3) Вы сказали безграмотную вещь. Одухотворение сил природы это религиозность!!!!!!!!!!! На одухотворении сил природы построены все языческие религии. Вот что значит не изучать религии в школе.

4) Совершенно верно, ученые много чего не обнаружили, поэтому утверждение того чего еще не обнаружили, является формой веры (не путать с религиозностью), а не знания. Ваше утверждение, что существовали безрелигиозные народы является вашей верой, а не знанием.

5) Человек с не разбуженной религиозностью, в религиозные организации не попадает, как скажем глухие люди не ходят в Филармонию.

6) Смешно не Осознание Смерти, смешно ваше желание выдать Осознание Смерти за признак религиозности.

Осознание смерти это признак интеллекта, а не религиозности. Ученые доказали, что высшие животные обладают зачатками (проблесками) интеллекта.

Есть замечательное выражение: Растения живут инстинктом, животные живут инстинктом с проблеском разума, а человек живет инстинктом и разумом с проблеском интуиции.

Ваше утверждение, что все религии строятся на Осознание Смерти безграмотно. Некоторые религии вообще проблемой смерти не занимаются. А например классический Буддизм вообще занимается проблемой жизни, а не смерти. Буддиста страшит не смерть, а бесконечная жизнь. Вот что значит не изучать религии в школе.

7) Ваше утверждение, что никто из верующих не видел и не чувствовал Бога НЕЛЕПО.

Вы не можете знать, что видел и чувствовал другой человек!!! Странно что такие простые вещи приходится вам объяснять. Для слепого мир зрячих, тоже субъективная реальность.

Есть религии в которых Бога просто невозможно увидеть (Иудаизм, Ислам, различные виды пантеизма итд итп), есть религии которые Богом просто не интересуются. Ладно не буду вам писать про скучные для вас вещи.

Скажу просто из личного опыта и опыта других людей которым я доверяю. Скажем все православные люди Бога чувствуют. Быть верующим и не чувствовать Бога невозможно.

Скажем Антоний Сурожский свидетельствует о себе, как он стал верующим (пересказываю грубо, чтобы сократить текст, но донести мысль): Он был атеистом, и как все атеисты был религиозно безграмотным, однажды чтобы не выглядеть дураком, он решил всё таки прочитать Евангелие. Начал читать, и вдруг почувствовал, что Христос находится рядом с ним.

------------------------------------

Я думаю первая тема Появление Религии себя исчерпала. И прежде чем мы перейдем ко второй теме, чтобы не растекаться мыслью по древу, сделаем кое какие выводы. Так вот мы пришли к очень интересным выводам.

Вывод № 1
Ваше утверждение, что существовали безрелигиозные народы и что религия появилась позже, является вашей верой, а не знанием, ибо не подтверждена ни одним фактом.

Вывод № 2
Вы утверждаете, что вещи которые еще никто, никогда не обнаружил возможно существуют, и отрицать их нельзя, следовательно существование Бога нельзя отрицать. 

Мне вполне достаточно двух этих выводов по итогам нашей первой темы.

У меня к вам одна просьба, вы еще долго будете на сайте Мухина, тема Религии еще всплывет. И вот когда опять какой нибудь "умник" скажет что Бога нет, вы ему скажите, что он говорит вещи лишенные всякого смысла, ибо цитирую вас: Отрицать создателя или первоисточник нет смысла,... Я думаю честный атеист поступить по другому не сможет.

Теперь продолжение вашей фразы которая и станет нашей второй темой:

...но есть нюанс - Кто вам сказал что ему есть до вас дело? Тем более дело до ваших мелких и крупных грешков и то что человечки с удовольствием и не очень режут друг друга? Ему откровенно может быть плевать на нашу возню. Возможно как вариант его волнует только конечный этап, ну к примеру создание искусственного разума, который в последствии и станет заменой всему человечеству. Чем не вариант? С чего люди вообще взяли что их назначили венцом природы? Хочется ведь так думать? Хочется верить, что "папа" нас любит? А с чего вы взяли что мы дети, а не инструмент или средство? И главный вопрос - при чём тут православие в масштабах вселенной? Ну или культ какого нибудь племени из 100 человек где нибудь на задворках "цивилицации"?

Вы высказали сами того не подозревая ту претензию которую предъявляли христианам языческие философы:

Христиане как сонм лягушек на болоте или синод червей на куче навозе, квакают и пищат: «Ради нас был создан мир!»

Ничего нового под луной нет. Прошло почти две тысячи лет, а претензии к христианам одни и те же.
 

Вторая тема будет называться "Есть ли Богу до нас дело ?" Сокращенно ЕлиБдоНД?

Ну на сегодня я закончу, а следующий пост начну с темы ЕлиБдоНД.

 

Когда я думаю о нашем окружении и их желании уничтожить Израиль, меня одолевает ненависть. В тоже время, когда я пытаюсь вспоминать о наших друзьях, мне становится страшно.

 

 

И тысячу раз прав Либерман лидер партии "Наш Дом Израиль", когда утверждает, что мы должны рассчитывать в любых ситуациях только на себя. Это неприятно осознавать, но таковы факты истории и некоторые из них я хочу привести. Это делается не для того, чтобы принизить или ущемить роль наиболее демократических и экономически развитых стран, а еще раз подтвердить тезис Либермана и как говорит народная мудрость “Боже избавь меня от друзей, а с врагами я и сам справлюсь”. Итак.

После принятия в Сан — Ремо в апреле 1920 года декларации Бальфура о признании права еврейского народа на создание своего государства на территории бывшей Оттоманской Палестины и вручение Великобритании мандата на помощь в осуществлении самостоятельности и независимости Израиля произошло ложное толкование и извращение юридических документов до такой степени, что, когда мандат закончился, обязательства Англии уже не признавались действующими. Даже юридические советники Еврейского Агентства и Всемирной сионистской организации ни в одном документе, поданном правительству Британии или Лиге Наций, не претендовали на суверенитет еврейского народа на всю Землю Израиля.

Так, обладая мандатом на создание еврейского государства на территории Оттоманской Палестины, Великобритания ограничивает въезд туда евреев, а потом и практически запрещает его, даже когда шла речь о гибели миллионов людей, спасающихся от нацистского преследования. Когда 23 октября 1946 года на пароходе “Браха Полд” прибыла большая группа новых репатриантов, то им не дали даже сойти на берег, они были пересажены на грузовые суда и вывезены из страны. Мало того, при этом она усиленно переселяет и создает все условия для переселения на эту территорию арабов из соседних стран, формирует и поощряет создание антисемитских организаций и даже вооруженных формирований в арабской среде. Ее офицеры возглавляют вооруженные силы, напавшие на Израиль сразу после его создания. Это все попадает под состав юрисдикции международного суда. Если исходить из норм международного права, то предательства правительства, возглавляемого Дэвидом Ллойд Джорджем и Уинстоном Черчиллем, позволило Англии избежать наказания за нарушения международного права. Нет никаких сомнений, что можно было избежать или намного уменьшить последствия катастрофы, будь соблюдены условия мандата Англией и разрешена массовая репатриация евреев в Израиль.

Еще один факт – создание арабского государства Иордания. Правительство Великобритании на основе частного соглашения с Хусейном, после изгнания французами людей племени его сына Абдаллаха с территории Сирии, предоставило им для поселения всю территорию восточнее реки Иордан, составляющую 70% территории отданных Лигой Наций для создания еврейского государства, а самого Абдаллаха сделало эмиром нового государства Трансиордания, находящегося под протекторатом Великобритании. В 1946 году Иордания получила формальную независимость от Великобритании, а эмир Абдуллах стал именоваться королем. Показательно, что права Иордании на эти территории признали только правительства Великобритании и Пакистана.

 

 

Я не хочу обвинять все европейские страны в антисемитизме (хотя вывод напрашивается сам собой), каждая из них играет свою игру. Я приведу еще несколько вопиющих примеров.

У Англии и Франции был союзный договор с Польшей, по которому обе страны обязывались немедленно оказывать ей всяческую, включая и военную помощь. В действительности же правительство Чемберлена вопреки торжественно взятым им обязательствам в последний момент уклонилось от выполнения данных Польше обязательств и договориться с Германией о мирном разрешении польского вопроса.

 

Когда в 20-х годах в Индии наметился значительный технический прогресс – это объяснялось исключительно действиями англичан и утверждалось, что индийцы не смогли бы самостоятельно достигнуть такого уровня развития. Если Индии будет предоставлена независимость, говорили в правительстве Великобритании “она быстро откатиться назад на несколько столетий, окажется в состоянии варварства и будет лишь испытывать лишения, которыми отмечено средневековье “. На протяжении многих лет раздувалась религиозная и кастовая вражда, для чего шло подстрекательство мусульман против индусов.

Все это не может не вызывать конфронтации в мире, когда великие державы, стоящие на защите демократии сами нарушают мировой порядок.

Так что же можно предпринять в такой ситуации? Придумывать новые дорожные карты, небесные или создавать одно государство для двух, трех народов? На мой взгляд, необходимо строить отношения с соседями (не с террористами) только на основе международного права. Для этого не нужно сильное правительство, сверхмощная армия, а необходима только воля народа.

Марк Грач ©

Название не оригинальное. В 19 веке один из европейских авторов (православный, кстати)написал книгу с таким названием

Там, тщательно описав странное российское вероисповедание, он пришёл к выводу, что несмотря ни на  что русские всё таки христиане.

 

Князья и изгои. (окончание)

Две главные заботы сразу же, с первого дня Великого княжения встали перед Мономахом: крепить власть и крепить Русь.

Как никто другой Мономах понимал, что в тот момент Русь обладала только мнимым внутренним единством. Снаружи если взглянуть, то вроде Русь крепка, усобицы, полвека её терзавшие, прекратились и страна осильнела как никогда прежде. Тому доказательство тотальный разгром половецких орд.

Но изнутри, да ещё и с княжеского престола было видно, что никакого внутреннего единства и согласия на Руси нет ещё и в помине.

Да, князья нынче между собой не которят. Но само то общество расколото. Простой люд с головы до ног опутан кабалами и дикими процентами.

Никто не спокоен за свою собственность – её могут  отобрать сильные мира сего в любой момент. И отбирали. За долги или по неправому суду.

Никто не спокоен за свою личную свободу – сильные мира сего могут поработить тебя в любой момент. И порабощали. Загоняли долгами свободных людей в закупы да холопы.

Русь внутри разделена, озлоблена и способна в любой момент взорваться с такой силой, что и княжьи усобицы ни во, что покажутся.

Дымящиеся развалины нескольких киевских районов тому яркое доказательство.

И Мономах, не теряя времени, приступает к глубоким экономическим реформам. Проведены они были так быстро, что становится ясно – Мономах их продумал уже давно.

Но, вот характерная деталь тогдашней Руси, Мономах не вводит новшества своей властью. Он собирает в Киеве князей, боярство и высший церковный клир. Чтобы посоветоваться и решить всё единой душой.

Именно таким способом, не диктатом, не тиранией, а переговорами, советами и компромиссом, мы это видели, установил Мономах мир между князьями.

Теперь таким же образом Мономах устанавливает классовый мир на Руси. Тут конечно надо помнить – Мономах и не мог вершить такие крупные дела единовластно, без совета с другими власть предержащими. Слава Богу, не наступили тогда ещё на Руси времена абсолютной монархии, когда цари начали жить по принципу: что хочу то и ворочу.

 

Но Мономах и сам стремился не к тирании, а к тому, чтобы всё решать сообща. Коллективным разумом и коллективной волей. Можно сказать, что он был природный демократ, если под «демосом» в данном случае подразумевать высшую элиту Руси.

 

Первым делом были приведены в порядок ростовщические проценты и урегулирован вопрос с долгами.

Был принят «Устав о резах» ( резы по древнерусски – проценты за кредит)

Согласно этого Устава размер процента был ограничении 20 % годовых

«Аже кто емлет по 10 кун от лета на гривну, то того не отметати»

 

А ведь до этого проценты на Руси достигали и 700 ( на всякий случай прописью: семьсот)  годовых!

Собственно уже за одно это население готово было на Мономаха молится. Но это было ещё не всё.

Было приняты меры по действующим кредитам.

А именно: кто уплатил процентами свой долг два раза, должен был уплатить сам долг и считался свободным от него

А кто уплатил процентами долг три и более раза вообще освобождался от дальнейших платежей.

Помимо «Устава о резах» были утверждены ещё «Устав о закупах» и «Устав о холопах»

Они жёстко ограничивали возможность порабощения свободных людей и освободили многих из долгового рабства

И последним был принят «Банкрутский устав». Название звучит по европейски, но в те времена Русь от западных идей не шарахалась как дурная, а, как видим, охотно их перенимала. Вместе с названиями.

«Банкрутский устав» защищал имущество мелких землевладельцев и ремесленников.

Все вместе эти четыре закона: «Устав о резах»  «Устав о закупах» «Устав о холопах» и «Банкрутский устав» составили «Кодекс Мономаха».

 

А был тогда на Руси хороший обычай: указы княжеские не только издавались, но и , в отличии от современного нам времени, немедленно выполнялись.

 

Ну вот и эти четыре устава Мономах немедленно и с присущей ему энергией начал воплощать в жизнь.

Ростовщики и элита  взвыли благим матом. Их же «Кодекс Мономаха» по живому резал.

А Мономах, слава Богу, не мог взять да и срубить две- три элитные головы, чтоб остальные заткнулись. Не дожила в то время ещё Русь до такого позора.

Поэтому он решил ростовщикам пилюлю сильно подсластить. Не всем конечно, а только братьям по вере, сиречь, православным. А как подсластить? Да убрать конкурентов!

Пусть свои хоть и с меньшим процентом остаются, зато монопольно.

И Мономах принимает решение: выслать всех иудеев из Киева и никогда больше не пускать!

 

Звучит это, конечно, очень по гитлеровски, да и выглядело, наверно, тоже. Но конечно Мономаха на одну доску с Гитлером ставить нельзя.

Ибо то, что было абсолютным варварством в 20 веке, в веке 11 было явлением обыденным, часто применяемым и никем (кроме высылаемых) не осуждаемым.

 

Само собой, лишь меньшая часть иудейского населения Киева занималась ростовщичеством. А подавляющее большинство – ремёслами, торговлей, медициной.

Но ни тогда, ни в более поздние времена, в эти различия, разумеется, никто вникать и не подумал.

А вообще то сказать, тут Мономах ещё гуманно поступил. Мы его с вами в Диком поле видели и понимаем: у него бы не заржавело не выселить, а вырезать.

Но, в отличии от позднейших правителей России, Мономах понимал разницу между Диким полем и Русью. И осознавал, что  методы там и тут должны быть не одинаковые, а разные.

 

Ну и, само собой, никто не тронул крещёных евреев. Так, что, например, уже известный нам, герой-дружинник по имени Жидяра, если ещё был жив к тому времени, мог нисколько за свою судьбу не опасаться. Уж национальность СВОИХ, Мономаха ни грамма, ни волновала.

А СВОИ для любого князя  это прежде всего, да и пожалуй, только – его дружинники.

Все остальные – чужие разной степени чуждости.

 

Вообщем иудеи были все выселены за пределы киевского княжества на Запад. И осели частично в Червонной Руси, а частично в Польше.

 

Одновременно с экономическим укреплением Руси Мономах крепил и власть над ней.

Он рассаживает по русским столам своих сыновей

В Переяславль-Русский Святослава, в Смоленск Ярополка, в Суздаль Юрия, в Новгороде у него старший сын – Мстислав. Мы с вами с ним уже имели возможность поближе познакомиться и увидеть в деле.

И вот так помаленьку, полегоньку, а три четверти Руси оказалось под властью Мономаха и Мономашичей.

Разумеется, это тоже пошло Руси во благо.

 

Решив внутренние проблемы, Мономах обратился к проблемам внешним. Задумал укрепить позиции Руси в Европе.

Вот скажем заранее, тут у него не особенно гладко вышло. Верней, почти ничего не вышло.

Для начала он занялся Византией. Не зная ещё о том, что именно Крым сакральное место Руси, Мономах не обратил на него ни малейшего внимания, а решил охапить придунайские провинции Византии, тоже очень сакральные

Именно те самые, что почти век назад хотел отобрать у византийцев его пращур Святослав Игоревич.

 

На эту мысль навёл Мономаха такой случай. В 1114 году появился на Руси некий грек и стал выдавать себя за сына Императора Византии – Романа Диогена. Называл он себя Лев Диоген

 

А, надо сказать, Лев Диоген действительно когда то в Византии жил и был действительно сыном Императора.

Но в одной из битв с печенегами Лев Диоген, увлёкшись боём, попал в стандартную ловушку степняков – притворное отступление. В этой ловушке Лев Диоген и пропал без вести. Скорее всего был убит, конечно. В Византии, по крайней мере, именно официально считалось

Однако, через некоторое время после его пропажи стали появляться в Византии Лже-Диогены.

Их было, как и Лжедмитриев на Руси, два. Сначала один, потом второй.

Вот тот который появился у Мономаха – он второй.

 

А первый Лже-Диоген появился лет на десять раньше – в 1090 году.

Вот как об этом пишет византийская хроника

 

«Он явился с Востока в овчине, нищий, подлый и изворотливый; обходил город дом за домом, улицу за улицей, рассказывая о себе небылицы: он де сын прежнего императора Диогена, тот самый Лев, который, как уже было сказано, был убит стрелой под Антиохией. И вот, «воскресив мертвого», этот наглец присвоил себе его имя и стал открыто домогаться императорской власти, вовлекая в обман легковерных.»

 

Легковерных нашлось многовато, ибо жилось тогда в Византии простому люду, да и не очень простому, тяжко. И они все верили в доброго царя. Дескать, он скоро придёт и всё наладит.

Ну вот «добрый царь» и появился.

Его арестовали, конечно. И дальше в этой истории происходит странное событие. Арестованного самозванца почему то не казнят и не ослепляют и не кастрируют, а просто ссылают.

С чего такая вдруг милость к тому, кто на трон базилевса покушался? Не ясно.

Так вот, его ссылают в будущее сакральное место России – город Херсонес. Лже – Диоген и там не успокоился. Он бежит в Дикое поле к половцам и уговаривает их идти в поход на Византию – сажать его на престол.

Уговорил. Половецкие орды наших знакомцев Тугоркана и Боняка, тогда ещё молодых, проходят тайными перевалами Валахию и вторгаются в Македонию и Фракию. А это уже как раз Византия.

Половцам воевать много не пришлось. Города и гарнизоны крепостей, одни за другими, сдавались и признавали самозванца законным базилевсом.

Так продолжалось пока войска самозванца не подошли к крупному городу Андрианополю.

Правивший там наместник, родной брат Романа Диогена и, следовательно, дядя Льва Диогена признать в самозванце племянника категорически отказался.

Началась осада Андрианополя, которая длилась 48 дней. И чем дальше, тем больше всё это не нравилось половцам.

Дошло до того, что однажды, хлебнув изрядно спиртного Боняк и Тугоркан ворвались к самозванцу в шатёр, обозвали обманщиком и хорошенько набили ему морду.

 

Кончилось всё тем, что правившему тогда базилевсу Алексею всё это надоело и он проворачивает спецоперацию. Заманивает самозванца с небольшим отрядом в крепость Пуц, под тем предлогом, что эта крепость желает сдаться.

Там отряд Лже-Диогена перебили, а самого схватили и отвезли в Константинополь.

Боняк же с Тугорканом, матеря на чём свет стоит всех Диогенов и Лже-Диогенов, вернулись обратно в степь.

Самозванца привезли в Константинополь, но, странное дело, опять не казнили, а только ослепили. На этом он и исчезает из истории.

 

 

Он исчезает, а Лже – Диоген второй, появляется. В Киеве. И просит Мономаха о помощи.

Очевидно он был убедителен, так как Мономах ему поверил. Это можно заключить из того, что Великий князь выдал за него свою дочь Марию.

Ведь если бы не поверил, а просто сделал вид, то дочку  замуж за не пойми кого уж точно бы ни стал выдавать.

 

Правда идти в поход аж на Константинополь и делать зятя базилевсом Мономах не собирался. Его планы были скромнее – отбить у Византии дунайские города и организовать там подчинённое Руси княжество со своим зятем во главе.

 

В 1116 году Мономах ведёт русские войска на Византию. Он захватывает несколько дунайских городов, в том числе и Доростол.

Тот самый, у которого когда то отчаянно бились русы с византийцами и стены которого слышали в тот раз знаменитые слова Святослава «Мёртвые сраму не имут»

 

Поначалу всё у Мономаха получилось.  Земли и города он захватил, княжество русское, со столицей в Доростоле, там образовал, зятя князем сделал.

 

Но всё это длилось очень недолго. В том же году подосланные Константинополем убийцы убивают Лже-Диогена в Доростоле.

 

Возможно, кончина зятя и огорчила Мономаха, но уж точно не смутила и не заставила отказаться от своих планов.

У Лже-Диогена к тому времени уже родился сын Василий. Вот Мономах и действует теперь в интересах внука.

 

Кончилось всё тем, что в том же 1116 году на Дунае появляется сильная византийская армия. Это уже не провинциальные гарнизоны, а отборные легионы, закалённые в битвах на Востоке с сельджуками.

Они наносят русским войскам поражение, и Мономах вынужден отказаться от идеи распространить Русь на Дунай.

 

Что ж поделать, это 11 век. Византия ещё могуча. Очень могуча. И пока ещё никому не по зубам.

 

По легенде, выдуманной на Руси во времена Ивана Грозного, для заключения мира базилевс византийский даровал Мономаху титул царя, прислал из Византии царские регалии, в том числе ту знаменитую Шапку Мономаха. Говорится даже, что на царство русское Мономаха венчал митрополит Никифор.

 

Это, конечно, не правда. Потому, что и русские летописи и византийские хроники и западные источники молчат о таком событии.

А написано о нём только в «Сказании о великих князьях Владимирских» именно при Иване Грозном и составленном.

 Выдумал эту легенду Иван Грозный, чтобы обосновать перед Европой свои притязания на царский титул.

 

Теперь давайте посмотрим на отношения Мономаха с Венгрией. Там есть на, что посмотреть.

 

Правил Венгрией король Коломан. Мы его видели на реке Вагре, где он был бит половцами хана Боняка.

 

С тех пор Коломану захотелось жить с Русью в согласии и любви. А, чтобы любовь была полной, Коломан высватал у Мономаха за себя его младшую дочку Ефимию.

Мономах согласился. Но, как показали дальнейшие события, что - то он в воспитании Ефимии упустил.

Эта тринадцатилетняя девочка, став Венгерской королевой, начала изменять мужу направо и налево чуть ли не со свадебного ложа и  с такой скоростью, что и года не прошло, а Коломан уже не мог надеть корону из-за ветвистых рогов и при дворе не осталось придворных, которые бы в разговорах между собой не называли королеву игриво «нашей крошкой»

Мало того, что Ефимия изменяла, она умудрилась ещё и забеременеть неизвестно от кого.

 

В 1113  году, через год после свадьбы, Коломан отсылает супругу назад отцу, обвинив Ефимию в многочисленных изменах с мужчинами и плюс к тому в «сафических наклонностях».

Так в те времена называлась лесбийская любовь. По имени знаменитой античной лесбиянки – поэтессы Сафо, жившей в 5 веке до нашей эры как раз на Лесбосе и своими сексуальными наклонностями прославившей имя этого острова. Именно благодаря Сафо слово «лесбиянка» с античных времён и до наших дней означает совсем не «жительница острова Лесбос»

 

Вот и Ефимия на Лесбосе сроду не была, а поди ж ты.

Вообщем год у молодой женщины получился бурным. По возвращении домой она родила сына и назвала Борис. В историю он вошёл как Борис Конрад. В венгерскую историю, не в русскую.

На Руси им никто никогда не интересовался. Очевидно, слухи о любовных похождениях Ефимии при венгерском дворе достигли Руси и были достаточно достоверными.

Потому, что ни Мономах, ни, после его смерти, Мономашичи знать этого Бориса не желали и ни в чём не помогали.

А помощи он хотел в восхождении на Венгерский престол. Борис, почему то, полагал себя законным наследником.

 

 

Его жизни хватило бы на несколько романов. Давайте посмотрим на её вкратце.

Повзрослев, Борис едет в Константинополь, просить помощи у базилевса. Базилевс Иоанн принял его ласково. Выдал за Бориса свою дочь, но помочь войсками не смог. Шла тяжёлая война в Малой Азии.

Вместо этого Иоанн договорился о с Польшей о помощи Борису.

В 1132 году польское войско вторгается в Венгрию. Венгры бьют и прогоняют поляков.

Борис бежит в Германию и просит о помощи Императора.

Германские войска вторгаются в Венгрию. Венгры бьют и прогоняют немцев.

Борис бежит в Австрию и просит о помощи там. Дальше вы уже, наверно, догадались. Ну конечно, австрийцы вторгаются в Венгрию. Венгры бьют и прогоняют австрийцев.

Борис бежит во Францию. И вот тут у него произошла осечка.

Помощи от французов он не получил. Во первых во Франции практически никто не знал где находится Венгрия и, что это вообще такое.

Во вторых французский король Людовик Седьмой был такой король, какому самому бы впору по Европе бегать и помощи искать.

Соседние бароны грабили его беззастенчиво. Только-только перед приездом Бориса Людовик сумел заключить со своими баронами и графами договор, по которому они согласились не грабить королевские стада в период с марта по октябрь включительно.

И не больше.

Конечно, от властелина, который одерживает столь блестящие дипломатические победы, помощи не дождёшься.

Борис, сберегая остаток своего добра, бежит из Франции пока октябрь не кончился.

 

Направляется он снова в Византию. Там ему дают высокую должность и отправляют служить в его любимое место – на венгерскую границу.

Где он и погиб в 1154 году сорока лет отроду.

 

Так, что, мы можем видеть, что успехи Мономаха в Европе оказались гораздно слабее чем на Востоке и внутри Руси.

 

Но это и неважно.

 

Зато для Руси двенадцатилетнее правление Мономаха можно назвать Золотым веком. Внутренних войн и смут практически нет. Про степные набеги и слыхом не слышно. Польша тоже не пытается ничего оторвать от Руси.

 

Русь расцветала на глазах. По инициативе Мономаха во многих городах началось строительство каменных церквей.

Появляются новые города. В числе их и Владимир, который позднее станет Стольным градом Руси.

Строится каменный мост у Киева через Днепр.

Особенное внимание уделял Мономах образованию. Он продолжил дело известного нам Луки Жидяты, причём проделал это радикально. Взял и повелел отныне все богослужебные книги перевести на русский и службы чинить так же на русском.

«Греческая» партия, таким образом, потерпела полный крах.

При Мономахе начинают составлять первые Жития русских святых.

Училища, заведённые при Святополке, Мономах не только сохранил, но и пополнил.

Причём при киевском женском Андреевском монастыре, где игуменьей была сестра Мономаха Янка, была отрыта женская (!!!) гимназия. Первая в Европе!

Нигде больше не существовало тогда женских учебных заведений. А на Руси пожалуйста, любуйтесь: «собравше девиц, обучала их писанию, також ремеслам, пению и швению»

 

Мономах и сам был талантливым писателем. До нас дошли несколько его произведений и писем.

Самое известное и крупное из них: «Поучения Владимира Мономаха»

 

До нас дошло и описание внешности Мономаха. Князь был красив. Среднего роста, коренастый. Имел светлые, чуть рыжеватые волосы и короткую бороду. Нос горбатый, как и у всех Рюриковичей.

 

Всё своё правление Мономах поддерживал мир внутри Руси крепкой, но милосердной рукой.

Первую попытку устроить какую нибудь смуту Мономах всегда виновному прощал. А вот за вторую уже карал.

Но смертью не казнил.

Именно благодаря его твёрдости и милосердию серьёзных попыток нарушить внутренний мир не было.

 

Мономах был очень деловитый и хозяйственный князь. Вот, что он пишет в своих «Поучениях…»

 

«То, что мог бы сделать мой дружинник, я делал всегда сам и на войне и на охоте. Не давал себе отдыха ни ночью ни днём, невзирая на зной и стужу. Я не полагался на посадников и бирючей, но сам следил за всем порядком в своём хозяйстве. Худого смерда и убогую вдовицу не давал я в обиду сильным, и за церковным порядком и за службой сам наблюдал»

 

Мономах был не только великий полководец, но и лично очень смелый воин. А смелость он советовал своим сыновьям тренировать на охоте. Как, когда то, тренировался сам. Вот как он пишет:

 

«Закалишь себя охотой, не страшна и брань будет. Не испугаешься вепря – и половец окажется не страшен. Я своими руками стреножил в лесных гущах три десятка диких коней, да ешё когда приходилось ездить по степи, то тоже сам ловил их»

 

Охота в те времена действительно позволяла готовить отважных воинов.

Но только не надо ту охоту путать с современной мерзостью: безнаказанным расстрелом беззащитных зверей с безопасного расстояния. Современная «охота» может воспитать не воинов, а только палачей.

А тогда человек и зверь были на равных. Вот, что Мономах пишет:

 

«Два раза туры поднимали меня с конём на рога. Олень бодал меня рогами. Лось ногами топтал, а другой бодал. Дикий вепрь сорвал у меня с бедра меч, медведь прокусил мне колено, а рысь однажды, прыгнув мне на бёдра, повалила вместе с конём»

 

 

Таким был этот князь. Великий не только по титулу своему, но и по деяниям своим.

И самое в нём главное, что не был он для русских не помазанником божьим, ни вождём, ни национальным лидером, ни прочей мерзостью. А был просто умным руководителем выдвинутым поистине всенародно. Наверно поэтому он сейчас и не пользуется большой известностью и популярностью среди русских.

Ибо у нас не тот великим правителем считается, кто о народе думает да о процветании страны заботиться, а тот кто больше своего народу перебьёт тот для нас русских и более велик и любим.

А Мономах был совсем другой.

Не террором и безоглядным насилием, но умом, твёрдостью и милосердием сумел он создать великую державу, которая росла, усиливалась и хорошела ещё долго после смерти Мономаха.

 

В мае 1125 года на тринадцатом году великого княжения и на семьдесят втором году жизни Мономах сильно разболелся. Почувствовав, что час его пришёл, князь поехал на реку Альта. Там, на месте убийства князя Бориса, по воле Мономаха, была когда то возведена часовня. А рядом с ней небольшой дом.

В том доме 19 мая 1125 года Великий князь Киевский и всея Руси Владимир Всеволодович Мономах скончался.

Он был, под безутешный плач, народа и боярства и дружины и священников, погребён в Киеве в Софийском соборе.

А держава им построенная осталась. Будут ещё и войны и княжеские усобицы на Мономаховой Руси, но не подойдёт она уже к тому смертному пределу, от которого отвёл её когда то заботливой и твёрдой сыновней рукой Мономах.

И станет та Русь называться Златая Русь.

Пусть нам про неё расскажет очевидец, который жил тогда:

 

«О, светло светлая и прекрасно украшенная, земля Русская! Многими красотами прославлена ты: озерами многими славишься, реками и источниками местночтимыми, горами, крутыми холмами, высокими дубравами, чистыми полями, дивными зверями, разнообразными птицами, бесчисленными городами великими, селениями славными, садами монастырскими, храмами Божьими и князьями грозными, боярами честными, вельможами многими. Всем ты преисполнена, земля Русская, о правоверная вера христианская!

 

Отселе до угров, и до ляхов, и до чехов, а от чехов до ятвяги, от ятвяги до литвы, до немец, от немец до корелы, от корелы до Устюга, туда, где тоймичи дикие, и за Дышущим морем, а от моря до болгар, от болгар до буртас, до черемис, от черемис до мордвы – то всё покорено было Богом христианскому языку, все поганские страны: великому князю Всеволоду, отцу его, Юрью, князю киевскому, деду его, Володимеру Мономаху, которым половцы страшили детей в колыбелях, а литва тогда из болота на свет не выныкивала, а угры твердили каменные города железными воротами, абы на них великий Володимер тамо не въехал, а немцы радовалися, далече будучи за синим морем! Буртасы же, черемисы, вяда и мордва бортничали на князя великого Володимера. И сам кюр Мануил цареградский, опас имея, бесценные дары посылал к нему, дабы и под ним великий князь Володимер Цесарягорода не взял!»

 

Такой стала построенная Мономахом Русь. И всем казалось – нет конца её славе и могуществу.

 

 

ЭПИЛОГ

 

Через пятьдесят лет после смерти Владимира Мономаха за  тысячи километров от Руси, в небольшом племени урянхаев, что кочевало на территории современных Южного Кузбасса и Южного Алтая, случилось небольшое событие.

Жалкая харачу (простолюдинка) жена кузнеца пополнила богатство своего нойона, родив ему ещё одного слугу. Мальчика.

И хоть не ждало этого малыша в жизни ничего хорошего, а только полуголодная кочевая жизнь, драная юрта и тяжёлая работа на кузнице, всё-таки рождение мальчика – радость.

Наверняка нищая семья устроила небольшой праздник. Может и нойон расщедрился – прислал барана. Хорошо посидели, славно отпраздновали.

А мальчику дали имя Субудай………………..

 

 

КОНЕЦ

 

 

 

 

 

 

Библиография:

 

 

 

Соловьёв «История России с древнейших времён»

 

Ключевский «Курс русской истории»

 

Костомарев «Русская история в жизнеописании её главнейших деятелей»

 

Покровский «Русская история»

 

Татищев «История российская»

 

Сахаров «Дипломатия Древней Руси»  , «Дипломатия Святослава»,

 

Давыдов  «Российские государи»

 

Плетнёва «Половцы»  ,  «Хазары»

 

Артамонов  «Хазарский каганат»

 

«История Средних веков»

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Князья и изгои. Часть 3

Весть о великой победе Руси молнией разлетелась по европейским дворам.

 

В Чехии и Венгрии, в Польше и Германии, в Риме и Константинополе активно обсуждали новую реальность сложившуюся в Европе, после того как могучая рука Мономаха смахнула с доски столь сильную фигуру, как половецкие орды.

Как поведёт себя теперь Русь? Усилившаяся внутренним миром и единением, имеющая закалённую в масштабных степных войнах армию и свободная от своей вечной угрозы с Востока, не решит ли Русь теперь активно влиять на европейские дела? И в чём это выразится? И как в этой ситуации действовать Византийскому Базилевсу и Германскому Императору, Римскому Папе и Польскому Великому князю?

Всё это требовало размышлений, обсуждений и решений. И Европа размышляла, обсуждала и решала.

А Русь начала действовать в новой благоприятной для неё реальности. Первым к делу приступил Великий князь Святополк.

Летом того же 1111 года он окончательно решил, что Херсонес – сакральное место Руси. Святополк конечно и раньше это подозревал. Но смущало князя то, что дорогу к сакральности наглухо перекрывал хан Боняк с Лукоморской Ордой. Это сбивало Святополка с толку и мешало в полной мере услышать сакральный зов Крыма

Ну, а как степь опустела, так Святополк окончательно осознал всю святость Херсонеса. Он поделился своим открытием с Давидом Игоревичем, старым своим другом-врагом, с которым когда то вместе ослепляли Василька, потом какое то время пытались убить друг друга. Ну, а сейчас опять помирились.

Давид Игоревич сразу же согласился с Великим князем всея Руси насчёт непреходящего значения Крымского полуострова вообще и Херсонеса в частности для русской духовности.

Он, Давид, ещё когда при Великом князе Всеволоде, разбойничал в устье Днепра, убедился, что сакральности и духовности в Крыму хоть отбавляй. Только успевай сакралить и душить.

Итак, эти две родственные души достигли полного согласия по всем вопросам и немедленно выступили в поход на Крым. Целью они имели хлебнуть полным ртом духовности из сакральной чаши Руси – Херсонеса.

Никаких препятствий они не встретили и довольно скоро вошли в Крым. А в Херсонесе, надо сказать, в то время ещё не подозревали, что они, оказывается, сакральное место Руси.

И, пребывая во тьме, решили сопротивляться и вывели рать в поле.

Ну это они зря, конечно. Русским дружинникам , особенно киевским прошедшим весь ад степных походов, плохо обученные провинциальные византийские полки были на один зуб.

Вообщем киевляне и волыняне разбили византийцев и даже не успели вспотеть в процессе.

После чего архонт Херсонеса решает перестать корчить из себя Александра Македонского и дать русским чего они просят.

Так как русские просили исключительно сакральности и духовности, то херсонесцы отвалили им несколько мешков приятно позвякивающей сакральности и большой караван разнообразной, очень красивой и дорогой духовности с византийских и арабских рынков.

Туго набив мошну благодатью, полученной от паломничества к сакральному месту Руси,   русские убыли обратно.

Это было последнее предприятие Давида Игоревича и Святополка Изяславича.

В следующем 1112 году, в мае месяце, Давид скончался. Святополк пережил его меньше чем на год.

 

Великого князя давно мучила болезнь.

 

Он мало и неохотно ел. Практически не употреблял спиртного. Похоже, у него была язва желудка или вообще рак.

В апреле 1113 года болезнь обострилась. Боли в животе князя усилились. Несмотря на это в пасхальную ночь Святополк идёт на праздничную службу в Киево-Печерский монастырь. Он мужественно отстоит там всю ночную службу. Щедро одарит монастырь и уедет к себе во дворец на праздничный пир.

На пиру князь побудет немного. Съесть без всякого аппетита несколько кусочков, глотнёт вина и уйдёт к себе в покои.

Потом внезапно прикажет вести себя в Вышгород, в загородный дворец киевских князей. Там 16 апреля 1113 года Великий князь всея Руси Святополк Изяславич умирает в тяжёлых муках.

Летописец говорит, что плакали по князю бояре и дружина его вся. А о плаче народном летописец не упоминает. И, не прибавляет, как тогда было положено, никаких добрых слов о почившем Великом князе.

Неудивительно. Летописец то был из Печерских монахов, а в том монастыре князь Святополк, по понятным причинам, особой популярностью не пользовался.

И отсутствие сообщений о народном плаче тоже не должно удивлять. Алчный как губка Святополк разорил и закабалил множество своих подданных.

В Печерском Патерике так описывается княжение Святополка в Киеве.

« Много было насилия от князя людям, домы вельмож без вины искоренил, имения у многих отнял, великое при нём было нестроение и грабёж беззаконный»

 

Ну, а так как нас с вами Святополк не искоренял, не грабил и не закабалял, то помянем его на прощание хоть чем то добрым.

 

Печать Святополка Изяславича

Святополк был одним из самых образованных русских князей. Много читал и имел богатую библиотеку. На фоне некоторых современных ему монархов, например славного французского короля ставившего крест вместо подписи, выглядит солидно, не правда ли?

Святополк завёл традицию русского летописания, открыв перед пригодными к этому делу монахами великокняжеские архивы.

Святополк открыл несколько училищ, куда принимали всех, невзирая на сословия.

Князь этот был смел в бою. Не уклонялся от самых тяжёлых войн. У него хватило ума смирить гордыню и в военных вопросах во всём уступать Мономаху.

Святополк поддержал авторитетом великокняжеской власти идею Мономаха о походах вглубь Дикого поля, чем обеспечил поддержку и со стороны других князей.

Несмотря на уже мучившую его болезнь Святополк лично участвует во всех степных походах и за спинами дружинников, в страшных сечах с половцами, не отсиживается.

 

Ну вот как то такой свод хорошего о Святополке у меня получился.

Однако при всём при этом Киевское княжение он оставил разоренным и закабалённым в долгах. Ослабленным и экономически и морально.

Поэтому, как только князя похоронили, в Киеве вспыхнуло народное восстание.

Пока киевская элита, запершись в Софийском соборе, решала, как им быть дальше, киевский люд приступил к погромам ненавистных им бояр и ростовщиков.

В Софийском соборе весть о вспыхнувшем мятеже вызвало тревогу. Срочно нужен был князь! Но кто теперь сядет на Золотой Киевский трон?

По лествичному праву пришла пора Олега Святославича. Однако он популярен только на левобережье. А здесь в Киеве народ упорно величает его Олегом Гориславичем и не желает видеть даже близко от великокняжеского престола.

Под стенами Софии бушует вече и требует сотнями глоток Мономаха на престол.

В других районах Киева бушуют не вече, а погромы. Можно предположить, что вечники и погромщики время от времени заменяли друг друга, чтоб никому обидно не было.

В Софии внезапно берёт слово Путята тысяцкий Киева (мэр города, если по современному) и неожиданно начинает агитацию за князя Олега.

Об этом тут же узнаёт вече и приходит в неистовство. Вечники врываются в Софию, выволакивают Путяту на улицу и разрывают на куски.

А потом идут грабить богатый терем Путяты. Заодно, решив провести полную люстрацию муниципальной власти, грабят и убивают сотских (нечто типа глав районов).

Вообщем воля народа, выраженная кровавыми клочками , что были совсем недавно  Путятой, столь очевидна, что от «вятшей господы» засевшей в Софийском Соборе летит гонец к Мономаху.

«Ступай князь на престол дедовский и отцовский» падают послы в ноги Мономаху.

А тот молча поворачивается. Идёт в храм и там долго молится со слезами на глазах.

Что ему делать? Какое принять решение?

Идти в Киев? Но сейчас по древнему праву пришла очередь становится Великим князем всея Руси Олегу.

И Любечский съезд, им же, Мономахом созванный, утвердил именно такой порядок смены Великих князей.

Так пристало ли ему ломать единодушное решение братьев-князей? Как Мономаху, жизнь положившему на то, что навести порядок в княжеских владельческих правах самому же этот порядок и истоптать?

И, что там думает Олег? Конечно, он сильно сдал в последние годы. Ищет не борьбы, а покоя. Но кто же знает, как поведёт себя Олег при виде такого соблазна как Великокняжеский престол.

Что будет, если Мономах не в очередь, заступив путь Олегу, взойдёт на Золотой трон?

Ведь всем известно, что Олег умеет, ох как умеет бороться за свои попранные права.

Опять начнётся кровавая смута на Руси. И из-за кого? Из-за него же, из-за Мономаха?

Нет. Этому не бывать. Он не бросит нож между братьями стойно Давиду со Святополком. Выйдя из храма, Мономах твёрдо отказывает киевским послам и советует им ехать к Олегу.

Киевляне вспомнили кусочки от Путяты, взвыли, снова рухнули на колени, но Мономах уже окончил разговор.

Так, уже второй раз Мономах отказывается занять настойчиво предлагаемый ему киевлянами великокняжеский престол. Второй раз он побеждает самый сильный искус – искус высшей власти.

Гонцы, уныло возвращаются в Киев.

А, что же там? А там уже вовсю идёт еврейский погром. Киевляне, разгромив всё иудейское, что подвернулось под руку, штурмует еврейский квартал. Евреи отбиваются. В Киеве, как и в других европейских городах, иудейские кварталы были построены как небольшие крепости. Плотно прижавшись боками друг к другу еврейские дома смотрели наружу  только сплошными стенами, все окна и двери выводя внутрь дворов.

Жизнь в условиях тотального антисемитизма, царившего тогда в Европе, приучила евреев именно к такой градостроительной практике.

Бой в еврейском квартале Киева идёт яростный, но с переменным успехом. Евреям, конечно, сильно повезло, что киевские дружинники, эти отборные, опытные и отлично вооружённые головорезы, никакого участия в погромах не принимают. Иначе, конечно, не продержаться еврейскому кварталу и часа.

Но дружинникам сейчас не до евреев. У них, как и прочей киевской элиты, совсем другая головная боль: как с князем то быть?! Откуда его взять то?

Мономах отказывается, а Олег и разговаривать с послами не стал. Махнул устало рукой: дескать, да отвалите вы. И ушёл.

А Киев то полыхает. А Киев то воет и кричит тысячами голосов. А Киев то звенит оружием и оглушительно трещит прогорающими и обрушающимися строениями.

 

А киевляне то, что удумали. Знают, окаянные, что не только иудейские ростовщики их в долги вгоняли, но и православные не отставали.

И  уже толпы разъярённых людей собираются у крупнейшего православного ростовщика , у Киево-Печерской лавры.

Вот-вот к еврейскому погрому добавится монашеский

 

Снова несутся гонцы к Мономаху. И грамота ими привезённая уже не просит, а вопиёт истошным, преисполненным страхом смерти, криком киевской элиты, забившейся как в нору в Софийский Собор.

 

« Приходи князь в Киев. Если не придёшь, то много зла сделается. Ограбят уже не один Путятин двор или сотских или жидов. Но уже идут грабить княгиню Святополкову, на бояр, на монастыри. И тогда ты, князь, дашь Богу ответ, если монастыри разграбят»

 

И Мономах решается! Он идёт на Великое княжение.

Уже двадцать первого апреля передовые отряды его дружины входят в бушующий Киев. У них приказ от Мономаха: навести порядок, а в первую голову защитить церкви и монастыри.

Истово верующий Мономах совсем не намерен нести перед Богом ответ за погромы святых обителей.

Но силу дружинникам применять не пришлось. При первом же известии, что всеми любимый Мономах идёт на княжение, погромы прекратились и переросли, как это часто у нас на Руси бывает, в разгульное веселье.

А на следующий день к Кивеу приехал и сам Мономах. Его торжественно встречали митрополит с епископами, бояре и ликующее простонародье.

Так, весной 1113 года  шестидесятилетний Мономах, встал на давно заслуженное им место – во главе всей Русской земли.

( Продолжение следует)

О великой но забытой победе русского оружия

Князья и изгои. Часть 3 

Долго Боняк ждать себя не заставил. Уже в следующем 1104 году его отряды по правому берегу Днепра вторглись в земли Мономаха, разграбили город Заруб и окрестные волости. Посланные Мономахом дружины никого не застали.

В следующем году половцы опять вторгаются на Русь с юга и грабят окрестности города Зареченска. На этот раз воеводы Мономаха, посланные князем на половцев, применили военную хитрость. Они не бросились прямо к разграбляемому Зареченску, а сделав крюк, обошли его и переняли половцам дороги в родные кочевья.

Чтобы спастись, половцы сами были вынуждены бросить награбленное и полон, и налегке улизнуть домой.

Так, умелым маневром, непрямыми действиями русские воеводы добились успеха, не обнажая мечей.

Вот только, должно быть, не очень порадовала эта победа Мономаха.

Во первых он понимал, что победы над половцами на русской земле, означает опять переход Руси к обороне. А это значит – снова двигаться к общему поражению. Обороной ни войны ни битвы не выигрываются. Они ей проигрываются.

Мономах был убеждён – надо снова идти вглубь степи. Снова давить врагов в их логове.

А во вторых и Мономах и другие русские князья прекрасно понимали, что вот эти набеги – они мелочь. Силы Боняка неизмеримо крупнее задействованных им в этих походах. Значит надо ждать крупного нашествия.

И русские ждали. А из степи разведка доносила очень тревожные вести. К Лукоморским половцам Боняка пришла Черноморская орда хана Шарукана. Кстати этот Шарукан дед знаменитого по «Слову о полку Игореве» хана Кончака

Опустевшие половецкие степи взывали к мести и мстить за уничтоженных сородичей половцы готовились основательно.

В начале лета 1107 года крупный отряд половцев хана Боняка вновь вторгается в Переяславское княжество. Доходит почти да самого стольного Мономахова города. Захватывает княжеские табуны и угоняет их в степь.

Удар был силён, ущерб был велик. Мномахова дружина осталась почти без коней.

 

 

Боняк, конечно, волчара был матёрый, опытный. И этот ход  с княжескими табунами делает честь его полководческому мастерству. Но, заодно, этим самым он позволил русским понять: крупного вторжения надо ждать вот-вот. Уже этим летом, не позже.

И русские князья, все те, кто ходил в 1103 году в степной поход, да ещё и выздоровевший Олег Святославич, спешно стягивают свои дружины в Переславское княжество.

Они угадали. На этот раз очень точно угадали и время и место где надо ждать нашествия. Именно летом того же года и именно по правому берегу Днепра орды Боняка и Шарукана лавиной вкатываются на Русь.

Они берут в кольцор город Лубен на реке Сула. (этот город сейчас тоже существует. Он находится в Полтавской области Украины).

С налёта город взять не удалось, отбились горожане. Ханы обкладывают Лубен плотным кольцом и распускают часть отрядов грабить окрестности.

Шарукан и Боняк полагают, что времени у них в достатке. Пока ещё русские договорятся и соберут силы.

Им неведомо, что эти силы уже давно собраны у Переславля и уже на полном ходу движутся к Лубену.

Всё произошло 12 августа. Русские ударили внезапно и, по словам летописца «с криком великим».

Половцы не успели не только построится, но даже, часть из них не смогла сесть на коней. Очевидно, не предполагая скорого подхода русских, половцы расседлали коней и позволили им пастись свободно, набираясь сил для дальнейшего похода.

Вообщем, началась не битва, а резня.

В самом начале боя Мономах направил отряд отборных дружинников на шатры ханов Боняка и Шарукана. Очень хотелось прихлопнуть тут их обоих.

Но не получилось. Очевидно, ханские нукеры сумели сдержать удар русского отряда на какое то время, дав ханам возможность оторваться от погони.

А русское войско гонит и рубит половцев без остановки от реки Сулы до реки Хорол. Это почти тридцать вёрст.

У самого Хорола удалось настигнуть и ханов, которые замешкались на бродах.

Зарубили хана Таза, брата Бонякова, захватили живьём хана Сугру и его брата. Почти схватили Шарукана, но тот опять ушёл.

За Хорол русские уже не пошли. Устали и люди и кони. Да и догонять было уже особо некого. Большая часть вторгнувшихся орд осталась на русском берегу Хорола. В порубленном и потоптанном виде. Пленных в тот раз, по уже укоренившейся привычке, Мономах тоже приказал не брать.

Опять победа.

Но всем понятно: победа над половцами на Русской земле – это полпобеды. Сейчас они залижут раны в глубинах Дикого поля и выйдут к границам Руси опять. Сильнее и злее прежнего.

А вскоре, предположение, что Боняк с Шаруканом ни разу не успокоились, подтвердилось.

К русским границам подошли две небольшие половецкие орды. Возглавляли их два хана. Летопись их величает всё время : «хан Аепа и другой Аепа». Ну, а как их ещё назовёшь, коли они тёзки и всё время вместе кочуют?

Так и мы будем их называть.

Так вот хан Аепа и другой Аепа, насмотревшись на погромы, что год за годом учиняют русские половцам, сообразили, что времена изменились. Русь теперь не как раньше, привлекательная и, как правило, слабо защищённая добыча. Нет, теперь, когда русские князья помирились между собой – на Руси поселилась половецкая смерть.

Поэтому хан Аепа и другой Аепа решили больше не воевать с русскими, не ходить в самоубийственные походы со старым Шаруканом и спятившим от ненависти к русским Боняком, а примириться с Русью по настоящему. Поселиться на её границах. Ну и быть ей союзниками.

С этой целью они, прикочевав поближе к Черниговскому княжеству, обратились к старому другу половцев князю Олегу Святославичу, с просьбой свести их в мир с остальными русскими князьями.

Олег охотно согласился. Он связывается с Мономахом. Излагает ему предложения половцев и находит полное понимание. Мономах счёл такой союз крайне разумным и полезным для Руси.

И вот в степь направляется делегация русских князей. Мономах, Олег и его брат Давид Святославич с сыновьями.

Было решено, скрепит союз брачными узами. Поэтому там в степи  и сыграли две свадебки. Юрий Владимирович, известный нам по прозвищу Долгорукий, женился на дочери хана Аепы, а Святослав Олегович на дочери другого Аепы.

После чего был заключен договор о вечном мире и союзе. Орда Аепы откочевала на границы Переславского княжества, а орда другого Аепы на границы Черниговского княжества.

Так вот, именно от Аепы и другого Аепы русские князья узнали последние степные новости. А они таковы: Шарукан и Боняк с остатками своих орд засели на Дону в Приазовье. Оба кипят лютой злобой и собирают со всей степи воинов, чтобы снова идти на Русь.

«Да кто бы сомневался?» наверно с досадой подумал Мономах.

 

Однако надо было вновь готовиться к походу в Степь. Самим пойти на Дон и там додавить Боняка с Шаруканом. Не дать им собраться с силами.

Это для всех было очевидно. Оставался тот же вопрос: когда именно выступать?

Слов нет, прошлый раз выступили весной и правильно сделали. На исхудалых за зиму конях половец, не половец, а пол-половца. Хорошо бы опять весной.

Но, ведь и Святополк в тот раз был прав – идти весной, это рисковать посевной компанией. Не велика будет радость – если половцев побьём, а сами потом с голоду опухнем.

На этот раз предстоит гораздно дальше углубиться в степь. Так, что риск не вернуться до посева увеличивается.

Так как же быть? Летом идти?

Так это прямое самоубийство. Летом, у себя в степи да на сытых конях половцы легко уничтожат русские войска.

Ну, а как же тогда?

А, что если зимой ? – решает вдруг Мономах.

На первый взгляд идея кажется ещё более самоубийственной, чем летний поход. Сунуться среди зимы в заваленную снегом, морозную, непрерывно продуваемую ледяным ветром степь это для русичей смерть верная. Тут и половцев не понадобится.

Как кони пройдут по сугробам? А пехота. По грудь в снегу. Там ведь зимой никаких дорог и вовсе нету.

«Кони не пройдут» думает Мономах « А вот лыжи пройдут»

 

В зиму 1109 года Мономах решает провести стратегическую разведку. Отряд, под командованием воеводы Дмитра Иворовича на лыжах и санях уходит в степь.

На санях, которые тянут на себе лыжники, свалены тёплые шатры, тяжёлое вооружение: копья, щиты и запасы еды.

 Степь была пуста. Даже половецких разъездов русичам не встречалось. Поэтому шли резво Тронулись в путь они в середине декабря, а уже в начале января подошли к Северному Донцу.

Здесь, сторожа, идущие впереди основных русских сил, сообщили, что впереди половецкое стойбище.

Это раскинул свои вежи сын Шаруана – молодой Сырчан. Русские остановились. Сняли с саней оружие и доспехи. Оборужились и в одно прекрасное метельное утро, под прикрытием пурги обрушились на половцев.

Внезапность принесла полный успех. Половцы были разбиты. Кто из них не успел бежать – зарезаны.

А добычей русских стали более тысячи половецких кибиток со всем содержимым.

Но главную ценность этого похода составляла не победа и не добыча, а доказательство возможности зимних походов в степь.

Поэтому, этой же зимой сильная русская рать выступила в степь. В поход шли полки Мономаха, Святополка и Давида Святославича.

Олег Святославич опять отказался идти, сославшись на нездоровье. Это было правдой. Неутомимый в борьбе за трон, бывший изгой, сильно сдал и физически и морально, когда добился вожделённой цели.

Но силы собрались немалые и без Олеговых полков. Выступили в конце января Однако . сразу же оказалось, что поход был недостаточно продуман. Если припасы для небольшого отряда Дмитра, ещё можно было везти на санях, запряжённых только лыжниками, то запасы для крупного войска потребовали уже конного обоза.

К тому же январь в степи выдался гораздно свирепей декабря. Морозы стояли страшные. Плюс вечный ледяной ветер.

В русском войске тут же начался массовый падёж обозных коней. Стали один за другим замерзать насмерть люди.

Пришлось, не пройдя и полпути, спешно поворачивать обратно.

Поход закончился крупной неудачей. Войско, без всяких боёв, понесло серьёзные потери и добравшись до дому, разбрелось по тёплым избам, матеря своих премудрых воевод на чём свет стоит.

Однако, для умного человека, даже неудача идёт на пользу. Мономах учёл ошибки январского похода. Заключались они в том, что войско выступило слишком рано. В самую стужу.

Значит надо по другому. Идти надо всё равно зимой, тут вариантов нет, но под самый её конец. Когда морозы уже существенно спадут.

Так, поняв свои ошибки и учтя их, Мономах приступил к подготовке очередного похода в Дикое поле.

Который и состоялся, «думой и похотением Мономаха», на следующий 1111 год.

 

Решено было выступать в конце февраля. Местом сбора русских сил, как и в прошлый раз, был избран стольный град Мономаха , Переяславль – Русский.

К концу февраля там собралась объединённая русская армия.

В поход пошли Мономах, с сыновьями: Вячеславом, Ярополком и Юрием

Святополк с сыном Ярославом

Давид Святославич с сыновьями Святославом, Всеволодом и Ростиславом.

Сыновья, опять не явившегося по болезни Олега, : Всеволод, Игорь и Святослав.

Для идеологической и моральной поддержки огромного русского войска Митрополит Киевский и всея Руси Никифор выделил большое количество епископов, попов, с хоругвями, иконами, парадными ризами и прочей утварью, необходимой для массовых богослужений.

 

Участие священников в походе 1111 года было столь солидное и роль они, как мы увидим в дальнейшем, сыграли настолько важную, что некоторые современные исследователи даже именуют этот знаменитый русский поход «Крестовым походом Мономаха»

С этим трудно согласиться. Крестовые походы, как известно, были двух сортов: на освобождение Гроба Господня и на крещение язычников.

В данном случае, разумеется о Гробе Господнем речи быть не могло, а крестить там в степи, как мы с вами увидим, русские никого не собирались.

 

Но, как бы то ни было, а 26 февраля 1111 года русское войско несколькими колоннами грозно двинулось на юг.

Впереди каждой колонны шли в золотых ризах отряды священников, с хоругвями, иконами, крестами.

Они хором пели псалмы.

Зрелище, очевидно, было потрясающее и, несомненно, очень ободряюще действовало на воинов.

На пятый день войско переправилось через реку Сулла.

На шестой день подолшли к реке Хорол

На седьмой форсировали Псел

На десятый день похода русская армия перешла реку Ворксла. Отсюда, собственно и начиналось Дикое поле.

 

 

 

Позади были десять дней пути и 254 километра дорог.

Снега уже начали таять, поэтому на Ворксле русские задержались, переделывая сани в телеги.

Здесь же был отслужен большой молебен и воздвигнут крест.

Затем русское войско двинулось в глубь Дикого поля, держа путь на юг. Их целью был Дон и половецкая столица город Шарукань.

Через шесть дней, покрыв расстояние в сто пятьдесят километров, русские вышли к Северному Донцу.

Они достигли пределов до которых добрались в прошлом, столь  победоносном походе 1103 года.

По этому поводу вновь был устроен привал на несколько дней. Проведён молебен и воздвигнут крест.

Теперь русским предстоял путь в неведомые пока для них глубины Дикого поля.

Выступая  с Донца русские воины облачились в доспехи. С этого дня нападения следовало ожидать ежечасно.

Характерная деталь – русские «вздели брони» только на двадцать третий день похода, углубившись в Дикое поле на две сотни километров.

Доспехи в те времена надевали или непосредственно перед битвой или в обстановке, когда нападения можно было ждать в любой момент.

Ещё каких то восемь-девять лет назад русские дружинники даже к границе с Диким полем не рискнули бы подъехать без доспехов.

А теперь только углубившись в степь на много-много дней пути, ощутили какую то опасность.

Потому, что все прилегающие к русским границам степи буквально обезлюдели после предыдущих русских походов, сопровождающихся, как бы сказали сейчас, тотальным геноцидом половецкого народа.

 

Как только русское войско, уже закованное в броню и ощетинившееся оружием, тронулось дальше, к Дону, сторожа стали доносить о появлении половецких разъездов.

Чем дальше двигались русские, тем чаще и чаще встречались разъезды половцев. Как комары в тайге они вертелись вокруг русской рати, всё густеющим и густеющим роем.

Русские, не обращая на них особого внимания, упрямо шли вперёд.

Наконец, на третий день, взглядам русских открылась половецкая столица – Шарукань.

Ныне на её месте находится город Харьков.

Шарукань представляла из себя скопище деревянных построек, окружённое земляным валом. Здесь жили половцы, которые по старости или увечью уже не могли кочевать, а так же русские: рабы, бывшие рабы и добровольные переселенцы с Руси.

Да – да, были и тогда и позднее такие среди русичей, которые бежали в степь к половцам, а позднее в Золотую Орду.

Какие причины их на это толкали? Да самые разные, наверно. Мало ли причин по которым человек предпочитает эмигрировать.

Что же касается бывших рабов, то их было гораздно больше чем можно себе представить.

Тут вот в чём дело. Те русские полоняники, которых по разным причинам не выкупали назад русские князья и не продали в рабство далеко на Юг, оставались рабами у половцев.

Но, так как половцы пребывали в родо-племянной стадии развития, то и рабство у них было патриархального типа.

То есть раб считался не бесправным говорящим орудием труда, как в более цивилизованной Византии, например, а просто неполноправным младшим членом рода.

Так как невысокий уровень прибавочного продукта не позволял содержать много рабов, то рабы становились скорее обузой, чем источником дохода. Поэтому очень быстро раб получал свободу.

Однако, так как добраться из глубин Дикого Поля до Руси у освобождённых было очень мало шансов, то они оседали в Шарукане.

Занимались там земледелием, различными ремёслами, мелкой торговлей или как то по иному выживали. Некоторые вполне себе неплохо жили даже.

 

Вот такой состав населения был в половецкой столице к тому моменту, как окольчуженная змея русского войска обвила его своим кольцом.

 

Мономаху конечно было известно о наличии в Шарукане крупной русской диаспоры. Поэтому он поступил в высшей степени оригинально, для того времени. Использовал для овладения город не военную силу, а идеологическое оружие.

Вместо воинов к городу двинулись ряды священников в сверкающих ризах. На ходу они, как вспоминает очевидец, пели тропари и кондаки честного креста и канун богородицы.

Подойдя к валу, часть священников продолжила усиленно петь и молиться, а другая часть вступила в переговоры с защитниками.

Попы интересовались: веруют ли ещё в Христа во граде сём  и, если веруют, то чем докажут.

Вот это всё продолжалось ни много, ни мало, а пять дней.

Священникам всё же удалось сагитировать православную диаспору Шарукани. В городе был устроен силами православных шаруканцев короткий «майдан». После чего ворота были открыты и русским воинам устроена торжественная встреча.

В знак покорности князьям были торжественно преподнесены рыба и вино.

Говоря современным российским языком: 19 марта 1111 года пятая колонна Запада (точнее Северо-Запада) свергла легитимную власть и отдала исконно половецкие земли захватчикам  с Запада.

 

И, правильно сделала, конечно. Шарукань западники не тронули, а, отдохнув там сутки, продолжили поход, мухи в Шарукане не обидев.

 

Зато в следующем городе Сугрове, что был в восьмидесяти восьми верстах от Шарукани, русские уже всех людей перерезали как мух. Дело в том, что Сугров не сдался, а решил сопротивляться пришельцам, в надежде, что вот-вот подойдут ханы со своими ордами.

Ну не сдался, значит, сам напросился. Не стало больше города Сугрова на земле.

Кстати в Украине и сейчас есть Сугров. Но это совсем не тот Сугров. Это всего-навсего небольшое село в Львовской области.

А тот Сугров , его в Харьковской области археологи откопали. Там после того как Мономах прошёл, больше и не жил никто. Качественно уничтожили.

 

Как же нам к этому относится? А, прежде всего, как же принять это? Мы, благодаря книгам и кинофильмам, легко представляем себе, допустим, тевтонских псов-рыцарей, кидающих грудных детей в огонь. А как представить себе на месте тевтонцев русских воинов?! Да против этого восстаёт всё наше естество, воспитанное на совсем иных примерах!

Но надо, преодолевая болезненный разрыв шаблонов и треск стереотипов, сделать над собой усилие и представить себе это.

Ибо так было! И бежать от этого – проявлять трусость и неуважение к своим предкам.

Думаю вот как к этому надо относиться.

То, что делали русские воины в своих походах против половцев, это необходимое зло.

Здесь оба слова ключевые. Это было необходимо. Но это было злом. И необходимость ничуть не делает это зло добрее.

Зло не может быть одобрено. Зло не может быть оправдано. Зло может быть только прощено. Если оно необходимое.

 

Оставив дымящиеся от пожаров и воняющие свежей кровью и порубленной плотью развалины Сугрова за спиной русское войско движется дальше. К Дону.

 

Чем дальше, тем больше беспокоило Мономаха таинственное отсутствие половецких ратей. Где они? Спрятаться, что ли решили? Или заманивать и заманивать русских дальше и дальше на юг?

Этого бы не хотелось, но и уйти, не разгромив орды Боняка и Шарукана, невозможно. Тогда весь этот поход, считай впустую. Что толку от сожжённых городов и захваченного добра, если уцелеет армия противника? Да никакого толка.

Поэтому всё дальше и дальше уходят по сторонам от основных русских сил, сторожевые разъезды.

Половцы нашлись сами. Один из разъездов наткнулся на огромное войско, идущее с юга, от реки Сольницы.

Русские попробовали бежать, но в степи от степняков не уйдёшь. Их нагнали. Но убивать не стали, а вручили послание для Мономаха.

И вот это послание половецких ханов в руках князя. Там написано:

 

«Мы уже близко к тебе и знаем дороги твои. Здесь, на Дону ты выпьешь смертную чашу»

 

Это была пятница 24 марта 1111 года.

Русское войско стало выстраиваться для битвы. В центр встали киевляне во главе с Великим князем Святополком. На левом фланге встали черниговские, новгород-северские и смоленские полки Святославичей. По правую руку позицию заняли Мономашичи.

Сам Мономах со своей закалённой в множестве битв дружиной встал резервом за правым флангом.

То, что именно Мономах командовал в той битве резервным полком совсем не случайно. В Средние века возглавлять резерв (когда он вообще выделялся) ставили самых опытных в войске воевод.

Дело в том, что когда начиналась общая сеча и рукопашная свалка, то командир резервного полка фактически становился главнокомандующим. Ведь главнокомандующий это тот кто руководит сражением и своими решениями влияет на его ход.

 А в те времена единственным рычагом, способный хоть как то повлиять на ход борьбы, резервный полк и был. Ведь теми, кто уже вступил в бой, кто рубиться изо всех сил, управлять то  невозможно. Они никаких команд уже не слышат и никаких сигналов не видят.

Поэтому единственное тактическое решение, которое могло быть принято после начала рукопашной схватки, это когда и в каком месте вводить в бой резервный полк.

При такой скудности рычагов управления и тактических приёмов, разумеется доверяли их только самому опытному командиру.

Вот в тот день им был Мономах.

 

Половцы не заставили себя ждать. Их было столько, сколько даже опытные воины ещё не видели.

Медленно, как будто специально поставив целью как можно больше подавить русских морально, накапливались и накапливались они на другом краю поля боя. Строились. Потом перестраивались. Взрывались время от времени истошным многоголосым визгом.

 

И только когда стали спускаться сумерки, половцы пошли в атаку. Они обрушились сразу на весь фронт русской армии.

Завязалась «сеча люта»

 

 

Долгое время бой шёл на равных. Уступать никто и не думал. Наконец, на втором часу сечи, половцы стали одолевать в центре. Киевские полки дрогнули и стали подаваться назад. Возникла реальная опасность, что сейчас половцы опрокинут и обратят в бегство русский центр и вся русская армия окажется разрезанной на две части.

А это значило поражение и гибель!

Вот туда, в центр и повёл Мономах свой резерв. Удар переславского полка поправил дело. Половцы были отброшены от центра, а затем и русские фланговые полки стали одолевать.

Уже в полной темноте половцы отступили.

Поле битвы осталось за русскими. Но кампания ещё не была выиграна.

Следующий день русские стоят на месте. Хоронят погибших, отдыхают, приводят себя в порядок.

Половцев нигде видно не было. 26 марта русское войско снова выступает вперёд. Очень скоро сторожа доносят, что крупные силы половцев обнаружены опять на реке Салнице.

 

 

Весь день и часть ночи 26 марта русские войска движутся к Сальнице. На подходе к реке был устроен короткий привал.

А рано утром 27 марта русские выстраиваются в боевой порядок и движутся на врага.

Когда, наконец, появились половцы, то русским показалось, что 24 марта они дрались только с передовым половецким полком. Настолько огромными были силы противника.

 

Слово летописцу:

 

«Настал  же понедельник  страстной  недели, паки половцы собраша полки своя многое множество, и выступили  яко лес великий и тьмами тьмы. И обступили  полки  русские»

 

То есть превосходство в силах у половцев было столь огромным, что русское войско было окружено ими со всех сторон прямо сразу же.

 

Русские построились в круг. Князья съехались между собой. Обнялись, расцеловались и сказали:

«Здесь помирать нам, станем же крепко»

 

Половцы атаковали одновременно со всех сторон. Грянула битва, какую ещё не видело Дикое Поле.

 

Летописец:

 

« Когда полки русские столкнулись с полками половецкими то точно гром раздался, брань была лютая и много падало с обоих сторон»

 

Безумное кровавое месиво кипело на берегах Салницы до самого вечера. И русские одолели!

Половцы обратились в бегство.

Они бежали даже не с этого поля. Они бежали вообще из своих степей. Подальше, как можно подальше от Руси!

Старый Шарукан погиб в этом сражении. Его сыновья Сырчан и Сурбан ушли куда подальше и осмелились вернуться в Донские степи только когда стало известно о смерти Мономаха.

 

А третий сын Шарукана Атрак с сорока тысячной ордой ушёл из родных кочевий навсегда. В Грузию.

Там половцы поступили на службу к знаменитому грузинскому царю Давиду Строителю и стали костяком его армии.

В 1121 году во время Диагорской битвы Давид Строитель наголову разбил крупное войско сельджуков и тем самым положил конец господству сельджуков в Грузии.

Основные силы грузинской армии в той битве составляли половцы хана Атрака.

 

Вернёмся на Дон в 1111 год.

Когда на следующий день, после битвы на Салнице русские войска выходят на берег Дона, Мономах въезжает на коне в воду, слезает с седла, зачёрпывает своим золочёным шлемом донской воды и под ликующие крики воинов выпивает её.

 

 

Победа была полной! Страшный враг, которого неоднократно видели русские под стенами Киева, Переславля, Чернигова, враг, казавшийся непобедимым, враг от которого бегали целые русские города, сокрушён.

И где! Не в русских землях. И не на границе. А в самой глубине Дикого поля. В самом сердце своих владений.

 

Когда на следующий год Мономах пошлёт своего сына Ярополка с войском в степь, русские дойдут до самого Дона и не встретят не души. Дикое поле опустело!

 

( Продолжение следует)

Князья и изгои. Часть 3

Итак, в 1100 году наконец то окончательно улеглась кровавая пурга бесконечных усобиц, раздуваемых на Руси князьями – изгоями.

Наступил так давно вожделенный, так давно не виданный на Руси внутренний мир.

Теперь, когда нет войны между князьями, надо было объединёнными силами нанести удар по внешнему врагу. По половцам.

Соседство со степью всегда было проклятьем Руси.

Дикое поле, вон оно, прямо за околицей начинается. И постоянно из его глубин , даже не приходит, но молниеносно вырывается на Русь смерть и разорение.

Ни одна страна Европы не знала такого жуткого соседства. Ни одна из них не была вынуждена вести непрерывную войну на уничтожение.

Мир с Диким полем невозможен. Сам образ жизни заставляет степняка идти в набеги. Он не может иначе.

И тут уж бой идёт в полную силу. Без всяких компромиссов. Только или мы их, или они нас.

В этих то условиях и выковался наш русский характер, который присущ нам до сих пор. Характер жестокий, нетерпимый, крайне агрессивный не только к чужим, но и к своим.

Были бы русские иными – не выжила бы нация.

На момент начала нашего рассказа о великих походах Руси в Дикое поле, половцы вот уже полвека терзали Русь.

Никогда досель, из Дикого поля не наваливались на нашу землю столь сильные и опасные враги.

И все эти полвека Русь почти не знала побед над половцами. Только Битву на Трубеже могли наши предки записать себе в актив. За пятьдесят то лет – маловато.

Мономаху, да наверно и не только ему, было ясно, что если Русь и дальше будет отсиживаться в глухой обороне, только отвечая, пусть порой и весомо, ударом на удар, она погибнет.

Надо было отодвигать линию борьбы от Русских земель на территорию противника. Идти вглубь Дикого поля. Давить змей и топтать змеёнышей прямо у них в логове.

Но как же решиться на такое? Идти в Дикое поле дело для русских небывалое.

Походы Святослава Игоревича давно забылись, да и были то не такие походы, как требовался сейчас. У Святослава – лихой набег викингов на хазарские остатки.

Да и то, без помощи печенегов ещё неизвестно, что тогда у Святослава вышло бы.

А здесь не набег небольших отрядов, а полномасштабный поход всех русских ратей. И не на добивание уничтоженного печенегами Каганата, а на орды сильного, уверенного в себе врага.

Как идти? Какими силами?: Какими путями? Как снабжаться по дороге? Когда выступать: весной или под осень?

Все эти вопросы требовали ответов. И ответов точных, ибо неверный ответ хотя бы на один из этих и десятки подобных вопросов означал поражение.

А поражение там, в глубине Дикого поля это совсем не то же самое, что проигранная битва здесь, на Русской земле.

Здесь то можно убежать, спастись. А там не убежишь и не спасёшься.

Всем русским было предельно ясно: если решиться на такое дело как поход в Дикую Степь, то либо всем возвращаться оттуда с победой, либо не вернётся вообще никто.

Или-или. На такие ставки русские пока ещё не играли.

Тут задумаешься, а надо ли?

А может всё же как ни то миром получится, а? Ведь получилось же на Руси между собой замириться, так может оно и с половцами так.

И хотя понятно тебе будет, что нет надежды на мир. Что не могут половцы без набегов. Но картина крайне тяжёлого, смертельно опасного похода вглубь степи подсознательно подтолкнёт к мысли:

«А давай ка попробуем всё же миром»

Тут ещё от половцев пришли послы и попросили собраться князей на переговоры с ханами. О мире.

Видать, после поражения на Стугне, половцы поняли, что они перестали быть для русских непобедимыми и перспективы встретиться в своих кочевьях с объединённой русской ратью половцев не радовала.

В сентября 1101 года у города Саков состоялся съезд русских князей и самых крупных половецких ханов.

После череды взаимных упрёков мир был всё же заключён.

Несомненно многие русские князья были довольны таким исходом. Но только не Мономах..

Княживший в Переяславле, он как никто другой изучил половцев и понимал: не нужен им никакой мир. С голоду они поумирают если мир будет.

Поэтому Мономах не прекращает агитацию среди князей за поход в степь. Однако понимания не находит.

Да и половцы ведут себя на удивление тихо. То есть вообще исчезают. И в этом 1101 и в следующем 1102 году степь как будто вымерла. Вообще пустая стояла.

Могло даже показаться, что и правда теперь мир вечный будет. Или, может, сгинули куда нибудь половцы. Пошли в поход дальний, да и сгинули.

Так ли или не так думали русские князья, но целый год о половцах и впрямь не было ни слуху, ни духу.

Что, конечно, никак не способствовало успеху воинственной агитации Мономаха.

Осенью 1102 года Мономах поехал за какой то надобностью в Киев. И вот когда они беседовали, а может и пировали со Святополком, в горницу вдруг ворвался гонец из Переяславля.

 

И сказал:

 

«Княже, иди в Переяславль, половцы вошли в твою землю, ограбили волость по реке Суле»

 

« Ага» должно быть воскликнул Мономах «А я, что говорил»

 

Святополк тут же сажает киевскую дружину «на конь» и они вместе с Мономахом спешат на реку Сула. Может удастся ещё перехватить половцев.

Но не удалось. Они застали только разорённую волость. Половцы ушли.

 

Нет худа без добра. Зато теперь все могли убедиться наглядно – мир с половцами невозможен.

 

В марте 1103 года снова собираются русские князья на съезд. Он состоялся под Киевом, у Долобского озера.

Мономах описал князьям сложившуюся ситуацию и вновь стал настаивать на общерусском походе в степь.

Никто, в принципе, не возражал. Зашёл лишь спор о том когда идти: весной или осенью.

Святополк выступал за осень. Аргументы он приводил самые разумные: весной надо не воевать, а пахать. Упустишь день – весь год голодом сидеть будешь.

 

Мономах возразил ему известными словами:

 

«Дивлюсь я одному, как вы поселян жалеете и лошадей их, а того не подумаете, что станет поселянин весной пашню пахать на лошади, и приедет половчанин, ударит его самого стрелой, возьмёт и лошадь и жену и детей, да и гумно зажжёт. Об этом вы не подумали?»

Мономах был прав конечно. И князья, и их бояре, которые, разумеется, тоже принимали участие в княжеском съезде, согласились с ним.

 

Было решено:

 

«Пойдём на половцев, либо живы будем, либо мертвы»

 

Так как время не ждало, в поход решили выступать немедленно. Общим местом сбора для русских полков был назначен Переславль.

К концу марта туда стянулись силы практически со всей Руси. Даже из Полоцка подошёл с полком сын Всеслава-Оборотня, Давид. Впервые с 1060 года полоцкий полк принял участие в общерусском деле.

Из князей не смог приехать только Олег Черниговский. Он заболел

 

В поход русское войско двинулось как только Днепр очистился ото льда. Конница шла левым берегом, раскинув далеко в степь паутину дозоров. Пехота сплавлялась на ладьях.

 

У острова Хортица кончался водный путь для русской рати. Здесь из ладей выгрузили пехоту и припасы.

Припасов, очевидно, было немало ибо рассчитывать в голодной весенней степи на обильные корма не приходилось.

 

Несколько дней русское войско стояло станом у Хортицы. Велась последняя подготовка перед маршем вглубь Дикого поля.

 

Наконец, впервые со времён Святослава Игоревича, русские двинулись в степь.

 

Конечно, это не ускользнуло от внимания половцев. Донецкие и Приднепровские ханы спешно собрались на совет.

Там мнения разделились. Хан Урус-оба предлагал немедленно послать к русским послов, просить о мире.

Доводы он приводил самые разумные. Говорил, что  такого войска русские ещё не собирали. Они сейчас сильны как никогда. А вот половцы и, особенно, их кони крайне слабы после зимы. Как воевать на тощих конях?

 

Но разум не возобладал. Старых, опытных ханов в Донецкой орде после разгрома на Стугне почти не осталось. А молодые рвались в бой.

 

«Если ты боишься русских» кричали они Урус-обе «То мы не боимся. Изобьём этих, а потом пойдём в их землю, возьмём их города. Кто тогда защитит Русь от нас?»  

 

В чём то они были правы. Разгром здесь, в степи , практически всех русских войск означал бы, что путь половцам открыт до самого Новгорода. Защищаться на Руси, и впрямь, больше было бы некому.

 

На ханском совете решено было биться. Объединенные силы Донецких и Приднепровских орд выступили навстречу русскому войску, упорно продвигающемуся глубже и глубже в Дикое поле.

 

Передовой отряд половцев возглавил, прославившийся в разгроме венгров на реке Вагре, Алтунопа.

Но он был слишком неосторожен. Очевидно, в родной степи Алтунопа чувствовал себя излишне самоуверенно. Его отряд попал в засаду, организованную русским сторожевым полком и был вырублен подчистую.

 

4 апреля 1103 года, русские, после краткого ночного отдыха вновь двинулись вперёд. Но в этот день их марш был недолог.

Как только они стали подходить к реке Сутень (сейчас это Запорожская область) примчались гонцы от Сторожевого полка: «Орда идёт!»

 

(Примерное место битвы)

 

Мономах тут же начал выстраивать войско для боя. В центр сбили плотным строем пешую рать. На флангах встали конные дружины.

 

Половцы не заставили себя ждать. Летописец пишет:

 

«И двинулись полки половецкие, как лес, конца им не было видно. И Русь пошла им навстречу»

 

Началась битва! И вот тут то стало понятно: как безмерно прав был Мономах, настаивая на весеннем походе.

Сила половцев была в скорости и маневренности их коней.

Наскочить, обстрелять, отскочить, повторить.

Броситься в притворное бегство. Развернуться и ударить.

Обойти с фланга и тыла. Быть в постоянном движении.

 Вот тактика степной конницы.

Но сейчас, весной применить её было невозможно. Исхудавшие за зиму степные кони, да ещё и на влажной весенней почве маневрировать не могли.

Поэтому половцам оставалось рассчитывать только на большой численный перевес. Пустив залпом стрелы, они навалились всей массой на центр русского войска.

 

Мономах дал им увязнуть в пехотных рядах, а потом двинул в сечу конные фланговые дружины.

Русские кони зимой стоят в конюшнях, а не шарятся по степи в поисках травы из под снега как степные лошадки, поэтому даже весной готовы к бою. Фланговые удары русской конницы решили дело.

 

Летописец:

 

«И бог вселил ужас великий в половцев, и страх напал на них и трепет и сами они впали в оцепенение и у коней их точно сковало ноги»

 

Вот про коней тут – очень точно. На первый удар сил у половецких лошадей ещё хватило, на на длинный бой, а потом и на бегство, конечно же не осталось.

Поэтому сбежать не смог никто. Двадцать ханов зарубили русские в этой битве! Если уж ханы не спаслись, то о прочих и говорить то нечего.

 

Только одного хана взяли в плен живым. Звали его Белдюз. Святополк велел отдать Белдюза Мономаху.

Хан просил Мономаха о пощаде. Сулил огромный выкуп. Но Мономах заранее решил – пленных в этом походе не будет! Всех половцев под нож! От стариков до младенцев: всех!

 

Поэтому он сказал Белдюзу:

 

«Зачем ты не учил сыновей и родичей своих не ходить на Русскую землю? Так будь же кровь твоя на голове твоей»

 По сигналу Мономаха, несколько дружинников тут же, на его глазах, порубили хана на куски.

Победа была полнейшей! Но Мономах не дал войску праздновать. Он знал, что где то поблизости должны быть и вежи половецкие. Там семьи половцев, там скот, там иная добыча. Так, что кровавый день ещё не закончился.

Русские врываются в половецкие вежи и устраивают там резню всех подряд.

Сколько в то день было убито половцев не ведомо никому. Но десятки тысяч, это уж точно.

 

И добыча была богатейшей. Бесчисленные стада, овец, верблюдов, много иного добра. Освобождённые рабы.

Так, что Мономах имел все основания сказать на этом парящем от крови и разрубленного парного человеческого мяса поле:

 

«Сей день, его же сотворил Господь, возрадуемся и возвеселимся. Господь избавил нас от врагов. Покорил их нам. Сокрушили мы главы змиевы и дали мир людям русским»

 

Так закончился первый русский поход в Дикую степь. Войска возвращались домой нагруженные добычей до отвала, оставляя за собой полностью опустевшие левобережные половецкие кочевья.

 

И как первый знак великой победы и  наступления новых времён, снова был восстановлен и заселён русскими город Юрьев, брошенный, как мы помним, во врем я последнего крупного нашествия половцев на Русь.

 

Русь возвращалась на юг!

 

Но уничтожены были только левобережные половцы. А орда Боняка была цела и невредима. Залитая от края до края половецкой кровью степь звала к мести. И Причерноморские половцы решили: смерть русским собакам!

 

 (Продолжение следует)

 

Князья и изгои. Часть 3

Начало кампании Святополка в Червонной Руси, да и весь ход её, переполнен столькими странными и загадочными с нашей точки зрения событиями, что нам снова и снова остаётся пожалеть: мы знаем ЧТО было, но часто не можем понять ПОЧЕМУ это было.

 

Ну вот судите сами, как там всё происходило.

Узнав о том, что Святополк ведёт переговоры с поляками Давид, бросив все дела, сам спешит в Польшу и начинает просить польского князя о помощи против Святополка.

И не с пустыми руками он о помощи просит. Давид дал польскому Владиславу пятьдесят золотых гривен

Святополк, в свою очередь, тоже даёт польскому князю золота и вдобавок обещает выдать свою дочь за его сына.

Князь Владислав милостиво соглашается принять роль посредника между Давидом и Святополком.

Он объявляет русским князьям, что их спор будет рассматривать польский сейм.

Вот, что это происходит? Как это понять?

Почему вдруг польский сейм будет разбирать внутрирусский конфликт? Зачем вообще Святополк, а за ним и Давид помчались в Польшу? Зачем тянут князя Владислава в свои дела, суют ему крупные суммы денег?

Ничего тут не понятно и, боюсь, никогда понятно не будет. Нам остаётся, махнув рукой, не гадать о причинах такого поведения русских князей, а просто описывать последовательность дальнейших событий.

А она такова. Взяв денег у обоих сторон Владислав подумал-подумал и решил не собирать по этому поводу никаких сеймов, а решить всё самому.

И решил.

Он тайно занял сторону Святополка. А Давиду написал, что дескать польский сейм никак не смог примирить Святополка и посоветовал Давиду ехать к себе домой. Но обещал, что если Святополк всё же нападёт на Давида, то он, польский князь Владислав, пришлёт Давиду в помощь польские войска. Что то вроде миротворческого контингента.

Давид поверил. Уехал домой. Ну, а Святополк, получив непонятно для чего «добро» от поляков, вторгается на Волынь.

Давид не рискнул вывести войско в поле и сел в осаду в своём стольном городе Владимире-Волынском. Святополк берёт Владимир в осаду и распускает часть войска в «зажитьё». Так назывался грабёж окрестностей в те времена.

Семь недель продолжается осада Владимира. Семь недель Давид ждёт помощь от поляков. Ведь ему сам польский князь обещал! Разве можно ему не верить?

И Давид верит и ждёт польских рыцарей.

Но на втором месяце осады и непрерывных грабежей несчастной волынской земли даже до Давида дошло, что поляки его обманули, а Владислав хоть и польский князь, но гад.

А поняв это, Давид просит Святополка о мире.

Тот соглашается. По мирному договору Святополк получил себе во владение Владимир, а Давид уехал в княжить в скромный городок Червень.

Это называется – выполнил Святополк волю Мономаха и Олега, покарал клятвопреступника.

Вот только никаких волостей себе забирать братья-князья вроде как Святополку не поручали. Это вообще нарушение Любечских соглашений.

И уж, тем паче, не поручали они Святополку втягивать в русские дела поляков.

Ну и совсем не поручали, чтобы он вытворял то, что стал вытворять в дальнейшем. А сделал Святополк вот, что.

Заняв Владимир и посадив там княжить своего старшего сына Мстислава, Святополк ни с того ни с сего решил напасть на Василько и Володаря и выгнать их с Галиции. А саму Галицию тоже охапить себе.

Что на него нашло? Он же вроде сюда шёл именно, чтобы за Василька отомстить. Так зачем же на самого Василька нападать? Остановится, что ли никак не мог? Или решил, что Галиция сакральное место Руси?

Повторюсь: ничего непонятно из того, что творилось в Червонной Руси в том безумном 1099 году.

Как бы то ни было, а Святополк немедленно, прямо из Волыни выступает всеми силами на Василька и Володаря.

Братья Ростиславичи были совсем не из тех кого можно напугать. И то, что против них выступил Великий князь всея Руси, который к тому же, отныне добрый друг и родственник польского князя, ничуть Василько и Володаря не напугало. Впрочем последнее обстоятельство, если учесть биологическую польшефобию Ростиславичей, могло их только разозлить.

Они не стали, как Давид, запираться за крепостными стенами и чего то ждать, а быстро подняли свои дружины и выступили навстречу киевскому войску.

Армии встретились на Рожни поле. Перед началом боя Василько выехал вперёд, поднял вверх крест, который Святополк целовал на Любечском съезде и прокричал:

«Вот, что ты целовал! Сперва ты отнял у меня глаза, а теперь хочешь взять и душу. Так пусть между нами будет этот крест»

 

Сцена, конечно, сильная и волнующая. Кого другого может быть такое и смутило, но только не Святополка.  Человека, который, уже как минимум дважды ограбил православный монастырь, Киево – Печерскую лавру, никакой крест, конечно, смутить не мог.

 

 

Так, что битва началась и была она со слов летописца: « вельми ужасна и люта»

Воины рубились несколько часов. Четырежды они расходились, делали краткую передышку и сходились в сече снова.

Василько, конечно, не мог участвовать в рукопашной. Он весь бой простоял на холме, вздымая в руке крест, осеняя им свои дружины.

Наконец к вечеру Ростиславичи одолели. Войско Святополка было опрокинуто и обращено в бегство.

Но Ростиславичи не стали преследовать и добивать врага. Они дошли до границ своих владений и остановились там, сказав:

 

«Довольно с нас если стоим на своей меже»

 

Такое миролюбие, конечно штука в высшей степени похвальная. Но в данном случае могло выйти Ростиславичам боком.

Дело в том, что Святополк то и не думал прекращать войну. Наоборот, он твёрдо вознамерился всё таки выгнать Василько и Володаря с их земель неизвестно куда.

Поэтому, прибежав во Владимир-Волынский и чуть отдышавшись, Святополк отправляет своего сына Ярослава в Венгрию. Он хочет заключить с венграми союз и их руками всё таки победить братьев Ростиславичей.

 

Сам Святополк едет в Киев, очевидно собирать подкрепления своему изрядно потрёпанному на Рожни поле войску.

А во Владимире, на хозяйстве так сказать, он оставляет своего старшего сына Мстислава.

И этот сын, поверьте, стоит того, чтобы сказать о нём несколько слов отдельно.

 

Рождён он был от наложницы Святополка. Тот, как уже говорилось, по примеру, кстати, многих русских князей, имел большое количество любовниц из высших кругов и наложниц из простонародья.

Детей же, что от законной жены, что от наложниц Святополк уравнивал в правах, что конечно говорит в его пользу.

Вот и Мстислав был таким сыном от наложницы. Похоже, он был любимым сыном Святополка. Кажется именно Мстислава Святополк готовил в свои приемники. За несколько лет до описываемых событий, Святополк вызвал Мстислава к себе в Киев и сделал его кем то вроде своего соправителя.

А так, как все последние годы, Святополк в основном воевал, то Мстислав фактически Киевом то и управлял.

 

 Глубоко ошибётся тот, кто подумает, будто Мстислав, став киевским правителем, не грабил Киево Печерскую лавру.

Нет, ну, что вы. Этот князь был истинным сыном своего отца. Поэтому попытку ограбления монастыря он сделал практически сразу.

Мстислав, и не только он, кстати, всегда подозревал, что печерские монахи скрывают в своих подземельях несметные сокровища.

Они же роют чего то постоянно под землёй? Роют. Значит клады то находят. Ну должны же находить, не могут же они там столько лет уже впустую копать. Не кроты же они бессмысленные  в самом то деле.

Так, примерно, мог рассуждать Мстислав. Поэтому он ничуть не удивился, когда до него дошёл слух будто несколько монахов совсем недавно клад таки нашли.

Мстислав реагирует на это так как и должен реагировать любимый сын Святополка. А именно: он врывается в монастырь, хватает этих монахов и начинает их пытать.

Вот не знаю, к сожалению, чем эта история кончилась. Может и насмерть замучал князь монахов. А может и получил от монастыря какой откуп, да и успокоился.

Интересная судьба у Киево-Печерского монастыря, да? Его грабили неоднократно и, в основном, свои же. То киевские князья и их наследнички, то большевики. Чужие громили его только в виде исключения. Есть ли ещё монастырь с похожей судьбой? И почему такая судьба выпала именно Киево-Печерской лавре.

Может быть тут корни скрываются в том, что митрополиты русские, в то время сплошь присланные из Византии, сильно недолюбливали эту старейшую на Руси обитель.

 Как уже говорилось, монастырь возглавлял «русскую» партию в церкви, выступающую за всемерную русификацию как обряда так и клира. Это, конечно, сильно раздражало партию «греческую».

Так, что, вот подобные вольности киевских князей по отношению к Киево-Печерской лавре вполне могли быть негласно поощряемы «греческой» партией.

 

А может тут корни в том, что Киево-Печерская лавра, как мы уже выше говорили, была одним из крупнейших киевских ростовщиков. И в этом качестве составляла конкуренцию ростовщикам иудейским. А из последних, некоторые, были кем то вроде финансовых советников Святополка. Вот может быть и как то старались насолить конкуренту.

А может и обе причины роль играли. А может и какая нибудь третья, нам неизвестная причина, имела место.

 

Ну, как бы то ни было, а в 1099 году отец посадил Мстислава во Владимире, на радость киевским монахам.

 

Вот давайте туда и вернёмся. Миссия Ярослава в Венгрии оказалась успешной. Венгерский король Коломан согласился помочь русскому Великому князю и немедленно выступил в поход.

Причём сам лично войско и возглавил. И с собой прихватил двух католических епископов. Глядя на такое невольно думаешь: а, что же пообещал венграм Святополк за помощь? Наверно много пообещал, раз и войско выступило быстро и сам король во главе и епископы. Зачем епископы? Для окормления воинов и простых священников вполне хватило бы.

Но, как бы то ни было, а венгры вторглись на Русь.

Ситуация для Василько и Володаря, столь неосмотрительно пожалевших Святополка, стала критической. Против совместного удара венгров и киевлян они вдряд ли смогли бы устоять.

Но тут на сцену выступает, вернее даже не выступает, а врывается с диким криком Давид Игоревич.

Изгнанный Святополком из Владимира этот князь, само собой и не думал успокаиваться.

Первым делом он помчался в Польшу. Хотел, наверно, посмотреть в наглые глаза Владислава Польского. Посмотрел. Ни капли совести там не увидел. Потом воззвал о помощи к польскому сейму. Сейм тоже не выразил особого желания начинать войну.

И это понятно. Начать войну, значит собрать армию. А командовать такой армией должен будет, разумеется, князь Владислав. И это усилит его позиции по отношению к «можновладельцам». Оно «можновладельцам» надо?

 

Вообщем ничего Давид от поляков не добился. И направился к половцам. И не к каким нибудь, а к Лукоморским. То есть к самому свирепому половецкому хану – Боняку.

 

Тот, как мы уже говорили, не вмешивался в княжеские усобицы, ибо нетерпима для его сама мысль была, выступить на стороне русских собак, хотя бы и против других русских собак. Так он ненавидел Русь и русских.

Но в этот раз он согласился помочь русскому князю. Очевидно тут сыграло то, что противниками выступали венгры. А с венграми у Боняка была давняя нелюбовь. У него, вообще то, со всеми была нелюбовь, но венгры, плюс ко всему, ещё и сильно досадили половцам во время их недавнего похода на Византию.

 

Боняк решил не упускать возможность поквитаться с ними. Он поднимает орду и ведёт её в Галицию.

С венграми они встретились у Перемышля. На реке Вагре. Летописец, со слов самого князя Давида, рассказывает нам немного жутковатую историю.

В ночь перед битвой, когда оба войска уснули, хан Боняк поднял Давида и они выехали в степь.

Боняк долго прислушивался к чему то. А потом вдруг завыл по волчьи. И ночная степь ответила. Один за другим, в ответ на призыв половецкого хана, завыли в степи волки.

Боняк повернулся к перепуганному Давиду, улыбнулся хищно и сказал: «Завтра будет нам  победа»

 

Наутро Боняк построил войско следующим образом. Русский полк князя Давида он поставил в центр. Половцев разбил на три части. Две спрятал в засаду на флангах, а одну, под началом некого Алтунопы, пустил вперёд заманивать венгров.

 

Те же построились своим обычным строем: «Заступами». То есть отряды стояли один за другим в затылок друг другу. Получилось нечто вроде тевтонской «свиньи» только немного маневренней.

( венгерские воины)

 

 

Как и все европейцы того времени, венгры не применяли ни засад ни фланговых охватов, полагаясь на сильный удар в центр противника массами рыцарской конницы.

 

Современники отмечают, что у венгерской конницы были какие то, особенно длинные копья, что усиливало удар их рыцарей.

Битва началась. Передовой отряд половцев налетел на венгров, засыпал их стрелами и, когда те двинулись на него, бросился в притворное отступление.

Венгры за ним. Как только они увлеклись атакой и оставили позади фланговые засады Боняка, всё и было решено.

Половцы из засад атаковали одновременно. Они ударили в тыл и фланги венгров и по меткому выражению летописца «сбили в шар» венгерских рыцарей.

 

Потеряв строй, смешав ряды, венгры ещё какое то время пробовали биться, но скоро не выдержали и обратились в бегство.

Сильно пересечённая местность со множеством рек и речушек позволила уйти немногим. Половцы гонят венгров два дня по берегам Вагры и Сана. Рубят, топчут, топят.

Впавшие в безумную панику венгры и не помышляют о сопротивлении. Даже наоборот топят и убивают друг другу во время переправ через реки.

Разгром был полнейший и безоговорочный. Король Коломан сумел спастись, но многие венгерские бояре погибли. И оба епископа тоже. Их поймали и утопили в реке.

 

Урок был хорош. Больше король Коломан в русские дела соваться не решался никогда.

А Давид куёт железо, пока горячо. Он внезапно появляется с дружиной под Владимиром – Волынским и врывается в город.

 

Сын Святополка Мстислав успел запереться с дружиной в кремле. Давид приступает к кремлю и несколько раз пытается взять его штурмом. Тщетно.

Однако во время одного из боёв, Мстислав, стреляя по противнику из лука, по неосторожности сильно высунулся из-за стены. Стрела давидова дружинника бьёт ему под мышку. К ночи Мстислав умер.

 

Дальше война окончательно превращается в безумную кровавую карусель.

Под Владимиром появляются киевские войска, присланные Святополком. Они нападают на войска Давида. Одновременно Давида атакуют осаждённые из Владимирского кремля.

Битва кипит почти весь день. Давид разбит.

Он опять бежит к Боняку и Боняк опять соглашается ему помочь.

 

Снова половецкая орда врывается на Волынь. Войска Святополка разбиты и изгнаны с Волыни. Давид опять сел во Владимире- Волынском.

 

Это уже 1100 год. И каков же итог полуторалетней ожесточённой войны? Все при своих – вот итог.

Вернее князья при своих. А земля то разорена. Простонародье перебито, уведено в плен, просто разбежалось от такой жизни.

Довоевались князюшки, одним словом.

 

Давид, наконец то, решает жаловаться на Святополка не полякам, а тем к кому ему надо было бы обратиться раньше – русским князьям.

 

По инициативе Мономаха, для разбора жалоб Давида на Святополка, в городе Витичеве, в августе 1100 года собирается второй общерусский съезд князей.

 

Давид Игоревич, с которого вся эта кровавая каша и заварилась, явившись на съезд, повёл себя сначала нагло.

Зайдя в шатёр, где сидели Мономах, Олег Черниговский, брат его Давид Смоленский и Великий князь Святополк,  волынский князь заявил:

 

«Зачем меня призвали? Вот я! Кому на меня жалоба?»

Мономах тут же сурово осадил наглеца

 

« Ты сам присылал к нам. Хочу, говорил, братья прийти к вам и пожаловаться на свою обиду. Теперь пришёл и сидишь с братией на одном ковре. Что же не жалуешься? На кого из нас тебе жалоба?»

 

Давид умолк, не зная, что сказать. А и, что ему было говорить то, клятвопреступнику залитому братской кровью? Он молчал.

Тогда князья оставили его одного и разъехались каждый в свой лагерь.

Но в тот же день они собрались опять , уже без присутствия Давида, ибо, очевидно, видеть они рожу его не могли, посовещались и решили его судьбу.

 

И даже после этого они не позвали к себе Давида и сами не пошли к нему. А отправили от себя бояр, чтобы те зачитали Давиду приговор княжьего суда.

Он был такой:

 

«За то, что ты бросил нож между нами, чего прежде не было на Русской земле, не хотим дать тебе стола Владимирского. Но мы тебя не заключим и не сделаем тебе никакого другого зла. Ступай садись в Бужске и в Остроге. Святополк даёт тебе ещё Дубно и Чарторыйск. Владимир даёт тебе двести гривен. Олег и Давид также двести гривен»

 

Таков был приговор братьев-князей. Наверно он вам показался слишком мягким. Но посудите сами – разве мог он быть иным.

Что было делать князьям с этим человеком?

 

Схватить и кинуть в тюрьму? Но схватить князя, добровольно явившегося на княжеский съезд, это значило сделать подобные съезды невозможными в дальнейшем.

Все бы стали думать: «Я явлюсь, а меня так же схватят как тогда Давида Игоревича»

 

А ведь эти съезды были необходимы Руси. Мономах рассчитывал, что именно такие вот общерусские съезды в дальнейшем должны были решать княжеские споры, а не мечи и половецкие стрелы, как это было до сих пор.

 

Неужели же уничтожать на корню столь полезное начинание из-за одного мерзавца?

 

Нет, нельзя. Но, значит, и захватывать Давида на съезде тоже нельзя. Иное дело, если бы его в бою взяли в плен. А на съезде он уже неприкосновенен.

 

А, что же делать тогда? Лишить всех волостей? Тоже нельзя. Это значило своими руками опять создать князя-изгоя, после того как с таким трудом покончили с этим явлением.

И это значило продолжать войну – Давид бы не смирился.

 

Вот поэтому приговор над ним и был столь мягким. Сумел таки Давид извернуться и выйти почти сухим из воды.

 

Так закончилась эта долгая кровавая смута из-за князя Василька.

 

Одним из итогов её было сильное изменение этнического состава Червонной Руси. Попросту говоря, доля русского населения там очень сильно сократилась.

 

Русские гибли во время этой смуты, русских забирали в плен, русские бежали от войны. Земля опустела. Но пустая земля не имеет никакой ценности без рабочих рук, работающих на ней.

 

И князья Червонной Руси начинают активно заселять земли выходцами с Запада. Немцами, чехами, поляками, евреями.

Особенно много было поляков. В те времена жизнь простолюдина в Польше при ослабшей центральной власти и усилении власти «можновладельцев» становилась всё хуже и хуже. Крестьяне бежали. Червоннорусские князья их с большой охотой наделяли землёй.

Евреи в те края, в большом количестве, переселились из Киева. Впрочем об этой истории чуть попозже.

 

А пока мы видим, то, что довоевались всё же в тот раз западно-русские князья до того, что уже и непонятно с первого взгляда стало: это ещё Русь? Или уже- судя по населению Польша? Или Германия? Или вообще Израиль?

 

Но, надо сказать, в средние века, абсолютно безразличные к национальным различиям, никого такое положение не опечалили и не озаботило. Главное, что земля заселена, обрабатывается и подати в княжью казну поступают как и до войны.

 

А про Василька нам осталось рассказать последнюю известную об этом князе историю.

Они с братом Володарём так и продолжали оставаться бичом для западных соседей. Особенно для поляков. В 1120 году поляки обманом, с помощью подосланного агента Петра Власта, захватили Володаря в плен.

Василько не бросил брата в беде. Он не пожалел ничего, отдал полякам всю свою казну, но выкупил Володаря из плена.

Нам остаётся только надеяться, что в дальнейшем Василько и Володарь вернули себе от поляков всё уплаченное с лихвой.

Больше про князя Василько нам ничего не известно.

 

( продолжение следует)

 

 

 

Кажется, что один день похож на другой как близнецы братья, как блинчики со сковородки. Ибо вращается человек в малом круге своих забот – да, примерно по одинаковым в чем-то объектам-субъектам – и только и считает недели по банным дням, которые – так кажется – следуют каждый день – так уплотнилось время – и у нас нет ни сил, ни времени попросить их хотя бы приостановиться, чтобы опомниться и найти в этом почти единообразном кругообращении что-то существенное, за что можно было бы запнуться и зацепиться...

 

Хотелось Божественной Человечности

 

– Для чего? Чтобы выйти на следующий этаж кругообращений.

 

Почти мистика

1.

НО ВОТ ЧТО я вам порекомендую, милостивый сударь, или милостивая сударыня: не слушайте вы это интеллигентское нытье, или совершенно не принимайте всерьез. Потому что дни наши похожи один на другой только внешне – на самом же деле, внутри них, то есть нас, кипит работа, или идет борьба за качество каждого нашего последующего шага.

И эта толкотня дней однажды – за кажущимся нашим бездействием – вдруг приносит свои плоды и вдруг, в одночасье, переносит вас на ту самую ступеньку этажом выше, которая нужна вам всего лишь для того, чтобы – со временем – шагнуть с нее на следующую ступень. А затем на следующую и так далее.

Ибо каждый наш прожитой день есть западенка, в которую мы с вами складываем свои дневные накопления. Они невидимы глазу, их не потрогаешь рукой. Дело ведь здесь вот в чем: однажды вы поставили перед собою задачу, и одну и другую, и третью, за которыми и маячит смутно, или ярко, или вполне определенно – ваша цель, ваше, как теперь говорят, Целеположение. Но у каждого человека Целеположение свое. И в таком случае мы видим перед собою на примере человечества, известное нам по физике, – хаотическое, или так называемое броуновское движение.

При таком движении нация хиреет, страна в развале и в разладе, ибо надо для хорошего, здорового поспешествования единую цель, оплодотворенную могучей идеей. Единое могучее устремление всех в одном направлении, или хотя бы большинства. И тогда нет невозможного для народа, государства, человека. Совсем не поэтизирую идеологию – все время хочется быть от нее подальше, а это значит – найти и высвободить время для занятий по душе – для живого настоящего творчества, для познания нового, для путешествий, рыбалки, ягод... Но вот беда: без хорошей, здоровой, мощной идеологии народу не обойтись.

И такая идеология у нас, у человечества, есть! Здоровая, мощная – какую и запрашивали. Я уже говорил вам об этом прежде и не раз, но повторенье – мать ученья, и вот говорю снова: наше теперешнее Целеположение, или идеология – это идея Богочеловечества. И если в двух словах, то это идея, ведущая каждого человека по пути совершенствования к совершенству, к вершинам совершенства. А СОВОКУПНОСТЬ СОВЕРШЕННЫХ ЛЮДЕЙ – ЭТО И ЕСТЬ СОВЕРШЕННОЕ ОБЩЕСТВО, или Общество Справедливости. А совершенство и есть Бог. Совершенство – это знания о природе всего сущего, это положительное мышление, это чистая и бескорыстная любовь всего ко всему. Вы ведь помните из азбучного: Бог – это ЛЮБОВЬ.

Как видите, идеология проста, но если войти в ее смыслы по-настоящему, дух у вас точно перехватит. Хотя бы оттого только, что вы... и вдруг можете стать Богом! «Да ни в каком сне!» – воскликнете вы и будете... неправы. Просто нужна работа над собой. Целеположенная, целенаправленная. Но до себя ли! Однако же – смотрите сами. Что может быть приятнее, когда ваши труды над собою однажды начнут приносить плоды...

Я рассказывал вам, да и не раз, откровенно о своих проблемах, открытиях и радостях, а с кем, как не с вами, мой милостивый читатель, я ими и поделюсь и на этот раз?!. Тем более что очень уж похожи они на приключенческий роман, где и страсти с борьбой и погонями, где игра в пятнашки с завязанными глазами и прочие разные непонятные штуки, от которых настроение человека шарахается из одной крайности в другую и похоже на небо, на котором все меняется поминутно, словно в диафильме, где кадры искусственно переводит своею рукою приставленный для этого оператор.

 

 

Наша задача привести свое Целеположение к внутреннему его приятию, то есть, избрав для себя главное, этому главному следовать, и все второстепенные дела, как им и положено, перевести на вторые и третьи, и прочие роли. Вот такая напряженная работа и происходила внутри меня изо дня в день уже долгое время, и не всегда мне было понятно наверняка, выполнит она свою задачу, или же останется пилить прежние опилки из прошлого, тогда как прошлое миновало и настойчиво поворачивало наши глаза и ноги в завтрашний день, в перспективу. Предлагая напряженный каждодневный труд над собой, предлагая преодолеть инерцию мышления...

2.

31 ИЮЛЯ денек с утра был вялый – дождь, тучи, ветер. И вдруг ветер стих, оставив небо затянутым. Вот она – погода для рыбалки! Все необходимое по дому к двенадцати дня было сделано, и я в несколько минут завершил все сборы к поездке и отправился в путь. Преодолел все расстояние до своего озера, где была у меня лодочка на постоянной основе, за час с небольшим, установив личный рекорд скорости. Так все складывалось хорошо и само собой, что, кажется, и думать ни о чем было не надо – только знай пошевеливайся...

Такие гладкие дорожки приучили меня к мысли, что что-то сегодня должно произойти. Хотя мы понимаем, что что-то происходит все время, а вот сегодня – должно произойти еще и что-то хорошее, и... необычное. И вот – в затончике, на Старице, где доводится мне весной рыбачить, и мимо которого проходил я теперь на своей лодочке, – вдруг в паре десятков метров от меня, за моей спиной, словно что-то шарахнулось и обрушилось, и забарахталось, и захлопало, и захлопотало.

Обернулся, глянул – серый журавль на взлете! Как бы и вам на такое чудо хоть разок глянуть да полюбоваться сблизи! Птица большая, тяжелая. Чтобы взлететь, ей нужны большие усилия, и траектория ее полета идет под совсем малым углом, и летит она, прижимаясь к воде, к кустам, сквозь кусты... И вообще она – большая – почти с маленького человека. И вот с такой-то комплекцией ей надо еще лететь, да в авральном режиме... И вот тут ты и насмотришься на нее, и никогда уже больше картины такой не забудешь.

Глупая однако. Кто же просил ее так беспокоиться, так всполошно бежать от проезжего мирного человека без нужды – что я ей сделаю?!. Даже фотоаппарат не успел вытащить, чтобы оставить вам снимок на память. Да какой фотоаппарат! – дыхание перехватило – обо всем позабыл я перед такой красотой, перед таким чудом. Не знаю, почему-то эта птица напоминает мне таинственную летающую женщину – наверное, потому, что у нее длинные – в зимних серых обтягивающих шерстяных штанах ноги. Но скорее всего – напоминание это от ее особой беззащитности, слегка похожей на неуклюжесть. Но, скорее, дело даже не этом...

Думая о женщине даже вообще, я придерживаю дыхание, словно инстинктивно желаю перед нею поклониться. Ибо не своею даже волею – это происходит во мне само собой – и я вижу ее великий и многотрудный путь в Вечности, где и приняла она свои каждодневные – великие и подчас немыслимые испытания. Они и составляют ее неумолчный и беззаветный подвиг, неостановимо ведущий ее к Великой Судьбе, ведущий к Величию. И в какие-то моменты я начинаю ощущать их совокупное присутствие, от которого душа моя начинает сначала ныть, а потом и петь, и над собою самим возвышаться, тоже – словно птица – благодарная, тронутая до глубин.

 

 

Знаете, в такие минуты, как теперешняя, мне кажется, что женщины со временем тоже станут летать и в чем-то очень существенном будут на журавлей похожи. В чем и как? Да вот и подсказка: образ этот сложился не просто так – мы ведь сколько угодно видели с вами крылатых ангелов и архангелов. Вот я и говорю, что скоро у лучших из земных женщин такие крылья появятся – как у ангелов и святых. Только произойдет это в новой мерности... В которую мы уже вошли и которая немыслимо обещает.

А еще в этой птице – кто слышал ее клик, тот знает – сидит какая-то большая Великой Судьбе, и клик этот ее вызывает такую же ответную за нее тревогу и какое-то сверхчеловеческое сострадание. И страдание за всех, кому в этом мире непросто. А кому просто? Проще сказать, – это любовь – вот что это такое. Что же касается любви, то обеспокоило меня то, что летит она одна, тогда как журавли обычно живут и летают парами. Словом, – целая история. Но то, что они, журавли, да, кстати, и цапли, вот уже несколько лет как появились в наших местах и здесь прижились, – хорошая примета...

3.

ПОРЫБАЧИЛ неплохо и плохо. Сначала погода была мягкая – безветренная, без солнца – то, что надо. Вот тут и поклевало, и даже щуренок залетел в мой садок. А потом снова начался ветер, с порывами, с рваными солнечными просветами – и рыбалку можно было бросать. Нашел однако малый, почти безветренный закуток в конце озера – и он тоже – на общем фоне развивающегося ветреного беспредела – сколько-то порадовал. А потом пошли мощные тучи с молниями и – следом – настоящий ливень.

Рыбака ливнем не напугаешь – он к нему готов. Сапоги-болотники, накидка с капюшоном – все, что для такого случая надо, есть. И сладкий чай в термосе с крепкой заваркой. Одна сплошная романтика в чистом виде. Прошел по лугу от озера километра полтора – а травы почти в рост – вымок с ног до головы. Так ведь и это тоже – хоть и маленькое, но приключение, и тоже – романтика!..

Представьте себе: за озером – вплотную – бор, а перед ним – пойма в виде большой луговины шириной метров четыреста, а затем – луг – еще с километр. И эта луговина с травами в рост человека, и луг – с травами чуть покороче – напоены влагой, и все сверкает, и сверкает так, что ты поневоле стараешься разглядеть товары в этой алмазной лавке природы, и на все это сто раз виденное все равно смотришь чрезмерными глазами.

Да что луговина!.. Вы бы только видели, какое было небо перед дождем на озере! Я ведь рыбачу без оглядки. Рыбалка, брат! Оглядываться некогда – это всегда каждосекундный труд и напряжение – тем более, когда ветер. Тут и лодку надо держать на месте, и заброс сделать точный, и не шевелиться, и не делать лишних движений, тем более резких, и подсечку не проморгать во время волны...

Тучку эту я за своею спиной не увидел, а спиною ее только почувствовал, и даже уже над головой у себя, да и то только тогда, когда прозвучал звонок из дома и предупредил: у нас гроза. Глянул – и увидел: прямо над моей головой висела могучая туча и наливалась чернотой на глазах. Ее поддерживал огромный, в половину неба, дождевой темно-синий фронт, сгущая обстановку.

Далее картина уплотнялась, словно кто-то нарочно решил и здесь показать мне что-то из ряда вон. Эта мощная туча стала сворачиваться, словно шерстяное одеяло, словно кулек для конфет в сельповской лавке, представляя собою в эпицентре что-то сильно угрожающее. Это очень походило на смерч, который здесь, у нас, я видел только раз в жизни, да и то уже очень давно. Но тогда в его эпицентре, в который мы попали, ничего не было видно даже в двух метрах. Но, слава Богу, смерч этот не достиг земли...

А сейчас, здесь, вот оно! То-то грянет! И я вспомнил про фотоаппарат и бросился все это поскорее заснять. Тут-то и грянуло, и молния тоже была хороша. Вот тогда только я спохватился и спешно стал доставать из рюкзака накидку, и все равно не успел. Небо показало свой характер и в этот раз. Словом, все было отменно прекрасно.

Но только что вышел я на Старицу к своей другой лодочке, – как выглянуло солнце, и все, что только что произошло, – от бури на озере до рая на реке – было настолько контрастно, что показалось, что дождя с бурей только что не было, а был какой-то всего лишь краткий эпизод, вырванный из другого времени. И то время, в которое я после этого попал, тоже было другим, и никто не знал, что за новый эпизод здесь меня поджидает, и показалось даже, что этот новый эпизод уже начинался, и был как раз диаметрально противоположен предыдущему...

4.

ВОТ ТУТ-ТО чаек с бутербродами мне и пригодился. Направил лодочку по течению, а сам – за трапезу. А она, трапеза-то, – хороша, да как же к месту! Не жизнь, а сплошное счастье. А много ли надо для него человеку?! И когда плывешь по реке, это ощущение усиливается кратно. Усиливается движением, потому что попадаешь как бы в красивый калейдоскоп, в котором все меняется каждую секунду, где одно превосходнее другого, и оттого бытие твое в данный момент приобретает особый вкус и смысл.

Но я ведь не рассказал вам самого интересного. Когда после дождя солнце вызолотило мокрое лицо мира, мир сам удивился себе, заглянув в зеркало. Вот это, скажу я вам, была для меня фотосессия! Мир ликовал, мир был прекрасен. И это прекрасное, усиленное повсеместным сиянием от дождя, отражалось в реке. Река же – в свою очередь – плавилась красками отражения, усиленная бликами от небольшого внутреннего волнения, и давала эти блики на берега, и все это качалось и перемигивалось, и светилось, и двигалось – в том числе и на берегу – в виде бликов от воды. И это все сверкало, и, будто дитя, смеялось от радости. Все это было похоже на карнавал света и цвета, похожий на Праздник Природы, на который меня сознательно пригласили.

Кто пригласил? Да Тот, кто заведует всеми этими красками мира, и всеми сияниями и отражениями, ибо все, что живет и сияет, отражается и радуется, сотворено Им – нашим Создателем. Да. А вот теперь, как вы понимаете, действительно, – самое главное... Ибо в какой-то пиковый момент моего восторга сознание мое расширилось, и душа освободилась от всего прежде ее угнетавшего, потому что получила от всего только что сказанного самое настоящее ПОТРЯСЕНИЕ. Но это было не все. И мне – в этот момент – пришлось следить и за тем, что началось у меня еще и в самом себе.

Вдруг я почувствовал, как пространство вокруг меня, но прежде всего во мне самом, раздвинулось, и сам я тоже, вместе с ним, вырос до его пределов, чьи пределы были невидимы. И все это происходило для того, чтобы сразу же затем перейти в мое сердце. Мало сказать, что сердце мое освободилось от всего беспокойного привходящего и мелкого и суетного, и все только что описанные потрясения от чудес природы отошли на восьмой план, потому что пришло – ИНОЕ.

В него вошли мир, любовь и тепло, а еще я бы сказал – пришло внутреннее равновесие. Я бы еще сказал, – внутренние КРОТОСТЬ и ПРИМИРЕНИЕ всего со всем. Я бы даже сказал, – пришло УТИШЕНИЕ. А что есть утишение? Это состояние, которое утишает сомнения и метания, примиряет нас с реальностью и подтверждает полное доверие к Богу. Более того – налаживает наш взор и наше сердечное движение прямо к Нему – к сердцевине всего сущего. А затем и окончательно приводит на ПУТЬ ПОСТУПЛЕНИЯ В БОГИ. Да ведь, просто-то если сказать, – все, что мы ни делаем, и есть путь в Боги, а, значит, – в Бессмертие. И наоборот. Все остальное – наш выбор.

5.

ИТАК, действие продолжалось... Ничему не успевал я давать имена, потому что только успевал быть и чувствовать, чтобы из происходящего ничего не упустить, и все, что со мною происходило, понять и почувствовать правильно. Ибо это было для меня очень важно, потому что – на данный момент – важнее ничего уже не было. Потому что Тот, Кто со мною сейчас говорил, говорил не словами, а говорил со мною через мои ощущения той энергетики, которая от Него исходила и в которой заключалась информация. Что это за ощущения и что за информация?

Я, как и многие другие, кто ждал часа, когда начнутся вокруг нас и внутри ощутимые и видимые изменения на границе двух взаимопроникающих ныне эпох, кажется, этого часа дождались. И я почувствовал, но сначала догадался, что пространство, которое меня полностью в себе растворило и вместе меня заполнило, было одновременно и той Сущностью, которая им, этим Пространством, управляла. Логично? – Да.

Да, это был Создатель – тот самый – Единый и Единственный, который есть Все и Всюду. Таким образом, мы, вместе с Ним, оказались здесь, как я понял, для диалога – чтобы лучше понять и почувствовать друг друга, ибо в этом диалоге возникла необходимость. Но более всего, – требовалось расставить некоторые точки над «i».

Чтобы сказать об этом состоянии совсем просто, нужно сказать, что мы были в том Пространстве, которое так и называлось – ЛЮБОВЬ. Что еще? Это было ощущение Света, в котором я тоже находился. Но не яркого и ослепляющего, а теплого Света внутри меня и вокруг. Это ощущение тоже было мягкое и ровное, и понимающее. Словно в минуты отдохновения у камина и под торшером – в благостном тепле и уюте. Так начался наш мысленный диалог. Но если сказать точнее, это был диалог восприятия на уровне эмоциональных ощущений и едва явленных мыслеобразов.

Я выразил свою радость – оттого, что это, наконец, произошло, и наша встреча состоялась, и теперь, наконец, и прежде всего в наших взаимоотношениях, появится определенность. Она была на данный момент необходима мне, как кислород больному, и хороша тем, что это напряжение мне требовалось снять и получить освобождение от своих сомнений и метаний. Потому что вот уже года три я жил в их великих и могучих тисках, о чем уже и говорил в своих новеллах и читателю, и Ему Самому, напрямую – на озере Светлояр, в июле 2015-го и ранее, называя причины этих сомнений и беспокойств.

Но вот ведь: все же Он сам пришел ко мне на помощь, чтобы, сказать, наверное, что прощает мне мои сомнения, потому что все они родом из прошлого. А прошлое предстояло закрывать, чтобы оно не отвлекало нас более от нашего Будущего, в котором все иное, и потому его, Прошлое, как существо себя уже полностью, или, скорее, – почти исчерпавшее, сегодня нужно было уже просто оставить в покое. Но как это сделать?

И это мое прошение о прощении было очень похожее одновременно и на покаяние. И Он мне это подтвердил – как принятый к сведению и свершившийся факт. Я почувствовал, что Он был со мною терпелив, был ко мне расположен и, как я понял, был настроен на мир и рассчитывал на устраивающие нас обоих результаты диалога.

6.

ЭТО ОЗНАЧАЛО, что я был ему нужен. Надо ли говорить, как нужен был мне Он?!. Ведь я-то в его наличии и верховном руководстве всем и всеми не сомневался. В чем вопрос? Мои сомнения заключались в том, что, как мне казалось, Он был чрезмерно строгим, а порою и жестким по отношению к нам, человекам, озвучивая в своих регулярных посланиях землянам наши недостатки и пути их устранения, требуя от нас дисциплины, привлекая нас к решению своих, и, стало быть, и наших совместных задач. И все бы это было нормально, если бы в них не звучали регулярно предупреждения и угрозы наказания, в том числе и наказания самого крайнего.

Честно говоря, я никак не мог поверить, что Отец может разговаривать так с детьми и относил эти угрозы скорее на неточность перевода. Раве может любящий отец держать своих детей под страхом, чтобы внушить ему хорошее и благое?! Мне казалось, что нет. Ведь известно: пружина, которую сжимают, всегда расправляется. В то же время – кто такой Бог? Это все мы – ведь Он состоит – как соборная Сущность – из всех нас сразу и нам подобным. А потому и методы его исходили от всего Соборного Разума...

В то же время перспективы, которые Он перед нами открывал и озвучивал, были немыслимо прекрасны и далеко превышали мои собственные. Поскольку над ними в многолетних своих мечтах и трудах размышлял и я. Мы совпадали с ним в основном, а именно: в том, что сейчас единственный путь спасения человечества от себя самого – это построение Общества Высшей Справедливости, построение Богочеловечества – ЧЕРЕЗ СОВЕРШЕНСТВОВАНИЕ КАЖДОГО ИЗ НАС.

Только осознание этой необходимости объединит большинство людей планеты и позволит нам всем выйти из глобального тупика. Но преодоление тупика – всего лишь одна сторона дела. Самое главное – после этого для каждого человека – при его желании – открываются потрясающие перспективы. Возможность свободного творчества на благо общества, долголетие, а в перспективе – и бессмертие. Разве не об этом мечтает каждый из нас с юности?! Мечтает тысячелетия – в сотнях и сотнях своих воплощений в теле...

Далее. Нам запрещена была критика иерархов, стоящих над нами. Но если все так жестко там, наверху (а сказано не нами, что «внизу то же, что и вверху»), то что же остается делать людям, как не говорить друг с другом языком силы и диктата, наследуя пример «старших»? Так думал и чувствовал тогда я, а, честно говоря, ХОТЕЛОСЬ ИНОГО. ХОТЕЛОСЬ БОЖЕСТВЕННОЙ ЧЕЛОВЕЧНОСТИ. Как вверху, так и внизу.

Однако в чувство меня приводило то, что Создатель у нас один на всех, и это НАМ следует подлаживаться под Него, а не Ему под нас. Так говорил Он сам. Он напоминал, что со своим Уставом в чужой монастырь не ходят. Но если эволюция имеет смысл, – так думал я тогда, так думаю я и теперь, то, чтобы расти всем, тогда и Ему тоже придется кое-в чем к нам прислушиваться. Со временем эта моя точка зрения во мне утвердилась.

Но весь этот блок сомнений долгое время изнурял и подтачивал, и ослаблял меня изнутри, держал в напряжении. Потому что я не мог и не хотел поступаться своими принципами, ибо полагал, что поступившись ими и раз, и два, и три, к этому отступничеству быстро начнешь привыкать и постепенно научишься сдавать свои позиции, и, наконец, можешь потерять себя окончательно. А ведь это дары и качества даны нам Богом же – как наши стержневые личностные качества, как стержневые жизненные устои – как главные личностные характеристики и приметы. Одним словом, словом, сдавать позиции легко – восстанавливать – трудно, почти невозможно.

С другой стороны, я понимал, что задачи, которые мы совместно с Ним решаем, требуют дисциплины от нас, Его будущих помощников, его команды, и, стало быть – требуют определенных жертв и уступок и от нас. Требуют работы над собой. Требуют перемен в нашем сознании. И это неотъемлемая, или другая часть компромисса, который не может быть односторонним. А еще я попросил у него для себя поддержки и защиты от регулярных нападок темных сил, и особенно одного конкретного «нападанта». Что, как я понял, Он тоже мне пообещал.

Вот в таком ключе мы с ним говорили, и я понял так, что Он принимает мою компромиссную позицию – в том числе еще и потому, что я не отказываюсь работать над собой в означенных направлениях. Ведь я должен был понимать – если уже не головой, так сердцем, что на данный момент именно я представляю собою несовершенство, от которого требуется одно: САМОСОВЕРШЕНСТВОВАТЬСЯ ДО УРОВНЯ БОГОЧЕЛОВЕКА. Вот и все.

По сути дела, что требовалось от нас по отношению друг к другу? Друг другу не мешать делать каждому свой труд в соответствии с задачами единого для всех Целеполагания. Кажется, на таком варианте мы и остановились. Он его принял, ибо расстались мы на хорошей ноте, и весь этот вечер, и ночь, и следующий день я жил в состоянии душевного подъема и светлых перспектив впереди. Как для меня лично, так и для всего человечества.

И вот в этом самом месте мне и хотелось бы поставить точку в долгой моей истории о долгом и трудном пути к Богу, который, конечно же, не кончается. Что хотелось бы добавить в виде завершающей картинки к нашему повествованию, чтобы не закончить наш разговор на слишком деловой ноте? У таких и подобных знаковых встреч в виртуальном мире есть одна удивительная особенность. Они сохраняют свое присутствие в нашей зрительной памяти и – прежде всего – в памяти ощущений, на очень долгое время, а некоторые из них – на годы, на целую жизнь.

Так вот...На другой день после этой встречи у меня – в какой-то момент, спонтанно – возникло желание уточнить еще раз, или подтвердить, а была ли она, эта встреча, на самом деле и не была ли она плодом моего восхищенного состояния на фоне разыгравшейся природы? И тогда мысленно я просто вернулся сознанием в то вчерашнее место и время, желая посмотреть нашу лодочку, в которой мы вчера плыли, со стороны. И вот что оказалось. Я увидел себя с веслами впереди, а на заднем сиденье – Его. Его – в виде светлого туманного облака, несколько перекрывавшего размеры лодочки.

А еще я обратил внимание на то, что лодочка моя – с Его стороны – ощутимо просела кормой в воду. Сразу-то этого я и не заметил. И сам я тоже был, частично, внутри этого полупрозрачного облака...

И, чуть забегая вперед. Несколько раз с тех пор бывал я в этих местах, и каждый раз та самая птица – большая и тревожная, словно летающая женщина, перелетала мне дорогу к дому – да, обычно обратную дорогу – и даже в густых сумерках, – словно пытаясь мне что-то сказать, может быть, – от чего-то уберечь...

Мир вам, Свет и Любовь!

Геннадий Лучинин.

09. 08. 2015

 

Князья и изгои. Часть 3

Дальше события той осенью 1097 года развивались таким образом, что лучше всего описывать их параллельно, а не по очереди.

 

 Так случилось, что в создавшейся ситуации Мономаху не к кому было обратиться за поддержкой, как только к князю Олегу. Бывшему смертельному врагу.

И Олег откликнулся немедленно! Он сразу и полностью принимает сторону Мономаха. То есть того, кто всегда выступал и сейчас намерен выступить против братоубийственной резни на Руси.

Олег, в ту осень, показал, что и вправду переродился. Из изгоя, загнанного жестокого волка он обратился человеком. Из византийского архонта стал русским князем. И хорошим князем!

Приказав спешно собирать полки, Олег посылает к брату своему Давиду Святославовичу, приглашая так же принять участие в возмездии клятвопреступникам киевским и волынским.

 

Давид с дружиной спешит к брату в Чернигов. При встрече он узнаёт у Олега подробности произошедшего. Они тоже повергают его в шок. Олег и Давид от избытка чувств расплакались.

 

Вообще была тогда у мужчин интересная черта. Слёзы и рыдания совсем не считались слабостью, достойной только женщин и детей. Напротив! Способность часто и обильно плакать по любому поводу считалась почтенной для мужчин.

«Дар слёз» считался Божьим даром. Поэтому плакали мужчины много, часто и по всякому поводу.

Нам сейчас конечно очень трудно представить именно такими исторических героев. Ну как это вообразить -  здоровенные, бородатые мужики, прирезавшие за свою жизнь не один десяток человек вдруг начинают рыдать по мало мальски пригожей причине.

А так и было. И склонность мужчин к обильным рыданиям считалась очень достойной для мужского пола не только в средневековье, но и в гораздно  более поздние времена.

Поэтому когда мы читаем в мемуарах современников как плачет Кутузов, рыдает Потёмкин и.т.п мы должны знать, что это не для красоты вставлено, а реальная черта мужского характера прошлых лет – частые слёзы.

 

Проплакавшись братья Святославичи немедленно выступают на соединение с Мономахом.

Там, встретившись, три князя ведут полки на Киев.

 

В это время во Владимире – Волынском Давид Игоревич усиленно думает, как дальше поступить с Васильком. Куда его девать то теперь?

Убить? Но это значит новым Святополком Окаянным стать. Такое уж точно не простится. А Давид, понимая, что разборок с другими князьями ему не избежать, всё ещё надеялся выйти сухим из воды.

Тогда просто пожизненно в тюрьме держать? Тем паче, что судя по всему Василько не заживётся. Может быть это выход?

Нет. Похоронить Василька в тюрьме другие князья, и в первую очередь Володарь, брат Василька, не позволят, конечно. Придётся выпустить.

А Василько живой и свободный, станет крайне опасным. Это Давид понимал отлично.

Значит надо сделать так, чтобы Василько вроде бы и жив остался, но и, одновременно, всё равно, что умер для Руси.

А как это сделать? Как в такой ситуации между струйками пробежать?

Тут задумаешься. Вот Давид думал-думал. И придумал!

Да продать Василька полякам и дело с концом!

И денег заработаешь и поляки уж своего грозного врага точно ни живым ни мёртвым не выпустят.

Давид вступает с поляками в переговоры. Васильку становится об этом известно. К полякам ему не хочется. Ещё бы! Возмездие не хочется получать никому.

 

В один из дней, за какой то нуждой присланный от Давида к Васильку, волынский летописец Василий, приходит в камеру к своему тёзке.

 

Отослав слуг, Василько обратился к нему со следующими словами, какие летописец заботливо записал и теперь мы можем слышать через толщу веков живую речь слепого князя.

(летопись)

 

« Слышу, что Давид хочет отдать меня ляхам. Видно мало ещё насытился моей кровью, хочет больше. Потому, что я ляхам много зла наделал и хотел ещё больше наделать. Отомстить им за Русскую землю хотел. Если он выдаст меня ляхам то смерти не боюсь. Но вот, что скажу тебе – вправду Бог навёл на меня эту беду за гордость и высокоумие. Думал я зимой пойти на Польскую землю и к лету взять её всю. Потом хотел перенять болгар дунайских и посадить их у себя. И либо славу себе найти, либо голову сложить за Русскую землю. А других помышлений в сердце моём не было ни на Святополка ни на Давида. Клянусь Богом и его пришествием, что не мыслил зла братии ни в чём, но за моё высокоумие и гордыню низложил меня Бог и смирил»

 

А дальше Василько предлагает сделку. Он говорит, что слышал о том, что Мономах и Олег выступили в поход и готов примирить Давида с ними. Если Давид не отдаст его полякам.

 

Давид задумывается, понимая, что слепой князь дело говорит. Ведь придут Мономах и Олег. Точно придут. И, что тогда останется от давидовой шкуры?

Подумав, он сворачивает переговоры с поляками, но и доверять Васильку переговоры с Мономахом и Олегом не торопится.

 

Ведь если так, то Василька всё же придётся отпустить. А, по причинам,  изложенным выше, Давиду этого никак не хотелось.

Вот в такой паутине проблем оказался волынский князь, столь необдуманно и подло поднявший руку на Василька.

Однако все эти раздумья не помешали Давиду охапить себе земли Василька. Зря старался, ослеплял, что ли?

 

А тут приходит весть – брат Василька, Володарь выступил в поход на Давида.

 

Ну вот совсем не понятно: о чём думал Давид, когда такое вытворял? На, что и на кого надеялся? Неужели не понимал, что с рук это ему ну ни как не сойдёт.

Не знаю. Не могу найти ответа на эти вопросы. Наверно истинные мотивы Давида навсегда будут тайной для нас.

И остаётся только с горечью повторить, сказанное раньше – мы знаем, ЧТО было, но далеко не всегда можем понять ПОЧЕМУ это было.

 

Поход Володаря застал Давида не в хорошо укреплённом Владимире, а в каком то городке Буйжск.

И удрать оттуда Давид не успел – так внезапно  вторгся Володарь.

Ну такая внезапность и неудивительна, если вспомнить, что войско для Западного похода всё же было уже частично собрано  и степной конницы, прославленной своей стремительностью в нападении, в нём хватало.

 

Но посмотрите: какая ирония богини Клио! Войско, собранное для покорения и разорения Запада сейчас вынужденно начнёт воевать и жечь русскую землю!

Получилось «Кто яму копал – тот в неё и упал»

Давид заперся в Буйжске и понимает, что сейчас его, кажется, начнут убивать.

 

Однако, что то всё таки изменилось в русских князьях после Любечского съезда! Не во всех правда. Мы же видим, что и Давид Игоревич и сам Великий князь всея Руси ничуть не поменялись.

А вот остальные немного изменились. Не совсем, выходит, даром вершил свои миротворческие труды Мономах!

Поэтому Володарь и не торопится похоронить Давида вместе с Буйжском как это он бы, несомненно проделал до Любечского съезда, а вызывает гада на переговоры.

И задаёт вполне резонный вопрос:

- Ты, что творишь? Ополоумел? Одумайся! Лучше сам одумайся, пока я тебя не вразумил

 

А примерно в это же время объединённые войска трёх русских князей, под общим командование Мономаха, подходят к Киеву и разбивают лагерь на левом берегу Днепра, прямо напротив города.

 

Чтобы у Святополка совсем не осталось никаких сомнений относительно целей их прибытия, чтоб не подумал Великий князь ненароком, что это не к нему и не по его душу, Мономах приказывает наводить переправу.

А к Святополку летит письмо от Мономаха и Олега:

 

«Зачем ты сделал такое зло в Русской земле, бросил нож между нами? Зачем ослепил брата своего? Если бы он был в чём виноват, то тебе надо было обличить его перед нами. И по его вине мы наказали бы его. А вот теперь отвечай нам: в чём он был виноват, что ты такое ему сделал»

 

Отдав письмо князю, посланцы Мономаха и Олега не уходят, а стоят и ждут немедленного ответа. Вообще то так неуважительно к Великому князю в его же хоромах до сих пор никто не относился

 Но послы и не собираются, по всей видимости,  демонстрировать  хоть  малейшее почтение к Святополку. Ведут себя так, словно бы он уже и не Великий князь всея Руси.

 И такая дерзость уже с полной ясностью открывает Великому князю всю серьёзность ситуации

 

Святополк впал в панику. Что ему делать? Как быть? Воевать нет никакой возможности. И силы не равны и киевляне, ненавидящие его за поваду ростовщикам и за жадность, ни за, что не будут воевать . Откроют ворота Мономаху и всё.

 

В отчаянии Святополк  пытается всю вину свалить на Давида Игоревича

 

«Мне сказал Давид Игоревич, что Василько брата моего убил Ярополка, хотел и меня убить, а волость мою занять Да ведь это не я ослепил его, а Давид. Он повёз его к себе да и ослепил по дороге»

 

Этот ответ очень наглядно показывает ту панику в которую впал Великий князь перед лицом неминуемой расплаты.

В смятении  и не замечает, как по детски, как нелепо выглядят такие отговорки.

На это ему в очень жёсткой форме указывают посланцы Мономаха:

 

«Нечего тебе оправдываться тем, что Давид его ослепил. Не в Давидовом городе его взяли и ослепили, а в твоём»

 

Святополк затихает и не может больше вымолвить ни слова. Он загнан в угол. Он испуган до смерти и жалок.

Послы, видя это и понимая, что больше никакого ответа не будет, уходят.

 

(русские мечи 10-11 веков)

 

Тут нам надо прерваться и срочно перенестись в Буйжск. Ибо там сейчас происходит очень интересное – переговоры Давида с Володарём.

 

И знаете, что делает Давид? Валит всю вину на Святополка!

 

Вот его слова:

 

«Это же не в моём городе его схватили. Разве ж это я виноват? Это Святополк»

 

А дальше, видимо прочитав, что- то в лице Володаря Давид окончательно перепугался  начал нести уже полную «пургу»

 

«Я боялся, чтобы меня Святополк не схватил и не сделали того же. Я поневоле должен был к Святополку пристать, ведь я же был в его руках»

 

Выслушав эту жалкую околесицу от насмерть перетрухнувшего преступника, Володарь только вздохнул и сказал коротко:

 

« Бог его знает кто там из вас виноват. Брата отдай»

 

Потом повернулся и поехал в свой стан. 

Знаете, мне иногда кажется, что в приведённый летописцем ответ Володаря вместо слова «Бог» очень просится другое подходящее для этого случая слово.

 И тоже из трёх букв. Как знать, может быть именно его то и сказал Володарь, а летописец уж потом облагородил. Вот почему то уверен я, что так оно и было. Ибо, глядя на этакое, слово «Бог» как то не лезет на язык.

 

Ну как бы то ни было, а Василько немедленно получил свободу.

 

А нам пора возвращаться в Киев, причём так же срочно, как оттуда мы перенеслись в Буйжск.

 

Что же там творится? А там творится полная неподобь.

Как только послы ушли, Святополк тут же вознамерился броситься в бегство. Он уже велел всем срочно собираться и паковать спешно казну.

 

Но, со слов летописца, «киевляне его не пустили»

 

Тут нам надо сесть и подумать. С чего бы это они? Киевляне ненавидели ведь Святополка люто. Чего удерживать то кинулись? Да так энергично удерживали, что удержали таки. А ведь наверняка испуганный неминуемым возмездием Святополк рвался из города как взбесившееся стадо коней. Что там случилось то?

 

Думаю так. Ведь есть киевляне и есть киевляне. Были киевляне из простонародья, разорённые и закабалённые, а были киевляне, которые разоряли и закабаляли.

 

Что с ними стало бы, уйди Святополк в бега? Что началось бы в Киеве при первой же вести о том, что князь-батюшка наконец то лыжи смазал, слава тебе Господи, а значит в городе ни одного княжеского дружинника не осталось?

Да тут и гадать нечего!

То, что обычно в Киеве начиналось при смене князей, в пересмене, то и началось бы.  

Резня!

Мы это уже с вами это видели и когда бежал из Киева в 1068 году Изяслав Ярославич, и когда бежал из него Всеслав, а Изяслав вернулся. И в других похожих случаях резня сразу начиналась

На ножи немедленно поднимал киевский люд местных бояр и ростовщиков. А имения их грабили и на дым!

Кому хочется на ножи?

Вот и вцепились в Святополка вятшие киевляне: «Княже, не выдавай!»

Какой там не выдавай – Святополку свою бы шкуру спасти. Ведь уже полки Мономаха и Олега начинают на правый берег переправляться.

Тогда в дело вмешивается церковь. Сам митрополит Киевский и всея Руси Николай буквально заставил Святополка остаться в Киеве.

А потом митрополит  пошёл на переговоры к Мономаху и Олегу.

Те, надо сказать, настроены были крайне недружелюбно, но митрополиту удалось найти нужные слова:

 

«Если станете воевать друг с другом, то поганые обрадуются и возьмут Землю русскую, которую приобрели деды и отцы ваши. Они с великим трудом и храбростью поборали по Русской земле да и другие земли приискивали. А вы хотите погубить и свою землю»

 

Ну, что тут скажешь. Знал митрополит кому и, что говорить. Проняли эти слова Мономаха.

 

Они с Олегом сказали:

 

«В самом деле, отцы и деды наши соблюли Русскую землю, а мы хотим её погубить»

 

После чего было сказано митрополиту, чтобы тот и сам ни о чём ни тревожился и Великого князя успокоил – не будет войны!

 

(русские шлемы)

 

Митрополит Николай поспешил с радостной вестью в Киев, а Мономах с Олегом сели и стали решать : делать то чего дальше?

 

И, посовещавшись, решили они всё - таки позволить Великому князю «перевести стрелки» на Давида Игоревича.

 

Они написали ему так:

 

«Так как ты говоришь, что Давид это всё наделал, то ступай ты, Святополк, на Давида, либо схвати его, либо выгони»

 

Вообщем: «Ты его породил- ты его и убей»

 

У Святополка не камень, но скала с души рухнула! Он то уж думал – всё, последний час его пришёл. И, вдруг, так легко отделался.

Святополк тут же и с радостью согласился с выдвинутым условием. И с охотой клятву дал! И крест в том целовал со смаком!

 Почти так же как целовал недавно в Любече.

 

Мономаху с Олегом, на это глядючи, осталось только вздохнуть, сделать вид, что поверили  уйти из под Киева.

 

А Святополк собрал, небось, полки и двинулся на Давида? Ага, разбежался. Он даже не пошевелился.

Дело это было в конце 1097 года и только через полтора годы, весной 1099, после неоднократных напоминаний со стороны Мономаха и Олега о то, что совесть то иметь надо, Святополк начал действовать.

Как мы увидим в дальнейшем – лучше бы он бездействовал. А пока нам  опять пора в Червонную Русь.

 

Как только оказался Василько на свободе, так тут же, вместе с братом, бросили они рать, приготовленную для похода на Запад, в карательный поход по Волынской земле.

 

Кстати, у вас судьба Василька небось хоть небольшое сочувствие вызвала.

Ну тогда посмотрите, что это слепец вытворять начал, как только на свободу вырвался. Может сочувствия то и поубавится к нему.

 

Первой его жертвой пал город Всеволож. Горожане предлагали откуп, но Василько их и слушать не стал.

Рать Василька пошла на штурм и овладела городом. После чего, по приказу Василька, город был выжжен до тла, а все жители, от мала до велика казнены различными жестокими способами.

Видеть это Василько, конечно, не мог, но стонами и криками несчастных жертв, наслаждался всей душой.

 

«Отомстил свою обиду на людях неповинных» с укором говорит летописец

 

Затем войско Ростиславичей, грабя, убивая, выжигая всё на пути, осадило Владимир – Волынский, где заперся Давид Игоревич в тоскливом ожидании смерти.

 

Но ему снова подарили жизнь.

Василько потребовал, чтобы ему выдали на расправу трёх бояр Туряка, Лазаря и Василя.

Помните, это те самые, что оклеветали Василька перед Святополком?

Давид было заколебался. Ну как ему выдать слуг то верных? Однако горожане тут же собрали вече и потребовали у князя: выдай!

Иначе пригрозили открыть ворота Васильку.

И Давид выдал бояр на расправу. Только Туряку удалось как то улизнуть и бежать в Киев. Тем и спасся.  А Лазарь и Василий попали в руки…нет, вернее, наверно, всё таки – в лапы Василька.

 

В тот же день Володарь и Василько подписывают с Давидом мир. А наутро Василько учинил расправу над боярами.

Простые казни не по душе были этому князю. Он любил помучить.

Поэтому быстрой смерти бояре – лжесвидетели не получили конечно. Их повесили за ноги, раскачали и стали тренироваться по ним в стрельбе из лука. Василько же тренировался в стрельбе из лука на слух.

Неизвестно сколько эта пытка длилась, но в конце концов всё было кончено.

 

«Это уже во второй раз отомстил Василько, чего и один раз не следовало бы делать» неприязненно замечает летописец и добавляет «Пусть бы Бог был мстителем»

 

С точки зрения христианства летописец конечно прав полностью. Да вот только Василько совсем не Мстислав Мономашич и не сам Мономах, чтобы заповедям Христа следовать.

 

Вообще Василько производит впечатление какого то упыря. Может не напрасно его ослепили то?

Ведь если он такое вытворял на русской земле, страшно представить, что творил бы он в Европе, если бы осуществился его план.

Какой ущерб Европа и цивилизация европейская могли бы понести от вторжения Василька и его полков? Ведь очень может быть, что весьма и весьма существенный.

Так, что, наверно к лучшему, что Святополк и Давид оказались такими коварными негодяями.

И, положа руку на сердце, светлой памяти на Руси ни тот ни другой как то не достойны, но вот памятник в Польше они конечно заработали вполне.

Ибо можно не сомневаться, что, ослепив Василька, они Польшу в тот год спасли от страшной трагедии огромных масштабов. А может и не только Польшу.

 

Но пока поляки соберутся памятник Давиду и Святополку поставить, у нас останется время поговорить о том, что там дальше в Червонной Руси творилось.

Ведь мир Василька с Давидом это не конец. Увы, это только самое начало масштабного кровопролития в Червонной Руси.

Ибо через год заявился туда, наводить справедливость и нести возмездие, Великий князь Святополк.

И вот тут- то грянуло по настоящему!

 

(Продолжение следует)

 

Князья и изгои Часть 3

После Любечского съезда исчезли князья-изгои с Русской земли. И сама Русь была поделена между родами княжескими. Казалось бы теперь почва порождающая княжеские усобицы исчезла. И наступил наконец на Руси возжеланный мир.

 

Ан нет. Поделить то Русь поделили, но не всем понравилось, как.

А именно, князь Владимиро - Волынский Давид Игоревич остался крайне недоволен разделом.

Вообще там в Юго-Западной Руси две эти ветви древа Ярослава Мудрого : Игоревичи и Ростиславовичи ненавидели друг друга лютой ненавистью. И каждый полагал, что два княжеских рода на одну Червонную Русь это слишком много. И одной ветви достаточно будет. Своей собственной, конечно.

В результате, как мы сейчас увидим, прямо сразу после Любечского съезда и братского крестоцелования там вспыхнула война огромных масштабов. В её орбиту были втянуты, помимо русских ещё и поляки, венгры, ну и половцы конечно, куда уж без них то.

 

Началось всё с преступления. Коварного, кровавого, жутковатого.

И совершилось оно сразу же после Любечского съезда. Времени прошло так мало, что не все князья ещё даже до своих владений доехали.

Жертвой его стал князь Василько.

Этого молодого Ростиславовича мы уже могли с вами видеть, когда вели рассказ о том, как Ростиславичи (тогда ещё изгои) выгоняли с Галиции нынешнего Великого князя Святополка и его родного брата Ярополка. Последний был, как мы помним, предательски убит в 1085 году и многие на Руси, в том числе конечно, Святополк подозревали, что ниточки ведут к Ростиславовичам.

Однако тогда, 12 лет назад эта история осталась без последствий.

Василько же с братом Володарем так и оставили Галицию за собой. Между собой братья жили в большой дружбе, а вот с соседями… Их братья не оставляли в покое вообще. Правда, надо сказать, что русских соседей они не трогали, а вот венгров, чехов и, особенно, поляков тревожили регулярно.

Особенно старательно разорял соседей именно Василько. Ненависть его к Польше была какая то даже иррациональная. Он нападал на поляков практически каждый год, за исключением тех годов, в какие нападал на чехов.

Горя и зла наделал он Польше столько, сколько  никто ей, вплоть до Батыя не делал.

Вот чем половцы были для Руси - тем Василько был для Польши!

Его набеги на Запад облегчались тем, что Польша тогда была очень ослаблена. Мы уже видели как на смену сильному королю Болеславу Смелому пришёл его брат Владислав. Человек он был слабым, безвольным. Он был настолько зависим от шляхты, что даже не осмелился принять для себя королевский титул, чтоб не разгневать польских «можновладельцев» и не лишиться престола, а то и головы.

Так и остался просто князем. И шляхта при нём осильнела, а Польша ослабела и стала очень привлекательным куском для любого соседнего хищника.

Чем соседние хищники, по соседски, охотно пользовались. Особенно Василько.

Но Польши ему было мало. Он грабил Чехию. Ходил огнём и мечом по Венгрии.

И всё равно его неукротимая натура требовала большего! Помните чуть выше мы рассказывали о большом походе половцев на Византию? Так в том походе участвовал и Василько со своими полками!

 Этот поход ещё больше разжёг его воинственность. И задумал Василько дело огромное и страшное. Решил он не набегами терзать западных соседей, а собрать крупное войско  и начать большой поход на Запад.

Как Аттила!

Василько планировал захватить и выжечь всю Польшу, затем пройти по Германии. Потом повернуть на юг и сокрушить Чехию и Венгрию.

Затем захватить Болгарию!

Неизвестно, что он собирался делать с поляками, немцами, чехами и венграми, а вот планы Василька относительно болгар до нас дошли. Он собирался их всех выселить на Русь. Болгарию присоединить к Руси, заселить русскими и самому там править. Он даже обоснование этому придумал. Ведь правил же в Болгарии когда то русский князь Святослав Игоревич? Правил! Следовательно и у Василька, как у потомка Святослава, право на болгарский престол есть.

Так, что всё по праву!  По русскому «лествичному» праву.

 То, что в Болгарии русское право не действует, Василька ничуть не смущало. Как на это посмотрит Византия, очевидно так же не интересовало Василька.

И ведь этот грандиозный план похода на Запад не был пустой похвальбой. Отнюдь! Василько тщательно готовил этот поход. Он привлёк к нему многих степняков с давних времён осевших на Руси: торков, чёрных клобуков, печенегов.

Но и этого мало. Василько договорился об участии в Западном походе половцев. И не отдельных отрядов, а целых орд. Вот только неизвестно каких именно.

И срок начала вторжения уже был примерно им установлен – сразу после Любечского съезда.

 

Даже известно, что в тот момент, когда Василько ещё заседал в Любече, к нему в Галицию уже начинали стягиваться полки.

Ещё бы немного и ошарашенная  Европа узрела бы на своих полях орды неукротимой степной конницы за сто с лишним лет до Батыя! Вспомнились бы времена Атиллы

Вот, что задумал князь Василько!

Но сбыться этому было не суждено.

Дело в том, что Василько же совсем не держал этот свой кровавый план в секрете. Напротив, он охотно рассказывал про него всем и каждому. И на Любечском съезде братьям-князьям рассказал. Хотел, наверно, всю Русь на этот поход поднять.

Но понимания он среди других князей не нашёл. Все отлично знали, что опасность для Руси представляет совсем не Запад, а Восток.

Вот именно туда, на Восток, вглубь Дикой Степи и готовил поход объединённых русских ратей в то время Мономах. Отвлекаться на Запад, согласимся, русским не было никакого смысла.

Так, что князья не поняли и не приняли планов Василька. А вот Давид Игоревич, понять то понял…но по своему.

Он решил, что громадное войско Василько собирает совсем не для похода на Запад. Что все разговоры о том, чтоб огнём и мечом по Европе пройтись это просто прикрытие. А истинный план Василька – свергнуть его, Давида Игоревича и забрать себе Владимир-Волынский вместе со всей Волынью.

Так он решил и начал действовать.

Из Любеча князья стали разъезжаться по домам.

Святополку Киевскому, Давиду Игоревичу и братьям Ростиславичам было как раз по пути. Через Киев.

Володарь, по некоторым сведениям, уехал впереди всех, готовясь встречать и размещать приходящие для Западного похода полки, а Василько решил заехать в Киев. Помолиться перед походом в Михайловском монастыре.

Туда же, в Киев, заехал вместе со Святополком и Давид Игоревич. Якобы в гости. На деле же он не просто гостил, а прямо сразу начал наговаривать Великому князю на Василька.

Стал говорить, что Василько собирает полки, чтоб согнать со стола и его Давида и самого Святополка.

Великий князь поначалу выразил сильнейшее сомнение в реальности таких замыслов Василька.

Давид не успокаивался:

 

« Кто убил брата твоего Ярополка? А теперь мыслит и на тебя и на меня. Промышляй о своей голове»

 

Напоминание о явно спланированном кем то убийстве брата смутило Святополка. Он начал колебаться. Но, по неосторожности, колебаться стал вслух.

 

« А ну как это правда?» - говорит

 

Давид понял, что Великий князь дозревает и достал из рукава «козырного туза» - пригласил трёх своих бояр, бывших с ним на Любечском съезде. Имена их история для нас сохранила : Туряк, Лазарь и Василь.

 

Давид сказал, что вот эти бояре своими ушами слышали, как Василько грозился скинуть с Киевского стола князя Святополка.

Бояре подтвердили слова своего князя. Святополк задумался ещё сильнее.

А Давид не прекращал зудеть:

 

« Если не схватим сейчас Василька, то ни тебе не княжить в Киеве, ни мне на Волыне»

 

Святополк ответил:

 

«Если правду говоришь то Бог тебе свидетель, если из зависти, то Бог тебе судья»

 

Такой ответ не устроил Давида. Ему хотелось больше ясности в позиции Великого князя. Он предложил Святополку испытать Василька. Пригласить его в гости и по реакции уж судить о намерениях и планах беспокойного теребовлечского князя.

 

Святополк так и сделал.

 

Василько как раз возвратился с Михайловского монастыря в свой стан, поужинал и собирался лечь спать, чтоб на завтра, чуть свет тронуться в путь.

 

Тут к нему принесли послание от Святополка. Великий князь просил Василька не уезжать из Киева до именин Святополка.

 

Василько ответил, что никак не может. Тут же пришло послание от Давида:

 

«Не ходи домой, не ослушайся старшего брата».

 

Василько опять отказался.

 

Давид Игоревич тут же к Святополку:

 

«Видишь, не хочет тебя знать, находясь в твоей волости. Что же будет когда придёт в свою землю? Помянешь тогда меня. Схвати его и отдай мне»

 

И Святополк, наконец, сдался и дал себя уговорить на клятвопреступление.

 

Он послал Васильку письмо:

 

«Если не хочешь остаться до именин, то зайди хоть ныне, повидаемся и посидим вместе с Давидом»

 

Василько решил съездить и посидеть с князьями на прощание

 

Когда он уже выезжал из стана наперерез к нему бросился какой то человек, схватил за узду и сказал, чтобы Василько никуда не ездил. Открыл князю, что это ловушка и его хотят схватить.

 

Василько не поверил. Как схватить? Ведь только-только крест целовали, что друг на друга руку не поднимем.

 

И продолжил путь. Приехал к Святополку, зашёл в горницу. Там сам Великий князь и с ним Давид Игоревич. А на столе пусто почему то. Как будто и не ждали гостя.

Святополк тут же принялся опять уговаривать Василька остаться  погостить подольше. Василько сказал, что никак не может.

 

«Ну тогда посиди здесь» говорит Святополк «А я пойду распоряжусь, чтоб нам подали»

И вышел из горницы

 

Остались Василько и Давид вдвоём. Святополка нет и нет. Василько решил от скуки побеседовать с Давидом. Но тот сидел ни жив ни мёртв. Онемел от волнения.

Потом выдавил из себя:

« Я пойду за Святополком, а ты брат посиди тут»

 

И вышел.

 

Как он ушёл, через малое время, в горницу вдруг ворвались дружинники Святополка, схватили Василька и заковали его в двойные оковы.

 

Кстати вот всё описанное, это фактически мемуары самого Василька. Летописец узнал про все подробности от ближнего дружинники Василька, а тот от самого князя.

 

Наутро по Киеву поползли нехорошие слухи. Бояре, киевское вече начали задавать Святополку вопросы.

Тому пришлось признаться. Со ссылкой на Давида он сказал, что сегодня ночью был разоблачён и арестован опасный экстремист князь Василько.

 

На, что получил какой то очень многозначительный ответ от киевлян:

 

«Тебе, князь, надо беречь свою голову»

 

Как хочешь-так и понимай. Святополк задумался, как же это понимать?

 

Тут к нему явились игумены всех киевских монастырей и стали уговаривать одуматься пока не поздно и отпустить Василька.

 

Совершено потерявший самообладание Святополк начал валить всё на Давида. Это, дескать он, всё сделал, а я тут ни при чём.

 

А Давид, поняв, что ситуация критическая, тоже насел на Великого князя:

 

«Если ты отпустишь его, то ни тебе ни княжить ни мне»

 

Святополк махнул рукой и повелел отдать Василька Давиду. Ночью пленённого князя Давид тайно вывез из города.

 

Привезли Василька в ту же ночь в Белгород. Завели закованного в какую то избу. Там несчастный князь увидел как дружинник Святополка по имени Беренди, торчин родом, сидит и точит нож.

Василько догадался, что хотят с ним сделать – ослепить.

Летопись говорит, что Василько впал в отчаянье и «возопил к Богу с плачем великим и стоном»

Тут в избу вошли двое: конюх Святополка – Сновид Изечевич и конюх Давида – Дмитрий.

Они  расстелили на полу ковёр и попробовали уложить на него Василька. Но тот, хоть и связанный, сопротивлялся так отчаянно, что конюхи не могли с ним справиться. Позвали ещё людей.

Только тогда удалось повалить Василька на ковёр. Конюхи взяли доску и придавили её грудь князя. Торчин навалился сверху и стал выковыривать у Василька глаза. Несчастный пытался уклониться. Торчин всё никак не мог попасть ножом в глаза и сильно порезал князю лицо.

Наконец Василька схватили за голову, удержали её в одном положении и торчин Беренди вырезал князю оба глаза. Один за другим.

(ослепление Василька. Миниатюра из летописи)

 

Василько потерял сознание от боли. Его, окровавленного, положили на телегу и повезли во Владимир – Волынский, куда и прибыли на шестой день.

 

Во Владимире Давид Игоревич бросил слепого князя в темницу и приставил сильную стражу – 30 человек.

 

До Переяславля, где довольный итогами Любечского съезда Мономах, активно занимался подготовкой к общерусскому походу на половцев, весть о сотворившемся диком преступлении долетела очень быстро.

 

Мономах оторопел от таких новостей, а потом заплакал от горя и отчаянья. Всё, чего он добился долгим и тяжким трудом: мир на Русской земле и объединение русских князей рухнуло в одночасье.

 

Все надо было начинать заново.

 

(продолжение следует)