история

 

Князья и изгои Часть 3

После Любечского съезда исчезли князья-изгои с Русской земли. И сама Русь была поделена между родами княжескими. Казалось бы теперь почва порождающая княжеские усобицы исчезла. И наступил наконец на Руси возжеланный мир.

 

Ан нет. Поделить то Русь поделили, но не всем понравилось, как.

А именно, князь Владимиро - Волынский Давид Игоревич остался крайне недоволен разделом.

Вообще там в Юго-Западной Руси две эти ветви древа Ярослава Мудрого : Игоревичи и Ростиславовичи ненавидели друг друга лютой ненавистью. И каждый полагал, что два княжеских рода на одну Червонную Русь это слишком много. И одной ветви достаточно будет. Своей собственной, конечно.

В результате, как мы сейчас увидим, прямо сразу после Любечского съезда и братского крестоцелования там вспыхнула война огромных масштабов. В её орбиту были втянуты, помимо русских ещё и поляки, венгры, ну и половцы конечно, куда уж без них то.

 

Началось всё с преступления. Коварного, кровавого, жутковатого.

И совершилось оно сразу же после Любечского съезда. Времени прошло так мало, что не все князья ещё даже до своих владений доехали.

Жертвой его стал князь Василько.

Этого молодого Ростиславовича мы уже могли с вами видеть, когда вели рассказ о том, как Ростиславичи (тогда ещё изгои) выгоняли с Галиции нынешнего Великого князя Святополка и его родного брата Ярополка. Последний был, как мы помним, предательски убит в 1085 году и многие на Руси, в том числе конечно, Святополк подозревали, что ниточки ведут к Ростиславовичам.

Однако тогда, 12 лет назад эта история осталась без последствий.

Василько же с братом Володарем так и оставили Галицию за собой. Между собой братья жили в большой дружбе, а вот с соседями… Их братья не оставляли в покое вообще. Правда, надо сказать, что русских соседей они не трогали, а вот венгров, чехов и, особенно, поляков тревожили регулярно.

Особенно старательно разорял соседей именно Василько. Ненависть его к Польше была какая то даже иррациональная. Он нападал на поляков практически каждый год, за исключением тех годов, в какие нападал на чехов.

Горя и зла наделал он Польше столько, сколько  никто ей, вплоть до Батыя не делал.

Вот чем половцы были для Руси - тем Василько был для Польши!

Его набеги на Запад облегчались тем, что Польша тогда была очень ослаблена. Мы уже видели как на смену сильному королю Болеславу Смелому пришёл его брат Владислав. Человек он был слабым, безвольным. Он был настолько зависим от шляхты, что даже не осмелился принять для себя королевский титул, чтоб не разгневать польских «можновладельцев» и не лишиться престола, а то и головы.

Так и остался просто князем. И шляхта при нём осильнела, а Польша ослабела и стала очень привлекательным куском для любого соседнего хищника.

Чем соседние хищники, по соседски, охотно пользовались. Особенно Василько.

Но Польши ему было мало. Он грабил Чехию. Ходил огнём и мечом по Венгрии.

И всё равно его неукротимая натура требовала большего! Помните чуть выше мы рассказывали о большом походе половцев на Византию? Так в том походе участвовал и Василько со своими полками!

 Этот поход ещё больше разжёг его воинственность. И задумал Василько дело огромное и страшное. Решил он не набегами терзать западных соседей, а собрать крупное войско  и начать большой поход на Запад.

Как Аттила!

Василько планировал захватить и выжечь всю Польшу, затем пройти по Германии. Потом повернуть на юг и сокрушить Чехию и Венгрию.

Затем захватить Болгарию!

Неизвестно, что он собирался делать с поляками, немцами, чехами и венграми, а вот планы Василька относительно болгар до нас дошли. Он собирался их всех выселить на Русь. Болгарию присоединить к Руси, заселить русскими и самому там править. Он даже обоснование этому придумал. Ведь правил же в Болгарии когда то русский князь Святослав Игоревич? Правил! Следовательно и у Василька, как у потомка Святослава, право на болгарский престол есть.

Так, что всё по праву!  По русскому «лествичному» праву.

 То, что в Болгарии русское право не действует, Василька ничуть не смущало. Как на это посмотрит Византия, очевидно так же не интересовало Василька.

И ведь этот грандиозный план похода на Запад не был пустой похвальбой. Отнюдь! Василько тщательно готовил этот поход. Он привлёк к нему многих степняков с давних времён осевших на Руси: торков, чёрных клобуков, печенегов.

Но и этого мало. Василько договорился об участии в Западном походе половцев. И не отдельных отрядов, а целых орд. Вот только неизвестно каких именно.

И срок начала вторжения уже был примерно им установлен – сразу после Любечского съезда.

 

Даже известно, что в тот момент, когда Василько ещё заседал в Любече, к нему в Галицию уже начинали стягиваться полки.

Ещё бы немного и ошарашенная  Европа узрела бы на своих полях орды неукротимой степной конницы за сто с лишним лет до Батыя! Вспомнились бы времена Атиллы

Вот, что задумал князь Василько!

Но сбыться этому было не суждено.

Дело в том, что Василько же совсем не держал этот свой кровавый план в секрете. Напротив, он охотно рассказывал про него всем и каждому. И на Любечском съезде братьям-князьям рассказал. Хотел, наверно, всю Русь на этот поход поднять.

Но понимания он среди других князей не нашёл. Все отлично знали, что опасность для Руси представляет совсем не Запад, а Восток.

Вот именно туда, на Восток, вглубь Дикой Степи и готовил поход объединённых русских ратей в то время Мономах. Отвлекаться на Запад, согласимся, русским не было никакого смысла.

Так, что князья не поняли и не приняли планов Василька. А вот Давид Игоревич, понять то понял…но по своему.

Он решил, что громадное войско Василько собирает совсем не для похода на Запад. Что все разговоры о том, чтоб огнём и мечом по Европе пройтись это просто прикрытие. А истинный план Василька – свергнуть его, Давида Игоревича и забрать себе Владимир-Волынский вместе со всей Волынью.

Так он решил и начал действовать.

Из Любеча князья стали разъезжаться по домам.

Святополку Киевскому, Давиду Игоревичу и братьям Ростиславичам было как раз по пути. Через Киев.

Володарь, по некоторым сведениям, уехал впереди всех, готовясь встречать и размещать приходящие для Западного похода полки, а Василько решил заехать в Киев. Помолиться перед походом в Михайловском монастыре.

Туда же, в Киев, заехал вместе со Святополком и Давид Игоревич. Якобы в гости. На деле же он не просто гостил, а прямо сразу начал наговаривать Великому князю на Василька.

Стал говорить, что Василько собирает полки, чтоб согнать со стола и его Давида и самого Святополка.

Великий князь поначалу выразил сильнейшее сомнение в реальности таких замыслов Василька.

Давид не успокаивался:

 

« Кто убил брата твоего Ярополка? А теперь мыслит и на тебя и на меня. Промышляй о своей голове»

 

Напоминание о явно спланированном кем то убийстве брата смутило Святополка. Он начал колебаться. Но, по неосторожности, колебаться стал вслух.

 

« А ну как это правда?» - говорит

 

Давид понял, что Великий князь дозревает и достал из рукава «козырного туза» - пригласил трёх своих бояр, бывших с ним на Любечском съезде. Имена их история для нас сохранила : Туряк, Лазарь и Василь.

 

Давид сказал, что вот эти бояре своими ушами слышали, как Василько грозился скинуть с Киевского стола князя Святополка.

Бояре подтвердили слова своего князя. Святополк задумался ещё сильнее.

А Давид не прекращал зудеть:

 

« Если не схватим сейчас Василька, то ни тебе не княжить в Киеве, ни мне на Волыне»

 

Святополк ответил:

 

«Если правду говоришь то Бог тебе свидетель, если из зависти, то Бог тебе судья»

 

Такой ответ не устроил Давида. Ему хотелось больше ясности в позиции Великого князя. Он предложил Святополку испытать Василька. Пригласить его в гости и по реакции уж судить о намерениях и планах беспокойного теребовлечского князя.

 

Святополк так и сделал.

 

Василько как раз возвратился с Михайловского монастыря в свой стан, поужинал и собирался лечь спать, чтоб на завтра, чуть свет тронуться в путь.

 

Тут к нему принесли послание от Святополка. Великий князь просил Василька не уезжать из Киева до именин Святополка.

 

Василько ответил, что никак не может. Тут же пришло послание от Давида:

 

«Не ходи домой, не ослушайся старшего брата».

 

Василько опять отказался.

 

Давид Игоревич тут же к Святополку:

 

«Видишь, не хочет тебя знать, находясь в твоей волости. Что же будет когда придёт в свою землю? Помянешь тогда меня. Схвати его и отдай мне»

 

И Святополк, наконец, сдался и дал себя уговорить на клятвопреступление.

 

Он послал Васильку письмо:

 

«Если не хочешь остаться до именин, то зайди хоть ныне, повидаемся и посидим вместе с Давидом»

 

Василько решил съездить и посидеть с князьями на прощание

 

Когда он уже выезжал из стана наперерез к нему бросился какой то человек, схватил за узду и сказал, чтобы Василько никуда не ездил. Открыл князю, что это ловушка и его хотят схватить.

 

Василько не поверил. Как схватить? Ведь только-только крест целовали, что друг на друга руку не поднимем.

 

И продолжил путь. Приехал к Святополку, зашёл в горницу. Там сам Великий князь и с ним Давид Игоревич. А на столе пусто почему то. Как будто и не ждали гостя.

Святополк тут же принялся опять уговаривать Василька остаться  погостить подольше. Василько сказал, что никак не может.

 

«Ну тогда посиди здесь» говорит Святополк «А я пойду распоряжусь, чтоб нам подали»

И вышел из горницы

 

Остались Василько и Давид вдвоём. Святополка нет и нет. Василько решил от скуки побеседовать с Давидом. Но тот сидел ни жив ни мёртв. Онемел от волнения.

Потом выдавил из себя:

« Я пойду за Святополком, а ты брат посиди тут»

 

И вышел.

 

Как он ушёл, через малое время, в горницу вдруг ворвались дружинники Святополка, схватили Василька и заковали его в двойные оковы.

 

Кстати вот всё описанное, это фактически мемуары самого Василька. Летописец узнал про все подробности от ближнего дружинники Василька, а тот от самого князя.

 

Наутро по Киеву поползли нехорошие слухи. Бояре, киевское вече начали задавать Святополку вопросы.

Тому пришлось признаться. Со ссылкой на Давида он сказал, что сегодня ночью был разоблачён и арестован опасный экстремист князь Василько.

 

На, что получил какой то очень многозначительный ответ от киевлян:

 

«Тебе, князь, надо беречь свою голову»

 

Как хочешь-так и понимай. Святополк задумался, как же это понимать?

 

Тут к нему явились игумены всех киевских монастырей и стали уговаривать одуматься пока не поздно и отпустить Василька.

 

Совершено потерявший самообладание Святополк начал валить всё на Давида. Это, дескать он, всё сделал, а я тут ни при чём.

 

А Давид, поняв, что ситуация критическая, тоже насел на Великого князя:

 

«Если ты отпустишь его, то ни тебе ни княжить ни мне»

 

Святополк махнул рукой и повелел отдать Василька Давиду. Ночью пленённого князя Давид тайно вывез из города.

 

Привезли Василька в ту же ночь в Белгород. Завели закованного в какую то избу. Там несчастный князь увидел как дружинник Святополка по имени Беренди, торчин родом, сидит и точит нож.

Василько догадался, что хотят с ним сделать – ослепить.

Летопись говорит, что Василько впал в отчаянье и «возопил к Богу с плачем великим и стоном»

Тут в избу вошли двое: конюх Святополка – Сновид Изечевич и конюх Давида – Дмитрий.

Они  расстелили на полу ковёр и попробовали уложить на него Василька. Но тот, хоть и связанный, сопротивлялся так отчаянно, что конюхи не могли с ним справиться. Позвали ещё людей.

Только тогда удалось повалить Василька на ковёр. Конюхи взяли доску и придавили её грудь князя. Торчин навалился сверху и стал выковыривать у Василька глаза. Несчастный пытался уклониться. Торчин всё никак не мог попасть ножом в глаза и сильно порезал князю лицо.

Наконец Василька схватили за голову, удержали её в одном положении и торчин Беренди вырезал князю оба глаза. Один за другим.

(ослепление Василька. Миниатюра из летописи)

 

Василько потерял сознание от боли. Его, окровавленного, положили на телегу и повезли во Владимир – Волынский, куда и прибыли на шестой день.

 

Во Владимире Давид Игоревич бросил слепого князя в темницу и приставил сильную стражу – 30 человек.

 

До Переяславля, где довольный итогами Любечского съезда Мономах, активно занимался подготовкой к общерусскому походу на половцев, весть о сотворившемся диком преступлении долетела очень быстро.

 

Мономах оторопел от таких новостей, а потом заплакал от горя и отчаянья. Всё, чего он добился долгим и тяжким трудом: мир на Русской земле и объединение русских князей рухнуло в одночасье.

 

Все надо было начинать заново.

 

(продолжение следует)

 

 

 

 

Князья и изгои. Часть 2

Вот это письмо. Я привожу его полный текст с некоторыми своими пояснениями, ибо рука не поднялась, что то сокращать и править в этом потрясающем документе

 

 

 Тебе бы следовало, брат, прежде всего прислать ко мне с такими словами. Когда убили дитя мое пред тобою, когда ты увидал кровь его и тело увянувшее, как цветок, только что распустившийся, как агнца заколенного, подумать бы тебе, стоя над ним: «увы, что я сделал! Для неправды света сего суетного взял грех на душу, отцу и матери причинил слезы! Сказать бы тебе было тогда по-давыдовски: аз знаю грех мой, предо мною есть выну! Богу бы тебе тогда покаяться, а ко мне написать грамоту утешную да сноху прислать, потому что она ни в чем не виновата, ни в добре, ни в зле: обнял бы я ее и оплакал мужа ее и свадьбу их вместо песен брачных; не видал я их первой радости, ни венчанья, за грех мой; ради бога пусти ее ко мне скорее: пусть сидит у меня, как горлица, на сухом дереве жалуючись, а меня бог утешит.

Здесь речь Мономах ведёт о своем сыне Изяславе, убитом в войне с Олегом. Вроде бы упрекает в этом Олега мягко, но вот дальше мы увидим, что он простил за это Олега и даже возлагает вину за произошедшее именно на Изяслава, а не на Олега. Воистину надо обладать невероятной душевной силой, чтоб поступить так.

 

«Таким уж, видно, путем пошли дети отцов наших: суд ему от бога пришел. Если бы ты тогда сделал по своей воле, Муром взял бы, а Ростова не занимал и послал ко мне, то мы уладились бы; но рассуди сам: мне ли было первому к тебе посылать или тебе ко мне; а что ты говорил сыну моему: «Шли к отцу», так я десять раз посылал. Удивительно ли, что муж умер на рати, умирали так и прежде наши прадеды; не искать было ему чужого и меня в стыд и в печаль не вводить это научили его отроки для своей корысти, а ему на гибель. Захочешь покаяться пред богом и со мною помириться, то напиши грамоту с правдою и пришли с нею посла или попа: так и волость возьмешь добром, и наше сердце обратишь к себе, и лучше будем жить, чем прежде; я тебе ни враг, ни местник. Не хотел я видеть твоей крови у Стародуба; но не дай мне бог видеть крови и от твоей руки, и ни от которого брата по своему попущению; если я лгу, то бог меня ведает и крест честной.»

Но и это не всё. Разве возможно примирение без покаяния? Если искренне ищешь мира со своим врагом, то должен же ты осознать и свою вину перед ним. Если хочешь кого то простить – мыслимо ли это сделать, не попросив прощения самому? Ведь в любой ссоре и, тем паче, в любой войне, виноваты все стороны. Пусть и не одинакова вина – но она есть у каждой из сторон. И для мира надо отыскать свою вину. Хотя сделать это неимоверно сложно.

А найдя свою вину, надо покаяться перед врагом, что стократ сложнее. Но Мономах совершает этот подвиг. Подвиг покаяния перед смертельным врагом своим!

Он кается!

 Если тот мой грех, что ходил на тебя к Чернигову за дружбу твою с погаными, то каюсь. Теперь подле тебя сидит сын твой крестный с малым братом своим, едят хлеб дедовский, а ты сидишь в своей волости: так рядись, если хочешь, а если хочешь их убить, они в твоей воле; а я не хочу лиха, добра хочу братьи и Русской земле. Что ты хочешь теперь взять насильем, то мы, смиловавшись, давали тебе и у Стародуба, отчину твою; бог свидетель, что мы рядились с братом твоим, да он не может рядиться без тебя; мы не сделали ничего дурного, но сказали ему: посылай к брату, пока не уладимся; если же кто из вас не хочет добра и мира христианам, то пусть душа его на том свете не увидит мира от бога. Я к тебе пишу не по нужде: нет мне никакой беды; пишу тебе для бога, потому что Мне своя душа дороже целого света».

 

Владимир Мономах совершил в своей жизни много воинских подвигов, что ставят его в один ряд с великими полководцами древности. О некоторых военных заслугах Мономаха мы уже рассказали, о некоторых поведаем в дальнейшем.

Но ни один из ратных подвигов Мономаха невозможно сравнить с духовным подвигом прощения им князя Олега и покаяния перед ним.

Легко разбить даже очень сильного врага. Такое делали многие. Но стократ труднее простить врага и самому просить у него прощения.

На такое способны единицы. Мономах был способен. И этим одержал самую главную победу в своей жизни – раз и навсегда примирил князя Олега с Русью.

Послание Мономаха достигло цели – сердца Олега. Пробило закаменевшую броню из ненависти и недоверия, что десятилетиями ковалась вокруг души этого князя-изгоя.

И на свет появился новый князь Олег. Не загнанный и свирепый волк в образе человека. А человек, которым Олег и был изначально. До того как обрушилась на него злоба и несправедливость князей-дядьёв.

Олег принял протянутую руку Мономаха. Принял его покаяние и сам покаялся. Принял его прощение и сам простил.

Больше никогда князь Олег не станет разжигать усобицы на Руси.

Такова сила милосердия! Двадцать лет без малого бился Олег за своё место на русской земле. Бил врагов и сам был ими бит неоднократно. Но никогда не смирялся перед силой оружия. Поднимался и вновь бросался в борьбу. Не признавал он себя побеждённым и не признал бы никогда, продолжай его враги применять к нему силу. Не встал бы он перед силой на колени. По его жизни, по его поступкам видно было – не такой он человек.

А вот  милосердием и прощением был побеждён.

Потому, что милосердие к врагу сильнее любого оружия. Потому, что милосердие выше справедливости.

Но как же трудно прибегнуть в борьбе с врагом к милосердию. Понять и поверить, что только одно оно всепобеждающе, а оружие, пусть и поднятое за правое дело, может принести лишь временную победу. Да ещё как она будет выглядеть то, победа эта. Ведь порой такие победы бывают, что посмотришь да скажешь – лучше бы и не было её победы этой, чем такая то.

И только милосердие побеждает окончательно, бескровно  и бесповоротно.

Но, как сказано, неимоверно трудно оно в применении. Наверно поэтому правители русские после Мономаха никогда им не пользовались. Не по силам оно было никому. Кроме, пожалуй, Бориса Ельцина, который первым после Мономаха, смог простить смертельных врагов своих, жаждущих убить его и убивших бы, пойди всё по ихнему.

А он их простил. И тем спас Россию и встал в нашей истории вровень с Владимиром Мономахом.

Впрочем, что то мы в своих размышлениях далековато ушли от 11 века. Пора вернуться. Ибо там, наконец, совершается давняя мечта Мономаха – съезд всех русских князей, для решения вопроса: как дальше жить.

Всем уже к тому времени ясно стало, что жить по старому, как отцы и деды жили, теперь невозможно.

Осенью 1097 года в городе Любече, что в Черниговском княжестве собрались все старшие князья Русской земли.

 

Тут был Великий князь всея Руси Святополк, был Владимир Мономах, Олег Святославич и брат его Давид.

Из далёкой Червонной Руси приехали ещё князья-изгои Давид Игоревич и братья Василько и Володарь Ростиславичи.

Давид, если вы забыли, правил во Владимире – Волынском, Василько в Теребовле, Володарь в Перемышле.

Никаких бурных споров на съезде не было. Всем было понятно, что надо систему наследия княжеских столов менять. И менять так, чтобы перестали появляться князья – изгои.

«Зачем губим Русскую землю, поднимая сами на себя вражду?» так говорили князья на Любечском съезде «А половцы землю нашу несут розно и рады, что между нами идут усобицы. Теперь же с этих пор станем жить в одно сердце и блюсти Русскую землю»

 

И решили князья так: «Отныне каждый пусть держит отчину свою»

Эта знаменитая формулировка Любечского съезда вошла во все учебники истории. Но, что она значила и как могла примирить князей между собой?

А вот, что. До этого времени, как мы уже писали, ни один князь не имел на Руси постоянного, своего наследственного владения. Считалось, что вся Русь в общем, совместном владении всех Рюриковичей.

Оттого и вертелась по земле Русской «княжеская карусель». Переезжали князья постоянно из города в город, из княжества в княжество.

А вертел её Великий князь всея Руси. По совету с братьями и дружиной, конечно, перемещал он князей по Руси. Того в Чернигов, а этого в Смоленск. Потом того из Смоленска в Ростов, а князя ростовского в Новгород.

Вот так и получалось у русских князей – вся Русь им принадлежит, а ни одного кусочка её по отдельности. лично у какого то князя и нету.

С одной стороны, вроде бы так то вот по справедливей, чем, у западных славян. Видели мы с вами как у поляков или у чехов один князь старается всё под себя подмять, а других братьев своих уничтожить.

А с другой стороны, напомним, что была у карусельки этой особенность. Называлась – лествичное право. Проще сказать, если отец твой умирает так и не посидев на Киевском престоле, то и ты и братья твои и все потомки раз и навсегда с княжьей карусели сходите. Нету вам больше место на русских княжеских столах. Разве, что Великий князь из милости даст чего нибудь. Но он вовсе не обязан это делать.

Этакая «русская рулетка» Вот так и появлялись князья – изгои.

Ну, а Олега, мы помним, просто без всякого основания изгоем сделали.

И был, конечно, в этом тоже смысл. Князей то от поколения к поколению больше и больше становится. А столов новых не особо прибавляется. Вот и содействовало «лествичное» право, так сказать «прореживанию» рядов среди тех кто имеет право княжить на Руси.

Ан система то эта и не сработала. Вернее, видели мы как она сработала. Князья – изгои всё плодились и терзали Русь. В сплошной крови вертелась карусель княжеская.

 

И вот наконец решили, что пора с обычаями отцов кончать, пока обычаи отцов, как это за ними часто водится, не поубивали детей и всю страну.

Решено было в Любече так. Великокняжеский стол занимают князья по прежнему «лествичному» праву.

А вот всю остальную Русь поделили на куски между потомками сыновей Ярослава Мудрого. И эти то вот куски и стали называться княжескими отчинами. Отчины эти решено было сделать наследственными и поэтому оттуда выходцев из того или иного княжеского рода уже не мог ни изгнать ни переместить ни Великий князь всея Руси, ни кто бы то ни было. У каждого там, на отчине своей, должно было найтись место. Чтоб никаких изгоев больше не появлялось.

Это, конечно, существенно ограничивало власть Великого князя и вообще центральную власть. Что то вроде федерализации возникло на Руси.

И это положило начало феодальной раздробленности на Русской земле. Но иначе было поступит тогда нельзя.

Как же поделили Русскую землю в Любече.

Святополку , ну кроме того, что он Великий князь, доставался Туров.

Мономаху - Переславль, Смоленск, Ростов.

Святославичам Олегу и Давиду – Чернигов, Муром, Рязань.

Ну, А Давид Игоревич да братья Ростиславичи Василько и Володарь остались при своих. Вся Червонная Русь как была в их власти так и осталась, но уже наследственной отчиной.

И ещё решили князья не применять больше военную силу друг против друга в случае какого нибудь спора. Не начинать больше усобиц.

И клялись в том. И крест целовали. И сказали:

«Если теперь кто-нибудь из нас поднимется на другого, то все мы встанем на зачинщика и крест честной будет на него же»

Увы, но слово своё князья не держали даже месяца. Очень скоро запятнана будет любечская клятва многой кровью.

Да и дальше княжеских усобиц будет много.

Но изгоев на Руси больше не будет!

Отныне, каждому русскому гарантировано было место на Русской земле.

Так было покончено с князьями – изгоями на Руси.

А были они специфически русским явлением. Вот не было ни во Франции, ни в Германии каких нибудь феодалов-изгоев. А на Руси были.

Давайте разберёмся, почему так.

Тут причина вся в том, что по разному правящие династии вставали во главе, допустим, Франции и Руси.

Вот внешне всё, вроде бы , одно и то же. И там и там пришли викинги и встали во главе. Ан это только внешне.

Францию викинги – норманны захватили силой. И землю и людей сразу поделили между собой. Там наследственные феоды сразу и образовались

А на Руси то не так дело было. У нас же не просто викинги пришли, а варяги. Сиречь-наёмные защитники.

Рюриковичи то не захватывали ничего на Руси, а были приглашены славянскими племенами на княжение. У славян как раз образовалась государственность (а не варяги её организовали) и эту свежую, крайне нестойкую государственность тут же стали раздирать конфликты между различными славянскими родами и племенами.

Вот и решено было, вполне логично, пригласить чужаков. У которых никаких родовых связей тут нету, а, следовательно, и никаких обязательств ни перед одним родом или племенем тоже нету.

Значит будут править и, главное, судить беспристрастно. Плюс к тому и воинов лучше чем викинги в то время – сто лет ищи, не сыщешь. Значит, если, что, смогут и оборонять землю. Не в последнюю очередь от других викингов, конечно.

Как говорится у Шварца: «Чтоб избавиться от чужого дракона надо завести своего» Вот и, чтоб избавиться от других викингов решили славяне завести своих викингов, только сортом «варяг»

Таким образом Рюриковичи получили право на власть над Русской землёй, но не получили в собственность ни клочка этой земли.

А, что значит право на власть? В первую очередь это право собирать с земли дань и вершить суд. Суд, в те времена, дело крайне доходное для князя.

Дело в том, что если мы откроем любой средневековый кодекс: хоть «Русскую правду» хоть «Саксонское зерцало» хоть «Каролину» то убедимся, что они чем то похожи на меню в ресторане или прайс-лист какой нибудь.

То есть за любое преступление там прописано наказание в виде штрафов на определённую сумму. Часто штрафов очень и очень немаленьких. Но ни тюрьмы, ни каторги, ни смертной казни там нет. Плати, ступай и больше не греши.

Причём зачастую эти штрафы шли не пострадавшему, а именно князю. Хотя били и грабили вроде не его.

А когда и пострадавшему, что то перепадало, то и в этом случае князю тоже платили. Порой – больше чем пострадавшему.

Ну и плюс к этому – судебные пошлины. Они и сейчас есть и тогда были. Тоже в княжью казну.

Так, что как видите, право суда давало немалый доход. Настолько это было выгодно судить, что даже награда такая существовала. Давал князь какому нибудь отличившемуся боярину или иному везунчику «несудимую грамоту»

Это означало, что отныне, в своих владениях этот боярин сам вершит суд. Направляя денежные потоки справедливости в свою казну.

Но за одним исключением. На Руси всегда оставалось в силе правило: «В мёртвом теле-княжий суд»

То есть за убийство судил именно князь. Так как штрафы за убийство были самые крупные.

Вот, что такое была власть для Рюриковичей: право собирать налоги и право суда. Ну и военная добыча тоже конечно им.

А вот земли нет. Именно поэтому и переезжали князья из княжество в княжество. У них же, что там ни клочка своего, что здесь. Равно как и у их дружины.

Ну разумеется очень быстро ситуация стала меняться. Различными путями Рюриковичи и дружина их отжимали у общин земли в собственность.

Но даже вот на Любечском съезде поделили они между собой не земли как недвижимость, а именно право власти над теми или иными землями. То есть право собирать там налоги, дани, пошлины и право вершить суд.

Вот оттого то, что право власти было у всех Рюриковичей, а наследственных кусков ни у кого и возникали князья-изгои.

И корни этого лежат именно в том, что князья русские появились у нас не как захватчики, а как приглашённые всей Землёй на определённую службу на определённых же условиях.

Отсюда, кстати, и очень разное отношение к самой власти у Рюриковичей и у их зарубежных коллег.

Если посмотрим  как относились к власти хоть в Западной Европе хоть в Византии то увидим, что власть там воспринималась как некий абсолютное право определённых лиц.

Даже до полного маразма доходили, говоря «Вся власть от Бога» На престол помазывали елеем – утверждая божий источник власти королей или базилевсов.

Последние вообще считались богоподобными. И иконы где Христос с лицом очередного базилевса, а Богородица с лицом базиллисы – самое обычное дело было.

А то и просто базилевса в центре иконы рисовали, а по краям, меленько так, Христа или апостолов.

( базилевс Василий Болгаробойца)

Правда всех в этом плане переплюнул один из Римских Пап. Григорий Второй кажется. Про него не икону но картину нарисовали. На картине этой Папа на троне, трон на носилках, а носилки несут Христос и все апостолы. Очень эта картина Папе нравилась и он её в Ватикане выставлять не стеснялся. А чего стесняться – всем же вокруг тоже нравилось.

Отсюда и подход к власти был как к абсолютному, богоданному Праву. Можно перечитать византийских или западных средневековых философов и законников: у всех речь идёт о том какие Права у власти и есть ли для них ограничения.

В Византии все сходились на том, что никаких ограничений нет и быть не может.

А уж тем паче не может быть никаких Обязанностей у власти перед подданными. Какие могут быть Обязанности у богоподобного базилевса перед простыми смертными? О чём вы? О таком даже думать грешно. То не базилевсу то Богу самому оскорбление и, что гораздно страшнее, оскорбление чувств верующих.

А какие обязанности могли быть у западного герцога или барона перед подданными? Он же потомок оккупантов, современным языком говоря. Какие обязанности у поработителя перед порабощёнными? Они и защищать то это быдло были не обязаны. Да они и сами грабили его зачастую. Только и исключительно Права могли быть у этих гордых потомков гордых викингов.

А вот на Руси наоборот. Рюриковичи такие же гордые потомки таких же гордых викингов как и какой нибудь граф де Бюсси, но у них помимо Прав ещё и Обязанностей перед Землёй целая куча.

Потому, что не Богом им власть вручена, а народ их призвал. Если Бога в сторону отвести (а он то уж точно ни к какой земной власти никакого отношения не имеет) то сказать можно точнее: не захватчиками пришли Рюрик с дружиною, а служащими, на определённую работу, на определённый пост и за определённое вознаграждение.

И понимание этого жило в Рюриковичах очень долго. В Поучениях Мономаха, в отличии от аналогичных западных или византийских трудов, нет ни слова о Правах власти. Зато очень много разделов посвящено Обязанностям власти.

То есть написано нечто для средневековья не слыханное и даже богохульственное – власть чего то там обязана подданным.

Оттого то, даже в средневековье, сильна была демократия на Руси. Князь он служит Земле. А не Земля князю. И он тут не от Бога, а от веча! И советоваться должен. С дружиной. С вятшей городской господой, и с вечем.

А иначе: «Ступай княже – путь тебе чист» Во времена Мономаха так было по всей Руси, а не только, как позднее, в Пскове и Новгороде.

Именно демократические, и даже либеральные традиции и есть исконно русские традиции.

Позже Рюриковичи всё больше и больше станут «забывать» о том, что у них помимо Прав есть ещё и Обязанности.

А потом придёт к нам с Византии яд «Третьего Рима». И на Руси тоже начнут считать, что власть от Бога. И русских царей будут считать богоподобными и относится к ним чуть ли ни как к живым богам.

 Впрыснется эта монархическая, сиречь, антирусская, отрава в жилы Руси.

Да так накрепко, что по сей день выблевать эту гадость не можем!

Всё ищет себе Россия царя-батюшку. То есть сапоги, чтоб вылизывать и задницу, чтоб целовать. И находит! И вылизывает! И целует!

Во как траванулись.

 

Ну да ладно. Это мы отвлеклись опять. Давайте ка подведём промежуточный итог нашего повествования.

Во второй половине 11 века для Руси наступил один из опаснейших периодов в истории. Страна встала на самый край пропасти в историческое небытиё, куда уже рухнули сотни государств и народов. Причём, порой сталкивались эти навсегда исчезнувшие государства с проблемами куда меньшими чем Русь в описываемое время.

Масштабы угрозы, нависшей над нашими предками, переоценить трудно.

Мы с вами видим, что страну поразил серьёзнейший внутренний кризис и , одновременно с ним, Русь подверглась внешнему нашествию небывалых досель масштабов.

Тяжёлые военные поражения в борьбе с половцами перемежевывались с ожесточёнными внутренними распрями.

И, как нарочно, чтоб гарантированно столкнуть Русь в пропасть небытия, «лествичный» порядок возводил на престол Великого князя личностей малопригодных для руководства страной в столь опасное время.

Как следствие правления Всеволода, а за ним, Святополка население страны, особенно Киевского княжества оказалось в тягчайшей долговой кабале.

Один безвольный, а другой алчный и абсолютно неразборчивый в средствах наживы Великие князья загнали народ в долги перед ростовщиками, тем самым, резко сократив количество свободных людей на Руси. А ведь свободные люди – основа войска. Холопу или загнанному долговыми  расписками на самую грань холопства, просто не за, что воевать. И даже напротив – крушение власти даёт им надежду скинуть с себя кабалу.

Даже каждого из этих факторов по отдельности было бы вполне достаточно, чтобы Русь исчезла, уйдя с одного края под Польшу и Чехию, а с другого края просто превратившись в выжженную половцами пустыню.

Все же, вместе взятые, эти кризисные факторы практически зачитывали Руси приговор.

Однако, на великое счастье и сам род Рюриковичей и народ русский в то время ещё были молоды, нравственно и физически крепки.

Недавно обретённая новая вера – христианство, ещё имела множество искренних поклонников в самых разных классах общества. А Православная церковь - структура общерусского масштаба, мыслящая не удельно, а общегосударственно помогала удерживать Русь в единстве, порой оставаясь последней скрепой.

 В итоге Русь сумела выдвинуть лидера масштабом стоящего вровень с самыми великими правителями не только русской, но и мировой истории

. Того, кто смог понять причину поразившего страну кризиса, правильно увидеть пути его преодоления и сумевшего, несмотря ни на, что провести страну этими путями.

Этого лидера звали Владимир Мономах.

 

Любечский съезд реформировал Русь. Но традиции отцов, вдоволь попив крови детей, не желали сразу умереть. Старое не может исчезнуть в один день. Давняя вражда не сможет погаснуть от крестоцелования. Для этого требуется долгая и тяжёлая душевная работа. Мы видели как непросто далась она даже Мономаху.

И, разумеется, остались такие которые с такой работой не справились, а, скорее всего, даже и не приступали к ней.

Как итог, сразу же после Любечского съезда на Руси вновь вспыхнула масштабная внутренняя война, в которой на сей раз, помимо половцев, поучаствовали и наши западные братские народы – поляки и венгры.

Но об этом в следующей части.

  Конец второй части

(продолжение следует)

Князья и изгои. Часть 2

Собственно говоря, на этот раз войну начал не Олег, а братья Мономашичи, сыновья Владимира Мономаха.

 

Вот как дело было.

Олег, как ему и было сказано Мономахом и Святополком, отправился в Смоленск.

Но жители Смоленска его не приняли. И плевать им было, что по этому поводу думает Великий князь всея Руси, пославший именно в Смоленск Олега. Не хотят смоляне этого князя и не примут его!

Ну, что ж , Смоленск Олега не принял. Тот в Муром. Ведь именно этот город был обещан ему.

А там уже сидит сын Мономаха молоденький Изяслав Владимирович!

Вообще то мы видели, как Мономах послал этого сына править Ростовом. И вот, пользуясь моментом, Изяслав охапил Муром, решив, очевидно, что тот является давним сакральным местом Ростовского княжества.

И плюньте мне в глаза если он решился на такое без какого нибудь, хоть даже и молчаливого, согласия и одобрения Мономаха.

 

Олег вызвал Изяслава на переговоры. Вот его подлинные слова, сказанные молодому, но уже наглому Мономашичу:

 

«Ступай в волость отца своего, в Ростов, а это волость моего отца. Хочу здесь сесть и урядиться с твоим отцом»

 

Изяслав категорически отказался вернуть награбленное. Как можно? Сакральное же место!

 

Я уверен, что ничего другого и не ждал Олег. Представляю, как горько усмехнулся этот матёрый, битый жизнью волчара в ответ на наглость молодого щенка.

Улыбку эту хищную не донесла летопись до нас, а вот слова сказанные Олегом донесла:

 

« Отец твой выгнал меня из отцовского Чернигова, а ты и здесь не хочешь дать мне моего же хлеба.»

 

Так то ли спросил, то ли констатировал Олег и , не дожидаясь ответа, уехал.

Он ушёл в Рязань, где жители с радостью приняли Олега князем. И начали в Рязань под знамёна Олега стягиваться полки из Черниговского княжества.

 

Знаете, вот знакомясь с историей князя-изгоя Олега Святославича – Гореславича, всё больше и больше убеждался я в такой мысли. Осуждающие Олега строки летописи, прозвище Гореславич – это мнение не всей Русской земли. Это доносятся до нас оценки и суждения Мономаха и Мономашичей да Руси правобережной.

 

А вот на левом берегу Днепра, в том же Черниговском княжестве, да и как мы увидим в дальнейшем и в других местах, у Олега всегда находилась народная поддержка. Очевидно там на Олега смотрели совсем иначе и видели в нём не разорителя и врага Руси, а совсем иного, более симпатичного русскому взгляду человека. И давайте ка мы этот взгляд на Олега тоже будем иметь в виду.

Неоднозначно, ох как всё неоднозначно в Истории.

История это не фэнтези, а сама жизнь. Поэтому глупо пытаться различить, где в Истории Добро и Зло, глупо искать там героев и злодеев. А надобно искать там ЛЮДЕЙ. Просто обычных людей, пусть и облечённых властью. И помнить, что в каждом человеке добра и зла намешано всегда примерно поровну.

 

Коротко говоря у Олега очень быстро собралось приличное войско. И брат Давид, которого мы уже видим на Черниговском столе, но не ведаем как и почему он там успел оказаться, тоже прислал помощь.

 

Олег выступает на Муром.

Если вы забыли, то непременно вспомните, что происходит это всё в то же самое время как на юге Руси Мономах и Святополк отчаянно бьются аж с двумя крупными половецкими ордами. Как мы видим, Мономашичам и Святославичам на это глубоко наплевать.

Даже мысли не мелькнуло ни у тех, ни у других, двинуться на помощь Южной Руси. Нет. Надо срочно убивать друг друга. Вот, что такое княжеская усобица!

 

Впрочем до убийств дело дошло только в сентябре. Именно к этому моменту войска Олега подошли к Мурому.

 

Надо сказать, что видя как на него движутся левобережные полки Южной Руси, Изяслав начал чего то сомневаться в том, что Муром такое уж сакральное место для Ростовского княжества. Может ну его?

Но старый отцовский боярин Ставр Гордятич успокоил князя. Дескать всё нормально будет. Сейчас мы этот вопрос порешаем. Чтоб успешно решалось к Мурому стягиваются суздальские, ростовские, белоозёрские полки. Вся Северная Русь, за исключением Новгорода вышла под Муром против левобережной Южной Руси.

 

Летописец на сей раз целиком на стороне Олега : «Изяслав надеялся на множество войска, а Олег надеялся на свою правду. Потому, что он был прав»

 

В конце сентября под стенами Мурома грянула одна из крупнейших за всю историю русских княжеских усобиц битва.

Летописец говорит: «Была сеча лютая», а так величаются только действительно крупные сражения.

В битве пал с мечом в руках, сражаясь, как и положено было русским князьям того времени, впереди своей дружины, юный Изяслав Владимирович.

А войско Северной Руси разбито южанами наголову. Часть его врассыпную бежит в леса, часть ищет спасение за стенами Мурома.

 

Но муромчане их надежды не оправдали. Муром город Черниговского княжества, а в этом княжестве любят Святославичей и не очень то жалуют Мономашичей.

Муром открывает ворота перед Олегом.

Князь вступает в город. Ростовцев, суздальцев и прочих северян, искавших спасения за городскими стенами он поковал в железа. Тех знатных муромцев, что передали город Мономашичам, Олег казнил. Тело павшего племянника он похоронил со всеми почестями в монастыре Святого Спаса.

А дальше Олег демонстрирует, уже в который раз, что полководец он действительно великий.

Он не задержался у Мурома ни дня лишнего. Он понимает, что Мономах и Святополк не потерпят всего произошедшего. Нельзя дать им время опомниться и собраться с силами.

И Олег молниеносен!

Один рывок и он уже под Суздалем. Город взят внезапно. Лихим налётом. Все «вятшие» горожане (то есть элита городская) издавна державшие сторону Мономаха, схвачены, закованы Олегом в железа и отосланы в Муром, а некоторые и вообще в Тмутаракань.

 

А Олег продолжает действовать стремительно. В Суздале он задержался только на три дня. Он просто обязан был дать эти три дня своим воинам на грабёж Суздаля.

Прекрасный русский Суздаль, жемчужина Севера Руси, разграблен и сожжён до тла.

 

Давайте сделаем тут паузу и скажем хоть пару слов о средневековых русских городах. Они были сплошь деревянными. И в 11 веке и позднее лишь некоторые церкви из камня.

Но как же они были прекрасны! Недаром летописец восклицает о Руси «…многими городами украшена ты…»

 

Украшена! Как камнями драгоценными.

У нас как то не могут или не хотят передать красоту русских деревянных городов. И в фильмах и на рисунках видим мы скопище потемневших деревянных срубов, скучных и бесцветных как нынешние деревянные дома. Лишь богатые княжеские и боярские терема так, чуть чуть украшены резьбой. Ну и на этом сером фоне ярким пятном выделяет нам художник белокаменную церковь.

Такой мы представляем себе деревянную Русь. А ведь это совсем не так!

 

Вот каким предстаёт перед нами древний русский город в немногочисленных дошедших с тех веков описаниях, да в археологических находках

Русские города утопали в зелени садов. А деревянные строения совсем не были серыми и скучными. Не примирилась бы душа русича, тянущаяся к красоте, с такой серостью.

Все строения были изукрашены деревянными узорами. Тонкими и красивыми как иней. Взглянешь и не поверишь, что вырезаны эти деревянные паутинки, эта нежная невесомая бахрома только одними топорами.

А сами брёвна строений раскрашены были яркими красками во все цвета мыслимые и немыслимые. Пусть, на более современный взгляд, и несколько безвкусно так пёстро раскрашивать, но зато ярко и весело смотрится.

 

И такую красу жечь! Дотла! И как рука то поднималась, да не у половцев, а у самих же русских?!

Поднималась! Ещё как поднималась! Вот, что такое княжеские усобицы!

 

Недаром Мономах, позднее напишет, что много видел он и много прочёл греческих и прочих хроник, но нигде не встречал, чтоб так люто, так яростно ненавидели друг друга, так жестоко боролись с друг другом в других землях владыки-соплеменники., как ненавидят и бьют друг друга русские князья. А ведь они не просто соплеменники, но ещё и сплошь близкие родственники.

 

Истинно так. Не знаем мы русские ни в чём середины. Всё у нас доверху и с перехлёстом. Если уж любовь да дружба, то всю кровь за близкого по капле отдать готовы, если уж ненависть русская то безграничная, тёмная, бурная, первобытная какая то.

 

Олег же, уничтожив Суздаль, стремительным рывком оказывается под Ростовом. Там уже наслышаны о судьбе несчастного Суздаля и отдаются на милость Олега без боя.

Олег милостив. «Вятших» в железа, остальным сажает своего наместника и идёт дальше. Город за городом Северной Руси покорно открывают ему ворота.

 

И трёх месяцев не прошло, а Олег стал повелителем всей Северной Руси , аж до самого Белозерска. Только Новгород неподвластен ему. Там правит старший сын Мономаха – Мстислав.

Будущий Великий князь всея Руси и единственный законный наследник английского престола, вошедший в нашу историю под вполне заслуженным именем Мстислав Великий.

 

Вот ему то и приносит гонец приказ от отца, от Владимира Мономаха.

Совершенно измотанный, осатаневший от этого треклятого, кровавого до невозможности 1096 года, который как тяжкий кошмарный сон всё никак не может кончится, Мономах пишет совсем ему несвойственные слова:

 

«Иди на Олега. Не давай ни пощады, ни спуску этому псу. Гони  его до издыхания, плени  и поставь на суд перед князьями»

 

Вместе с письмом гонец привёз Мстиславу боевой стяг Мономаха, как отцовское благословение идти на неприятеля.

 

Но как Мстиславу, воспитанному Мономахом, который и сам был настоящим христианином, в строгих христианских традициях, поднять руку на своего родного дядю?

Да не просто на дядю, а на крёстного отца своего, ибо Олег был крёстным Мстислава.

Мстислав не сразу смог решится на это. Он пишет крёстному письмо.

 

«Ступай из Суздаля в Муром. В чужих волостях не сиди, а я с дружиной пошлём к отцу моему и помирю тебя с ним.»

 

А дальше Мстислав пишет потрясающие строки:

 

«Хоть ты и брата моего убил, что же делать! В битвах и цари и бояре погибают»

 

Посмотрите, он прощает! Ради мира искреннее прощает убийство родного брата!

О, русское средневековье, где, в какие эпохи встретишь ещё и такие мерзости и такие высоты духа.

То есть мерзостей то встретишь больше чем достаточно и в последующие времена, а вот милосердия и любви христианской….

 

Но в тот раз не достучалось милосердие до сердца князя Олега. Слишком закостенело оно от бесчисленных несправедливостей и обид, что сыпались на голову Олега в жизни.

Он не захотел мириться. Зачем! Почти весь Север Руси под ним! Черниговское княжество держит родной брат Давид. Сейчас ли мириться?

 

Ну уж нет! Теперь его время! Он и Новгород захватит! Выживет мономашье отродье отовсюду, как выжили когда то его с братьями из Руси!

 

Решив так, Олег направляет передовой полк, под командованием младшего брата Ярослава в Новгородскую землю, а сам с основной силой, встал у Ростова.

 

Скрепя сердце, зимой 1097 года, Мстислав выступил на Олега. Но, одновременно, послал Мономаху письмо с просьбой помириться с Олегом.

Мстислав писал, что трудно и грешно ему поднимать руку на крёстного своего. Пусть наконец наступит мир на Руси. Пусть молодой Изяслав будет последней жертвой в этом кровавом безумии, охватившем Русь.

 

А, что же Мономах? Наверно очень сильно устал он. Не дошли до его души  слова сына. Не понял он его милосердия, которому сам же и учил с самого детства.

Перед глазами Мономаха всё ещё лежала страшная, сожженная до тла, заваленная трупами Южная Русь. Поход Олега Мономах расценил как удар в спину в тяжёлый час войны с половцами. И пока ещё не был в силах простить его.

 

И Мономах делает страшное. Он призывает против Олега, на помощь Мстиславу половцев!!!

Орду хана Кунуя. Который, только, что, в составе войска Боняка жёг Русь.

И теперь ему сам Мономах предлагает это повторить!

 

А Мстислав тем временем действует. Его сторожевой отряд, под командованием боярина Добрыни Рагуйловича разбивает у притока Волги реки Медведице у Кимвр сторожевой полк Олега.

Ярославу удаётся уцелеть. Он бежит к Олегу и сообщает, что Господин Великий Новгород выступил на него всей силой.

Олег задумался.

А, подумав, решил не принимать бой у Ростова. Здесь исконные земли Мономашичей. Здесь его ненавидят. Здесь могут и в спину ударить.

Он, пожёг Ростов и отступил к Суздалю.

Мстислав  движется за ним.

Разорив, на скорую руку, всё, что ещё уцелело в Суздале, Олег отступает к Мурому.

Теперь он на своих землях и чувствует твёрдую почву под ногами. Здесь он готов принять бой.

У Клязьмы, в Великий Пост, накануне Пасхи войска Мстислава и Олега встали друг напротив друга.

 

Что должен был чувствовать Мстислав при виде убийцы брата своего? Что должен был он чувствовать при виде разорителя своей Родины?

Чего он должен был желать, месяц за месяцем преследуя  войска Олега и видя развалины Ростова и Суздаля, уничтоженные воинами Олега?

Мести? Но ведь Мстислав христианин. Не по названию, а по сути христианин. Такие желать мести не могут. Месть – страшный грех для христианина.

Поэтому Мстислав желает только одного: мир немедленно и любой ценой!

 

И он снова шлёт к Олегу послание с просьбой о мире:

 

«Я младше тебя и готов слушаться во всём. Выпусти полон и пересылайся с отцом моим. А я буду просить у отца за тебя»

 

Но Олег не верит Мстиславу. Видевший от своих и чужих только зло и обман, сам привыкший всё решать силой, как мог он поверить в милосердие?

 

Он решает напасть на Мстислава и разбить его. А для этого прибегает к военной хитрости.

В ответном послании он пишет, что готов мириться и, что высылает к Мономаху послов для переговоров о мире.

 

Радости Мстислава нет границ! Всё случилось по Писанию. Он подставил правую щёку ударившему его по левой и этим победил!

 

Сейчас он убедится, что немного ошибся. Всё правильно, ударили по одной щеке- подставь другую, но в промежутке между подставлениями, иногда полезно в морду дать.

 

Решив, что уже мир, Мстислав распускает войска по соседним деревням, так как в кулаке среди весны держать рати накладно, да и для самих же опасно. Неровён час эпидемия от скученности и бескормицы вспыхнет.

А так, расселил их по местности. Уже легче.

 

Этого только и ждал Олег. Он то свои войска продолжал держать в боевой готовности. И, конечно, даже и не думал, посылать никакие посольства к Мономаху.

 

Как только Олег убедился, что противник рассеял свою армию, он немедленно выступил на Мстислава.

Тот, с малой дружиной, стоял на Клязьме. И как раз обедал, когда ему сообщили, что Олег движется на него всеми силами.

 

И вот тут Мстислав, наконец, показал на, что способен! Он доказал, что христианское милосердие и просьбы о мире не есть признак слабости, как многие думают. Наоборот, это признак силы! Вот эту силу Мстислав и проявил.

Он начинает умело маневрировать и , одновременно, очень быстро, всего за два дня снова стягивает всю свою армию в один кулак на реке Колакче. Он всё таки решил, немного подредактировать заповедь Христову. Сначала дать в морду, а потом уж подставить другую щёку.

 

Противники снова стоят друг против друга в боевых порядках.

 

Олег немного смущён. Он не ожидал увидеть в Мономашиче полководца талантом равного себе. Поэтому медлит с нападением. Четыре дня чего то ждёт.

И напрасно. В это время приходит к Мстиславу помощь от отца. Половецкая орда хана Кунуя.

Степняки – воины от рождения. Быстро и тайно ходить обучены лучше чем кто бы то ни было. Поэтому приход половецкой орды остался незамеченным Олегом.

А Мстислав, решив, что из половцев получится отличный Засадный полк, спрятал Кунуя с его конницей в лесу на фланге.

 

 

Наконец, на пятый день, Олег решает прекратить ожидание непонятно чего. Он начинает битву. На правом фланге, прям напротив полка Мстислава он встаёт сам, а на левом ставит брата Ярослава.

Войско Олега переходит реку и начинается рубка.

Мстислав с новгородским полком помаленьку одолевает Олега, оттесняет его за реку. А вот на другом фланге Ярослав теснит войско Мстислава.

В сражении наступает критический момент.

 И вот тут то, с душераздирающим  воплем и визгом в тыл Олегу бьёт степная конница хана Кунуя!

  Войска Олега обращаются в бегство.

Летопись говорит, что Мстислав дал хану Куную воинский стяг Мономаха, присланный отцом. И, дескать, увидев этот стяг, олеговцы решили, что пришёл сам Мономах. Испугались грозного князя и обратились в бегство.

Позволю себе предположить, что это просто красивая легенда. Одна из многих сложенных про различные войны.

Сами посудите, кто и какой там стяг мог бы разглядеть? Кто бы его вообще разглядывать стал? Там мясорубка сплошная идёт. Тут каждый смотрит, как бы ему башку ненароком не снесли, а не стяг.

А вот удар тебе в спину половецкой лавы – это да. Это почувствуешь и не глядя. И побежишь!

Вот и побежали.

Добежали до Мурома. Там Олег сажает Ярослава с повелением: держаться, что есть сил. А сам бежит дальше. В Рязань. Там он надеется собраться с силами, нанять половцев, подтянуть тмутараканцев и византийцев из Крыма (он же архонт византийский, вы не забыли?) и вновь атаковать.

 

Мстислав подходит к Мурому. Он добром договаривается с муромчанами и те выдают ему и Ярослава и тех пленных суздальцев и ростовцев из «вятших», что держал в муромских порубах Олег.

Мстислав идёт на Рязань. Олег ещё не успел собрать войско. Он не готов к бою. Поэтому опять бежит.

А Мстислав миром договаривается и с Рязанью. Рязанцы тоже возвращают ему всех схваченных в Северной Руси Олегом «вятших» людей.

Так, что же - победа? Да, победа! Полная и безоговорочная

Но разве этого желал Мстислав? Разве может христианин желать победы? Нет! Христианин может желать только мира, неважно победоносного или нет.

Вот Олег. Где то он бегает, но куда он уйдёт от половецкой конницы хана Кунуя? Олег почти беззащитен перед Мстиславом.

Что должен делать Мстислав с разорителем отчизны своей? Что он, как православный христианин должен делать с тем, кто жёг и грабил православные монастыри на черниговщине?

Если он христианин по названию – то, прикрывшись именем Божьим, покарать врага Отечества и Веры. И, в данном случае, это было бы справедливо! Безусловно, справедливо.

Ну, а если он и правда христианин, тогда как? Вот не по названию, а по сути христианин, что должен с таким врагом делать?

Сразу, немедленно и искреннее простить! И никак иначе!

И Мстислав вновь показывает, что в 11 веке на Руси христиане ещё были.

Он поверг врага и этого для Мономашича достаточно.

А мстить христианину запрещено. Разрешено только прощать.

И Мстислав вновь пишет уже поверженному и ждущему последнего смертельного удара Олегу.

 

«Никуда не бегай больше. Шли к братьям просить о мире. Я попрошу за тебя. Не лишат тебя русской земли»

 

И он правда посылает Мономаху новое письмо с просьбами о милосердии для князя Олега.

Мономах, к этому времени, уже и сам всё понял и уже простил, всей душой простил Олега.

 

Он пишет к Олегу письмо. И это письмо следовало бы церкви включить в Святое Писание ибо ни одно послание апостолов по отдельности ни всех их вместе взятые по христианской силе даже рядом невозможно поставить с письмом Владимира Мономаха.

Ибо те писали друзьям, а Мономах пишет кровному врагу своему и земли своей.

И начинает он письмо фразой потрясающей, фразой от которой мурашки по коже:

 

«Олег, брат мой»

 

Читая такое, понимаешь, что тогда Русь ещё была вполне христианской страной. Ибо страна должна считаться христианской не по количеству храмов (этого добра вообще не надо ибо строить храмы, а тем более, молиться в них прямо и однозначно запрещено Христом), а когда в ней есть правители способные сказать кровному врагу своему, а, в те времена, значит и врагу страны своей: «Брат мой», распахнуть объятия и покаяться перед врагом.

Именно это делает Владимир Мономах. Кается.

 

 

 

(Продолжение следует)

КНЯЗЬЯ И ИЗГОИ

Дерзость Олега требовала наказания. Но сразу у Мономаха и Святополка привести в чувство византийского архонта и его архонтесу «всей Росии» не вышло.

 

Из Дикого поля вынырнула ещё одна банда половцев и осадила город Юрьев. Причём на сей раз это были черноморские половцы хана Шарукана.

Обычно, как уже говорилось, эта орда не доставляла Руси особых хлопот, занимаясь набегами всё больше в южном направлении.

Половцы перешли реку Рось, подошли к Юрьеву и потребовали мира, то есть денег.

Юрьевцы дали. Половцы, получив дань, сначала отошли от города, а потом рывком снова кинулись на него. Решили, очевидно, внезапно захватить Юрьев. Не получилось – юрьевцы успели ворота закрыть.

Тогда половцы разбивают стан под городом, решив взять его измором.

Ну измором, не измором, а взять получилось. Юрьевцы решили не обороняться, а однажды ночью просто все тайно бежали из города и ушли в Киев.

Это и доказывает нам, что Шарукан послал в набег небольшой отряд. Если бы крупная орда подошла, то и осада города была бы плотной и вся округа половцами кишела бы. Мышь не проскочит.

Можно предположить, что Шарукан задействовал небольшие силы, чтоб если, что оправдаться в случае если Тугоркан и Боняк, вернувшись, начнут предъявлять претензии. Дескать, чего на нашу территорию залез, это наша корова и мы её доим.

 Шарукан мог бы оправдаться, что дескать это не его инициатива, а просто случайный набег какого то шального бэка.

Ну, как бы то ни было, а половцы, обнаружив наутро Юрьев пустым, ограбили его, сожгли дотла и ушли к себе домой. Подоспевшим Мономаху и Святополку бить было уже некого.

Юрьевцы отказались возвращаться на родные развалины, хоть и милые сердцу, но через чур близко расположенные к Дикому полю.

Святополк построил им город недалеко от Киева и назвал его Святополч. Заселились туда не только юрьевцы, но и многие жители других пограничных городов Киевского княжества, не желающие более испытывать долготерпение Господне житьём на границе с Диким полем.

Так помаленьку начинают пустеть благодатные южнорусские земли.

 

 

Однако этот набег, сам по себе ничем не примечательный, вызвал к жизни очень интересное явление. Русские решили собрать…вот даже не знаю как назвать это – то ли Земской Собор, то ли съезд всей земли.

Вообщем дело было так.

Последние события показали, что пока князья грызутся между собой, половцы, даже малыми шайками, будут ходить по Руси как у себя дома. А князья грызутся постоянно.

Наверняка Мономаху первому пришло в голову, что с этим пора кончать и кончать радикально. То есть и с княжьей грызнёй и с половцами.

Мономах и раньше всегда стремился дела внутрирусские решать переговорами и миром. И решал их так неоднократно. Так, что мы не ошибёмся, если и попытку собрать в 1095 году общерусский совет тоже припишем Мономаху.

Дело было задумано масштабов небывалых. В Киев съезжались не только князья, не только высший церковный клир, но и представители простого народа. Правда только горожане. Крестьян не приглашали.

Решить хотели на том Совете или Соборе, как хотите так и называйте, вопрос об устроении и умиротворении земли Русской и совместной борьбы с половцами.

И хоть традиции демократии были сильны в тогдашней Руси, однако общерусский совет был делом небывалым. Поэтому готовили его Мономах со Святополком долго. Почти год. И только к апрелю 1096 года начали собираться депутаты

Прибыло в Киев народу много. Даже из Галиции князь Давид Игоревич пожаловал. Вы его наверно подзабыли, а надо вспомнить. Он ещё сыграет свою чёрную роль в русской истории. Это тот самый князь-изгой, что когда то своим разбоем в низовьях Днепра вынудил отца Мономаха, Великого князя Всеволода дать ему удел в Галиции.

Так вот, даже он приехал, понимая важность момента.

Вообщем собралась земля. Все приехали. А Олега Черниговского нет.

Святополк с Мономахом шлют Олегу такую грамоту:

 

«Приезжай в Киев, урядимся о Русской земле пред епископами, игуменами, мужами отцов наших и людями городскими, чтоб после нам можно было сообща оборонять Русскую землю от поганых»

 

Наверно только презрительно хмыкнул Олег над этим посланием. И ответил так:

 

«Не пойду на суд к епископам, игуменам и смердам»

 

Тут надо понять, почему такой Совет собирал Мономах и почему так презрительно отнёсся к этому Олег.

 

Мономах со Святополком, прожив всю жизнь на Руси, действовали в соответствии с исконно русскими демократическими и даже либеральными традициями.

В те времена князь совсем не был самодержавным самодуром. Все свои мало-мальские важные решения он должен был согласовывать и с дружиной и с церковью и с вечем.

Иначе всё могло кончится, да и кончалось, для него очень плохо.

А вот Олега жизнь по другому воспитала. Изгнанный ещё в молодости с Руси, где он мог привыкнуть к демократии?

Наоборот, пожив в Византии, пропитался он традицией единовластия, самодержавия и идеей, ну, что ли, божественности власти.

Вот эти то чуждые Руси и даже антирусские идеи он и принёс с собой, когда вернулся на Родину.

И вот его приглашают решать дела на общий совет всей земли.

Ну и какая могла быть реакция на такое этого протосамодержца?

На княжий совет он бы ещё поехал как равный к равным, но, чтоб простонародье решало дела государственные да судило-рядило князей – этого Олег не понять ни принять не мог конечно.

 

Брезгливый отказ Олега взбесил русских.

 

«Ты нейдёшь с нами на поганых – пишут ему Мономах и Святополк – Нейдёшь к нам на совет, значит мыслишь на нас недоброе и поганым помогать хочешь. Пусть же Бог рассудит нас!»

 

Последняя фраза означала объявление войны.

 

В мае 1096 года объединённые русские дружины Мономаха, Святополка и Давида выступили на Чернигов.

Олег не стал оборонять город. Может сил на защиту длинных черниговских стен у него, после ухода половцев не было, то ли не очень доверял он черниговцам, а только ушёл он из Чернигова и заперся в небольшом, но сильно укреплённом, городке Стародубе.

 

То, что Олег без боя уступил Чернигов, нисколько русских князей не смягчило. Слишком длинный счёт накопился у них к Олегу. Особенно у Мономаха.

Поэтому решено было достать Олега и  из Стародуба.

3 мая русские дружины осадили Стародуб и пошли на приступ. Наверно хотели дело решить быстро. Да и соотношение сил к этому располагало.

А не тут то было!  Олег показал себя искусным полководцем, а его сборная, сбродная дружина – лихими рубаками.

Штурм был отбит. И второй отбит. И третий.

33 дня отбивался Олег от объединённых русских сил.

33 дня! А был ли среди них хоть один спокойный?

И хоть доподлинно нам неизвестно, но смело предположим, что не было таких дней. Потому, что времени у русских тоже не оставалось.

 

Дело в том, что в то лето Тугоркан и Боняк вернулись из византийского похода. Снова заполнилась Дикая степь бесчисленными ордами.

Они вернулись и узнали про Переславльскую резню.

И пришло время платить Русской земле за клятвопреступление Мономаха.

В степи убийства послов не прощали. Никогда. Никому. Дипломатической неприкосновенности Великая Степь долго и кроваво учила Европу и всё же выучила. Вошло это и в европейский обиход.

Вот летом 1096 года пришла пора Руси получить очередной урок.

Выйти он должен был очень наглядный, учитывая, что все русские дружины под Стародубом и Русь лежит неприкрытая.

Мономах и Святополк отлично понимали это. Они давно знали, что расплата будет, наверняка готовились к ней, но пришла беда как всегда не вовремя. Кто ж знал, что Стародуб таким крепким орешком окажется.

Что делать князьям? Бросить всё и спешить на защиту Руси? Но ведь столько сил уже потрачено на этот Стародуб. Столько крови пролито. Может немного ещё подождать? Может не сегодня, так завтра штурм удастся. Ведь должны же силы кончится у Олега.

И вот так день за днем.

Знаете же как это бывает. Ну ещё чуть-чуть. Ещё один напор и всё. Ну, ладно давай ещё один раз и уходим. Ну вот ещё разок завтра попробуем и всё

И так разок за разком – 33 дня.

 

 

 

А отряды хана Боняка быстрым налётом пожгли местность под Киевом, а заодно и спалили Берестов – давнюю загородную резиденцию русских Великих князей.

А донецкий хан Куря вышел к Переяславлю. Город не взял, но всю округу уничтожил.

А русские дружины всё бьются о стены Стародуба.

Вот, что такое княжьи усобицы! Вот как ненависть к своим глаза и разум затмить могут!

Землю без защиты князья бросили, лишь бы брата своего наказать.

 

А ведь те набеги, Боняка под Киев да Кури под Переславль это всего лишь навсего разведка боем была.

 

В то лето Тугоркан с Боняком решили навалиться на Русь всеми своими ордами.

 

 

Большая война грянула 30 мая 1096 года. Вся Донецкая орда, десятки тысяч всадников во главе с самим Тугорканом, вторглась на Русь и осадила Переславль.

 

Что делает Мономах, князь переславльский? Что делает Святополк, Великий князь Всея Руси?

 

Они продолжают штурмовать Стародуб!

И, наконец, 8 июня, на 34 день осады и непрерывных боёв Олег запросил мира.

Ничего хорошего он, разумеется, от братьев-князей не ждал. Ничего хорошего и не получил.

Чернигов у него отобрали. Сказали ехать жить к брату в Смоленск. Пообещали, что как нибудь потом, дадут в княжение Муром.

 

Так Олег опять стал изгоем. Но не смирился. Ох, не смирился! За обиды свои отомстить он страшно. Но это потом.

 

А пока, надо бы князьям спешить на выручку Переславлю.

Но они…не спешат. 8 июня освободились они от Стародуба, но только 19 июля увидели переславцы русские стяги.

 

Почему так долго? Ответа летопись не даёт. Можно только предположить, что после тридцатитрёхдневной битвы нужно было время, чтоб пополнить силы.

 

А Переславль держится! Хоть и нет там дружинников, но люд то в Переславле подбирался самый бедовый на Руси.

50 дней отбивались они от орд Тугоркана! Верили, что помощь придёт. И она пришла!

 

Мономах и Святополк тайно, правым берегом Днепра провели войска к Зарубинскому броду. Оттуда до Переславля уже рукой подать.

 

Ночь на 19 июля прятались русские дружины в приречных оврагах. А утром, под прикрытием густого тумана переправились через Днепр и вышли к речке Трубеж. В тыл к Донецкой орде.

 

Русские дружины атаковали с марша, даже не выстроившись в боевой порядок. Удар был абсолютно внезапным для Тугоркана. Половцы пытаются организовать сопротивление.

В этот момент ворота Переславля открываются и на врага обрушивается городовая рать.

Половцы зажаты в тиски! Тут уж не до мести за послов. Тут бы вырваться.

Сеча идёт отчаянная, злая. Нукеры Тугоркана, плотно обступив своего повелителя, прорубают ему путь. Но тщетно. Порублены нукеры. Убит Тугоркан.

А как пал стяг хана, половцы хлынули в бегство.

Русские преследуют их весь день. Рубят, топчут безжалостно. Гонят по Трубежу до Днепра. Потом по Днепру. Трубеж был так завален половецкими трупами, что вышел из берегов

 

Это даже не разгром, это полное уничтожение Донецкой орды. Всей!

Впервые с 1068 года, времени первого крупного нашествия половцев на Русь, русские одержали крупную победу!

Первую за 29 лет!

 

19 июля 1096 года – день битвы при Трубеже, воистину день русской воинской славы, почему то ныне забытой.

А напрасно. Ведь по значению эту битву можно смело ставить в один ряд с трёхдневной битвой у Золотых ворот Ярослава Мудрого с печенегами ( впрочем, увы, тоже массовым сознанием забытой) и Куликовской битвой.

Потому, что при Трубеже наши предки  не просто разбили врага, но одержали  стратегическую победу в войне с половцами.

 

 

Донецкая орда уже никогда не оправится от этого удара. Раз и навсегда прекратят донецкие половцы самостоятельные походы на Русь и будут ходить на неё только в составе русских войск в княжеских усобицах.

 

Итак, русские празднуют великую победу.

Святополк разыскал тело своего тестя Тугоркана и похоронил с почестями в городе Борисов.

 

Но война ещё идёт. 19 июля русские на левом берегу Днепра уничтожили Донецкую орду, а 20 июля на правом берегу вся Лукоморская орда Боняка подходит к Киеву.

 

Боняк подошёл к Киеву нежданным. Внезапно, быстрыми переходами его орда прошла от Лукоморья до стен Киева. Киевлян некому было предупредить. Киевлян некому было защитить. Ведь русские дружины на реке Трубеж. Они  рассеяны по левобережью Днепра в погоне за остатками Донецкой орды.

На своё счастье киевляне успевают в последний момент захлопнуть городские ворота перед половцами. Это их спасло. Боняк не стал, конечно, штурмовать Киев. И в осаду брать русскую столицу он не рискнул – знал, что русские дружины в любой момент могут с левого берега Днепра переправиться на правый и отрезать Лукоморскую орду от родных кочевий.

Поэтому Киев Боняк не тронул. Но ограбил и выжег окрестности со всей присущей половцам тщательностью.

Досталось и Киево-Печерскому монастырю. Знаменитый Нестор – летописец, монах этого монастыря и очевидец набега Боняка, оставил нам яркое описание того, что сотворилось в обители в горький день 20 июля 1096 года.

 

Монахи ещё спали, когда под стенами монастыря раздались боевые вопли половцев. Когда монахи выбежали из келий, то увидели, что половцы уже ворвались внутрь монастыря.

И завертелась в обители дикая, кровавая карусель! Кто то из монахов бежал задними дворами, через огороды. Кто то, схватив оружие, рубился с половцами. Некоторые забаррикадировались в своих кельях.

 

Половцы, порубив защитников во дворе, ринулись к кельям. Они высаживали двери, врывались внутрь и резали, отчаянно отбивавшихся монахов.

Часть печерской братии укрылась в церкви Богородицы.

Покончив с кельями, половцы окружили церковь, подожгли её ворота, а когда те прогорели, ворвались внутрь.

Там развернулась последняя часть трагедии монастыря. Половцы убивали монахов, обдирали золото и драгоценности с икон, хватали золотые и серебряные кресты, одежды, подсвечники, кадила и вообще всё, что можно унести.

Они раскрыли раку с мощами св. Феодосия и сам хан Боняк запрыгнул на тело святого, топтал его ногами и кричал:

« Ну, где ваш Бог?! Где он?! Пусть же он поможет и спасёт вас!»

 

Вообщем половцы вели себя в монастыре примерно так же, как через восемь с лишним веков будут вести себя в монастырях воинствующие безбожники в кожанках и с красными звёздами. Воистину причудливы петли богини Клио!

 

Одновременно с Печёрским монастырём половцы разгромили и сожгли Всеволожский монастырь. Ну и ещё десятка два монастырей помельче.

 

Кроме того были напрочь уничтожены все поселения под Киевом.

 

Мономах со Святополком получив весть о том, что Боняк лютует в Киевском княжестве, немедленно переправляются на правый берег и спешат на помощь.

Боняк не стал их ждать. Он уходит. Русские устремляются за ним, гоняться долго, упорно, но тщетно. Вот, что пишет про это сам Мономах:

 

«И гнались со Святополком за Боняком и не настигли его. И потом за Боняком гнались за Рось, и снова не настигли его»

 

 

А дальше, за Рось в Лукоморские степи Мономах и Святополк разумно идти не решились.

 

Вот так и закончилась русско-половецкая война 1096 года. Хоть и одержали в ней русские великую победу при Трубеже, но всё южнорусское правобережье под самый Киев было выжжено половцами. Как и три года назад.

 

Мономах и Святополк, глядя на разорённые земли, имели возможность ещё раз убедиться – со смутами и усобицами внутри Руси пора кончать. Иначе Русь исчезнет с лица земли и очень быстро.

Но разве могут закончится кровавые усобицы, пока ходят по Руси и вокруг неё князья-изгои?

Когда Мономах со Святополком вернулись в Киев, их ждала хоть и ожидаемая, но всё равно нежданная и горькая весть. Пока они воевали с половцами, пока обливалась кровью Русь Южная  - князь Олег, собрав войско, ударил на Северо-Восточную Русь

 

                                                                                             (Продолжение следует)

Князья и Изгои. Часть 2.

Вот так, летом 1094 года Владимир Мономах стал Переславским князем. Можно сказать, год у Мономаха не задался.

Посмотрите, ещё весной прошлого 1093 года он князь Черниговский и Смоленской, да ещё и фактический правитель Киевского княжества при отце. То есть, смело можно сказать, что правил Мономах тогда всей Русью. Сына своего старшего Мстислава посадил княжить в Новгороде.

Остался после всего этого Мономах только князем Черниговским. И вот изгнали его и из Чернигова. Досталось ему Переславское княжество, вечно разоряемое степными набегами.

И это ещё не всё. Ведь в результате того, что Олег вернулся на Русь и вырвал себе право на княжение, Мономах опустился на великокняжеской «лествице» на одну ступеньку вниз. Он то от младшего сына Ярослава Мудрого.

Пока не было Олега, Мономах мог сразу после Святополка стать Великим князем. А теперь как? Ведь Олег то от среднего Ярославича. Значит, выходит, ему княжить после Святополка. А потом уж и Мономаху. Если доживёт. А если нет?

Ведь Мономаху уже сорок один год. Пойди дождись когда там Святополк да Олег вымрут.

Да и Переславль такой город, что в здешних краях можно голову сложить в любой день. Дикое поле то вон оно, прям за околицей начинается

Так, что запросто может и не дожить Мономах то Киевского стола. Тогда все сыновья его –Мономашичи, навечно лишаются прав на престол и начнут стойно Олегу Гореславовичу шататься по миру, да наводить рать за ратью на Русскую землю.

Да остановится эта кровавая карусель на Руси когда нибудь иль нет?

Тут задумаешься. И Мономах, конечно, думает.

А тут ещё Давид Смоленский, видать воодушевлённый, что старший брат его на Русь вернулся, пошёл на Новгород, да и выгнал оттуда Мстислава сына Мономаха. Поехал тот княжить в Ростов.

Но, что то не заладилось у Давида с новгородцами. Прогнали они его и позвали Мстислава назад.

А на его место, в Ростов, чтоб ушлые Святославичи, пользуясь моментом, не отсакралили этот город, быстренько посадил Мономах своего сына Изяслава. Тот подросток был ещё совсем. Но в те времена люди взрослели рано.

А Мономах, тем временем, обустраиваться в Переславле.

Вообще известно три Переславля на Руси.

Переславль-Залесский – родовое гнездо Александра Невского.

Переславль – Рязанский, что построен был вместо старой Рязани, полностью уничтоженной туменами Батыя.

И вот Переславль – Южный. Или ещё называли его Переславль-Русский.

Сейчас он тоже существует. Находится в Украине и носит название Переславль-Хмельницкий. Дело в том, что знаменит этот город не тем, что там когда то сам Мономах княжил, а тем, что там состоялась Переславская Рада. Та самая на которой решено было, что Украина входит в состав России.

Он и сейчас, Переславль то этот, невеликий городок и тогда в 11 веке тоже размерами не поражал.

Построил его Владимир Святой, специально как форт-пост против Дикого Поля. Тут, сами понимаете, особенно не разбогатеешь.

Так, что жизнь там была трудная. Мономах в своих мемуарах жалуется, что впроголодь жили. Если уж княжеская семья впроголодь, тогда остальные как?

 

Но Мономах духом не падает. Укрепляет город. Набирает дружину. А, как весной 1095 года снег сошёл, начал строить себе Мономах, по примеру западных властителей, замок. Чтоб не в городе жить, а отдельно от управляемого населения. Замок не каменный правда, деревянный. А всё одно и расположен и спланирован он так был, что не подступишься.

И поставил Мономах замок свой на удивительно удачном месте. Прям на полпути между Киевом и Черниговом. Чтоб не только внешние границы Руси охранять, но и ситуацию внутри под контролем держать.

Но это весной. А зимой, в феврале случилась в Переславле такая история.

К городу подошли из степи два половецких хана Итларь и Китан. С ними отряды нукеров. Дружинников, если по русски сказать.

А остальную орду они оставили дальше в степи.

И потребовали они от Мономаха заключить с ними немедленно мир. Мы уже знаем, что на половецком языке это означало «дай денег тогда уйдём»

Ханы эти были так себе ханы. Из мелких. И орда их была невеликая. Но и Русь то после столь бурных последних лет тоже слаба была.

А Мономах как то ничего такого в ту зиму не ожидал.

Ну, во первых, на зиму половцы в Диком поле никогда не оставались, а откочёвывали к югу, на зимние пастбища.

Плюс в ту зиму их не то, что у Переславля,  их и на зимних причерноморских пастбищах то

быть никого не должно было.

Дело в том, что хан донецких половцев Тугоркан, сговорился с ханом лукоморских половцев, злобный Боняком и они двинули свои орды на Византию.

Так, что степь пустая была. И вот те на. Явились. Расставили вежи свои прям у города. Денег просят. Как быть?

Мономах долго вёл с половцами переговоры. Наконец сговорились так – Мономах пошлёт за деньгами в Киев, так как у самого него, в Переславле, требуемой суммы нет. И не было тут таких денег никогда.

А, чтоб, пока гонец туда-сюда ездить будет, все были спокойны и безопасны, решено было обменяться заложниками.

В стан к половцам Мономах отправил своего младшего сына Святослава, а в Переславль заложником зашёл сам хан Итларь с небольшим отрядом нукеров. Поселили Итларя в усадьбе воеводы Ратибора.

А гонец ускакал в Киев. За деньгами. Или за ратной помощью. Как получится.

Ответ от Великого князя ждать себя не заставил. Вместо денег или полков прислал Святополк Мономаху свой братский привет, сочувствие и пожелания дальнейших успехов.

Правда, в одном Святополк Мономаха уважил. Ответ этот привёз не рядовой гонец, а ближний святополков боярин по имени Слават.

Мономах поместил Славата на постой тоже к Ратибору и тяжко задумался.

А Слават не думал. Увидев в усадьбе Ратибора половцев киевлянин тут же поинтересовался: откуда, дескать, Ратибор, у тебя во дворе взялись басурманские морды и чего это они расселись тут как у себя дома?

Ратибор объяснил.

- А давай их убьём – тут же предложил простой, как и его князь, Слават.

Ратибор опешил. Потом объяснил, что нельзя так, князь де клятву давал, да и сын его заложником у половцев.

Славата это не смутило.

- Пойдём к князю – затормошил он Ратибора.

Пошли они к Мономаху и Слават изложил ему свой нехитрый план: вместо того, чтоб платить деньги, лучше взять всех и убить.

Мономах говорит: «Я ж крест целовал»

Слават ему: «Ну и, что тебе этот кусочек железа сделает?» (подлинный слова!!!)

Мономах, наверно, подумал: «А и вправду, что?»

Да и согласился.

Тут отвлечься нам надо и вот о чём сказать. Клятвопреступление Мономаха объясняет летописец тем, что дескать сам то князь не хотел, а бояре вот его подбили на дело нехорошее.

Это наверно первый раз когда появляется на свет эта гнусная, холопская формула: «Царь хороший – бояре плохие». Появилась да и зажила себе. Сдохнуть никак не может.

Позднее она постоянно будет встречаться. Да и пошто будет то?! По сей день встречается.

Так нам всё время и объясняют, дескать князь или царь или вождь и учитель народов или  президент не знали и вообще хорошее планировали, а вот «бояре» без их воли начудили чего то. Подставили великих вождей, мерзавцы этакие.

И так давно и так настойчиво сие вдалбливается, что  эту формулу, всё нехорошее, а то и мерзкое, а то и ужасное в нашей истории объясняющую: «Царь хороший – бояре плохие!» уже считают мнение русского народа.

А это ложь! Пословицу эту сложил не народ, а холуи, перепутавшие раз и навсегда Отечество с Его Превосходительством.

А народ то другую пословицу сложил: «По царю и бояре» И вот это правильно!

Так, что всё знали, всё ведали наши вожди верховные, от князей до президентов. Всё, что творилось, это по их воле и приказу происходило. И ответ перед историей и народом они должны держать, а не «бояре» их.

Строгий ответ, безжалостный!

 

 

Впрочем Мономаху ( вернёмся к нему) в данном случае отвечать особо не за, что.

Ну, нарушил крестное целование. Так, кто его не нарушал то? Да и половцы, откровенно говоря, не та публика, с которыми по благородному можно.

Так ведь и, что ещё делать то Мономаху оставалось, после того, как понял он, что помощи ему не будет? Вот, что?

Да то, что сделал, то и должен был делать!

А сделал он вот, что.

В ночь с субботы 23 февраля  на воскресенье 24 февраля за ворота Переславля тихонечко вышла мономахова дружина.

Сначала несколько дружинников, переодетые в половецкое, просочились в стан половцев и выкрали княжича Святослава.

А потом, как княжич был в безопасности, дружина окружила половецкий стан, обнажила мечи и…никто из половцев даже и вскрикнуть не успел. Лишь несколько самых везучих бежали.

В том числе и сын хана Итларя.

И знаете, куда они бежали? Где спасение половцы надеялись от русских обрести и обрели таки?

У русского же князя! У Олега Святославича - Гореславича Черниговского, старого своего друга.

Что не прибавило, разумеется, Олегу любви Мономаха.

Да и впрямь, тут задумаешься, а не с Черниговского княжества ли эти половцы под Переславль то пришли? Ходили вместе с Олегом Чернигов отбивать, да и «загостились» там.

Ну, иначе, откуда им, в самом то деле, среди зимы, так далеко от зимних кочевий взяться? И почему с другими «донецкими» на Византию не пошли?

Ладно. Вернёмся всё же в Переславль.

Наступает утро 24 февраля. Хан Итларь со своими нукерами не ведает, что ночью за стенами города произошло.

Просыпаются они, а хозяева гостеприимные им уже стол в большой, отдельно стоящей, избе накрыли. Пришёл дружинник по имени Бандюк и пригласил их позавтракать.

Половцы зашли. Но только сели за стол, как дверь за ними заперли, потолочные доски вдруг полетели вниз, вышибленные сильными ударами дружинных сапог, и с чердака потоком хлынули стрелы.

Быстро всё кончено было. Тут уж живым не один не ушёл. Самого Итларя прямо в сердце застрелил Ольбег Ратиборович, сын боярина Ратибора.

(миниатюра из летописи, посвящённая переяславской резне)

 

Вот такое сотворилось в Переславле в ту зиму.

Однако, что это значит? А значит это, что русские опять перебили послов. То есть, совершили преступление , по степным законам смываемое только кровью.

Половцы уже, летом позапрошлого 1093 года, показали, как это бывает.

Мономах, вполне резонно, решил на этот раз не ждать, а первыми ударить. Тем паче степь пустая и только невдалеке раскинула табор, пока ничего не знающая орда уже покойных Итларя и Китана.

Вот и решил Мономах, что свидетелей оставлять не стоит. Однако для самостоятельного похода в степь сил у него было недостаточно.

Да и , может быть, полезным счёл Мономах и других князей кровью замазать. Чтоб отвечать было веселее, когда остальные половцы из византийского похода вернуться.

Вообщем послал он гонца в Киев к Святополку с извещением о сложившейся ситуации и своих намерениях. И помощи попросил.

 

Святополк, отдадим ему должное, хорошо понял в страшное лето 1093 года, что такое убить степного посла и чем это кончается. Он сразу сообразил, что Мономах полностью прав и если уж начали убивать, то тут уж придётся убивать всех. Великий князь быстро поднял свою дружину и лично привел её к Мономаху.

 

Посовещавшись, они решили, что к этому делу надо привлечь и Олега Черниговского. Чтоб тоже в половецкой крови был измазан, на случай чего.

Послали гонцов к Олегу. Тот ответил: «Выступайте. Я догоню»

Мономах и Святополк двинулись в степь. А Олег не пошёл. С места не стронулся.

Он просто не поверил родственникам-князьям. Решил, что те хотят выманить его из Чернигова и убить.

А мог ли он подумать иначе? Мог ли иначе решить этот человек, всю жизнь проживший затравленным волком, среди сплошных измены и обмана?

Что он видел от русских князей, кроме коварства, подумайте сами? Вот давайте вспомним немного его жизнь.

Стоило умереть его отцу Святославу, спасителю Руси в страшный год первого половецкого нашествия, как тут же его дядья: Изяслав и Всеволод лишают Олега и его братьев не только прав на Великое княжение, но и вообще места на русской земле.

Просто так. Без всякого основания. Просто по праву сильного.

А потом ещё и пристраивают его в византийские застенки. Где он, по задумке его родного дяди Всеволода, и должен был сгнить. (по крайней мере так это должно было видеться Олегу)

Сильно это всё могло любовь и доверие к русским князьям у Олега вызвать, как вы думаете?

У вас бы вызвало?

Вообщем, наверняка, мнение его о русских князьях было самое плохое, а убийства послов в Переславле Олега в этом мнении только укрепили.

Он не пошёл в поход.

 

Впрочем, русские дружины справились и без черниговской рати. Внезапным ударом они обрушились на половецкие вежи, подавили беспорядочное, но отчаянное сопротивление.

И вырезали всех. От старых до малых. В плен, тот раз, никого не брали.

 

В дальнейшем, когда Мономах во главе объединённых русских ратей будет совершать свои знаменитые походы в степь и дойдёт аж до Азовского моря, вот это, тотальная резня половцев, станет его «фирменным» стилем.

И не надо тут осуждать русских. Иначе со Степью было нельзя. Ни половцы, ни другие кочевники, просто не могли жить без того, чтобы не совершать набеги на Русь.

Так, что Руси оставалось делать? Терпеть, что ли?

Нет уж. Выбор был только такой: или покорить и ассимилировать или всех под корень. Как тараканов.

На «покорить и ассимилировать» сил у Руси в те времена не было.

 

А та победа над половцами зимой 1095 года, пусть и не великая победа, была очень нужна и полезна Руси. В первую очередь тем, что заставила русских поверить в свои силы. Поверить в то, что половцев можно побеждать.

Ведь до этого, что не нашествие то половцы бьют русских наголову. Причём не по отдельности, а объединённые русские дружины бьют.

 Тут хочешь не хочешь, а опустятся руки. Поверишь в неодолимую силу половецкую.

Так, что очень нужную для Руси победу, одержал той зимой Мономах.

 

Ну, а как вернулись князья из похода, пришло время спрашивать с Олега Черниговского за обман.

Не распуская полков Мономах и Святополк отправили Олегу такую грамоту:

 

«Ты не шёл с нами на поганых, которые губят Русскую землю, а вот теперь у тебя сын Итларев, убей его либо отдай нам. Он враг Русской земле»

 

Олег отказался. Не просто отказался, а даже не счёл нужным написать ничего Мономаху и Святополку.

Презрительное молчание Черниговского князя было им ответом. И им и всей Руси.

 

                                                                   (Продолжение следует)

Князья и Изгои Часть 2

Август 1094 года

Снова, как и в прошлом году, окутана русская земля дымом пожарищ. Это огромная, разноплеменная, разноязыкая рать Олега, осадив Чернигов, выжигает окрестности. Особое внимание, в плане уничтожения под корень, Олег обратил на черниговские монастыри. Их спалили и разграбили все.

 

Может быть это связано с тем, что в черниговских монастырях давно и прочно настоятелями сидели ставленники Мономаха.

Ибо воевать тогда означало не биться на поле боя. Для этого было иное слово-«ратиться».

Воевать, прежде всего, означало – жечь и грабить земли противника. Убивать и пленять его мирное население.

Когда мы читаем, что « в лето такое то князь Имярек воевал такую то землю» мы не должны представлять себе лихие схватки богатырей облитых сверкающими доспехами. Потому, что, скорее всего, никаких таких схваток и не было.

А представлять мы должны полыхающие дома, обочины, заваленные разлагающимися трупами женщин, стариков, детей  порубленных славными богатырями в сверкающих доспехах. Порубленных просто так. Для потехи. Чтоб руку набить да силушку богатырскую потешить.

Мы должны  видеть мысленным взором вереницы измученных пленных, которых славные богатыри, облитые сверкающими доспехами, гонят на продажу, насилуя по дороге красивых пленниц и добивая уставших и не могущих продолжать путь.

Повторю – война это исключительно грабёж и уничтожение имущества да убийства и пленения мирного населения.

Например: по подсчётам историка Соловьёва с 1200 по 1400 год Русь воевала с внешним врагом и во внутренних усобицах около ста шестидесяти раз.

И только около пятидесяти раз в этих войнах происходили столкновение вооружённых сил между собой. Во всех остальных случаях, военные из враждующих сторон даже и не видели друг друга.

Ну, а грабежи и насилия, разумеется, происходили во всех случаях.

 

Интересный случай рассказывает тот же Соловьёв. Было это в 15 веке при царе Иване Третьем. Началась очередная русско-польская война. Как обычно, в таких случаях, кто на кого первый напал, не разберёшься. Да это и не важно.

Вообщем началась война и войска выступили на защиту своих Отечеств (грабёж и убийство мирных жителей ведь именно так принято называть)

И, совершенно неожиданно друг для друга, русская и польская рати вдруг встретились нос к носу у Смоленска. Выпал шанс отважным воинам защитить свои Отечества не на шутку.

И вот постояли рати друг против друга, постояли. И подумали, не сговариваясь, славные русские богатыри и благородные польские рыцари «а оно нам надо?»

У русских воинов на этот счёт уже давно поговорка была: «Дай Бог воевать, да не ратиться», у поляков наверняка была такая же – мы же народы то самые родственные.

И, на пятый день этого стоянии друг против друга, оба войска вдруг принимают влево, расходятся встречными курсами и, на виду друг у друга, идут «воевать, да не ратиться».

То есть русское войско идёт грабить земли соседа, а польское – идёт грабить русские земли.

Хороши, мать их за ногу, защитнички Отечества – не правда ли?.

 

Вот, что такое – война!

 Не подумайте, что в более поздние времена или, например, в других странах войны выглядели как то иначе. С чего бы им иначе то выглядеть.

Вот например: армия Жанны де Арк движется на Париж. По пути грабя и выжигая французскую землю. Ту самую, которую освобождают от англичан.

Когда Жанне сообщают, что местность, по которой прошла её армия, в результате превратилась из сытой и процветающей в голодную и выжженную, эта загадочная и великая девушка только пожимает плечами и говорит мудрые слова:

- Даже святая война это всего лишь война

 

Вдумайтесь в эту фразу! Сколько в ней глубины! Сколько смысла!

 Поняв её, вы сможете правильно понять и оценить любую войну в истории человечества. И, может быть, вас тоже начнёт подташнивать, когда войны романтизируют и героизируют.

Ну, а если Средние Века вам кажутся через чур далёкими и войны средневековые вы считаете через чур специфическими, то пожалуйте в Новое время.

Отечественная война 1812 года. Русская армия гонит Наполеона из России по пути самоснабжаясь. А как иначе? Война войну кормит.

Когда Кутузову докладывают, что как то уж очень сильно расшалилось православное воинство на православных же землях, мудрый старик в гневе швыряет доклад в огонь и кричит адъютанту:

- Я этого не позволяю, но и запрещать не буду! На то и война, сударь мой, на то и война!

 

То есть он сказал тоже самое, что и за четыреста лет до него Жанна де Арк.

 

А ведь и армия Жанны де Арк и русская армия ещё очень прилично себя вели по военным меркам. А, что когда ведут себя не прилично, а обычно?

 

 

Давайте-ка вернёмся опять в Черниговскую землю августа 1094 года и посмотрим на обычную войну, а не на Святую и не на Отечественную.

 С Олегом пришла половецкая орда. Как она себя ведёт, по вашему? А тмутараканская дружина? Она не пограбить пришла, что ли?

И Олегу надо же чем то с половцами рассчитываться. А мы уже писали выше – какие они половецкие гонорары.

Так, что, как видим монастыри, действительно имели первостепенное военное значение..

Тем более, что сам Чернигов, богатый стольный град Олег не планировал отдавать на разграбление. Ещё чего! Он же сюда пришёл править, а не грабить.

Грабёж облегчается тем, что нагрянул Олег на черниговскую землю внезапно. То есть знать то о его движении Мономах знал, да, видно, рассчитывал, что поведёт Олег свою рать обычной для набегов со степи дорогой – через Переяславль.

Но обычные то степные пути знал и Олег. А полководец он был первостатейный. Потому и не пошёл там, где его ждали. Выбрал себе иной путь, благо половцы степные дороги знают лучше чем Мономах, и нагрянул в Черниговскую землю в обход Переяславля.

Поэтому не успели в Черниговском княжестве спрятать добро и сами попрятаться. Так, что олеговским воинам раздолье – воюй, не хочу.

Тем паче дружина Мономаха вся заперта осадой в Чернигове. Да и мала она. Всего то сто человек.

Вот, что пишет летописец про то, что творил Олег в то лето на черниговской земле:

 

« Это уже в третий раз навёл он поганых на Русскую землю, прости Господи ему этот грех. Потому, что много христиан было погублено, а другие взяты в плен и расточены по разным землям»

 

Мда. «На то и война, сударь мой, на то и война»

 

С этого то времени и стали на Руси называть Олега Святославовича – Олег Гореславович.

Под таким именем он остался в памяти народной. Под таким именем упоминается и в «Слове о Полку Игореве».

 

Да откуда же он взялся то в тот год на Русской земле? Ведь мы с вами видели, как ещё в 1079 году упрятали его в византийскую тюрьму.

Неужто в тюрьмах Византии стены из бумаги? Неужто бежать оттуда было так легко?

Нет, друзья. Насчёт этого не волнуйтесь. Крепки стены в тюрьмах византийских и бежать оттуда невозможно.

А дело было так. В византийскую тюрьму русские родственнички пристроили Олега при Императоре Никифоре.

Как уже говорилось, был этот Император родом армянин. Женат он был на грузинке Марии Аланской, дочери грузинского царя Баграта Четвёртого.

То ли наскучил молодой грузинке старый армянин, то ли по каким то иным соображениям, но она вступила в заговор против мужа.

В итоге заговора на византийском престоле оказывается полководец Никифора – Алексей Комнин.

Правда с Никифором обошлись очень милостиво. Его не убили, не ослепили, не оскопили, а просто заточили в монастырь. Где он, кстати, с его же слов, прекрасно себя чувствовал.

 

Вот после восшествия на престол Алексея мы и встречаем князя Олега уже на свободе. Выпустил его новый Император. Чуть ниже мы осмелимся предположить – зачем выпустил.

Вообще про жизнь Олега после освобождения известно мало.

Вот он на свободе. Вот он почему то принимает участие в бунте пьяных русских наёмников. Что он среди них делал? Если учесть, что русскими в Византии называли скандинавов, точнее варягов, то можно предположить, что Олег, как Рюрикович, среди них занимал высокое положение.

За этот бунт его сослали на остров Родос. Но не волнуйтесь – это не суровое место. Совсем не Сибирь, мягко говоря.

Жил он там не очень плохо и в 1081 году женился на девушке из очень-очень знатной византийской семьи - Феофании Музалон.

Новобрачные получили от Императора славный свадебный подарок. Олег из русского князя стал «архонтом ( то есть наместником Императора) Матрахии, Зихии и всей Хазарии»

Зихия это Западный Кавказ, Матрахия – собственно Тмутаракань, а вот, что имел в виду византийский Император под Хазарией, честно говоря, не знаю. Никакой Хазарии к тому времени уже почти век как не было.

 

Но ведь Тмутаракань и Западный Кавказ это же русские земли в то время! Они входят в Тмутараканское княжество. И управляет сейчас этим княжеством наместник Великого князя всея Руси.

Чего это византийский Император русскими землями распоряжается? С какой стати своих наместников в земли князя Киевского назначает?

 

Объяснить это можно только так. Олег, вообще то имел права на Тмутараканское княжество. Более того, он даже правил там, когда был обманом схвачен и вывезен в Византию.

Скорее всего Олег проделал обычную для того времени штуку - подарил земли, право на власть в которых он имел,  сильному владыке с тем, чтобы получить назад эти же земли себе в вассальное держание и править ими под защитой сильной руки.

 

Потому, наверно, его в тюрьме и не уморили. Потому и быстро на свободу он вышел и жил на свободе припеваючи.

 

Вот так Крым ушёл из Руси в первый раз!

 

Так. Ладно. Почему византийский Император своих архонтов в русские Крым и Кавказ назначает, мы вроде разобрались. Потому, что эти земли уже официально не русскими стали.

 

Теперь давайте попробуем объяснить ещё один подарок новобрачным от щедрого Алексея Комнина.

Жену Олега, вот ту самую Феофанию Музалон Император пожаловал титулом… «архонтессы Росии» (именно так, с одной С писалось тогда название нашей страны).

 

А всей Русью то с чего Император распоряжается? Её то, кто и когда ему дарил?

Вот тут закрадывается такое подозрение. Ведь Олег то он не только права на Тмутараканский престол имел. Он же имел право и на престол Великого князя всея Руси.

Его лишили этого права князья-дяди, но ведь лишили незаконно.

Так может быть Олег за свободу и помощь  всю Русь Императору пообещал. Или вообще того…подарил как и Крым?.

 

Но как бы то ни было, а через два года после свадьбы архонт Олег и архонтеса Феофания вместе с сильной византийской армией высаживаются в Крыму и прогоняют оттуда наместника киевского князя.

Всё. Вот теперь Крым уже окончательно Руси не принадлежит.

Затем Олег, как мы уже говорили выше,  устраивает в Крыму хазарский, а заодно и еврейской погром.

Попросту говоря - режет всех, кто иудей.

Евреи, кто успел, бегут. Часть их оседает на Руси. И не где нибудь, а в княжеских дружинах.

Ключевский подмечает, что именно с этого времени среди русских дружинников, и без того крайне разноплемённых, увеличивается еврейский компонент.

Вот, например одного из дружинников Мономаха, особо отличившегося в 1094 году при защите Чернигова, звали Жидяра.

А в конце правления Мономаха среди его бояр мы встречаем человека с отчеством Жидович. То есть это, очевидно, это уже второе поколение крымских евреев на службе у русского князя. До боярства дослужился, знать лихой у Жидовича отец был.

Раз уж заговорили на эту тему, уместно будет рассказать о русском святом , епископе Новгородском Луке Жидяте. Предтечи всех ксенофобов российских.

Сейчас увидите, почему я так его назвал.

( считается, что это прижизненное изображение Жидяты. Который из них он, не знаю)

 

Появился на Руси Жидята при Ярославе Мудром. Вроде бы из Крыма. Где он был в плену то ли у караимов, то ли у крымских хазар. Там и стал иудеем. Отсюда и прозвище.

Из плена он бежал. Пришёл на Русь и здесь принял крещение.

То ли в плену ему тяжко пришлось, то ли по причине неофитства, но стал Лука Жидята ярым ненавистником всего нерусского и неславянского.

 То есть вот на дух ничего зарубежного не переваривал. Особенно он не переваривал всё греческое. Других иноземцев он тоже не любил, но греков не любил особенно.

Этому есть причина. Дело в том, что в начале 11 века священники русской церкви были в основном греками. И богослужение велось в основном не на русском, а на греческом языке. Разумеется такая ситуация не нравилась ни русскому клиру ни, особенно Ярославу Мудрому, который хотел священниками, а тем паче епископами и митрополитом, видеть только русских.

«Русскую партию» в церкви возглавлял епископ Илларион, автор знаменитого «Слова о законе и благодати». Вот под его то крылом и пристроился Лука Жидята.

А, пристроившись, обрушился на всё не русское со всей присущей ему страстью.

Прежде всего он объявил, что все святые и богослужебные книги надо переписать на русском языке, равно как и всё богослужение проводить только на русском.

Жидята вообще объявил русский и болгарский языки святыми, а все остальные языки погаными.

Мотивировал он это крайне просто. Кто придумал кириллицу? Христианские святые Кирилл и Мефодий. Следовательно, и языки написанные кириллицей – языки святые.

А кто придумал греческий и латинский? Неведомо. Но точно не святые и , даже, не христиане. А придумали их язычники. Сиречь-поганые. Значит и сами эти языки и алфавит греческий и латинский суть погань.

Разумеется в секрете это своё открытие Жидята не держал, а проповедовал его где только можно. Чем жутко раздражал тогдашнего митрополита Всея Руси грека Феопемта.

Дело в том, что позиция Жидяты была вообще то ересью, так как противоречила христианскому догмату «Троязычия», сторонником которого был русский митрополит.

Догмат этот гласил, что существуют только три святых языка: еврейский, греческий и латинский. Вот только написанные на этих языках священные и богослужебные книги считались истинными, и только три этих языка разрешалось употреблять в богослужении.

Это при том, что в самом Константинополе славянские языки были, как французский язык в России 19 века.

То есть вся элита на славянских языках разговаривала. Эти три «святых» языка они сами то еле знали, если вообще знали.

 Но догмат Троязычия тронуть боялись

Кирилл и Мефодий, в своё время, рискуя жизнью, этот догмат сильно пошатнули ( Кирилла за это отравили), но он всё ещё существовал к 11 веку.

Лука Жидята пошёл гораздо дальше Кирилла и Мефодия. Те хотели всего лишь славянские языки вровень с тремя «святыми» поставить.

Жидята, как видим, вообще только за теми языками, что пишутся на кириллице святость признавал.

А остальные, в том числе и три признанных церковью святыми, языки он прямо и открыто объявлял погаными.

За это он мог тоже поплатиться не слабо. Но при явной поддержке Иллариона и тайной Ярослава Мудрого тронуть Жидяту никто ни смел.

А конфликт нарастал.

В Киеве был возведён Софийский Собор. Как начали его внутреннее оформление, пришёл в собор Жидята с инспекцией. Нет ли, дескать, тут какой погани не русской.

И обнаружил, что надписи на стенах делаются не на русском, а на греческом языке!

Жидяту чуть инфаркт на месте не хватил! Он обрушился с проклятьями на мастеров-иконописцев. Но те, будучи греками, святого языка не понимали, а Жидята поганить рот греческим не желал. Увидев, что его устная проповедь не доходит, он приступил к физической.

Вообщем возник скандал, шум и всякая неподобь.

Ярослав Мудрый решил услать Жидяту из Киева. От греха подальше. Сказано-сделано. Лука Жидята становится епископом Новгородским. Пост высочайший!

Вот там то он развернулся на полную мощь и русифицировал всё до чего дотянулся. И сам переводами занимался и целую школу переводчиков создал.

 

Вернёмся всё же в Тмутаракань.

 

 Олег, решив еврейский вопрос в Крыму и пополнив тем самым русские дружины неплохим личным составом, спокойно правит в Тмутаракани, то есть, извините, уже в Зихии и Матрахии.

Но и отказываться от отцовского наследства на Руси он не собирается. Он же знает – право на Черниговский, а, затем и на Киевский стол за ним.

Но он теперь стал старше. Стал мудрее. А, значит, стал осторожней. Он ждёт. На этот раз поход не должен закончится провалом, как два предыдущих.

Поэтому он терпелив. И вот его десятилетнее ожидание оправдывается! После разгрома на Стугне Русь слаба как никогда.

Теперь самое время – решает Олег и собирает полки.

 

Вот так он и оказался под черниговскими стенами. Правда, ворота перед ним закрыты. А стены Чернигова высоки.

Для начала там ров метров двадцать глубиной. На рву вал. Тоже метров двадцать. А на валу стены.

Русские деревянные стены это добыча не такая лёгкая, как может показаться с первого взгляда. Русские мастера делали их мало чем уступающими западным каменным замкам по крепости.

Вот, что такое русская деревянная стена. Это сруб из неохватных брёвен. Как правило, дубовых. Внутри сруб засыпан камнями и землёй. Снаружи обмазан глиной от огня.

На вершине сруба, под защитой специальных щитов «заборол» оборудованы места для защитников. Сверху они прикрыты крышами крытыми свинцом.

В стенах – башни. В башнях бойницы густо натыканы. На разной высоте. Это, чтобы бить сбоку по тем осаждающим, что прорвутся к стене и начнут лестницы штурмовые приставлять.

Вот им то в бок и хлынут потоком стрелы из башен. И масло кипящее сверху. И смола расплавленная оттуда же.

Подступись!

В Чернигове таких стен аж две. Прорвался ты через одну, а впереди вторая. Ещё выше. Ещё страшней.

По штурмуй!

 

Но архонт Зихии, Матрахии и Хазарии на сей раз уверен в успехи. Ведь на этих несокрушимых стенах всего сотня защитников

И он командует – штурм!

Дальше случилось то, о чём бы неплохо в школьных учебниках писать и фильмы снимать.

Всего навсего сто русских дружинников восемь дней подряд отражают приступ за приступом многотысячной рати!

 

Осаждающие, ошарашенные таким отпором и отчаявшиеся взять город простым штурмом, мастерят две огромные башни и подкатывают их к стенам.

Поджечь башни, тогда сильное пламя охватит и стены. И путь в город открыт.

Но русские устраивают вылазку. И, уже не за стенами, а чистом поле отбрасывают противника и ломают эти бащни.

Восемь дней! Сотня против нескольких тысяч! 

И эти тысячи половцев, византийцев, тмутараканцев так и не смогли одолеть русскую сотню!

 

Русские ушли сами. Мономах, очевидно, получил известие, что помощи ему не будет ни откуда. Да и не было в тот год у Руси сил на помощь. Он решает, как написал потом «хватит литься крови христианской».

 

Мономах добровольно уступает Чернигов Олегу и уходит княжить в Переславль.

 

Его дружина с развёрнутыми стягами выходит из черниговских ворот.

Вокруг море врагов, русская сотня среди них как песчинка. Кажется, сейчас хлынет это море со всех сторон и похоронит песчинку после краткой. Ведь поле же вокруг. И стены больше не помогают дружинникам Мономаха. Вот же. Бей! Атакуй!

Ан нет.  Враги, как вспоминал Мономах : «…облизывались как волки…» но напасть не решились. Видать сильно им досталось за эти восемь дней и больше биться с дружиной Мономаха, даже в чистом поле, желающих не было.

 

Что ж. Получилось так, что вроде теперь все князья на своих, по праву принадлежащих местах.

Святополк Изяславич, как сын старшего брата Ярославича в Киеве, Олег Святославич – сын среднего брата, вырвал, выгрыз себе Чернигов, стол второй по значимости. А сын младшего Ярославича – Владимир Мономах на младшем столе, в приграничном Переславле.

 

Так, что - всё про справедливости у нас получилось ведь? По древнему лествичному праву? Ну теперь то наконец мир?

Нет.

Древнее умирало и не могло уцелеть, каким бы справедливым оно не казалось.

Мономах, и никто иной, был самым сильным и самым популярным на Руси князем. И занять младшее место на княжей лествице он не смог бы, даже если и хотел.

А он может быть и хотел смириться, ведь князь этот не любил усобиц, охотно мирился сам и мирил других.

Не силой, но договором и мудрым словом предпочитал он с молодых лет решать княжьи споры.

Так, что может и были у него мысли оставить всё так как получилось. Но, что значат людские желание перед объективным движением истории?

Земля не принимала старый порядок. Земля не хотела больше усобиц, вот уже второе поколение порождаемых князьями-изгоями. Земля одного только Мономаха хотела видеть во главе своей.

Ни Святополка, грабящего монастыри да закабаляющего киевлян ссудными процентами, ни Олега разоряющего её кровавыми нашествиями и раздаривающего русские княжества Византии.

Только Мономаха! Чтобы там не говорило по этому поводу «лествичное» право.

А значит – снова быть войне!

 

                                                                             (Продолжение следует)

Вот мы и возвращаемся с вами из нашего долгого заморского гостевания на Русь. Покинули мы её в трагический для наших предков 1093 год. Год лютый. Год разгрома и почти полного уничтожения объединённых русских дружин на реке Стугне в страшной сече с половцами и полного разорения южных земель Руси.

Но не кончаются этим наши беды в конце 11 века, а только начинаются

Ибо время это было для Руси переломное. Время, когда ломался старый государственный порядок , порядок княжеского наследия, плодивший изгоев и зарождался порядок новый.

А времена такие, переломные, всегда кровавые. Всегда, для страны, опасные. Ибо старое не хочет отступать, а новому отступать некуда. И если старое одолеет – страна погибнет.

А как же быть людям, живущим в такие времена? Отступиться от старого? От дедов – прадедов пришедшего?

Но оно привычно и понятно! Но оно овеяно вековыми традициями! Но на нём сияет отблеск славы предков!

А новое лезет наглое, кровавое, хищное. Воняет трупным запахом и дымом спалённых городов.

Как же распознать, что именно в нём жизнь, а вот в том старом, благочестивом и традиционном – смерть?

И если не распознают, если силы старого, традиционного одолевают новое – то гибнет страна.

А если новое одолеет – то страна изменяется и становится сильнее. И новое становится уже привычным, а потом и благородным, традиционным, овеянным славой предков.

 Трупную вонь от этой славы покрывают фимиамом и ароматом кадил.

Разорённые города и сёла, заваленные трупами поля и овраги,  дороги, размокшие от грязи, кала,  и человеческих кишок  вбитых в них копытами коней, по самое брюхо забрызганных человеческой кровью, вереницы несчастных пленников бредущих по этим дорогам в рабство назовут ратной доблестью и славой

А правителей, упившихся кровью, погрязших в жестокостях, изменах, братоубийствах нарекут святыми, поставят им памятники и будут от века в век гордиться ими, рассказывая об их мудростях и доблестях.

Так было всегда в истории человечества, так есть и сейчас.

Сказано, что человек рождается между мочой и калом. Но не только человек, но и народ, но и нация, но и страна, но и религия тоже рождаются перемазанные в моче, кале и крови.

По другому не бывает. По другому и не будет.

И приступая к продолжению рассказа о русской истории не будем высокомерно и ханжески осуждать за это предков, но и не станет же их приукрашивать.

Поставим себе святой заповедью: своё гавно не пахнет, но гавном всё равно остаётся и конфетку из него делать не надо.

То есть попробуем придерживаться того метода описания истории, за который во времена познесталинского маразма , сопровождающегося припадочным патриотизмом, лишали научных званий, не давали печататься, выгоняли с работы и, порой, сажали. Метод этот называется «объективизм». Суть его я вкратце выше описал.

Давайте же приступим.

А мостиком, по которому переберёмся мы из - за моря в нашу Русь и, одновременно, эпиграфом к грядущему повествованию пусть будут вот такие слова смоленского епископа тех времён:

встали и языки друг на друга:, фряги, ляхи, немцы, литва. Но что мне говорить прочих языках неверных и некрещеных? Мы сами, называемые христиане, правоверные и православные, ведем между собою брани и рати. Случается так: встает правоверный князь на правоверного князя, на брата своего родного или на дядю и от вражды, непокорения и гнева доходит дело до кровопролития. Воины, с обеих сторон православные христиане, ратуют каждый по своем князе, волею и неволею; в схватке секутся без милости: поднимает руку христианин на христианина, кует копье брат на брата, острит меч приятель на приятеля, стрелами стреляет ближний ближнего, , сулицею прободает сродник сродника, племенник своего племенника низлагает и  правоверный единоверного рассекает, юноша седин старческих не стыдится и раб божий раба божиего не пощадит».

 

 

И вот мы снова с вами на Руси. Снова в 1093 году и этот проклятый год всё никак не заканчивается.

 

На разорённую Русь надвигается голод. Ведь посевы вытоптаны и сожжены, а люди порублены или уведены в половецкий плен.

Кому собирать урожай? Кому отстраивать сгоревшие города и сёла? Кому вставать под ратные знамёна княжеских дружин?

У Мономаха, сидящего в Чернигове, там на Стугне погибли или пленены все бояре!

У Великого князя Святополка, зализывающего раны в Киеве, ситуация ещё хуже. Там ведь не только дружина, но и киевская городовая рать пала под половецкими саблями.

Весь остаток года князья занимаются выкупом пленных. Казны не жалеют. Люди Руси нужны. Очень нужны.

Тут надо сказать следующее, принято горевать над судьбой тьмочисленных русичей, угнанных степняками в полон. И это правильно, и это верно, ибо судьба у них была тяжкая.

Но жалея их, не будем забывать, что большинство их вскоре возвращалось обратно на Родину, выкупленные назад князьями, а позднее и царями русскими.

Это конечно те, кто не умер по дороге в плен, и на кого хватило времени и денег на выкуп.

Да, полон Русь всегда выкупала. Позднее был даже введён особый налог для этих целей – «ордынская деньга»

К своим вернувшимся пленным тогда, в отличии от более поздних времён, на Руси относились с заботой и вниманием. Им давали ссуды на обустройство и подьём, освобождали на какое то времени от податей. Раб или холоп, побывавший в степном плену, получал свободу. Порой случалось так, что за «полонное терпение» даже боярством жаловали.

Конечно, кроме милосердия и желания помочь своим, попавшим в беду, двигало русскими князьями, при выкупе пленных и экономическая нужда.

В аграрном обществе главная ценность-земля. Но ей ноль цена, если она не населена крестьянами.

Как же тут пленных не выкупать?

А для степняков это из- века в век был своего рода бизнес. Набежали на Русь, угнали полон – сидим ждём выкупа.

Поймём и их. Выше мы уже говорили, что степняки иначе жить просто не могут. Так, что ж им – не жить, что ли?

(Впрочем, в дальнейшем мы с вами увидим, что Владимир Мономах придерживался именно такой точки зрения)

Итак, Русь пытается придти в себя. А вот Великий князь Святополк, похоже, нет.

В том проклятом году, который, ну ни как не мог, конечно, закончится без каких нибудь приключений учудил он такую чуду.

 

Кроме нехватки рабочих рук и значительных потерь посевов, угрозу голода усугубляло обрушение южной торговли.

Не шли купцы в тот год с юга в Русь. Ни с Руси на Юг.

А вся соль на Руси – привозная. Причём именно с Юга её и привозили. Вот и не стало соли на Руси. А соль тогда – единственный консервант. Ни о каких запасах на зиму без соли и помыслить нельзя было.

А в Киево-печерской Лавре в тот момент, откуда то скопились запасы соли, просто неимоверные. То ли монахи их раньше купили, предвидя беду, то ли очень долго копили.

И монахи Киево-Печёрского монастыря почему то решили вместо того, чтобы продать её по стократно выросшей цене , взять да и раздать соль киевлянам за так. Совсем за бесплатно.

Видимо страдания народа в тот год были много страшней, чем нам донесли сквозь века летописи.

Вот и тронули они монашеские души.

А душу Великого князя Всея Руси– нет.

Святополк Изяславич прознал про монастырскую соль и страшно воодушевился.

Помните, как он однажды уже пытался разграбить этот монастырь? Сокровища он там всё искал?

« В этот год, соль, чем не сокровище?» очевидно, решает он и…врывается с дружиной в монастырь.

Грабит его и вывозит всю соль подчистую из закромов монастыря в закрома Родины.

В процессе конфискации церковной собственности дружинники князя убивают нескольких монахов, наиболее активно сопротивлявшихся столь прогрессивному явлению как секуляризация.

А настоятеля Киево-Печерской Лавры, Святополк, как и в прошлый раз, кидает в поруб, чтоб сей мракобес не стоял на пути прогресса.

Нет, вы не подумайте плохого, всю соль, Великий князь, сам жрать не стал конечно. Он позаботился о народе. Стал её продавать. По сложившимся тогда рыночным ценам

( прикиньте их размер сами, а то у меня фантазии не хватает)

А если у кого денег нет ( а их после такого бурного года ни у кого нет), им как быть? Таких князюшка в беде тоже не бросил. Соль давали в долг! Под несколько сотен процентов годовых.

Однако Святополк хорошо помнил, как в прошлый раз Мономах заступился за монастырь. Опасаясь грозного и популярного на Руси черниговского князя, Святополк решил его задобрить. А, заодно, и замазать.

И вот в один прекрасный день в Чернигов прибывает из Киева огромный обоз с солью. Подарок от Великого князя Владимиру Мономаху!

Владимир Мономах, у которого вся голова изболелась от мыслей, где добыть соль, сначала не поверил своим глазам, увидев ряды телег с солёным золотом.

А потом не поверил своим ушам, когда узнал, где и, главное, как Святополк раскопал на Руси соляные копи.

Придя в себя от известия о том как Великий князь Всея Руси штурмует и грабит старейший монастырь Всея Руси, Мономах впал в страшный гнев.

Он пишет Святополку гневное письмо требуя немедленно выпустить настоятеля монастыря, заплатить виру за убитых монахов и вернуть монастырю соли.

А, что же Мономах решил с той солью, что прислал ему в дар Святополк?

ПРИНЯЛ эту соль Мономах. Куда ж ему деваться то было? Голодом, что ли землю выморить?

А Святополку только этого и надо было. Настоятеля он выпустил, виру за убитых заплатил и ещё кой чего прибавил за погром и бесчестие. А вот соль, не вернул. Понял, что Мономаху, за это спросить с него теперь совесть не позволит.

Святополк же хорошо знал, что она была у Мономаха. Совесть то. И, видимо, сильно удивлялся, как это Мономах позволяет себе иметь такую роскошь.

 

В следующем 1094 году видели на Руси очень странное небесное явление. Вот как описывает его летопись:

 

Того же месяца 10 числа солнце при своем восхождении было на три угла, как коврига, , потом сделалось мало, как звезда, и погибло; 14 числа солнце опять начало погибать и три дня являлось в виде месяца; того же 14 числа, как солнце стояло месяцем, по обе его стороны явились столпы красные, зеленые, синие, и сошел огонь с небеси, как облако большое, над ручьем Лыбедью; всем людям показалось, что уже пришел последний час, начали целоваться друг с другом, прощаться, горько плакали, но страшный огонь прошел через весь город без вреда, пал в Днепр и тут погиб.

 

Вот, что это такое было? По описанию очень похоже на солнечное затмение. Но какое же это затмение?

Пусть 10 числа Луна закрыла Солнце. А, что 14 числа Луна вернулась назад, опять закрыла солнце и три  дня стояла на месте, что ли?

Про разноцветные огненные столпы я даже и предполагать не берусь, что это такое.

Но это было! И было не к добру. И это «недобро» себя ждать не заставило.

 

Владимир Мономах получает страшное известие. Из Степи на Русь идёт огромное войско.

Это Олег Святославич, князь – изгой, с кем простились мы в византийской тюрьме, возвращается на Русь.

Он пришёл в третий раз. Он пришёл за СВОИМ. Но пришёл за Черниговом, где его отец княжил четверть века.

С ним тмутараканская дружина, византийский полк и вся орда донецких половцев Тугоркана.

В Чернигове с Мономахом всего сто дружинников.

Я не знаю, почему дальнейшее не вошло в школьные учебники, почему про это ещё не снят фильм!

 Но, вы не поверите, сто русских дружинников во главе с Мономахом восемь дней будут отбивать атаки многотысячного войска!

Но об этом в следующий раз.

 

                                                                     (продолжение следует)

 НАПОЛЕОН ПОТИРАЕТ РУКИ

– Ну что, Бертье, у Русских нет более ни Румянцева, ни Потёмкина, ни Суворова, – заговорил Наполеон, когда распоряжения были уже отправлены маршалам, и они с начальником штаба остались вдвоём.

  – Потому и не простит, что не Кутузов, а он сам виноват в поражении союзников. Помните, ваше величество, что мы ещё накануне определили: если Русские покинут Праценские высоты, они потерпят поражение? Так вот, Кутузов до последней возможности не покидал их, пока Император Александр не настоял. Ведь он буквально прогнал оттуда Кутузова с войсками. Кстати, в той войне отличился Багратион. Русские зовут его генералом по образу и подобию Суворова.
      – Багратион молод, Каменский стар. А больше у них и нет никого. Самое время покончить с Русской армией. Так как мы уже покончили с Прусской при Йене и Ауерштадте в октябре минувшего года.
      – С Россией шутки плохи. Пока ещё никому не удалось её победить, – не сдавался Бертье.      
      – Будем решать задачи последовательно. Пока у нас есть возможность уничтожить Русскую армию – полностью, заметьте, уничтожить. В это время года, вдали от России, в разорённом войной, чужом для Русских районе уцелеть, кому бы то ни было будет трудно. Повторяю, теперь у них нет Суворова, и проводить аналогии с Альпийским походом неуместно.
      – И всё же мне более импонировали ваши добрые отношения с Императором Павлом, нежели враждебные с Александром, – сказал Бертье.

      – Александр, увы, не Павел, – вздохнув, проговорил Наполеон. – Павел был Русским Царем, Павел готов был положить живот за Россию. Александр – слуга Англии. Заключить мир с ним невозможно. Разве что наступим ему на глотку. Он трус. Мне доложили, что в день Аустерлица он позорно бежал с поля боя и его нашли рыдающим в кустах, в изорванном мундире.
       Бертье промолчал. Справедливости ради, он мог бы напомнить Наполеону, как тот бросил его, Бертье, вместе с армией в Африке и ещё более позорно бежал во Францию. Но субординация не допускала намёков в адрес императора, да и сам ведь Бертье защищал тогда Наполеона, попросту выгораживая его и спасая от неминуемого и сурового суда.
      – Александр непредсказуем, недаром о нём говорят, что фальшив как пена морская, – продолжил Наполеон. – Павел же был истинный Государь. Если с ним война, то – война, если мир, то уж действительно мир.
      – Что нам делить с Россией, ваше величество? – спросил Бертье, в вопрос свой вкладывая вполне предсказуемый ответ.
      – По большому счёту, нечего, – согласился Наполеон. – Потому-то мы без особого труда и достигли с Императором Павлом согласия по многим вопросам. Павел был истым монархистом, точнее, как там у Русских…
     – Самодержцем…
     – Вот-вот, – кивнул Наполеон. – Хотя по мне, что в лоб, что по лбу, – заметил он.
      – Далеко не одно и тоже, – попытался возразить Бертье.
      – Не о том сейчас речь, – перебил его император. – Мне доложили об одном весьма загадочном письме Павла к Суворову, направленном в начале тысяча восьмисотого года. Император требовал немедленного возвращения армии в Россию и намекал на то, что ему остаётся ожидать каких-то перемен во Франции, которые скажутся на внешней политике России* 
– Не трудно догадаться, какие перемены имел в виду Император Павел, – заметил Бертье.
 – О них он более чем прозрачно высказался в беседе с датским посланником. Тот направил донесение своему двору, которое предоставила мне наша разведка. Помнится, посланник сообщал, что Император Павел меняет своё отношение к Франции, в которой водворяется король. Он ошибся лишь в одном. Я стал императором, – уточнил Наполеон.**
– Ну а продажные союзники Русскому Царю, в груди которого билось   честное сердце, порядком надоели, – сделал заключение Бертье.
– Да и немало было у Императора и других причин для того, чтобы сетовать на союзников, причём далеко не в последнюю очередь на Англию, – заметил Наполеон. – А это было мне очень на руку. В случае правильных дипломатических шагов, я мог приобрести в союзники по борьбе с Англией могущественную в ту пору Россию.
Бертье помнил, сколь сложная обстановка складывалась на рубеже веков. Франции нужен был надёжный союзник, причем не только надёжный, но и могучий. Таким союзником могла быть только Россия. И вдруг Россия из противника стала превращаться в такого вот именно союзника. В своё время захват французами острова Мальты и удаление оттуда Мальтийского ордена явились одной из причин военного столкновения с Францией. Но вот английский флот освободил Мальту. И что же? Вместо того чтобы вернуть остров Мальтийскому ордену, нашедшему приют в России, англичане оставили его за собой. Они опасались Русского влияния, опасались Православного приорства ордена, делая ставку на создание католического приорства, враждебного России.
Получив известие об отказе Англии возвратить остров Мальтийскому ордену, Павел Первый наложил эмбарго на английские суда и товары во всех российских портах. 23 октября 1800 года соответствующая декларация за подписью Фёдора Васильевича Ростопчина была направлена во все порты. Это было на руку Франции. А тут ещё стало известно, якобы, Государь Император Павел Первый повелел Ф.В. Ростопчину "изложить мысли о политическом состоянии Европы". И в основу этой записки легли мысли именно о тесном союзе с Францией, и о разделе Турции. Вскоре в Париж поступили уже конкретные предложения по сотрудничеству. Наполеон увидел в этих предложениях весьма рациональные зёрна, увидел, что союз с Россией даёт вернейший способ к уничтожению Великобритании и утверждению завоеваний Франции. Но и уступить нужно был во многом. К России должны были отойти Романия, Булгария и Молдавия, а впоследствии, возможно, даже и Греция.
Тем временем, Наполеон совершил новый переворот внутри страны и нанёс Австрии, лишившейся помощи России, сокрушительное поражение. Зная о том, что Император Павел порвал со своими союзниками, Наполеон сделал первым шаг к сближению с Россией. Нельзя сказать, чтобы Франция  питала к России нежные чувства, и уж тем более нельзя заподозрить в них самого Наполеона, которого ныне недаром зовут «французским Гитлером», а Лувр именуют музеем беспредельного грабежа. Но на том историческом этапе Наполеон прекрасно понимал, что в схватке между Англией и Францией одержит верх та страна, с которой будет Россия. И Наполеон поспешил устранить противоречия, которые привели к войне. Прежде всего, он объявил об освобождении всех русских военнопленных без всякого размена. Мало того, пленным было возвращено оружие и пошито обмундирование за счёт Франции. Эти пленные были из корпуса Римского-Корсакого, разгромленного в Швейцарии ещё до прибытия туда Суворова.
Узнав об освобождении пленных, Государь Император Павел направил в Париж своего личного представителя и одновременно выдворил из России Людовика XVIII вместе со всей свитой эмигрантов. Их жалеть было нечего. Французский двор постоянно вредил России, подстрекая Османскую империю к войнам 1768–1774 годов, 1787–1791 годов и разжигая пугачёвский бунт, дабы остановить стремительное продвижение Русских войск за Дунай. Кстати и Очаков, и особенно Измаил были укреплены по последнему слову фортификационного искусства именно французскими инженерами, направляемыми двором Людовиков. Но теперь речь шла об установлении мира и спокойствия в Европе. Государь писал Наполеону:
 "Я не говорю и не хочу спорить ни о правах человека, ни об основных началах, установленных в каждой стране. Постараемся возвратить мiру спокойствие и тишину, в которых он так нуждается".
Вскоре представитель Императора Павла Первого встретился с Наполеоном, уже ставшим первым консулом Франции. Наполеон сразу заговорил о своём желании заключить прочный мир с Россией, объясняя это тем, что географическое положение обоих государств создаёт условие для того, чтобы жить в мире и согласии. Так от союза с первым министром Англии Вильямом Питом Император Павел Первый перешёл к союзу с первым консулом Франции Наполеоном, которого назвал монархом "если не по имени, то по существу".
Наполеон потирал руки. Над Англией стали сгущаться тучи. 12 января 1801 года по приказу Императора Павла донской казачий корпус был направлен в Индию. Этот приказ часто выставляется как свидетельство «ненормальности» Русского Государя. Посмотрим, что же было на самом деле? Попробуем понять, почему Павел Первый, направляя казаков в Индию, становится ненормальным, а Наполеон, направляя туда же корпус своих войск, демонстрирует свою гениальность.
 Историки умалчивают о том, что в Индию должен был идти корпус французских войск во главе с Наполеоном, и что казачий корпус должен был присоединиться к французским войсками, чтобы совместно с ними очистить Индостан от колонизаторов англичан. Французский корпус выступал с берегов Рейна к устью Дуная. Далее он должен был по Чёрному и Азовскому морям добраться до Таганрога и войти в устье Дона. Затем предполагалось подняться по Дону до переволоки и, перебравшись на Волгу, спуститься по ней в Каспийское море. Соединение казачьего корпуса с французскими войсками намечалось в Астрабаде.
Были даже заготовлены специальные воззвания к мусульманскому населению стран, по территориям которых предстояло следовать маршем соединённым силам. Там говорилось:
«Армии двух могущественных стран  мира должны пройти через ваши земли. Единственная цель этой экспедиции – изгнать англичан из Индостана… Два правительства решились соединить свои силы, чтобы освободить индусов от тиранического и варварского ига англичан».
Наполеон писал Павлу Первому:
«Я желаю видеть скорый и неизменный союз двух могущественных армий в мире… ибо, когда Англия и все другие страны убедятся, что как воля, так и руки наших двух великих наций стремятся к достижению одной цели, оружие выпадет у них из рук, и современное поколение будет благословлять Ваше Императорское Величество, как избавителя от ужасов войны и раздоров партий».
2 января 1801 года Павел Первый отвечал Наполеону:
«Несомненно, что две великие страны, вошедшие в соглашение между собой, повлияют на остальную Европу самым положительным образом, и я готов это исполнить».
     Оценив силы, которые привели его к власти, и поняв, что он может стать послушной игрушкой в руках тех сил, Наполеон, жаждавший власти диктатора, поспешил вырваться из под власти тех, кто способствовал его восшествию на престол. Но для того, чтобы упрочить власть, необходим был союз с могучей монархией. Такой монархией была Самодержавная Россия. Только в союзе с Русским Самодержцем Наполеон мог надеяться сохранить свою власть во Франции и в Западной Европе, а союз этот мог строиться лишь на чем–то положительном. Положительными же были и объединение славянских народов, против которого Наполеон не мог возражать, и освобождение индусов от варварского бесчеловечного ига англичан.  
        И тогда свершилось коварное убийство Императора Павла Первого, узнав о котором, Наполеон искренне переживал и с досадою повторял, что убийцы, промахнувшись по нему в Париже, попали в него в Петербурге – так оценивал он гибель своего союзника.
 
В тот зимний вечер 1807 года Наполеону было о чём вспомнить, было о чём задуматься. Он снова вступал в вооружённую борьбу с Россией. Он помнил войну в Италии и Швейцарии, знал, что Суворов стремился к тому, чтобы скрестить шпаги именно с ним, Наполеоном, превращённым средствами пропаганды в непобедимого полководца. Но как бы император ни ёрничал на публике, кого бы из себя он ни строил, где-то в глубине души не мог не понимать, что подлинно непобедимым полководцем являлся не он, а
именно Суворов, а потому панически боялся встречи с ним и постарался её избежать.
В 1805 году у Русских уже не было Суворова, но военная кампания не складывалась слишком удачно. Кутузов и Багратион, как блистательные ученики великого Русского полководца, доставляли немало хлопот. Но тогда Багратион, хоть и был частным начальником, действовал по приказам Кутузова, а приказы Кутузова резко отличались от жалких и безпомощных бредней Беннгисена. Теперь было проще – Багратион был связан по рукам и ногам беннигсеновскими нелепами.
– Что ж, генерал по образу Суворова, посмотрим, каким ты будешь у меня в плену! – сказал Наполеон, имея в виду Багратиона. – Как полагаете, Бертье, депеши уже у маршалов?
– Едва ли… Пурга. Но, надеюсь, что скоро курьеры достигнут корпусов.
– Быстрее, быстрее, – проговорил Наполеон. – Не терпится мне насладиться новой победой. Полагаю, теперь уж споров не будет, ибо армия Русских перестанет существовать. Надо объявить войскам перед боем, что эта победа откроет путь на Кёнигсберг, а там есть чем поживиться. У пруссаков то один корпус генерала Лестока остался. Если же под Йеной и Ауерштедтом мы их побили, то корпус один вообще не помеха.
-*-
 * В начале 1800 года Павел Первый писал Александру Васильевичу Суворову в Швейцарию: "Обстоятельства требуют возвращения армии в свои границы, ибо все виды венские те же, а во Франции перемена, которой оборота терпеливо и, не изнуряя себя, мне ожидать".
** Датский посланник своему двору докладывал о беседе с Императором Павлом Первым:
«Государь сказал, что политика его остаётся неизменною и связана со справедливостью, где Его Величество полагает видеть справедливость; долгое время он был того мнения, что она находится на стороне противников Франции, правительство которой угрожало всем странам; теперь же во Франции в скором времени водворится король, если не по имени, то, по крайней мере, по существу, что изменяет положение дела».
 

--
Николай Шахмагонов

ПОШЛЯКИ

        Почему-то многочисленные и до предела бестактные исследователи интимной стороны жизни Государыни Императрицы Екатерины Великой упрямо не замечают её исполненного отчаяния признания, сделанного в письме к Григорию Александровичу Потёмкину.

        Письмо то было писано приблизительно 21 февраля 1774 года и получило название «Чистосердечной исповеди». Оно, кстати, не скрыто за семью печатями. Одна из первых его публикаций сделана ещё в 1907 году А.С. Сувориным в книге «Записки Императрицы Екатерины Второй» и переиздана в 1989 году. 1989 год – разгар безнравственного плюрализма.

       Все нечистые на руку писаки и издатели с необыкновенной алчностью ринулись зарабатывать на всякого рода бульварных изданиях. Посыпались на книжные развалы пошлые книжонки «Любовники Екатерины», «Департамент фаворитов», «Роман одной Императрицы» и прочая бездуховная макулатура. Удивительно, но упомянутые выше записки Государыни, изданные 150-тысячным тиражом Московским филиалом издательства «Орбита» просто не были замечены.

         В те годы я начал серьезно заниматься исследованием жизни и боевой деятельности Генерал-фельдмаршала Светлейшего князя Григория Александровича Потёмкина-Таврического. Написал ряд статей в защиту памяти Екатерины Великой и её могучего сподвижника. 12 октября 1990 года мою статью по поводу клеветнических изданий под названием «Пошляки» опубликовала «Литературная Россия», в то же время газета «Советский патриот» в №34 предоставила мне для публикации материала с аналогичным названием целый разворот. В «Красной Звезде» от 27 апреля 1991 года была опубликована моя статья «Светлейший князь Тавриды», в Коммунисте Вооруженных Сил №1 и №2 за 1991 год – страницы будущей книги «Благослови, Господь, Потёмкина». Впоследствии я лишь слегка изменил заглавие книги, отпечатанной 150-ти тысячным тиражом в типографии «Красной Звезды» – «Храни, Господь, Потёмкина». Мои очерки на данную тему публиковал и Военно-исторический журнал в период своего расцвета и удивительной популярности при главном редакторе генерал-майоре Викторе Ивановиче Филатове. Публикации «Чудный вождь Потемкин», прошли в «Советском патриоте» в окружных газетах, причём многие военные газеты, такие, как «Защитник Родины» и др., дали по 10 – 15 публикаций с продолжением. Это лишний раз доказывает, что военная журналистика была несравненно выше и чище хулительных жёлтых изданий, управляемых из-за рубежа и старательно работающих по созданию в стране общества либерастов и «Иванов, не помнящих родства». А правда скрывалась не за семью печатями. В своих публикациях я опирался на эпистолярное наследие, на то, что писала о себе сама Императрица, на то, в чём признавалась и о чём умалчивала она, ибо, если уж женщина что-то о себе умалчивает, не по-мужски пытаться домысливать недосказанное.

         Как, скажем, оценить «умозаключения» некоего Н. И. Павленко по поводу «Чистосердечной исповеди»? В книге «Екатерина Великая», изданной в популярной в советские времена серии «Жизнь замечательных людей», он писал: «Это послание, названное автором «чистосердечной исповедью», в действительности содержит более фальши, нежели чистосердечных признаний». Как не стыдно было господину Павленко делать подобный вывод из поистине чистосердечного письма Женщины, а тем более Государыни. Вторгаться в интимную личную жизнь любой женщины столь бессовестно и грубо, дело, недостойное мужчины. А в данном случае нельзя забывать ещё и о том, что Екатерина Вторая по восшествии на престол была коронована и прошла Миропомазание по обряду Русской Православной Церкви.

          Высокопреосвященнейший Иоанн, митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский в книге «Самодержавие духа» указал, что Церковное таинство Миропомазания открывало Государям «глубину мистической связи Царя с пародом и связанную с этим величину религиозной ответственности», что осознание этой ответственности руководило всеми «личными поступками и государственными начинаниями до самой кончины». Раскрыл он и саму суть обряда: «Чтобы понять впечатление, произведённое на Царя помазанием его на царство, надо несколько слов сказать о происхождении и смысле чина коронации. Чин коронации Православных монархов известен с древнейших времён. Первое литературное упоминание о нём дошло до нас из IV века, со времени императора Феодосия Великого. Божественное происхождение Царской власти не вызывало тогда сомнений. Это воззрение на власть подкреплялось у византийских императоров и мнением о Божественном происхождении самых знаков царственного достоинства. Константин VII Порфирогенит (913 – 959) пишет в наставлениях своему сыну: «…одежды и венцы (царские – Н.Ш.) не людьми изготовлены и не человеческим искусом измышлены и сделаны, но в тайных книгах древней истории писано, что Бог, поставив Константина Великого первым христианским Царём, через ангела Своего послал ему эти одежды и венцы». Исповедания веры составляло непременное требование чина коронации. Император сначала торжественно возглашал его в церкви, и затем, написанное, за собственноручной подписью, передавал патриарху. Оно содержало Православный Никео-Царьградский Символ Веры и обещание хранить апостольское предание и установления и установления церковных соборов». Чтобы ответить на вопрос, вправе ли мы судить Государей Православной Русской Державы, прошедших обряд Миропомазания по чину Русской Православной Церкви, а, стало быть, Самим Богом поставленных, нужно к известной заповеди: «Не судите, да не будимы будете» прибавить заповедь-предостережение Самого Всевышнего: «Не прикасайся к Помазанникам Моим!».

          Как же оценить, написанное господином Павленко в книге «Екатерина Великая» с точки зрения веры Православной? Далее он, продолжая доказывать фальшивость исповеди Государыни писал: «Достаточно сравнить интимные письма Императрицы к двум фаворитам: Г.А. Потёмкину и П.В. Завадовскому. Обоим фаворитам она клялась беспредельной любви и верности до гроба, но рассталась с ними с легкостью необыкновенной». Стыдно столь скабрёзно «исследовать» интимные письма женщины, да ещё толковать их по-своему, со своей, как говорят, колокольни!

          О таких «исследователях» интима адмирал Павел Васильевич Чичагов со справедливым презрением писал:

           «Эти самые яркие обвинители обоих полов именно те, которые имеют наименее прав обвинять, не краснея за самых себя. У Екатерины был гений, чтобы царствовать и много воображения, чтобы быть нечувствительною к любви. …Не забудем слово принца де Линя: «Екатерина – Великий» (Catherine le Grand), и пусть же она пользуется правами великого человека». Но господин из числа «обвинителей обеих полов» продолжает повествование в противном этому пониманию духе. О рождённых болезненным воображением историка клятвах, которые, по его предположениям, якобы, давала Потемкину и Завадовскому Государыня, он писал: «Думается, что подобные клятвенные обещания она давала и другим своим любовникам. Иначе и не могла поступить дама, сердце которой, по её признанию, «не хочет быть не на час охотно без любви». Поэтому сомнительным надобно считать и её заявление о том, что она создана для семейного очага и если бы была любима Петром III или первым фаворитом в годы царствования, Григорием Орловым, то об её изменах не могло быть и речи».

           И снова хочется сказать: стыдно! Стыдно мужчине делать столь безнравственные домыслы, характерные скорее для сплетницы «хуже старой бабки», как именовала подобных особой княгиня Ливен, да ещё с неопределённой приставкой: «думается». Это историку думается. Но как было на самом деле ведь не ему знать.

          Павел Васильевич Чачагов, первым возвысивший голос в защиту Государыни, писал:

           «При восшествии на престол ей было тридцать лет (точнее 33-ред.), и её упрекают за то, что в этом возрасте она была не чужда слабостей, в значительной доле способствовавших популярности Генриха IV во Франции. Но мы ведь к нашему полу снисходительны. Нелепой мужской натуре свойственно выказывать строгость в отношении слабого, нежного пола и всё прощать лишь своей собственной чувственности. Как будто женщины уже недостаточно наказаны теми скорбями и страданиями, с которыми природа сопрягла их страсти! Странный упрёк, делаемый женщине молодой, независимой, госпоже своих поступков, имеющей миллионы людей для выбора». Вдумайтесь в полные пренебрежения и высокомерия слова господина Павленко: «Иначе и не могла поступить дама, сердце которой, по её признанию, «не хочет быть ни на час охотно без любви». Что за примитивное понимание любви!? В этой фразе явный намек на то, что автор понимает любовь так же, как нынешние пропагандисты свободного секса. Иначе и не могут поступить обоеполые хулители. Отвратительно звучит и такая фраза: «… все теории Екатерины о пользе фаворитизма надобно считать прикрытием сладострастия, попыткой возвести разврат в ранг государственной политики». Сколько ненависти! Откуда? Чем насолила сему господину Самодержавная Государыня? Тем, что Россия под скипетром Государыни нанесла удар гнуснейшей гидре Пугачева? Тем, что присоединила Крым? Тем, что умиротворила Кубань, благоустроила Новороссию? Тем, что, по словам А. А. Безбородко, «ни одна нужна в Европе несмела пальнуть без ведома Великой Государыни»?

           П.В. Чичагов, сын знаменитого екатерининского адмирала В.Я.Чичагова, не понаслышке, не по сплетням изучивший золотой век Екатерины и имевший все основания писать о нём правду, а не «сладострастно» измышлять с приставками «думается» и «иначе и не могла поступать» указал: «Всё, что можно требовать разумным образом от решателей наших судеб, то – чтобы они не приносили в жертву этой склонности (имеется в виду любовь – Н.Ш.) интересов государства. Подобного упрёка нельзя сделать Екатерине. Она умела подчинять выгодам государства именно то, что желали выдавать за непреодолимые страсти. Никогда ни одного из фаворитов она не удерживала далее возможно кратчайшего срока, едва лишь замечала в нём наименее способности, необходимой ей в благородных и бесчисленных трудах. Мамонов, Васильчиков, Зорич, Корсаков, Ермолов, несмотря на их красивые лица, были скоро отпущены вследствие посредственности их дарований, тогда как Орлов и Потёмкин сохранили за собой свободу доступа к ней: первый в течении многих лет; второй – во всё продолжение своей жизни. Самый упрёк, обращенный к её старости и обвинявший её в продолжении фаворитизма в том возрасте, в котором, по законам природы, страсти утрачивают силу, – самый этот упрёк служит подтверждением моих слов и доказывает, что не ради чувственности, а скорее из потребности удостоить кого-то своим доверием она искала существо, которое по своим качествам было бы способно быть её сотрудником при тяжких трудах государственного управления». Когда читаешь «Записки адмирала Павла Васильевича Чичагова, заключающие то, что он видел и что, по его мнению, знал» невольно начинаешь думать, что он удивительным образом ещё в начале XIX века сделал уничтожающий отзыв на книгу Н.И. Павленко, изданную в 2004 году. Настолько полно и неизменно озвучены в сей книге все нафталинные клеветы и похабные анекдоты, сочиненные «сладострастными» злопыхателями, клеветниками и ненавистниками XVIII – XIX веков, которые, можно подумать, были бесполыми имя приписки их к одному их полов не делает чести ни тому, ни другому полу.

         Нельзя не остановиться и на пошлом анекдоте об истопнике Теплове, который «со сладострастием» приводит Н. Павленко. Да, простит меня читатель за пошлую цитату из его книги и в особенности да, простят меня женщины: «Случайных, кратковременных связей, не зарегистрированных источниками, у Императрицы, видимо, было немало». Но, позвольте, разве имеет право историк рассуждать с этакой приставкой «видимо»? Это же клевета чистой воды. Можно не сомневаться, что, если бы сей автор был современником Государыни, он наверняка бы постарался стать регистратором её связей. А так ведь – никаких доказательств. Единственный источник – сплетня. Докажите хотя бы один факт фаворитизма, но докажите так, как это принято доказывать в суде – со свидетельскими показаниями столь занимающих вас интимных подробностей. За двадцать лет, пока я занимаюсь исследованием жизни и деятельности двух величайших деятелей прошлого – Екатерины и Потёмкина – никто ни разу не сумел мне привести доказательств фаворитизма. Только ссылки на пасквилянтов прошлого, разоблачённых ещё в те давние времена. И даже список так называемых фаворитов, приведённый Павленко на станице 355 книги «Екатерина Великая» рассыплется в прах, ибо все эти лица по официальным документам проходят либо как генерал-адъютанты, либо занимают какие-то другие чины. Иные их наименования документального подтверждения не имеют, и рождены одним всем известном источником – «ЧБС». Заключение же о «кратковременных связях» господин Павленко делает из семейных, якобы, преданий. Он пишет: «Основанием для подобного суждения можно считать семейное предание о происхождении фамилии Теплова. Однажды Григорий Николаевич, родоначальник Тепловых, будучи истопником, принёс дрова, когда Императрица лежала в постели. «Мне зябко», – пожаловалась она истопнику. Тот успокоил, что скоро станет тепло, и затопил печь. Екатерина продолжала жаловаться, что ей зябко. Наконец робкий истопник принялся лично обогревать зябнувшую Императрицу. С тех пор он и получил фамилию Теплов». Удивительно, что г. историк не удосужился узнать, кто же такой Теплов? А ведь данные о Григории Николаевиче Теплове, который никакого отношения к «истопникам» не имел, не за семью печатями скрыты.

            В книге «Двор и замечательные люди в России во второй половине XVIII века» о нём говорится следующее: «Григорий Николаевич Теплов, тайный советник, сенатор, обязан возвышением своим графу Алексею Григорьевичу Разумовскому, который полюбил его за ум и образованность, и вверил ему воспитание своего младшего брата, впоследствии пожалованного гетманом. Теплов сопровождал графа Кирилла Григорьевича в чужие края и по возвращении в 1746 году, когда граф, имея 18 лет от роду, назначен был Президентом Академии наук, Теплов именем его управлял Академией; он был одним из главных лиц, содействовавших вступлению на престол Екатерины Второй, и пользовался отличным благоволением Её до кончины своей, последовавшей 30 марта 1779 года». Вот тебе и «семейное предание» о происхождении фамилии. Хороший «истопник» был у Государыни! Чего только не родит воспалённое воображение историка-интеллигента! Кстати, достаточно подробно рассказывается о графе Теплове в «Словаре достопамятных людей Русской земли» Д.Н. Бантыш-Каменского», который вышел репринтным изданием совсем недавно.

         Как тут не вспомнить Ивана Лукьяновича Солоневича, который с горечью написал: «Фактическую сторону русской истории мы знаем очень плохо – в особенности плохо знают её профессора русской истории. Это происходит по той довольно ясно причине, что именно профессора русской истории рассматривают эту историю с точки зрения западноевропейских шаблонов». Иные авторы забывают, что при написании книги надо несколько унимать свои сладострастные воображения и хоть чуточку думать над тем, что пишешь. Семейное предание!? А ведь семейное предание, если говорить о семье Екатерины и её преданиях, это предания Павла Первого и его семьи, Николая Первого и его семьи и так далее вплоть до Николая Второго, приходящеюся, ей уже прапраправнуком. Представьте себе, как все эти достойные Государи и достойные их супруги скабрезно улыбаясь, обсуждают, как их мать, бабушка, прабабушка (и. т.д.) затащила в постель истопника?!. Быть такого не может. Впрочем, каждый судит о поступках других по своим собственным. Переведите на себя, дорогие читатели, сказанное, и вы, несомненно, содрогнётесь от омерзения при одной только мысли о возможности существования подобных преданий. Неудачная форма легализации сплетни с помощью ссылки на предание. Но и этого мало. Господин Павленко со знанием дела указывает, что «Екатерина не пренебрегала случайными связями, и Марья Саввишна Перекусихина выполняла у неё обязанности «пробовальщицы», определявшей пригодность претендента находиться в постели у императрицы. Таким образом, императрица имела за 34 года царствования двадцать одного учтенного фаворита. Если к ним приплюсовать…».

         Всё, далее цитировать эту грязь, сил нет. Лишь гнев и возмущение могут вызвать рассуждения очередного учетчика сладострастия Женщины, да не просто Женщины, а ещё и Государыни, и Государыни, по делам своим во имя России – Великой.

       В Православном Букваре говорится: «Клевета является выражением недостатка любви христианской или даже обнаруживает ненависть, приравнивающую человека к убийцам и поборникам сатаны: «Ваш отец диавол, и вы хотите исполнять похоти отца вашего; он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нём истины; когда говорит он ложь, говорит своё, ибо он лжец и отец лжи (Ин. 8,44)»; «Дети Божии и дети дьявола узнают так: всякий, не делающий правды не есть от Бога, равно и не любящий брата своего» (1 Ин. 3,10); «Всякий, ненавидящий брата своего, есть человекоубийца; а вы знаете, что никакой человекоубийца не имеет жизни вечной, в нём пребывающей» (1 Ин. 3,15). В то же время клевета – порождение зависти, гордости, стремящейся к унижению ближнего, и других страстей. Поэтому-то диавол и называется в Св. Писании клеветником. Казалось бы, что огород – городить, когда речь идёт о людях давно ушедших. По крайней мере, так думают многие старатели на ниве хулительных произведений, ошибочно именуемых литературными или историческими. Но «уходит» тело «ушедших», а не душа. Души бессмертны, кроме душ убийц, клеветников и прочих нелюдей. Души героев прошлого слышат нас. Клевета печалит их, и они вопиют к нам: будьте праведны, боритесь за правду! Заявление же Н. Павленко, сделанное со слов какого-то иноземного клеветника М.Д. Корберона о том, что «Орлов грубо обходился с Императрицей и даже не раз побивал её» ставит его книгу на уровень жёлтых изданий. Стыдно издеваться над великими нашими предками, молитвами которых, подвигами которых мы с вами и живём. В предисловии к так и не написанной им книге «Павел I» Владислав Ходасевич писал: «Те исторические события, которые по каким-то причинам долгое время не были в должной мере раскрыты и всесторонне освещены, имеют склонность мало-помалу превращаться в легенду. Суеверия, связанные с такой легендой, едва ли не навсегда укореняются в сознании общества. Истина остаётся непопулярной даже тогда, когда она уже стала достоянием учёных специалистов. Широкие круги публики довольствуются легендой: они с нею уживаются и неохотно меняют однажды сложившиеся воззрения». Ровно как и к истории царствования Императора Павла I, это определение можно отнести к истории Императрицы Екатерины Великой, да и вообще к описанию большей части событий великого прошлого России, которые подобные описания зачастую незаслуженно принижают. Более подробно о Екатерине Великой и Потймкине можно прочитать на сайте "Проза.ру. Николай Шахмагонов", где размещена моя книга, вышедшая в 2008 году «Светлейший Князь Потёмкин и Екатерина Великая в любви, супружестве, государственной деятельности». Завершить же повествование о славном екатерининском царствовании мне хотелось обширной, но более чем актуальной цитатой из трудов блистательного летописца русской старины Ивана Егоровича Забелина, поскольку эта цитата может служить своеобразным вступлением к предстоящему повествованию: «Всем известно, что древние, в особенности греки и римляне, умели воспитывать героев… Это умении заключалось лишь в том, что они умели изображать в своей истории лучших передовых своих деятелей, не только в исторической, но и поэтической правде. Они умели ценить заслуги героев, умели отличать золотую правду и истину этих заслуг от житейской лжи и грязи, в которой каждый человек необходимо проживает и всегда больше или меньше ею марается. Они умели отличать в этих заслугах не только реальную, и, так сказать, полезную их сущность, но и сущность идеальную. То есть историческую идею исполненного дела и подвига, что необходимо, и возвышало характер героя до степени идеала». Далее И.Е. Забелин продолжил так, словно видел происходящее в наши дни через толщу десятилетий: «Наше русское возделывание истории находится от древних совсем на другом, на противоположном конце. Как известно, мы очень усердно только отрицаем и обличаем нашу историю и о каких-либо характерах и идеалах не смеем и помышлять. Идеального в своей истории мы не допускаем. Какие были у нас идеалы, а тем более герои! Вся наша история есть тёмное царство невежества, варварства, суесвятства, рабства и так дальше. Лицемерить нечего: так думает большинство образованных Русских людей. Ясное дело, что такая история воспитывать героев не может, что на юношеские идеалы она должна действовать угнетательно. Самое лучшее как юноша может поступить с такою историею, – это совсем не знать, существует ли она. Большинство так и поступает. Но не за это ли самое большинство русской образованности несёт, может быть, очень справедливый укор, что оно не имеет почвы под собою, что не чувствует в себе своего исторического национального сознания, а потому и умственно и нравственно носится попутными ветрами во всякую сторону. Действительно, твёрдою опорою и непоколебимою почвою для национального сознания и самопознания всегда служит национальная история… Не обижена Богом в этом отношении и русская история. Есть или должны находиться и в ней общечеловеческие идеи и идеалы, светлые и высоконравственные герои и строители жизни, нам только надо хорошо помнить правдивое замечание античных писателей, что та или другая слава и знаменитость народа или человека в истории зависит вовсе не от их славных или бесславных дел, вовсе не от существа исторических подвигов, а в полной мере зависит от искусства и умения и даже намерения писателей изображать в славе или унижать народные дела, как и деяния исторических личностей». Свой взгляд на золотой век Екатерины и на его деятелей из стаи славной екатерининских орлов я выразил такими поэтическими строками:

Всевышний Бог! Не ведал ты позора

За Богородицы Светлейший Дом,

Когда Генералиссимус Суворов

Жёг вражью нечисть Праведным огнём!

Всеславный Бог! Ты меч вручил Державный

Тому, кто не бросал на ветер слов,

Кто первым был из стаи Право Славной

Екатерининских орлов.

В те времена Святая Русь вставала

Из пут петровских и дворцовых ссор,

Святая Церковь к Богу направляла

Сынов отважных – право славных взор.

И с Богом в сердце побеждал Суворов,

И с Богом вёл эскадры Ушаков,

Потёмкин расширял страны просторы,

Славян храня от вражеских оков.

И Божьей волей праведная сила

Открыла с силой тёмной грозный спор,

Суворов на обломках Измаила

Изрёк: «Мы, Русские! Какой восторг!»

По Божьей Воле распахнулись крылья

Над морем Чёрным русских парусов,

От Тендры счёт побед к Калиакрии

Вёл легендарный Фёдор Ушаков.

И в армии времён Екатерины

Неистребимый Русский Дух царил.

На подвиг звал Суворовский орлиный

Клич: «С нами Бог! Вперёд, Богатыри!»

Пора нам к Богу обратить молитвы,

И по-суворовски вести за Правду спор.

И вспомнить, как перед Священной битвой

Девиз: «Мы, Русские! Ура! Какой восторг!»

Могучее здание Польской державы стало трещать и осыпаться сразу после смерти короля Болеслава.

На польский трон сел его сын Мечислав.

Я не знаю, сильно ли вы удивитесь, когда я скажу, что первое дело, которое проделал Мечислав, было изгнание из Польши своих родных братьев Оттона и Безприма.

Те бегут к соседям, прося о помощи. Оттон в Германию, а Безприм на Русь.

Первыми справедливость в Польшу пришли восстанавливать венгры. Хотя им и дольше всех идти было, но ради справедливости чего не сделаешь?

Они оттяпали у Польши Словакию и часть Моравии. И, по крайней мере в глазах венгров, это было вполне справедливо.

Следом пришли восстанавливать в Польше справедливость чехи. Они хранили благодарную память о том, как поляки при Болеславе восстанавливали справедливость в Чехии, долго ждали момента, чтобы отблагодарить соседа и вот дождались.

Для начала они захватили ту, часть Моравии, которую не успели засправедливеть венгры. Потом решили, что не справедливо, чтоб Моравия была поделена между двумя странами. И прогнали венгров из остальной части Моравии, присоединив всю её к Чехии.

Тут на защиту справедливости поднялась наконец и Германская Империя. Во благо справедливости и всеобщего счастья она отняла у Польши Лужицкую марку.

Насытившись справедливостью и вдосталь накормив её поляков, соседние державы вспомнили про Оттона и, ковыряя в зубах после сытной справедливости, заметили Мечиславу, что братьев обижать нельзя. Нехорошо это.

Мечислав вынужден был смириться и со всеми территориальными потерями и с возвращением в Польшу своего брата. Он даже вынужден был согласиться разделить с ним власть.

Но тут в дело восстановление справедливости с истинно русским размахом  вмешалась Русь.

Крупные русские войска вторгаются в Польшу. Отбирают назад Червенские земли, забирают Брест, тщательно выжигают всё до чего дотянулись и угоняют тысячи пленных.

Тут всем сразу стало понятно кто самый крупный поборник справедливости в Европе. И все согласились, что справедливей всего польским королём быть Безприму, пришедшему в Польшу вместе с русскими войсками.

Безприм им и стал. Но как только русские вернулись домой, так Безприма тут же и убили его любящие братья Оттон и Мечислав.

Но им как то же надо было разделить между собой власть.

О том, чтоб самим договорится и речи  быть не могло. Братья  решили вновь поискать справедливости на стороне, как будто до сего момента мало её от соседей увидели.

Они обратились за посредничеством к Германскому Императору. Тот не отказал в помощи. Он разделил Польшу на две части. Одну Оттону, другую Мечиславу. Потом подумал-подумал и отрезал от Польши ещё кусок в пользу какого то двоюродного брата Оттона и Мечислава по имени Дитрих.

Странно, но даже такое, в высшей степени справедливое решение, не принесло в Польшу мир.

Сев на трон в своей части Польши Оттон первым делом решил убить Мечислава.

 

Знаете, глядя на такое, остаётся только пожалеть, что в отношении польских королей не проводилась политика контроля рождаемости. Ну нельзя им было многодетными быть. Никак нельзя.

 

Мечиславу удалось спастись и бежать из Польши.

А брат его Оттон стал править единолично. Но недолго. Однажды его убили. Сделала это высшая польская знать, обвинив Оттона в тиранстве.

Мечислав возвращается в Польшу, снова садится на трон. Но не сразу, а сначала испросив на это разрешения у Германского Императора.

Представляете до чего Польша дошла!

А ведь это только 1033 год. Всего то навсего 8 лет прошло со смерти великого короля Болеслава.

Германский Император милостиво разрешает Мечиславу править Польшей, но с условием, что тот отречётся от королевского титула. Мечислав соглашается.

Тогда торжествующий Император созывает съезд всех германских князей и там, в присутствии всей немецкой знати польский король отказывается от титула переданного ему великим отцом.

Так, что в Польшу Мечислав вернулся уже Великим Князем Польши. И через год умер от яда, поднесённого заботливой рукой польской знати.

Дело в том, что во время всей этой заварухи со справедливостью королевская власть в Польше сначала сильно ослабла, а потом, как мы видим, и вовсе исчезла. Зато  власть шляхты в Польше неимоверно выросла. И любые попытки хоть как то эту власть ограничить будут отныне восприниматься шляхтой как тиранство, а тираны в Польше не заживались.

В этом мы как раз, увы, от Польши сильно отличаемся.

 

Ну да ладно. Мечислав умирает и, как бы ни было плохо в Польше при нём, после его смерти всё стало многократно хуже.

Наследник его, Казимир, был ещё малолетка. Поэтому регентшей стала вдова Мечислава немка Рикса.

Эта Рикса, чтоб ей не скучно было одной править Польшей, призвала кучу земляков немцев и стала править вместе с ними. Поляки возмутились таким наплывом немцев и изгнали из страны их всех, а, заодно, и Риксу.

Был организован Регентский Совет из лиц высшей польской знати. Вот он и стал править Польшей. И это знати так понравилось, что когда Казимир подрос и пришла пора Регентскому Совету слагать свои полномочия, они просто взяли и прогнали Казимира. И продолжили править.

Таким образом в Польше, неожиданно для всех, установилась республика.

В принципе это конечно хорошо. Республика строй куда более прогрессивный чем монархия. Но только не в раннепольском варианте!

Не пошло чего то республиканское дело с первого раза у поляков.

Знатнейшие роды тут же насмерть перессорились между собой. А тут ещё по всей Польше вспыхнули народные восстания.

Так, не успев толком побыть республикой, Польша обрушилась в анархию.

Совершенно осатаневшее от такой жизни простонародье режет по всей Польше шляхту, громит и жжёт шляхтетские имения.

Республиканским правителям на это плевать. Они очень заняты. Им надо срочно убить друг друга, что они и пытаются проделать со всей польской лихостью и отвагой.

 

Уже говорилось выше, что по известным причинам, любое народное восстание в Польше сразу же принимало антихристианский характер.

Вот и в данном случае исключения не было. По всей Польше народ уничтожает церкви и монастыри, грабит церковное добро, убивает или изгоняет церковнослужителей и монахов.

Вообщем – полный хаос.

А кто же поможет государству впавшему в хаос как не добрая братская рука соседа!

 

Чехи входят в Польшу и без всякого сопротивления отсакраливают кусок за куском. Ещё чуть-чуть и вся Польша оказалась бы поглощена Чехией.

 

Но тут в дело вновь вмешивается Германская Империя. Мы уже видели как при Болеславе Храбром, Империя воспротивилась созданию единой западнославянской державы.

Вот и сейчас она встала на пути этого процесса. И немцам не важно, что в прошлый раз поляки покоряли чехов, а в этот  раз, наоборот, чехи поляков.

И в том и в другом случае единое государство славян неприемлемо для Империи.

 

Германский Император, которым тогда был Генрих Третий, принимает беглого Казимира под своё покровительство и объявляет войну Чехии.

Эту войну мы описывать не будем. Скажем только, что была она упорной и кровавой, да проходила на территории Польши.

Чехи потерпели поражение и вынуждены были отказаться от братской помощи всей Польше, оставив за собой только Силезию, которая, как всем  известно, является сакральным местом Чехии.

В те времена (на минуточку - тысячу лет назад!!!) это прокатывало.

А Казимир во главе немецких отрядов возвращается в Чехию. Измученное население и утомлённая республикой шляхта встречают его воплями восторга.

Пусть и не король (немцы не разрешили ему стать королём) но Великий князь наконец у Польши появился.

В историю Казимир войдёт под прозвищем Восстановитель. Прозвание это почётное и Казимиром полностью заслуженное. Он не мало потрудился, чтоб восстановить польское государство.

И для начала ему пришлось выдержать серьёзную войну.

В Мазовии, некий Моисей, бывший дружинник Мечислава, собрал вокруг себя множество языческих племён, литву, прусов, поморских славян и отложился от Польши.

Первым делом этот Моисея полностью искоренил в Мазовии христианство. И вот в Польше, плюсом к предыдущему счастью, вспыхивает религиозная война. Язычники против христиан.

Первые походы против язычников не принесли Казимиру успеха. Тогда он находит себе сильных союзников в русских.

Казимир заключает союз с Ярославом Мудрым. Как тогда водилось, политический союз был скреплён союзом брачным. Казимир женится на сестре Ярослава Доброгневе.

Но даже вместе с русскими хребёт Мазовии ломать пришлось долго. Язычники отчаянно дерутся за веру пращуров и польско-русским ратям приходится совершать аж три изнурительных похода в Мазовию.

Во время последнего вождь язычников Моисей погибает и Мазовия вновь входит в состав Польши.

Казимиру наследовал Болеслав Смелый, но об этом польском правителе и делах его мы уже подробно поведали в той части повествования, где шла речь о русском князе Изяславе.

 

Ну вот и мы и пробежали с вами по начальной истории Польши. Этот период называется «Польша Пястов», по имени династии управлявшей тогда Польшей.

Мы увидели, как зарождалась Польша, как достигла своего могущества при Болеславе Храбром, потеряла его и вновь обрела уже при Болеславе Смелом.

Мы увидели, как зарождались основы шляхтетской республики. Того очень своеобразного государственного устройства, которому в дальнейшем суждено было стать основой польской государственности.

Вообще к власти шляхты, с её сеймами, правом «вето», выборным и бесправным монархом принято относится критически. А ведь зря.

Именно благодаря такому государственному устройству Польша достигла зенита славы, став примерно в 15-17 веках самым могучим славянским государством.

 

А то, что именно этот строй в дальнейшем Польшу и погубил, ну так, что ж. Всё на свете бывает сначала полезным и прогрессивным, а потом стареет и становится вредным и опасным.

И надо вовремя избавляться от устаревшего, как бы дорого и близко сердцу оно не было. Иначе обычаи отцов убьют детей.

Примером может послужить и наша страна.

Российская монархия, создав великую Российскую империю, сама же её и погубила.

  Потому, что в 20 веке абсолютная монархия уже не прогрессивное явление, а дикость и смертельно опасное для страны варварство.

 

Ладно. Давайте в последний раз вернёмся в Польшу Пястов. Нам предстоит рассказать об ещё одном ключевом моменте в её истории – призвании Тевтонского ордена. Собственно это важный момент не только в польской но и вообще в славянской истории.

 

Для этого нам с вами придётся сильно пролистать страницы исторических хроник. Потому, что нам надо попасть аж в начало 13 века.

В то время Польша Пястов уже вошла в период феодальной раздробленности и нам с вами надо в Мазовию, где правит князь Конрад.

Этому Конраду, как и всей Мазовии очень сильно досаждали дикие прусы. Они регулярно грабили Мазовию и бедный Конрад ничего не мог сделать.

То есть он не только карательный поход предпринять не мог, но обороняться сил не имел. Потому как его боярство и дворянство плевать хотело на своего князя и воинов ему не давало.

А пруссы распоясывались всё больше и больше. Они уже и грабить обленились!

А просто однажды явились в замок к Конраду и потребовали много - много дани.

А он бы и рад дать, но откуда ему взять то? Это шляхта у него богатая, а сам то он как церковная крыса. А и не дать нельзя.

Конрад задумался.

Знаете, что он придумал? Не гадайте, всё равно, сто лет думать будете- не придумаете. Вы же не польский князь.

Так вот, Конрад устраивает у себя в замке пир и созывает туда всех мазовецких богатых шляхтичей и можновладельцев.

Они явились туда со своими жёнами и старшими детьми. На богатых конях. Сами разодетые, семейства разодетые. Где ж похвастаться богачеством перед соседями как не на княжьем пиру?

Ну, а пир даже и не начался. Сразу как гости собрались, Конрад, после первых же «Здравствуйте, гости дорогие» дал команду своим дружинникам.

Те напали на гостей и ободрали их сверху до низу. То есть буквально до нижних сорочек ограбили. И отпустили по домам. Пешком. Потому, что дорогих коней и богатые экипажи тоже отобрали.

Всё награбленное Конрад отдал прусам и те, удоволенные, временно оставили поляков в покое. Но ясно же было, что они опять придут! А второй раз подобным образом у Конрада дань собрать вряд ли получится.

Конрад опять задумался.

И снова придумал. Обратив внимание на успехи в борьбе с язычниками в Ливонии рыцарского ордена меченосцев, Конрад решил, что для борьбы с местными язычниками ему тоже нужен рыцарский орден.

И он его создаёт. Конрад учреждает польский рыцарский орден Христа и даёт Ордену во владение замок в Добрыне.

(рыцари Ордена Христа)

По задумке Конрада польские крестоносцы должны были подобно своим собратьям из Ордена Меча покорять и побеждать язычников.

Но получилось всё наоборот. Прусы, проведав о том, что против них создали какой то Орден Христа и будучи, как все дикие народы, по детски любопытными, собрались и приступили к орденскому замку, чтоб посмотреть: а что это тут такое нам приготовили?

Взять замок они  не взяли, но перепугали польских крестоносцев до смерти. Отныне рыцари Ордена Христа перестали вообще выходить за пределы своего замка. Дошло до того, что шайка прусов всего из пяти человек грабила путников прямо у стен орденского замка, а рыцари боялись выйти и их унять.

Поняв, что ратных подвигов он от добрыньских рыцарей не дождётся, Конрад задумался в третий раз.

И лучше бы он этого не делал!

Конрад обратился за помощью к рыцарскому ордену, уже прославленному своей доблестью и воинскими подвигами. Это был Тевтонский Орден!

Он был создан немецкими рыцарями-крестоносцами в Палестине. Полное название "Орден дома Святой Марии Тевтонской" 

Ох и суровый же был этот Орден!

Рыцари жили вместе, спали на твёрдых ложах даже без намёка на подушки, матрасы и одеяла.

Ели только два раза в день и очень скудную пищу. В пост вообще ничего не ели. Рыцари Тевтонского Ордена не могли без позволения начальника выходить из помещения, писать или получать письма. Они не имели вообще никакой, даже минимальной собственности. Всё, что у них было и они сами целиком являлось собственностью Ордена.

(Тевтонские рыцари)

И при этом желающих вступить в Орден было хоть отбавляй. Таковой силы была тогда христианская вера, вернее христианский фанатизм в Европе.

Каждого желающего вступить в Тевтонский Орден братья-рыцари встречали таким предупреждением:

« Жестоко ошибаешься, если думаешь жить у нас спокойно и весело. Наш устав -когда хочешь есть, то должен поститься, когда хочешь поститься - должен есть, когда хочешь идти спать – должен бодрствовать, когда хочешь бодрствовать – должен идти спать. Ради Ордена ты должен отречься от отца и матери, от брата и сестры и в награду за это Орден даст тебе рубище, хлеб и воду»

Рыцари носили поверх доспехов чёрную тунику и белый плащ с чёрным крестом на левом плече. Знамя Ордена было черно-жёлто-белое.

Вот с этими то милейшими людьми и заключил договор польский князь Конрад. Он предоставил Ордену земли в обмен на его обещание защищать Польшу от набегов язычников.

Надо сказать, своё обещание братья-рыцари выполнили.

Принято считать, что тевтонцы попросту истребили прусов. Это не так. Конечно были и кровавые походы братьев - рыцарей по прусским землям. Но прусы порой давали очень ощутимый отпор Ордену.

Тогда Орден применил другую тактику. Он стали отбирать и похищать у прусов детей и отправлять их на обучение и воспитание в Германию.

Там, вкусившие европейской цивилизации и образования, дети вырастали вполне сложившимися европейцами и возвращаясь на Родину помогали устанавливать власть Ордена над прусами.

Вот таким образом, не за счёт перевеса в воинской силе, а за счёт превосходства в культуре Орден и одержал победу.

Так прусы перестали докучать Польше.

 Зато стал докучать сам Орден. Да как докучать! Именно у поляков родилась поговорка «Лучше иметь соседом упыря чем крестоносца»

Хребет Ордену ломали славяне, в основном Польша, долго, очень долго. Но это уже совсем другая история.

А нас, совершивших столь длительное путешествие по средневековой Европе и Азии, снова ждёт Русь конца 11 века.

 

                                                                            КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ

                                                                             (продолжение следует)

Наверно Болеслав не сильно удивился, когда однажды летом 1017 года ему сообщили, что немецкие полки переходят Одер на севере, неподалёку от города Кюстрин.

Войны с Империей он, конечно, ожидал. Да и не то, что ожидал, а, как мы видели выше, достоверно знал о готовящимся вторжении. Но, как это чаще всего бывает, хоть о том, что война вот- вот начнётся ты и знаешь, но конкретный час начала её остаётся неведомым и приходит внезапно.

Однако, уже вскоре начали стекаться к нему новые вести с рубежей Польши и Болеславу стало ясно, что на этот раз он столкнулся с нашествием масштабов небывалых.

Немцы нанесли одновременные удары по трём направлениям.

Северная армия, против которой и выдвинул столь поспешно и столь неосмотрительно свои основные силы Болеслав, наступала под командованием герцога Бернхарда Саксонского. Помимо немцев в её состав входили и славянские отряды лютичей

Центральную армию вёл сам Император Генрих.

А южную армию, состоявшую из баварских и богемских рыцарей, возглавлял герцог Удальрих Богемский.

Поляки попали в крайне тяжелое положение. Основные их полки ушли на север-запад, оставив Польшу практически неприкрытой от ударов с запада и юга.

В оправдание Болеслава можно сказать, что столь масштабного нашествия, да ещё и по трём сходящимся направлениям он не мог ожидать.

Он ведь думал, что вот, то, что переплыло через Одер у Кюстрина, оно основное и есть. А оказалось, что на сей раз у немцев скопилось его много.

Что было делать Болеславу?  Да, положиться на Бога и воевать!

А, что тут ещё поделаешь то?

Свой марш на северо-запад он не отменил, но послал своего сына Мечислава с несколькими отрядами рыцарей наперерез центральной германской армии.

А сам…нет, сам он не навалился всей своей армией на немцев, уже осадивших Кюстрин.

Напротив, Болеслав, как будто ему и спешить то некуда, разбил лагерь неподалёку от лагеря немецкого.

И началась там, как было принято в то время, череда рыцарских поединков.

А пока славные польские и немецкие рыцари, под рёв восторга многочисленных зрителей и бравурную музыку преламывали друг о друга копья и проламывали друг другу клевцами да секирами шлемы вместе с черепами, в тиши шатров шли тайные переговоры между Болеславом и герцогом Бернхардом.

А вести шли к Болеславу всё тревожней и тревожней.

Полки его сына, Мечислава были  разбиты немцами в злой сече на берегу Одера под городом Кроссеном.

Южная армия немцев, не встречая серьёзного отпора, занимала Силезию.

 

С востока русские полки осадили Брест.

Несмотря на это, польский князь демонстрирует хладнокровие поразительное. Не форсируя события, он продолжает неспешные разговоры с Бернхардом.

А вскоре и ситуация начала выправляться.

 Мечислав, хоть и потерпел поражение, но наголову разбит не был, сохранил силы и начал беспокоить центральную армию немцев непрестанными атаками с тыла и флангов. Действовал он по партизанскому принципу: «Напал-отскочил» и тем самым сильно замедлил здесь продвижение немцев.

Вскоре он одержал крупную победу, окружив и разгромив арьергард немцев. В том бою пало около двухсот немецких рыцарей.

После чего немцы вообще остановились.

На юге, немецкие рыцари, овладев несколькими крепостями и королевским замком в Герлице, осадили сильно укреплённый замок Нимпч, где и застряли.

Поляки в Нимпче дрались отважно, отразили несколько приступов и наглухо остановили здесь немцев.

Русские, как мы уже рассказывали,  особой энергии не проявляли и, скоро, вообще сняли с Бреста осаду и ушли к себе.

А здесь и Болеслав одерживает, наконец, самую главную победу. Ему удалось то ли уговорить, то ли подкупить герцога Бернхарда и немец просто снял свои войска и ушёл домой.

Уходя он, как то забыл поставить об этом в известность своих славянских союзников.  Те были немедленно атакованы и почти полностью уничтожены Болеславом.

После чего Болеслав поворачивает армию и движется на запад. Он мечтает о встрече с Императором, но тут выясняется, что Генрих, как раз, об этом не мечтает.

Немцы начинают отступать и при отступлении несут большие потери от непрерывно атакующих их поляков. Так, что отступление скоро перерастает в бегство.

Болеслав несколько раз посылает герольда к Императору вызывая того хоть на поединок, хоть на сражение армий. Генрих не отвечает, а продолжает величественно убегать.

Поляки переходят Одер и начинают неторопливый, но тщательный разор немецких земель.

Вообщем война полностью проиграна немцами. Объявляется перемирие, во время которого идет подготовка к мирным переговорам.

И, наконец, 3 января 1018 года между Польшей и Империей был заключён мир, вошедший в историю под названием Будишинский.

Немецкий современник пишет, что мир был заключен «не как следует, но как тогда можно было».

Да не то слово! Мир был заключен полностью на условиях поляков. К Польше отошли Лужицкая марка и Моравия, сверх того Империя обязалась поддержать поход Болеслава на Русь.

Да-да, Болеслав и не думал отказываться от своих планов покорить Русь. Даже, как мы видим, ведя тяжкую войну, он всё равно готовился к походу на Киев.

Воистину это был очень настойчивый в достижении своих целей поляк. Мягко говоря.

 

История не сохранила сведений о том, что делал Святополк во время польско-германской войны. Но можно, не рискуя впасть в ошибку, утверждать, что он, конечно же, бился. В те времена Рюриковичи ещё не приобрели привычку держаться как можно дальше от поля боя. Это всё у них появится гораздно позднее.

А тогда князь шёл в битву впереди своих дружинников. Более того, когда проходил совместный поход нескольких русских князей, то между ними нередко возникали споры – кому вести свою дружину в «челе». Ибо место в передовом полку тогда считалось наиболее почётным для князя, потому, что было наиболее опасным.

Так, что Святополк бился, конечно же, бок о бок с поляками.

В 1018 году, после заключения Будишинского мира, сразу как просохли дороги, Болеслав повёл крупное войско на Русь.

Вместе с поляками шли немецкие и венгерские рыцари.

Ярослав Мудрый ни секунды не сомневался, что пока Святополк жив, он Русь в покое не оставит. Деваться Окаянному было уже некуда. Или на трон или в могилу, такой небогатый выбор стоял перед ним.

Поэтому польское нашествие русских врасплох не застало. Они встретили неприятеля на границе, которая пролегала тогда, как и в более поздние времена, по реке Буг.

 

Стороны расположились по берегам реки и стали выжидать действий противника.

Но поляки просто выжидали, а русские, по давней своей традиции, регулярно ругали и оскорбляли поляков.

В данном случае этот старинный обычай подвёл русское войско.

Случилось это 22 июля 1018 года.

В тот злосчастный день Болеслав для каких то целей подъехал к берегу реки. Это заметил русский воевода по имени Будый и тоже поспешил на берег. Ему не терпелось высказать своё мнение о фигуре Болеслава.

А надо сказать, что польский князь к тому времени изрядно растолстел. Вот на это и обратил своё внимание русский воевода. Он сказал:

«Сало ты ногатое. Зачем пришёл сюда? Переплывай, я буду бить тебя палкой по брюху и выбью весь жир»

Желание русского воеводы помочь поляку сбросить лишний вес взбесило Болеслава. Он прокричал своему войску:

« Если вы это терпите, то я не буду. Я один пойду на русских. Или погибну или всех их побью»

И, сказав это, выхватил меч и бросился на коне в реку. Поляки немедленно последовали за своим князем.

Внезапная переправа застала русских врасплох. Они вовсе не готовы были к сражению.

Так, что битвы не было. Был разгром, резня и добивание бегущих.

Русское войско перестало существовать. Ярослав бежал в Новгород, имея при себе всего четырёх дружинников.

И вот теперь путь на так давно вожделенный Киев был для Болеслава чист!

22 августа польскоё войско подходит к городу.

Как же давно Болеслав ждал этого часа! Как много старался, чтобы приблизить его. И вот наконец он наступил!

Теперь держава Польская мечом Болеслава раздвинула пределы свои от Одера до Днепра!

Ворота Киева распахнуты. Из них, навстречу полякам выходит делегация для торжественной встречи.

 

(Торжественный въезд Болеслава в Киев)

Возглавляет её тогдашний глава Русской церкви и духовник князя Владимира Святого- Анастас Корсунский. Но это официально. А так, по жизни, он был мразью. Просто мразью.

 Судите сами- сей Анастас был священником в городе Херсонесе в тот год когда его осадил князь Владимир.

Анастас предал и город свой и паству свою. Он помог русским отсакралить Херсонес.

Дело в том, что штурмом русские овладеть городом не смогли и приступили к осаде. Которая, впрочем, тоже никаких перспектив не имела.

 И тут этот Анастас тайно сносится с русскими и выдаёт им расположение подземных акведуков, снабжающих город водой. Русские перекрыли акведуки и город вынужден был сдаться.

Так мы овладели Херсонесом при помощи измены в первый раз.

Получил Анастас за предательство гораздно больше тридцати серебряников. Он становится главой Русской церкви в период крещения Руси и личным духовником князя Владимира.

Жирный куш, что тут говорить!

Но предавший один раз предавать теперь будет всегда.

И вот мы видим, как Анастас уже Киев сдаёт полякам. И не только Киев. Он выдал Болеславу где скрывается сестра Ярослава Мудрого Предслава (мы уже встречались с ней на страницах этой истории).

Болеслав когда то сватался к ней, но получил отказ. Сейчас он овладел княжной силой и сделал Предславу своей наложницей.

Ну, а Анастас  получает богатую награду. Становится хранителем княжеской казны.

 

А, что же Святополк, спросите вы? Всё Болеслав да Болеслав, а Святополк то где?

Да здесь он, в Киеве. Где ж ему быть то ещё? Вот только власть ему отдавать Болеслав и не собирается. Да ведь и не за этим Болеслав в Киев шёл, чтоб кому то трон киевский отдавать.

 

Польский князь ведёт себя так, будто здесь уже Польша. Он спокойно раздаривает русские земли во владение своим приближённым, правит суд, собирает дани. Одним словом - княжит.

 

Но не учёл Болеслав характер зятюшки своего. Тот уже через столько переступил в  гонке к трону, что переступить через поляков ему вообще раз плюнуть.

Святополк тайно рассылает мелкие группы своих дружинников, которые нападают и режут рассыпавшихся по округе поляков.

Кроме того Святополк подбивает и русичей на восстание. И успешно подбивает – восстание вспыхнуло!

Впрочем, этому поспособствовал не столько Святополк сколько поляки.

Мы уже видели, как они вели себя в аналогичной ситуации в Чехии. Вот на Руси они повели себя точно так же. К русским они относились как к народу завоеванному, к русской земле, как к земле оккупированной.

Вообщем: в самом Киеве восстание, в округе отряды Святополка вместе с местным населением режут любого поляка.

Болеслав понял, что надо смазывать лыжи. И он убрался обратно в Польшу.

И вот не учит же  история поляков ничему!

Мы уже с вами в начале нашего повествования видели как при Болеславе Смелом, придя «на помощь» князю Изяславу поляки с разбега прыгнут на ту же тяпку.

Да ведь они на неё и ещё раз прыгнули! Правда уже спустя почти шесть веков. В период Смутного времени.

Так, что получать всю историю одной и той же тяпкой в лоб это национальная забава не только наша, но и польская. Я ж говорю – поляки самый похожий на нас народ!

 

Уходя Болеслав, помимо казны киевской, прихватил и Анастаса. Если вы надеетесь, что для того, чтобы повесить – оставьте надежды. Сия крыса спокойно умерла в своей постели.

Шансов продать и поляков ему не представилось, но денег и почестей у него и так хватало.

 

А Болеслав забрал себе ещё и Червенские города, отобранные когда то русскими у отца его, князя Мешко.

Впрочем ненадолго. Выше мы с вами уже видели, как русские заберут их обратно.

 

Теперь оставим на время Киев и устремимся вслед за Ярославом Мудрым в Новгород.

Прибежав туда Ярослав решил не останавливаться а бежать дальше. За море.

Но тут на его пути встали новгородцы. Ну не желала Русь иметь своим князем Святополка, а, тем паче, Болеслава.

Новгородцы во главе с посадником Константином, сыном того самого Добрыни, что крестил Новгород, рубят приготовленные к отплытию княжьи ладьи и требуют от Ярослава, чтоб тот вёл их в бой!

«Хотим ещё биться с Болеславом и Святополком» :доносит до нас летопись гневный рёв новгородского вече.

А где деньги взять? Воевать без варягов немыслимо, а тем деньги нужны.

И Господин Великий Новгород тряхнул мощной!  Новгородцы обложили себя налогом. С простого горожанина по 4 куны, со старосты – 10 гривен, с бояр по 18 гривен.

На эти деньги и наняли варягов – лучших воинов тогдашнего мира.

 

Кстати, надо пару слов сказать и о том- кто такие эти варяги.

Тут, на самом деле, всё просто. Викинги, которым по каким то причинам расхотелось заниматься набегами и грабежом, за солидные деньги брались защищать желающих от набегов и грабежа, ну и вообще служить тому, кто платит.

«Варяг» это по древнеисландски – «защитник» или «давший клятву»

Изначально то слово «варяг» означало не национальность, а род занятий. Но так как занимались им, в силу жестоких объективных причин, только скандинавы, то, например, на Руси слово «варяг» всегда означало именно этническую принадлежность.

 

 

В 1019 году Ярослав с варягами и новгородцами идёт на Киев.

Святополк, наняв печенегов, выходит на встречу.

 

Противники встретились на реке Альта. Судьба свела их в том самом месте, где пал от рук убийц князь Борис.

И грянула битва такого размаха и ожесточения, какой, по словам летописца, Русь ещё не знала. Сражение шло весь день. Трижды сходились в отчаянной рукопашной войска. По оврагам и удольям кровь текла ручьями.

К вечеру войска Ярослава победили!

Летописец говорит:

«Ярослав сел в Киеве и утёр пот с дружиною, показав победу и труд великий»

 

А Святополк бежал. Опять в Польшу. Но возмездие настигло его.

Правда не рукой человеческой.

Князь-братоубица сошёл с ума. Окаянного начала терзать мания преследования. Его небольшой отряд шёл без отдыха подгоняемый истошными воплями Святополка: «Вон гонятся! Ой гонятся! Бегите, бегите!»

Дружинникам пришлось связать Святополка и положить на носилки. Но он и оттуда кричал непрестанно о погоне.

Где то между Польшей и Богемией, в пустынной местности Святополк умер. Место его погребения осталось неизвестным и по сей день. Но память о нём врезалась в русское сознание незаживающим рубцом.

Сколько раз позже его именем утишали княжьи споры

«Новым Святополком стать хочешь!» гневно бросали в лицо, какому нибудь князю, возжелавшему затеять котору.

И одно это частенько вкладывало мечи в ножны. Судьба Окаянного князя долго, очень долго, страшила и удерживала русских князей от братоубийства.

 

А знаете, ведь Святополка немного и жаль. С самого детства видевший унижение своей матери, сам терпевший немало от непрошенного отчима и родни, конечно Святополк ожесточился и озлобился.

Да и как тут не озлобиться то?! Отца убили, мать опозорили. Самого держат то в тюрьме, то в захудалых княжествах. Вот то единственное, что видел он в своей жизни с самого рождения.

Люди с такой судьбой обычно очень тянутся к любой ласке и сочувствию. Может от поляков то Святополк это и получил?

И не нашлось потом никого на Руси, кто бы смог добрым словом и великой силой прощения повернуть его на путь праведный.

Вы скажите, что такого, кроме как могилой ничем не исправишь.

Не спешите. Мы ещё увидим с вами как Владимир Мономах, не только силой но и великим милосердием своим исправит такого же как Святополк князя.

 

Ну, а нам пришла пора закончить рассказ о славном и великом поляке – Болеславе Храбром.

 

Хочу поведать вам интересный факт о нём.

Польша в новой и новейшей истории, вплоть пожалуй до середины 20 века известна как государство люто антисемитское.

 

Но так было далеко не всегда. При Болеславе, населявшие Польшу еврее получили льготы и привилегии, которые ставили их выше польского простонародья и возводили любого еврея  на один уровень с польским дворянином.

 

Вот какие льготы получили они от Болеслава

 

«За убийство, раны и побои нанесённые еврею виновный отвечает как за убийство, раны и побои нанесённые шляхтичу

Если христианин разгонит еврейское собрание, то всё его имущество забирается в казну

За оскорбление нанесённое еврейской школе (не знаю, что тут имеется в виду) виновный платит еврейскому старосте два фунта перца (перец в те времена шёл на вес золота в прямом смысле)

Еврея можно заставить присягать в суде только когда слушается иск не меньше чем о 50 гривнах серебра. В иных случаях еврей даёт показание без присяги.

Еврея – заимодавца нельзя заставлять выдать заклад в субботу

Если христианин обвинит еврея в убийстве христианского младенца, то преступление должно быть подтверждено тремя евреями-свидетелями. Если же свидетели не подтвердят убийство младенца то обвинителя подвергают такому же наказанию, какому должен был бы быть подвергнут обвинённый им еврей.»

 

С чем связана такая любовь Болеслава к библейскому народу я не знаю.

Но здесь очевидно не субъективные, а объективные обстоятельства сыграли роль.

Ибо такие же в точности привилегии имели в Польше евреи и три века спустя по грамоте короля Ягайло.

 

Болеслав Храбрый скончался 17 июня 1025 года. Перед смертью он ещё больше возвысился, став королём.

18 апреля 1025 года он был коронован в городе Гнезно в Соборе Успения Пресвятой Девы Марии, тем самым ещё больше возвеличив статус Польши среди окружающих народов.

 

Король Болеслав оставил после себя Польшу сильнейшей в Восточной Европе державой. Он раздвинул её пределы от Балтики до Карпат, от Чехии до Волыни.

Но окружена эта держава была со всех сторон лютыми врагами, которых сама же и наплодила своей политикой.

Империя, Венгрия, Русь, Чехия все были резко враждебно настроены по отношению к полякам. И это, конечно, сыграло свою роль в дальнейшем.

 

                                    (продолжение следует) 

 

 

Противники долго, очень долго, стоят друг напротив друга, не решаясь начать бой. Стояние это продолжается по одним данным три недели, по другим – аж три месяца.

И знаете, кажется, к истине ближе именно последняя цифра. Ибо встретились рати в сентябре, а когда битва началась, то на воде уже лёд появился.

А кто такие были эти новгородцы? Да простолюдины! Мастеровые, купцы, крестьяне. Вот на этот факт особенно напирали южане в своих речах.

Подробно разбирали новгородские родословные. Наделяли самыми отрицательными характеристиками всю их родню до десятого колена. И выражали искреннюю убежденность, что вот эти, явившиеся сюда новгородцы ничуть не лучше, а может и хуже своих предков, а те уже были – полный мрак.

Особенно усердствовал в этом воевода Святополка по имени Волчий Хвост.

- Эй шильники и плотники – доносится с летописных страниц до нас одна такая речь – Чего вы сюда явились со своим князем- хромоножкой? Наверно хотите подрядиться нам хоромы рубить?

Ну и вот в таком духе – три месяца.

А хоть бы и три недели! Когда каждый день тебя, какие то пафосные аристократы тычут и тычут в твоё низкое происхождение, оскорбляя, попутно всех предков, тут  рассвирепеешь.

Вот и новгородцы, разозлясь не на шутку, подступали к Ярославу с вопросами – зачем он их сюда привёл? Врага бить или вот это всё выслушивать?

Ярослав, ожидая каких то важных известий, всё успокаивал и успокаивал разъярённых новгородцев.

Но в один прекрасный день новгородцы всё таки заявили Ярославу:

- Завтра перевезёмся на них, а если кто не пойдёт с нами, тех сами убьём

 

Так совпало, что именно в этот день Ярослав получил новость, какую ждал. Дело в том, что в стане Святополка были приверженцы Ярослава. Вот им то и послал, в своё время, Ярослав весточку такого содержания: «Что делать? Мёду мало варено, а дружины много»

И в тот день, когда новгородцы сказали Ярославу своё окончательное решение, он и получил ответ: « Отдай весь мёд дружине»

Разумеется и послание Ярослава и ответ ему были каким то шифром – ибо смысл этих посланий, мне например, не очень понятен.

Но главное, что Ярославу он был понятен вполне. И он решил, что время битвы настало.

Ночью, тихо, очень тихо, стараясь не плеснуть веслом, не звякнуть сталью северное войско начинает переправляться через Днепр.

Чтобы не перепутать в ночном бою своих с чужими воины Ярослава обмотали белой тканью  головы или руки.

 

Святополк крайне неудачно расположил свою армию. Там два озера были. Вот между ними он и расположился с русской частью своей армии. А печенегов поставил справа. За озером. Таким образом, войско его оказалось разрезанным естественной преградой на две части.

Непонятно: зачем он так сделал?

Может быть, что и выбора у него не было. Печенегам то, с их многочисленной конницей, гораздно больше места надо для стана. Вот им и отвели – там где попросторнее.

А может и так быть, что не хотел Святополк печенегов и русских в один стан сводить, понимая, что конфликты в этом случае, практически неизбежны.

Но как бы то ни было, а такая дислокация сыграла роковую роль для Святополка.

Переправившись, новгородцы оттолкнули суда от берега, отрезая себе всякую дорогу к спасению, в случае чего.

И обрушились на ничего не подозревающего врага.

Дружина Святополка, надо отдать должное, быстро пришла в себя. Гораздно быстрее чем в аналогичной ситуации шведы при атаке Александра Невского в одноименной битве.

А придя в себя, начала яростно рубиться с врагом.

И вот тут новгородцам пришлось очень туго.

Дружинник – воин с детства и в бою стоит пятерых, а то и десятерых оборуженных плотников да купцов.

Так, что не будь в войске Ярослава варягов, могло всё и иначе повернуться.

Но варяги, по счастью, были и полностью продемонстрировали зачем их Ярослав из-за моря выписывал и все их выходки терпел.

А вот для такого часа и терпел! С избытком в ту ночь варяги оправдали все свои шкоды и пакости в Новгороде.

Полк Святополка был опрокинут и загнан на озеро, которое уже покрылось льдом. Лёд был ещё тонок и южане стали проваливаться и тонуть.

Печенеги, стоя в отдалении, да ещё и за озером, не смогли поспеть на помощь вовремя. Сначала они у себя на краю, просто не знали, чего там за озером деется. А когда узнали и обошли озеро – помогать было уже некому.

Ну, печенеги развернулись и ушли к себе в степь.

Ярослав победил. Но победа его не была полной. Она стала бы таковой, будь Святополк пойман или убит. А он ушёл.

И куда же он ушёл? Да в Польшу конечно! Жаловаться тесть Болеславу на русских.

Нет слов, чтобы описать всю радость польского князя при таких вестях с Руси.

Началось! Наконец то началось у русских то, чего так долго добивался Болеслав! Самое время, чтоб вмешаться с миротворческой миссией.

Но тут выяснилось, что русские не дурей поляков и воевать чужими руками тоже умеют.

 

Вот как дело было.

Киев встретил Ярослава всеобщим искренним ликованием.

Святополк не был для киевлян свирепым князем, а наоборот, заискивал перед киевлянами, задаривая их подарками, льготами и пирами на весь город. Но само присутствие князя-братоубийцы давило и угнетало киевлян. Сама мысль о том, что ими  убийца правит, не давала русичам покоя.

Такими были русские тогда.

А по нашим то, современным  меркам Святополку памятник надо ставить и музей его открывать.

 Такими стали русские теперь.

 

Сев на Золотой киевский стол Ярослав Мудрый, прежде всего рассчитался с теми новгородцами, которые с ним этот тяжкий поход проделали.

Платил щедро. Старостам по сто гривен, простым горожанам по десять, смердам по одной.

Утвердил он и освобождение Новгорода от ежегодной дани Киеву. Правда, сделал это скрепя сердце.

Дело в том, что став князем киевским Ярослав Мудрый несколько пересмотрел свои прежние взгляды на налоговую политику.

И решение князя новгородского, киевскому князю уже не казалось столь выгодным и экономически обоснованным.

« И как я мог до такого додуматься?» очевидно, с досадой недоумевал он, подписывая грамоту Новгороду.

Ярослав тогда ещё не знал, что это не последняя льгота, которую придётся дать Господину Великому Новгороду.

Ну, а пока всё хорошо.

Гордые и довольные  собой и князем, новгородцы уплывают на Родину.

Гордые и довольные собой варяги остаются с князем. Они тоже получили своё и сейчас находятся в предвкушении дальнейших предвкушений.

Гордые и довольные если не собой, то князем киевляне начинают объяснять Ярославу нюансы южной политики. Внутренней и внешней.

Раньше то Ярослав, живя далеко на севере, не очень был в курсе местных тонкостей. Вот его в курс и вводили.

Очевидно, только тут Ярослав окончательно понял, что Святополк не сам с цепи сорвался, а при активной польской помощи.

«Ах ты ж, Болеслав. Ты погляди, что творит» подумал, небось, князь киевский «Вот же змей. Вот подколодный. Ну держись теперь, лях»

 

И Ярослав немедленно отправляет гонцов к Германскому Императору с предложением заключить наступательный союз против Польши.

 

Генрих Второй, который обиды от поляков уже давно на мешки считает, с радостью соглашается.

Наступает один из самых тяжёлых периодов в ранней истории Польши. Два сильных врага готовят удары с запада и востока.

 

Но Болеслав Храбрый узнал о тайных переговорах русских с немцами. Нам неведомо как, но узнал. И принял меры.

Всё таки, хоть и причинил  этот умнейший поляк Руси много зла, но признать надо, что был он правитель истинно великий.

И полководец умелый и воин храбрый и дипломат опытный и, как мы видим, разведку поставил – на загляденье.

 

Болеслав начинает действовать на опережение. Главная его цель – выключить из игры, хотя бы на время, русских. Инструмент для этого имеется – князь Святополк, который просто кипит жаждой деятельности.

 

Болеслав объясняет зятю, что в данной тревожной обстановке он не сможет снять с западной границы ни одного рыцарского копья. Но помочь Святополку поможет. Потому, что восстановить справедливость у соседей поляки всегда рады.

- Если я чехам помогал, то неужели я тебе, своему любимому зятю не помогу – так примерно говорит он,  даёт Святополку денег, даёт свиту из опытных дипломатов и отправляет того к печенегам, с понятной для всех целью.

 

Святополк нанимает печенегов и ведёт орду на Киев. Это было в 1017 году.

Года ещё даже не прошло как его свергли.

 

Киев подготовился к защите, несколько оригинально. Для бережения от печенежских стрел, стены киевские были усажены деревьями.

 

Живописное наверно зрелище русский стольный град в те дни представлял из себя. Высокие валы, на них стены, а на стенах деревья листвой шумят, в листве птички поют.

Ни дать, ни взять – висячие сады Семирамиды.

 

Кроме приятных глазу видов, киевляне ещё кой чего гостям приготовили.

 

Зная об излюбленной тактике степняков, брать города с налёта, внезапно, захватывая врасплох ничего не подозревающих горожан, Ярослав Мудрый со своими воеводами решили помочь печенегам захватить себя врасплох.

Хорошим людям чего не помочь?

Поэтому двое киевских ворот были гостеприимно распахнуты.

Правда за одними воротами в засаде сидела княжеская дружина, а за другими – варяжская. Так, что русское гостеприимство вот прям за воротами и заканчивалось.

В чём и убедились печенеги, с радостными воплями влетевшие на полной скорости в город. Назад из них не вышел никто.

Поднеся хлеб-соль гостям в самом городе, русское войско вырывается из стен и ничуть не хуже потчует тех , что остались снаружи.

И снова у Ярослава победа! И снова славная! И снова не полная!

Святополк то опять ушёл. А ведь на этот раз чуть-чуть не взяли Окаянного. Стяг даже его захватили. А он утёк. И, конечно же, в Польшу.

 

Ну, а Болеслав Храбрый всё равно мог быть доволен. Хоть и не добился он победы печенежскими саблями, но показал Ярославу Мудрому, что здесь на юге всё не так как на севере.

 

 Конечно же, Ярослав Мудрый и у себя на севере знал  как опасно Дикое Поле.

Но знать об этом, сидя далеко – далеко от степи, это одно.

А вот ощутить эту опасность на себе, почувствовать на лице своём нестерпимый жар от  языков пламени вечно тянущимися из степи к Руси, очами своими узреть дикую атаку степной конницы, это совсем другое. В принципе другое!

 

Ярослав Мудрый всё понял и всё оценил правильно. Не Запад, а Великая степь – вот главная опасность для Южной Руси.

Поэтому, когда придёт час воевать вместе с немцами Польшу, он будет действовать осторожно, с оглядкой за спину. И больших неприятностей Польше не причинит.

Русская армия осадит Брест. Постоит там. И Бреста не возьмёт и дальше не пойдёт.

 

Что ни говори, а умел Болеслав Храбрый соседей воспитывать.

 

А вот с немцами Болеславу пришлось в том году сцепится гораздно сильней чем обычно.

 У Германской Империи за спиной Дикого Поля не было.

Германская Империя могла воевать, не боясь удара в спину.

Германская Империя в этот раз собрала под свои знамёна всех кого можно.

 

И грянула великая война!

 

 

                                                                     (продолжение следует)

 

 

( прижизненное изображение Святополка Окаяного на печати)

Мы уже отмечали, что Болеслав Храбрый лучшим способом расширения Польши полагал вмешиваться в рознь у соседей. Мы видели, что как у кого завяжется какая междоусобица, то поляки уже тут как тут. Оказывают братскую помощь путём сакрального грабежа.

В случае с Русью Болеслав, очевидно, решил не дожидаться, когда усобица среди русских возникнет по естественным причинам, а разжечь её самому.

Князь Святополк был для этого очень удобным инструментом.

Он считался старшим сыном князя Владимира, но был ему сыном приёмным. Владимир, в своё время, убил у Святополка отца, а мать Святополка - Рогнеду, принудил стать своей женой.

Нет сомнений, что Святополк, повзрослев, узнал все эти подробности и особой любви к Владимиру не испытывал.

Когда Владимир крестился, то спровадил из Киева всех своих жён и наложниц. В том числе и Рогнеду. Что, конечно, тоже оскорбило Святополка.

Так, что рос и взрослел этот князь с чувством горечи и обиды к Владимиру и всей остальной родне.

И чувство это, наверняка перерастало из обиды в лютую ненависть, когда Святополк задумывался о власти. Тут вот в чём дело было. По старшинству если считать,  то Святополк, после Владимира оставался старшим в роду Рюриковичей и на этом основании имел все права на Киевский великокняжеский стол.

Но рождён то он был в языческом браке Владимира. А этот брак, сам же Владимир объявил незаконным, после своего крещения.   Всё это делало права Святополка, как минимум, оспоримыми.

А от христианского брака у Владимира было два сына, Борис и Глеб. Неизвестно, на самом деле собирался ли кому то из них передать Владимир свой престол через голову Святополка, или только слухи такие ходили. А если слухи, то как им Святополку не поверить было? Ведь все знали, что и Борис и Глеб  были Владимиру явно более симпатичны и любимы чем старшие сыновья.

Так, что ощущение, что престола ему не видать, вполне могло у Святополка сложится.

А если такое впечатление не смогло сложиться самостоятельно, то нашлось кому подсказать.

На этот случай послан был Болеславом на Русь, в качестве духовника своей дочери, епископ Рейнберн, прославившийся к тому времени свирепым крещением балтийских народов.

Он то, наверняка, и напоминал неустанно Святополку про всё вышеизложенное. Травил и бередил непрерывно душевные раны князя.

И, в один прекрасный день, добился своего! Восстановил Святополка против князя Владимира и братьев.

Возник заговор с целью свержения и, очевидно, убийства Владимира и возведения на престол Святополка.

Нам неизвестны подробности заговора. Но раскрыт он был очень быстро. Реакция Владимира тоже не заставила себя ждать. Святополк с женой и немец епископ оказались в темнице. Где Рейнберн немедленно скончался.

Болеслав решил, что пора вмешаться. Он, конечно, рассчитывал на куда большую смуту. Но получилось то, что получилось и приходится довольствоваться тем, что есть.

Именно поэтому он, в 1013 году заключает уже описанный нами мир с немцами и выступает в поход на Русь. Цели он, разумеется, озвучивает самые благородные – восстановление попранной справедливости. И никак иначе.

Но, конечно, имеет в виду, как у него повелось, отхватить в свою пользу солидный кусок Руси.

Поход поляков сначала протекает удачно. Имеются сведения о значительном опустошении западных окраин Руси.

Ну, а потом, неизвестно почему прям посреди похода поляки сорятся со своими союзниками печенегами и вступают в битву между собой.

Поляки одолели, но продолжать войну, конечно, теперь не могли. Пришлось Болеславу довольствоваться малым. Он потребовал от Владимира за мир, выпустить из тюрьмы Святополка с супругой. Владимиру пришлось подчиниться.

Мир был заключён и Болеслав убрался восвояси, утешая себя тем, что Святополк, будучи на свободе непременно какую нибудь чуду учудит.

И как в воду смотрел.

Но это потом.  А пока Болеслава вновь ждала жестокая война с Германской Империей. Дело в том, что мирясь с немцами Болеслав уже знал, что ему предстоит поход на Русь.

Поэтому при заключении мира выторговал у Германского Императора немецких рыцарей для участия в этом походе.

Взамен пообещал, что как уладит всё с русскими так примет участие в походе немцев на Рим. В то время Империя в очередной раз вступила в конфликт с Римским Папой и Император решил применить военную силу.

Ну и вот, Болеслав то немцев обманул, конечно. Вернувшись из Руси, он категорически отказался идти на какой то там Рим и сделал вид, что ничего никому не должен.

Немцы поняли, что в этой ситуации выглядят полными дураками. Они обиделись и началась война.

В подробности этой войны нам вдаваться нет никакой необходимости. Скажем только, что поляки разбили немцев и Болеслав присоединил к Польше ещё несколько германских земель.

Император же германский Генрих Второй, получив от поляков по морде, решил, очевидно, что это было со стороны поляков незаконно.

Иначе никак нельзя объяснить следующий его финт. Вернувшись со своим битым войском обратно в Германию, Император тут же собрал суд немецких князей и вызвал на этот суд, Болеслава в качестве обвиняемого.

Болеслава это позабавило. Он посмеялся над имперскими послами и прогнал их прочь.

Я не могу вам сказать, действительно ли по международному праву того времени славянам нельзя было бить немцев и нарушил ли в таком случае чего нибудь Болеслав. Но, как мы видим, попытка Императора создать «международный трибунал по Польше» провалилась.

А тут грянули великие события на Руси.

 

15 июля 1015 года Великий князь Владимир Святой скончался у себя в загородной резиденции в селе Спас-Берестеве.

Какой же расклад был среди претендентов на Киевский престол в тот момент?

 Имел право занять место отца его старший сын от первой жены Ярослав Мудрый, правивший в то время в Новгороде и активно готовившийся к войне с отцом.

Дело в том, что Новгород в те времена платил Киеву регулярную дань в три тысячи гривен серебра.

Поразмыслив над этим, Ярослав полностью оправдал своё прозвище, придя к выводу, что отдавать такие деньги невыгодно, а гораздно выгодней их не отдавать.

Что и проделал при всеобщем одобрении новгородцев. Понимая, что отцу это не понравится(между прочим отказ платить положенную дань означал в те времена, что Новгород объявляет о своей независимости от Руси) Ярослав тут же принялся активно готовиться к войне.

Он призвал довольно большое войско варягов. Почти четыре тысячи человек под командованием конунга Эймунда. Его воспоминания о делах тех кровавых дней легли в основу «Эймундовой Саги».

 

 

Но вернёмся к Ярославу. Право то он имел, но вот только отец – Владимир Святой совсем не видел Ярослава на киевском престоле после своей смерти.

А видел он там своего старшего сына от христианского брака – князя Бориса. Владимир любил его больше других сыновей. Держал при себе в Киеве и именно ему, как все полагали, собирался отдать высшую власть над Русью.

Летописец, описывая внешность Бориса говорит, что он: «светился по царски» Так же Борис был безбородый: «Аки цвет в юности своей, брады нет и ус»

 

В момент смерти отца Бориса в Киеве не было. Вместе с великокняжеской дружиной и киевской городовой ратью он, незадолго до событий, отправился в Дикое поле. Там, по слухам, к границам Руси подошла какая то  крупная печенежская орда и было решено, что в целях профилактики следует ударить первыми. Всё равно же, раз печенеги подошли то на этом не успокоятся.

 

Ну и наконец среди претендентов на престол был князь Святополк. Освобождённый под польским давлением из тюрьмы, Святополк княжил в Вышгороде. Наверно княжил не плохо, раз за такой короткий срок сумел обрести там много преданных себе сторонников.

                                             ( серебряная монета Святополка Окаянного)

А вот с правами на престол у Святополка дела обстояли несколько хуже чем у Ярослава с Борисом.

 Святополк не был вообще сыном Владимира. И мать его не являлась ни первой женой, ни христианкой в момент насильственного овладения её Владимиром.

Но Святополк был старшим среди оставшихся Рюриковичей. Так, что русское «лествичное право» в какой то степени было на его стороне.

Но на русское право Святополк решил не полагаться. Ему, к тому времени, уже гораздно больше нравились польские традиции престолонаследия: «всех убью- один останусь»

 

К моменту смерти Владимира Святополк занимал самую выгодную позицию. Вышгород совсем недалеко от Киева и гонцы туда примчались в ту же ночь.

Святополк не медлил ни минуты. Он тут же прибыл с дружиной в Киев и больше инициативы из своих рук не выпускал.

 

Погребя Владимира, он широко распахнул сундуки великокняжеской казны, щедро одаривая киевлян, устраивая им пиры и прочие развлечения.

Таким образом он старался привлечь их на свою сторону. И, надо сказать, в какой то степени, у него это получилось.

Одновременно Святополк усиленно думал – как же быть ему с братьями? На решение этого вопроса времени у него почти не оставалось – Борис с войском уже возвращался в Киев.

Почему то известие о печенежской орде оказалось ложным. Никаких печенегов Борис не обнаружил и сейчас возвращался домой.

Когда войско отдыхало, разбив лагерь на реке Альте, к Борису примчались на взмыленных конях гонцы с печальной вестью о смерти отца и вокняжении Святополка.

( Герб Святополка Окаянного по польским источникам)

Бог весть, кто их послал. Последующие события дают нам некоторое право предположить, что гонцов послала сестра Предслава. По крайней мере это не единственные гонцы, рассылаемые ей по стране с информацией о киевских событиях.

Немедленно в княжеском шатре собирается совет: как быть? Все бояре Владимира, все отцовская дружина в один голос советуют Борису немедленно выступать и силой взять себе престол, скинув оттуда Святополка.

Таким образом, всё войско, и войско крупное, на стороне Бориса.

И тут прибывают гонцы от Святополка. Тот, хоть и решил сначала поступить с братьями по польски, но вдруг заколебался подойдя к последней черте.

Той, что проведена братней кровью, той, которую переступишь и всё, назад пути нет.

Дрогнул вдруг перед ней Святополк. Всё же он был русский князь, а не польский и не чешский. Убивать братьев своих не принято было досель на Руси.

Поэтому послал он Борису гонца с грамотой. В грамоте той Святополк объяснил, что занял он киевский золотой трон, по праву старшего в роду. Но и братьев своих обидеть вовсе не намеревается. Он обещал Борису жить с ним в любви и придать борисовой волости, что выделил ему отец, ешё земли.

Как было такому не поверить? Ведь то, что предлагал Святополк вполне укладывалось в древние славянские обычаи.

И Борис поверил.

«Не буду проливать братскую кровь» объявил он дружине.

«Ну не будешь, так не будешь. А мы-домой» решили те и отправились все по домам, оставив Бориса совсем одного с горсткой телохранителей.

И вот когда Святополк про это узнал, то вдруг решился. Уж очень соблазнительную цель представлял теперь из себя Борис. Вновь вспомнилось ему как лихо решают такие вопросы западные славяне. Ведь вот же, совсем недавно, зять его любимый Болеслав изгнал всех своих братьев из страны и ослепил кой кого их других родичей. А чешский Болеслав, первым делом приказал одного брата оскопить другого задушить.

Встали эти примеры у Святополка перед глазами и  тот небольшой лучик света, что вдруг блестнул в этом князе, когда писал он миролюбивую грамоту Борису, потух.

Навсегда потух. И стал Святополк – Окаянным. То есть подобным Каину.

 

Он призвал к себе верных слуг, неких Путшу, Тальца, Еловита и Льшка, и приказал:

«Не говоря никому ни слова, ступайте и убейте брата моего Бориса»

 

Те выступили не стряпая. К княжескому стану на Альте они подошли ночью. Затаились и слушали, как Борис поёт у себя в шатре заутреню.

Когда же слова молитвы стихли и свет в шатре погас, убийцы решили, что князь лёг спать, а стало быть, пришла их пора.

Они врываются в шатёр и пронзают лежащего на постели Бориса копьями.

Слуга Бориса, венгр Георгий пытается помешать убийцам и гибнет от их рук. У него на шее была дарёная Борисом золотая гривна. Убийцы резонно решили, что Георгию она больше не понадобится, а им в самый раз.

Но они никак не могли снять эту гривну с шеи. Руки наверно тряслись от сделанного , ведь необыкли ещё на Руси правителей то убивать.

Тогда убийцы отрезали Георгию голову и завладели, наконец, желанным украшением.

А когда кончили возиться с телом слуги и подступили к Борису, то увидели, что тот ещё жив. Наверно это было сильным потрясением для убийц. Они то полагали, что всё уже кончено. Ан нет. Надо добивать.

 Но, как уже сказано, привычка к убийству князей тогда ещё не выработалась в наших предках. Поэтому никто из убийц не решился нанести последний удар.

Они завернули раненого Бориса в ковёр и повезли его в Киев.

Вот уж чего совсем Святополку было не надо!

Поняв, что русские на княжеубийство не годятся он посылает им навстречу двух варягов. Те и добили Бориса мечами.

Вот теперь у Святополка дороги назад уже не было. Да он её и не искал. Хапнув крови, он как озверел

« Убью всех братьев и приму один всю власть на Руси» доносит до нас летопись его слова.

 

А слова у этого князя с делами не расходились. Второй сын ненавистной Святополку византийской принцессы Глеб княжит в Муроме.

Святополк шлёт ему гонца с сообщением о том, что отец их Владимир очень болен и зовёт перед смертью своих сыновей на последний погляд.

 

Глеб немедленно, с малой дружиной спешит в Киев. У Смоленска они пересаживаются с коней на ладью и плывут к Киеву.

По пути их нагоняет новгородский гонец. Это от Ярослава. Тот уже всё знает про Бориса и спешит предупредить остальных братьев.

«Не ходи» говорит гонец «Ярослав велел передать, что отец умер, а брат твой убит Святополком»

Дружина Глеба пристала к берегу и стала совещаться: как быть.

Тут то и настиг их отряд убийц посланный Святополком. Небольшая  дружина Глеба была вырезана в мановение ока. А самого Глеба зарезать ножом, убийцы заставили  его же собственного повара.

 

Ещё один сын Владимира, князь Святослав княжил в древлянской земле. Узнав об убийстве Бориса и Глеба, он в ужасе бежит из страны, стараясь спастись от смерти.

Не спасся. Посланные Святополком убийцы догнали его в Карпатах и там зарезали.

 

Размах братоубийств потряс Русь. Ничего подобного раньше русичи не видели и видеть больше не желали.

То, что уже давно стало обыденностью среди западных славян, шокировало русских.

Жить под властью убийцы ни хотел никто. Но остановить озверевшего Святополка мог теперь только один человек - новгородский князь Ярослав Мудрый.

 

А у того своих проблем выше крыши. И проблем серьёзных. Варяги, застоявшись без дела, начали куролесит в Новгороде.

Избивали, забавы ради, новгородцев, насиловали женщин. Ну и всё такое.

Выходки варягов довели новгородцев до белого каления. И вот однажды, на дворе какого то Парамона, новгородцы перебили зашедшую туда по делам насилия и грабежа варяжскую шайку.

Эта новгородская наглость вызвала гнев у Ярослава. Чтобы отомстить, он обманом зазвал убийц к себе на двор и там велел всех казнить.

Разные источники по разному называют цифру казнённых новгородцев. От сотни до тысячи. Последняя цифра, впрочем, кажется мне преувеличенной.

Ну как бы там ни было, а Ярослав отомстил и заодно преподал новгородцам урок- обижать заграничных гостей нехорошо.

Понятно, что теперь отношения между Ярославом Мудрым и новгородцами установились несколько натянутыми.

 

И вот надо же такому случиться: только он перерезал кучу новгородцев и телеги, заваленные ещё теплыми трупами, вывезли их подальше от княжьего терема, как в тот же день явился к Ярославу гонец из Киева от сестры его Предславы.

«Отец умер, а Святополк сидит в Киеве, убил Бориса, послал и на Глеба, берегись его» - говорилось в маленькой грамотке, доставленной гонцом.

 

Со слов летописца : «Ярослав сел и сильно затужил»

Конечно, тут затужишь. В такой момент так сильно испортить отношения с единственной своей опорой – Новгородом.

«И, что стояло этому гонцу хоть на пару часов раньше прискакать» небось думал Ярослав с досадой «Я б тогда никого и убивать не стал. Может быть»

 

Но тужи не тужи, а теперь надо с новгородцами мириться. Варягов хоть и много, но явно не хватит, чтоб одолеть Киевского князя.

Ярослав тогда ещё не знал, что Святополк вызовет отвращение даже у своих подданных и воевать ему придётся только со своей дружиной да наёмными печенегами.

Поэтому Ярослав тут же предпринимает два очень важных шага. Он посылает гонца к князю Глебу, чтоб упредить того о грозящей опасности. Как мы с вами видели, это у него получилось не очень.

Во вторых Ярослав тут же начинает мириться с новгородцами. И вот это у него получилось блестяще.

Выяснилось, что новгородцы конечно обиделись немного на князя за резню соотечественников, но сочли всё таки это простительным. По крайней мере вече, которое собрал немедленно Ярослав для информирования новгородцев о последних русских внутриполитических изменениях, постановило зла на Ярослава Мудрого не держать и помочь ему стать Великим князем всея Руси.

Ну, а собственно, почему новгородцам было и не простить князя? В понятиях того времени князь не сделал чего то неприемлемого и из ряда вон выходящего.

Его слуг, убили, он отомстил за смерть слуг. Дело это частное и Господина Великого Новгорода в целом не касается.

На вече то собрались те, кто остался жив после княжеского внушения. А остались живы те, кто в убийствах варягов не участвовал. Ну, а те кто в убийствах не участвовал, были вполне равнодушны к этому делу.

Убили дураков? Ну дак так им и надо – нечего было с варягами сорится и ставить князя в положение когда он обязан был отомстить и отомстить жестоко.

 

Конечно, случись это в другое время и в иных обстоятельствах, вряд ли Ярославу Мудрому так легко бы сошла с рук учинённая им резня русских в отместку за то, что они дали отпор  чужеземным грабителям и насильникам.

 

Но тут то ведь в дело вмешались те самые три тысячи гривен, что Ярослав отказался отдавать Киеву.

Они красиво отсвечивали перед мысленными новгородскими очами благородным серебряным блеском, издавали тихий, но самый приятный для каждого уха божественный  звон и сразу же навели новгородцев на мысль, что если Ярослав сядет на киевский трон с новгородской помощью, то можно будет вытребовать с него, чтоб он этакие вот неуплаты Киеву от Новгорода сделал постоянными.

Да и сами посудите – гривна: 200 грамм серебра, три тысячи гривен это ж почти полтонны серебра! Ежегодно! Ведь сэкономить из казны, это всё равно, что туда положить.

Какие могут быть тут обиды на князя-батюшку?

Какие тут убитые новгородцы, когда целых полтонны!?

Да, конечно, сами они виноваты.

Вече так и сказало князю:

 

«Хоть ты наших братьев и перебил, но у нас всё ещё достаточно народу, чтоб биться за тебя»

 

Ну, а кто бы сомневался. Ведь полтонны!

( новгородская гривна. За три тысячи таких можно многое простить)

 

Да  и ими то можно не ограничиваться. Хотя какое там «можно»?! Нужно – вот правильное слово в таких обстоятельствах!

Самое время потребовать дополнительных льгот Господину Великому Новгороду.

Забегая вперёд, скажем, что все ожидания новгородцев оправдались.

 

Однако, пытаясь разобраться в мотивах по которым Господин Великий Новгород простил убийства Ярославом Мудрым своих горожан, думаю нам не стоит ограничиваться только денежными соображениями, хотя мы их и поставили на первое место.

 

Несомненно, здесь следует принять во внимание и то моральное потрясение, которое пережили все русичи от этакой вот попытки, со стороны Святополка Окаянного, ввести на Руси европейские обычаи.

Русские люди тех лет охотно перенимали всё новое, но вот именно до таких европейских традиций пока не доросли.

Поэтому принять их категорически не захотели. И новогородцам и прочим русичам немыслимо было иметь над собой князя – братоубийцу. Вот просто даже не обсуждался такой вариант.

Да тут ещё подоспели в Новгород сведения о новых братоубийствах Окаянного. Теперь в глазах русичей ситуация вообще за всякие рамки вышла.

Именно поэтому, скорее всего, новгородцы пошли бы с Ярославом в поход на Киев и без особых денежных перспектив. (хотя любой удачный поход, в те времена, означал неплохую добычу для победителей)

 

Вообщем войско Северной Руси выступило в поход на Русь Южную. В северорусском войске было около трёх тысяч варягов и около тридцати тысяч новгородцев.

 

Что касается Южной Руси, то она не особо спешила поддержать своего, паче меры европеизированного, князя. Он был им так же отвратителен, как и прочим русским землям.

 

Но дружина, конечно, осталась Святополку верна и вышгородцы, уже кровью со Святополком повязанные, тоже.

Да и просто охочих людей Святополк, думаю, набрал всё таки к себе в полк. Люди то – они же разные. Непременно нашлись на Руси и такие которым Святополк чем то глянулся.

 

Вообщем вот такой был состав у русской части Киевского войска. Однако этого было явно недостаточно и Святополк ещё нанял печенегов.

 

С этой армией он и выступил навстречу Ярославу Мудрому.

 

Два войска встретились у города Любеча. Южная рать подошла туда по суше, Северная армия несомненно приплыла по реке.

 

Армии встали по разные стороны Днепра в ожидании битвы.  Битвы из числа таких, которые решают судьбы страны на много веков вперёд.

И Русь замерла в ожидании своей судьбы. 

                                                        ( продолжение следует)

Многие тяжёлые задачи предстояло решать новому польскому князю Болеславу.

Это и освобождение Польши из политической и религиозной зависимости от Германской Империи. И внутреннее укрепление Польши. И расширение польских  границ. Во всём этом Болеслав Храбрый продемонстрировал изрядную энергию, смелость, талант и глубокий государственный ум.

Он, собственно, даже собирался вообще Русь присоединить к Польше и много добился на этом пути. Но об этом будет сказано ниже.

Болеслав правил Польшей 33 года. И за это время достиг почти всего чего хотел. Он оставил Польшу могучей и процветающей державой. Даже королевством, ибо перед самой смертью он стал королём, получив корону от Римского Папы.

Ну, а начал он своё правление с решения самой первоочередной задачи. А какая первоочередная задача перед любым властителем была, есть и будет? Да укрепиться у власти как можно дольше и как можно больше усиливать и расширять её.

Болеслав подошёл к решению этой проблемы более чем оригинально. Он просто берёт и изгоняет из Польши всех своих братьев! Это поперёк всех обычаев и законов, вопреки завещанию отца.

Когда некоторые из польских «можновладельцев» указали на это Болеславу, тот просто расправился с этими умниками.

Вот похоже от Болеслава и пошёл этот обычай у западных славян – удерживать власть и землю в одних руках, не дробя её между всей родней.

Мы с вами видели, как на Руси владения делятся между всеми родственниками князьями. Делёж этот шёл не всегда справедливо, не всегда бескровно, но он был.

У западных славян же, престолонаследие пошло по принципу «пауки в банке». Самый сильный из братьев просто старался убить или изгнать всех остальных. Началось это с Болеслава и очень скоро этот обычай подхватили чехи.

Логика тут, конечно, прослеживается вполне определённая – оставить землю и власть едиными. Но на практике это конечно приводило к бесконечным войнам, ослаблявших западное славянство перед лицом Германской Империи.

Укрепившись на троне, Болеслав приступил к расширению польских границ. Первую свою экспансию он направил на север и расширил Польшу до Балтийского моря, подчинив дикие племена поморян и пруссов.

Вот этих самых пруссов, некоторые через чур патриотичные историки считают тоже славянами. Очевидно по принципу- всё, что шевелится, то славяне.

На самом деле нет оснований причислять этот народ к славянству, как, впрочем, и нет оснований этого не делать.

Но были они славянами или нет, для нас неважно. А важно, что они были дикие язычники.

 И этим помогли Болеславу избавить Польшу от немецкой зависимости  в церковном плане. Для умного человека и дикари в помощь.

Вот как это было. Церковную власть над Польшей и Чехией осуществлял архиепископ Адальберт.

Это  суровый аскет, ярый германофил и непримиримый гонитель всего славянского. А был он…славянином.

Звали этого славяноненавистника Войтех. Происходил он из чешского княжеского рода. В самой молодости своей он поехал учиться в Германию. Получил там блестящее образование и ярую ненависть к славянству.

Впрочем, мы уже видели, что среди славян не он один такой был.

Так вот, своим гонением на всё родное, аскетизмом и безукоризненной честностью Войтех сей всех окружающих ну просто достал.

И  Болеславу приходит в голову остроумная идея, послать этого, не в меру ярого христианина, крестить диких прусов и поморян.

Сказано – сделано. Болеслав предложил, Войтех не мог отказаться от столь благочестивой миссии. И направился крестить пруссов. Очевидно он, по своей укоренившейся привычке, через чур яро приступил к делу. В итоге, не прошло и месяца как дикие прусы  сделали из Войтеха великомученика.

Произошло это неподалёку от нынешнего Калиниграда.

Узнав об этом радостном известии, Болеслав сделал вид, что опечален. Он тут же отправляет к пруссам послов, предлагая выкуп за мощи Войтеха. И одновременно экстренно связывается с Римским Папой, прося о двух вещах.

Первое, немедленно канонизировать первого польского святого сложившего голову свою за веру христианскую.

Второе, основать в Польше своё архиепископство, куда бы архиепископов ставил уже не Император, а сам Папа.

Болеслав, как видим, предпочитал церковную власть Рима церковной власти Германии. Это было правильное предпочтение, конечно, Рим никак не мог угрожать государственной независимости Польше. А Империя могла. И угрожала.

А немецкая церковь в Польше всячески ей помогала в этом.

И терпеть такое Болеслав больше не собирался. Вообще этот польский князь, в своё время, побывав у немцев в заложниках, не очень то этих немцев возлюбил. При нём полякам , скажем так, снова можно было стать славянами. Вернулись ко двору и в высший свет польский язык, польское платье, польские блюда и.т.п.

И мы ещё увидим как жестоко будет Болеслав бить и трепать Империю. И если бы он бил немцев не один, а в союзе с другими великими славянскими державами: Чехией и Русью, то пожалуй Германия была бы сокрушена и славянство восторжествовало бы во всей Центральной Европе.

Но, увы, как мы увидим, Болеслав и вообще поляки, рассматривали своих славянских соседей не более чем как добычу. И соответственно относились. Что привело не к общему славянскому союзу против Запада, а к союзу Запада с Чехией и частично с Русью против Польши.

 

Папа, получив послание от Болеслава, возрадовался. Ослабить власть Императоров это же было целью практически всех Пап. Поэтому Папа быстренько соглашается с польским повелителем.

Войтех канонизирован, а в Польше организована отдельная архиепископия. Таким образом польская церковь становится независимой от Германии!

Ну, а тут и останки незадачливого проповедника вернулись на Родину. Говорят, что пруссы взяли с Болеслава серебра на вес этих самых останков.

Как бы там ни было, но останки  торжественно частично погребли. Частично, потому, что череп Войтеха не погребали, а выставили в гнезненском соборе для поклонения. Он и сейчас там. То есть один комплект мощей там.

А Войтех, как всякий уважающий себя святой имел несколько скелетов.

Вот второй он у чехов. В Праге. В соборе Святого Вита. Оба набора мощей считаются католической церковью подлинными и анафема на голову тем, кто в этом усомнится.

Да, кстати, Войтех считается небесным покровителем поляков в частности и славян вообще.

Представляю, как удручён он этой ролью.

( череп небесного покровителя славян Святого Войтеха)

Обделав свои дела на севере и в Риме Болеслав обратил свой взор на юг. На Чехию вообщем. И увидел Болеслав, что дела в Чехии обстоят блестяще. Для поляков.

А именно, у чехов, как раз умирает князь и начинается лёгкая смута. Таким моментом, как мы сейчас с вами хорошо понимаем, грех было не воспользоваться. Поэтому Болеслав нападает на Чехию и отсакраливает себе солидный кусок чешских земель: Краков, Моравию и Словению, аж до Дуная.

Вообще осуждать тут Болеслава абсолютно не за, что. В те времена среди государей, считалось абсолютно нормальным и даже необходимым в случае если у соседа смута, придти к нему на помощь и облегчить ему карман.

Ключевое слово здесь «в те времена». В наше время эту сакральную традицию бережно хранит только одна-единственная страна.

Что же касается  Болеслава, то  он просто обожал расширять свои границы во время смут и нестроений у соседей. В случае с Русью он такую смуту даже разжёг искусственно.

Но об этом ниже. А пока вернёмся в Чехию.

Там с чего смута то началась? А с того, что  новый чешский князь, которого, кстати, тоже звали Болеслав, но Рыжий, по смерти отца своего, решил поступить с братьями по польскому обычаю. С чешской модернизацией. Он захотел не просто изгнать своих братьев, как это проделал Болеслав Смелый, а решить вопрос гораздно радикальней.

Одного брата он приказал оскопить, а другого задушить паром в бане. С фантазией был этот Рыжий, ничего не скажешь. Но ничего у него с братьями не получилось.

Дело в том, что  внедрение такого количества новшеств в чешскую жизнь не нашло понимание среди чешской знати.

И сильнейший чешский род Вршовцы сначала помогли бежать братьям Рыжего, а потом и свергли самого Рыжего.

Но свергнув Рыжего чешская знать не его братьев на престол позвала, а из каких то соображений, сделала чешским князем брата Болеслава Смелого по имени Владивой. Прогнанный из Польши, Владивой этот, долго жил изгнанником при чешском дворе и, к своему удивлению, дождался не польского престола, а чешского.

Став чешским князем поляк Владивой посмотрел по сторонам и увидел такую картину. Рыжий бежал в Польшу и просит помощи у Болеслава Храброго, а братья Рыжего бежали в Германию и просят помощи у немцев.

И поляки и немцы уже , можно сказать надели салфетки, взяли в руки столовые приборы и облизываются на Чехию, готовые приступить к помощи.

Что было делать Владивою? Мы же с вами уже установили, что первейшая и, практически единственная цель, любого правителя это удержаться у власти, как можно дольше.

Исходя из этой аксиомы, Владивой принимает абсолютно верное решение, пожертвовать чешским суверенитетом в обмен на власть.

Он просто берёт и дарит Чехию Германскому Императору, а тот, в благодарность, возвращает Чехию Владивою но уже в ленное держание.

Так, в те времена, частенько случалось.

Однако это не всем понравилось в Чехии. В результате Владивой быстренько умирает. И чешская знать призывает к себе на княжество обоих братьев Рыжего: Яромира и Ольдриха. Но с тем, чтобы они правили вместе, а не пытались друг друга убить, ослепить, оскопить и тому подобное.

Вот тут то на сцену и выступают поляки.

Болеслав Храбрый охотно откликнулся на просьбу о помощи от своего Рыжего тёзки.

Он вступает в Чехию, бъёт чешские войска, прогоняет Яромира и Ольдриха, и сажает Рыжего на престол.

После чего удаляется и ждёт продолжения событий. Умнющий поляк уже понял, что оно вскоре последует. И не ошибся.

Сев на престол Рыжий не нашёл ничего умнее как начать расправу с теми, кто его когда то выгнал.

Чехи взвыли, обратились за помощью к Болеславу Храброму. Тот помочь соседям всегда рад!

Болеслав, под предлогом важного совещания, вызывает к себе Рыжего.

Не подозревая ничего плохого Рыжий приезжает. Болеслав тут же хватает его, ослепляет и бросает в тюрьму. Где и держал несчастного чеха до самой его смерти.

Оказав таким образом помощь братскому народу, Болеслав, исходя из принципа, что братской любви много не бывает, вступает в Прагу и объявляет, что теперь он тут главный и вообще это всё теперь Польша.

Так возникает в Европе огромная, сильная и единая Славянская Империя. Это крайне встревожило Империю Германскую, которая ни в коем случае не желала единства среди славян, обоснованно подозревая, что ничем хорошим такое единство для германского мира не кончится.

Император немецкий Генрих Второй немедленно шлёт к Болиславу гонцов с требованием подтвердить вассальную присягу, которую совсем недавно принёс за Чехию покойный Владивой.

Гордый поляк с презрением отвергает это требование. Тогда немцы собирают имперскую армию и движутся в Чехию, прихватив с собой Яромира и Ольдриха.

Может быть, что этот поход закончился бы для немцев полным разгромом. Может быть даже и сама Империя могла перестать существовать. Так сильны были совместно поляки и чехи.

Но всё испортили сами поляки.

Вступив в Чехию они, почему то, вообразили себя высшей расой среди славян и стали всячески унижать и притеснять чехов.

И вообще обращались с ними во всём, как с побеждёнными врагами. Хотя они не побеждали чехов, а пришли по ихнему же зову.

Но вот не смогли поляки гонор свой пересилить и держать себя с чехами на равных. И тем самым погубили славянское единство, в самом его начале.

Чехи, возмущённые польским угнетением, встречали немцев как освободителей. Тем более в челе германских войск ехали чешские природные князья.

Болеславу вместе с поляками пришлось без боя убраться из Чехии.

Ах если бы поляки вели себя иначе с чехами! Какие захватывающие перспективы тогда появлялись у славянства в Европе! И какие печальные у германцев.

Несомненно, окажись тогда на месте поляков русские, то славянской империи быть! А Германской, соответственно, не быть.

Ведь умели же наши предки относится ко всем народам как к равным. Ведь не было у тогдашних русских и следа национального чванства и пещерной ксенофобии, которые, увы, присущи нам сейчас.

А вот у поляков эти черты уже тогда стали проявляться.

И вот итог: единая славянская держава Запада исчезла, не успев и года просуществовать. Чехи теперь верные друзья и союзники немцев. А Польша один на один бьётся с Германской Империей.

Да-да! Не удивляйтесь. Вынужденные уйти из Чехии поляки и не думают сдаваться немцам. Они смело атакуют врага в одиночку!

Поистину, трудно отыскать воинов и народ доблестней чем поляки!

Германская Империя многократно сильнее Польши, за Германской Империей все ресурсы западного мира.

 А полякам чем враг сильнее тем лучше! Они вторгаются в Империю и захватывают её восточные области.

Немцы выступают навстречу. Поляки их бьют!

Тогда немцы призывают себе на помощь чехов и ещё один славянский народ, лютичей. Этим лютичам поляки тоже успели досадить. И вот сейчас все обиженные поляками славяне вместе с немцами идут вышибать Болеслава Храброго из восточных немецких земель.

Но даже несмотря на столь огромное превосходства противника поляки не отступают!

Только через год тяжелейшей войны, немцам и их славянским союзникам удаётся вытеснить поляков обратно в Польшу.

Болеслав вынужден заключить мир по которому делает некоторые территориальные уступки немцам, а так же признаёт независимость Чехии от Польши.

Однако он, разумеется, и не думал долго этот договор соблюдать. А ждал момента. И дождался. У Императора вспыхивает конфликт с Люксембургом. Основные имперские силы перемещаются, в связи с этим, с Востока на Запад.

Болеслав тут же собирает войско и одним мощным ударом захватывает немецкие земли аж до Эльбы!

Посланные германским императором саксонские войска разбиты поляками. Императору приходится оставить временно Люксембург в покое и всеми силами двинуться на Болеслава.

Болеслав, применяет старинную славянскую тактику. То есть не даёт сражения, а отступает, выжигая всё кругом и беспокоя неприятеля постоянными атаками мелких отрядов.

Выжигать окрестности при отступлении полякам совесть ничуть не мешает, так как они воюют не на своей, а на чужой земле.

Двигающиеся вслед за поляками немцы, хоть и на своей земле, но усердно грабят всё, что недограбили и не сожгли поляки.

А как иначе немцам снабжаться? Война войну кормит.

В результате этакого вот освобождения от польских захватчиков немецкому народу вред причинён чуть ли не больше чем от самих захватчиков.

Вообщем Германская Империя истощена и просит мира. Сейчас бы самое время ударить на неё и добить гадину, столь  много бед славянам уже причинившую и в будущем причинившую ещё больше. Но Болеслав заключает мир.

Ведь сил то нет уже и у поляков! Для них  война тоже не без потерь идёт.

А другие славяне, как уже с горечью мы отметили, в то время, благодаря полякам, помогают именно Империи.

 К тому же у Болеслава есть ещё одна причина развязать себе руки на Западе.

У поляков появляются в то время  серьёзные виды на Русь. А это такой сладкий кусок, ради которого Болеслав не то, что мириться с немцами был готов. Он и союз с ними заключил.

Но этой горькой странице русской истории мы посвятим отдельный рассказ.

( Болеслав Храбрый)

 

Ах да, чуть не забыл. Помните чешских братьев-князей Яромира и Ольдриха, что вернули себе трон предков?

Ну так вот – первое, что сделал Ольдрих это сверг и изгнал своего брата Яромира. Такая уж установилась у западных славян традиция.

 

                                                                         (продолжение следует)

 

 

 

Вот мы с вами и в Польше. 

Эта славнейшая из славянских держав очень близка нам – русским. Близка не только географически , но и по крови, по родству, и наконец по народному характеру Польша роднее всех нам . Ну, разумеется, за исключением украинцев и белорусов.

 

 

Одна из византийских легенд гласит, что славяне произошли от дикой псицы. Потому они, вскормленные молоком взбесившейся собаки, с такой яростью набрасываются на своих врагов в бою.

Ну, а если обратиться не к легендам, а к научным данным. Откуда пошли славяне?

«Те же обры воевали со славянами и покорили дулебов, тоже славян, и притесняли женщин дулебских: собираясь ехать, обрин не давал запрягать ни коня, ни вола, а приказывал заложить в телегу 3, 4, 5 женщин, и они везли его; так мучили они дулебов. Были обры телом велики, а умом горды, и истребил их бог, перемерли все, не осталось ни единого обрина, и есть поговорка на Руси до сего дня: погибоша аки обре».

 

Аварское нашествие, согласно современным данным, как раз к шестому веку и относится.

Археология подтверждает данные источников.

Согласно ей, праславяне зарождаются примерно во втором - третьем веках, на берегах Дуная.

Ниоткуда они туда не приходили, а как этно-культурная общность зародились прямо там. В государстве Даков.

Под ударами легионов Траяна Дакия пала. И наши предки праславяне переселяются с Дуная в Карпаты.

Где и окончательно оформляются как отдельный осознающий свою особенность и отличия от других этнос – славяне. Отсюда, кстати, и самоназвание, «славяне» то есть «владеющие словом» «умеющие говорить» в отличии от остальных народов словом, по мнению наших очень далёких и простоватых предков, не владеющих и потому немых то есть «немцы» (Крупный американский славист Хорас Лант выдвинул версию, что «славяне» это самоназвание народа по имени легендарного предводителя по имени Словен. Гипотеза эта вполне имеет право на существования, так как подобным образом самоназвания у народов появлялись не редко)

Там же, в Карпатах и образовывается первый славянский племенной военный союз, главенствующую роль в котором играет племя дулебов.

 Византийский историк Прокопий Кесарийский пишет, что древние славяне, вступая в битву, не надевали лат, ни даже плаща и рубахи. Одни только порты. Вооружение их составляли короткие копья, у некоторых имелись большие щиты, очень твёрдые и очень тяжёлые.

Так же вооружены они были небольшими луками, из которых метали маленькие стрелы, наконечники которых были смазаны сильным ядом.

Славяне, по словам Прокопия, уклоняются от прямых сражений, а любят заманивать неприятеля в лесные засады, где и уничтожают внезапным ударом.

Поэтому Прокопий настоятельно рекомендует всем желающим воевать со славянами исключительно зимой, когда за обнажёнными деревьями засаду устроить не так то просто.

Особенно выделяет Прокопий искусство славян к плаванию. В воде они могли оставаться гораздно дольше других народов, используя для этого дыхательные трубки, сделанные из тростника.

Несмотря на такую привязанность к воде, Прокопий отмечает неопрятность славян. По его словам  они покрыты грязью и всякой нечистотой.

Ну, здесь надо учесть, что Прокопий всё же византиец и его стандарты чистоты это стандарты высокоцивилизованного народа, которые, разумеется, значительно превышали таковые у народов диких, каковыми  в те времена были славяне.

Так, что не стоит считать наших предков за таких уж грязнуль. По сравнению с византийцами в те времена многие народы неопрятно выглядели.

Внешность славян описана так: высоки ростом, стройны и статны, волосы длинные тёмно-русые, кожа не вполне белая, а на лице красноватая.

Такими предстают перед нами наши дальние предки. Вернее, одни из наших предков ибо в русской нации славянская компонента лишь одна из прочих.

 

Когда по Карпатам прокатилась аварская волна, разгромившая племенной союз дулебов, славяне перемещаются на север и северо-восток.

Вот в этот то период и происходит разделение славян на западных и восточных.

Те которые ушли на север, образовали Польшу.

А те которые на северо-восток – нашу с вами Россию

 

Но как же всё туманно и неясно в древней истории славянства.

 

Выше я изложил версию, на которой сходятся большинство славистов. Но вот историк Соловьёв, опираясь на указания античных авторов, считал народ под названием анты – праславянским народом. Народ этот жил на территории от Днестра до Днепра.

Надо сказать, это несколько удревляет историю славянства. И даёт нам повод рассказать одну интересную историю.

Дело в том, что первое государство на Русской равнине, где позднее появится Киевская Русь, было совсем не славянским, а германо-скандинавским. Точнее-готским.

В конце второго, начале третьего века готы со стороны Балтийского моря начинают движение к югу, к Чёрному морю.

На Русской равнине они в четвёртом веке образуют государство, которое в скандинавских сагах называется Великой и Холодной Швецией.

Вождём и основателем этого государства, по размером почти полностью совпадавшим с Русью Рюриковичей, был Германарих.

( Германарих)

Просуществовало эта Готская империя недолго, оно было сразу по смерти своего основателя начисто сметено нашествием гуннов.  Поэтому она просто не успела оставить после себя каких либо крупных археологических артефактов.

Но есть предположение, что Змиевы валы, о которых мы уже рассказывали, начали строить именно готы.

Однако за свой короткий срок жизни Готская Империя успела изрядно досадить антам, праславянам если верить античным авторам и Соловьёву.

Готский полководец Винитар пошлее походом на антов. Сначала они его разбили. Но он, зализав раны и взяв подкрепление, снова напал на антов. Разбил их и пленил антских старейшин.

А главного вождя антов под именем (только не удивляйтесь) Бог (или Бож) распял на кресте А рядом распял его  сыновей и семь десятков племенных старейшин.

 Вот такая история произошла четвёртом веке на Днепре. Бога там распяли.

 

Чуть позднее нашествие гуннов смело как метлой и готов и антов и прочие народы там жившие.

Так, что когда славяне с Карпат, спасаясь от аваров, переселялись на северо-восток, то они застали земли обширные, богаты и пустые.

 

Однако наш с вами путь лежит на север от Карпат. К западным славянам.

 

Прямо скажем, с территорией им повезло гораздно менее чем нашим предкам.

Та местность, где обосновались поляки и чехи (начнём их сразу современными именами называть) далеко не так благодатна как земли занятые предками русских.

В основном это густые леса и болота. Почва малоплодородна, а климат суров.

К тому же, опять в отличии от наших предков, западные славяне сразу же попали под военное, политическое и культурное давление Германской империи.

Приняв это давление на себя западные славяне защитили наших предков, дав русской нации возможность развиваться более самобытно.

 

Расскажем о них маленько.

История чехов начинает проясняться примерно с начала седьмого века. В отличии от своих собратьев, это славянское племя не бежало от аваров, а оказало им сопротивление.

Борьба чехов с аварским игом была долгой. И увенчалась победой когда у них появляется племенной вождь по имени Само.

Кто он был такой, откуда родом и какой национальности, абсолютно неизвестно.

По некоторым данным он был купец.

Как получилось, что он возглавил борьбу чехов за независимость, так же неясно. Но, как бы то ни было, а Само встаёт во главе чехов и скидывает аварское иго.

В 627 году чехи избирают Само своим королём. Так появилось первое в мире славянское государство, и сердцем его была Чехия!

Сразу же, после своего появления, эта предшественница всех славянских государств оказывается в состоянии войны с Империей Франков. Ну то есть с германцами.

Подробности этой борьбы при правлении Само, как и обстоятельства смерти первого славянского монарха неизвестны.

В дальнейшем, в начале восьмого века, мы встречаем у чехов какого то короля по имени Крок. Столицей его была Вышеград на реке Влтава.

У Крока сыновей не было, но были три дочки. Все ведьмы, как гласит о них чешское народное предание.

Младшая из этих славянских ведьм, по имени Любуша, так полюбилась чехам, что по смерти отца её Крока, именно её избрали всем народом в королевы Чехии.

Она была влюблена в некого Пршемысла. И, сразу, как стала королевой, решила выйти за него замуж.

Ну и, будучи, очевидно, девушкой не особо застенчивой, заслала к нему сватов.

А тот, как раз пахал землю, когда к нему сваты из королевского дворца явились. Крестьянин, что ли, обычный был?

Сменить плуг на трон Пршемысел, разумеется, не отказался. Тут же женился на Любуше и жили они долго и счастливо, беспрерывно воюя то франкской династией Меровингов, с франкской династией Каролингов.

От этого то Пршемысла и пошёл род чешских князей, как у русских князей от Рюрика.

 

Сколько достоверного в этой истории про королеву – ведьму Любушу и короля - крестьянина Пршемысла, сказать трудно. Следует иметь в виду только, что народные предания тех тёмных лет совсем вымышленных сюжетов и героев не знают.

Так, что можно говорить, что эта пара Любуща и Пршемысел действительно возглавляли Чехию.

А уж какая она там была ведьма и такой ли уж был Пршемысел крестьянин-лапотник, Бог весть.

 

А мы подходим к концу восьмого началу девятого веков и только здесь, наконец то, вступаем на более менее твёрдую почву документально зафиксированных фактов в истории славянства.

 

Связано это время с напором Империи Карла Великого на Восток. Объединив силы Запада этот император вознамерился и Восточную Европу включить в свою Империю.

Первыми на его пути оказались славянские племена бодричи, лютичи и сербы, которые тогда проживали на землях нынешней Саксонии.

Племена эти беспрерывно враждовали между собой, впрочем как и положено при родо-племенном строе.

Карл Великий предложил бодричам свою помощь в борьбе с врагами и бодричи охотно согласились.

Так германцы влезли в славянские разборки с большой, разумеется, пользой для себя.

Вместе с сербами и бодричами Карл Великий победил и покорил лютичей, а затем, поработил и своих незадачливых союзников.

После чего перед ним предстал уже более серьёзный славянский противник – Чехия, которая, к тому времени уже второй век имела свою государственность.

Дважды Карл вторгается к чехам и дважды вынужден был уйти оттуда без особого успеха.

Верные древней славянской стратегии чехи не дают германцам битвы, а устраивая засады на горных и лесных дорогах, уничтожают и уничтожают захватчиков.

Воевать подобным варварским способом не было для германцев никакой возможности и они вынуждены были оставит чехов в покое. Пока оставить.

 

Немецкий «дранг нах остен» (это с тех времён сия фраза пошла) перенацелился на Великую Моравию.

Это была первая славянская империя, объединившая многие славянские народы. На пике могущества она включала в себя территории современных, Силезии, Чехии, Венгрии, Словакии, часть Польши и Западной Украины.

Основателем её считается князь Моймир, принявший христианство в начале девятого века и крестившего своих подданных.

Так, что Великая Моравия ещё и первая христианское славянская держава. Именно на её территории была впервые внедрена славянская письменность и возник церковно-славянский язык.

 Как видим , значение Великой Моравии для славянской истории вообще и русской истории в частности переоценить трудно.

Но просуществовала эта первая великая империя славян очень недолго. Меньше века. С 822 года по 906 год.

Причиной её краха было постоянное и сильнейшее давление со стороны Священной Римской Империи.

Уже самый первый князь моравский Моймир был свергнут немцами. Тогдашний Император Людовик Немецкий обвинил Моймира в намерении отложиться от Римской церкви.

После чего, в 846 году немцы вторгаются в Моравию. Моймир был разбит и пленён.

Германцы ослепили славянского князя и бросили в темницу, где он и скончался.

А на его место Людовик посадил племянника Моймира, князя Ростислава.

Германский Император полагал, что обязанный ему троном Ростислав будет верным вассалом Империи.

Однако, очень скоро, немцы убедились, как далеки они были от истины в своих планах на Ростислава.

Тот показал себя ярым «антизападником» практически сразу. Ростислав объявил себя врагом Людовика и стал принимать под своё покровительство всех противников этого монарха, в том числе и двух его сыновей, давно полагавших, что папа их засиделся на престоле.

Поражённый такой неблагодарностью в самое сердце Людовик Немецкий вторгается в Великую Моравию. Славяне бьют немецкую армию наголову. Преследуют неприятеля. Вторгаются на территорию самой Империи и разоряют Баварию.

Потом Ростислав даёт воинов и денег сыновьям Людовика – Карломану и, тоже, Людовику. Те, некоторое время, увлечённо воюют с папочкой и Моравия может немного передохнуть.

 

Передышку Ростислав использует для наведения порядка в церковных делах Великой Моравии.

Неизвестно, хотел ли его дядя князь Моймир отложиться от Римской церкви, а вот Ростислав не просто хотел, он взял и отложился.

В один прекрасный день он объявил всем священникам, которые были, разумеется, исключительно немцами, чтобы они катились подальше из Моравии.

После чего Ростислав посылает послов в Византию к Императору Михаилу с просьбой о славянских священниках.

Так в 862 году в  Моравии появляются великие братья Кирилл и Мефодий.

Это вызвало бешенство у Римского Папы Николая Первого. Папу можно понять - огромное государство среди бела дня уходило из под власти Римской церкви.

Стерпеть такое было свыше папских сил. А этот Папа был очень энергичным Папой. Поэтому немедля, засучив рукава, принялся действовать.

 Он экстренно мирит Людовика с сыновьями и указывает тому, что вместо междоусобной войны лучше бы заняться войной святой.

Людовик совсем не возражает. У него, к этому времени, против Моравии уже не зуб, а целый клык вырос.

В 864 году германская армия вторгается в Великую Моравию. На этот раз славянская держава терпит поражение и Ростислав вынужден прекратить миссию Кирилла и Мефодия в Моравии.

Но недолго Папа с Императором праздновали победу. Не прошло и года, как Ростислав восстал, разбил императорскую армию, прогнал немецких священников и вновь позвал Кирилла и Мефодия.

Так в 866 году появляется славянская христианская церковь, независимая от Рима и только формально зависимая от Византии.

 

Но жизнь Великой Моравии уже подходила к концу. Изматывающая война Славянской Империи с Империей Германской продолжалась и силы были конечно не равны. В распоряжении Германских Императоров в те годы были все силы Западной Европы. Моравия и мечтать не могла о таких ресурсах.

Мечтать не могла, а побеждать германцев побеждала.

Раз за разом они вторгаются в Великую Моравию и раз за разом бьют их славяне во главе с князем Ростиславом.

Занявший после смерти отца германский престол Карломан решил действовать по другому. Он нашёл себе союзника против непобедимого Ростислава в самой Моравии.

И кто же был этот союзник? Да родной племянник Ростислава князь Святополк!

Изменой Ростислав был схвачен и выдан немцам. Те ослепили его и заточили в подвале немецкого монастыря..

Мне интересно, умирая на гнилой соломе, слепой Ростислав вспомнил ли о своём дяде Моймире, которому он, когда то, такой же изменой уготовил такую же страшную смерть?

 

А Карломан прогадал со Святополком так же как и его отец, в своё время, с Ростиславом.

Святополк ничуть не чувствовал себя обязанным немцам и первое, что он сделал это вторгся в Германскую империю и хорошенько её пожёг.

 

Воображаю, какие проклятья в отношении Святополка в частности и славян вообще изрыгал Карломан, узнав об этом.

 

И тут, в самом конце девятого века, западное славянство и без того истекающее кровью в непрерывной борьбе с Западной Европой получает страшный удар в спину.

Венгерское нашествие!

Эта кочевая орда, вторгается с Востока, разрезая западный славянский мир пополам и отгораживая его от Византии.

Впрочем Византия немедленно наняла венгров, чтобы те воевали с болгарами.

А германцы тут же заключают с венграми союз и вторгаются в Великую Моравию.

И вновь неудачно! Славянская Империя опять выстояла!

Но час её уже пробил. В 895 году умирает князь Святополк.

И, вместо того, чтобы ещё больше сплотиться перед лицом сильных врагов с Запада и Востока, Великая Моравия погружается в смуту.

Три сына Святополка схватились между собой за власть, разодрав, для начала, первую Славянскую Империю на три куска.

Потом одному из них, некому Буривою пришла в голову «блестящая» идея, попросить помощи против братьев у Германского Императора.

Долго ли он думал и сам ли додумался, мне неизвестно. Но помощи попросил.

Немцы с величайшим удовольствием эту помощь предоставили.

Император немецкий Арнульф вообще объявил, что выступит в роли посредника-миротворца между братьями.

И его посредничество было принято!

Как миротворческая миссия протекала в подробностях не известно. Но с 906 года Великая Моравия исчезает. Часть её отходит немцам. Часть венграм.

 

                        (продолжение следует)

Мы с вами бросили взгляд на то, что происходило на Востоке. Теперь нам предстоит отправиться на Запад, в Европу.

Это  необходимо сделать, так как Россия часть Западного мира, а не Восточного. Мы Европа. По истории, культуре, менталитету, обычаям, вере и даже одежде – Европа.

Волны истории оторвали Россию от родной европейской гавани, но она возвращалась и ещё вернётся к ней.

Тогда, проехав от Атлантики до Днепра, вы не заметили бы никакой существенной разницы ни в законах, ни традициях, ни в характере народном.

Единственное, в чём нашли бы вы разницу, это в церкви.

А даже во внешнем виде русских вы не заметили бы отличий от других жителей Европы

В обыденном сознании древнерусская одежда это длиннополые одеяния, широкие штаны, круглые мохнатые шапки.

Но так стало только во время ордынского ига, когда Русь, искусственно оторванная от европейской цивилизации, примыкает к цивилизации восточной, перенимая у неё, помимо прочего, и стиль в одежде

 

А в те времена, про которые мы пишем, русские люди выглядели в точности как европейцы.

 

Французский путешественник, посетивший в 10 веке Киев, пишет:

 

«Одеваются здесь также как и у нас»

 

Это подтверждается и теми немногими миниатюрами, что дошли до нашего времени с 11 века. Как же выглядит на этих миниатюрах русский князь?

А вот как. На нём короткий, до колен кафтан, узкие штаны, сапоги с острыми, загнутыми вверх носками. На голове высокий колпак или такая же высокая шапка.

Есть элементы византийских одеяний – длинный плащ, застёгнутый на правом плече-корзно. Очевидно он, как и прочие византийские заимствования из одежды, использовался только для торжественных случаев.

 

Бороды имеются, но не у всех. Борода тогда ещё не считалась божественным символом. Поэтому носили её те, кому нравилось. А кому не нравилось – брились.

Например, Владимир Святой. Из византийских описаний следует, что креститель Руси бороду не носил и имел длинные усы, концами ниспадающие к низу.

 

А уж о многочисленных кровно-родственных связях русских с европейцами можно говорить очень много.

Поэтому мы обо всех и не будем. Достаточно сказать о нашем знаменитом и прославленном Владимире Мономахе.

Он у нас был внуком шведской принцессы, сыном византийской принцессы, женат на английской принцессе. Старший сын его Мстислав был женат на шведской принцессе и в Западных источниках зовётся совсем не Мстислав, а Гарольд. И, так как его мать Гита, по тем законам была единственным человеком в мире, имеющим права на английский престол, то, соответственно и русский князь Мстислав – Гарольд, продолжал оставаться единственным человеком обладающим таким правом.

Правда, за дальностью расстояния, воспользоваться этим правом с помощью обычных для Средневековья, колюще-режущих аргументов, не представлялось возможным.

Тётка Мономаха, Анна,  была Французской королевой, другая тётка Елизовета – Датской королевой. Родная сестра Евпраксия – Императрица Германии или, точнее, Священной Римской Империи.

А ведь это мы бросили самый поверхностный взгляд только на одну веточку русского княжеского древа.

Но и с микроскопом разглядывайте, всё равно не увидите, где кончается Европа и начинается Русь.

Разница только в Вере. Но я меньше всего склонен обвинять Православную церковь в разрыве Руси с Европой. Хотя такая точка зрения в последнее время не редкость. Нет, Православие тут ни при чём. Вот же мы видим в 11 веке, иная конфессия ничуть не мешает Руси быть Европой.

Однако, рассказ о том как отдирали кусок Европы под названием Русь от родного тела, как  и с какими  трудами Русь возвращалась обратно – тема не этой книги.

 

Мы же с вами, после такого вступления, давайте констатируем, что  никак не возможно изучать историю Руси в отрыве от европейской истории, и отправимся на Запад.

Для начала в Англию, откуда приплыла на Русь наследница английского престола Гита Уэссекская. Почему вдруг англосаксонка оказалась так далеко от дома?

Она бежала. Бежала от смерти. От безжалостных захватчиков, поработивших Англию и загнавших всех англосаксов в беспросветное рабство.

Имя им – нормандцы. Само по себе это указывает на их этнические корни – они потомки самых свирепых из викингов – норманнов.

В давние времена, они захватили север Франции, поработили, а частично истребили местных жителей и образовали государство Нормандия. Это примерно та область Франции, что и по сей день носит  сие гордое имя.

В нём  чувствуется солёный привкус морских волн, яростный свист ветров и упрямый скрип уключин быстрых, вездесущих драккаров, несущих по всей Европе неумолимую смерть, порабощение, разрушение и…зачатки тех великих прав и свобод, на которых стоит Европейская цивилизация.

«Избавь нас, Господи, от ярости норманнов!» молились по всей Европе. А где бы вы были сейчас, не приди эти суровые захватчики?

Как же причудливы и кровавы нити Клио!

 

В 1066 году герцог Нормандии Вильгельм, подстрекаемый и поддерживаемый в немалой степени Римским Папой Александром, от которого Вильгельм получил освящённые знамёна с крестами и при такой же прямой поддержке Императора Германии, заявляет свои права на английский трон и вторгается в Англию.

Король англосаксов Гарольд – отец нашей Гиты Уэссекской, выступает навстречу неприятелю.

14 октября 1066 года происходит одно из самых значительных сражений в европейской истории – Битва при Гастингсе.

Где англосаксы бьются с нормандцами.

( Сцена из знаменитого Гобелена из Байё, полотна длиной 68 метров, посвящённого нормандскому завоеванию Англии)

Сражение идёт десять часов. Англосаксы отражают одну атаку за другой. Попытка нормандцев расстроить их ряды обстрелом из луков ничего не дала.

Европейский лучник совсем не степняк и даже не русский дружинник всё более и более перенимающий искусство стрельбы у степной конницы.

 А европейский лучник пеш, то есть совсем не манёвренен, а значит, беззащитен перед вражеской контратакой. Он не точно стреляет и у него слабые луки (явление на поля сражений английских убойных длинных луков ещё далеко впереди)

Конные атаки нормандцев на сомкнутые ряды пеших англосаксов тоже не приводят к успеху. Их отражают с большими потерями для захватчиков.

В одной из атак под Вильгельмом убивают коня. По рядам нормандцев проносится слух: «Герцог убит!». Они готовы обратиться в бегство.

Тогда Вильгельм, вскочив на нового коня, снимает шлем и с открытым лицом скачет по рядам своих войск. Порядок восстанавливается и битва продолжается.

Казалось, победа англосаксов близка. Но в горячке битвы, воодушевлённые успехом, они переходят в контратаку. В ходе её они спускаются с холма, на котором занимали столь удобные позиции и смешивают строй.

Нормандцы пользуются моментом и охватывают противника с флангов, зажимая их в стальные тиски.

В яростной сече короля англосаксов Гарольда в буквальном смысле рубят на куски. Копьё в грудь, копьё в живот, мечом сносят бедро и, наконец, голову. Правда, по другой версии его убили случайной стрелой.

Но как бы то ни было, после гибели короля англосаксы обращаются в бегство.

И больше некому в Англии организовать сопротивление нормандцам. Она переходит под власть захватчиков после единственного сражения.

Ох и страшна же была эта власть!

 У  англосаксов было отнято всё их имущество и поделено между нормандцами. Они стали правителями и знатью. А англосаксы поголовно были переписаны и, не взирая на бывшие титулы и статус, сделались рабами нормандцев.

Захватчики даже не говорят на английском языке. И не желают его знать. Зачем им язык рабов! И эта языковая раздвоенность длиться в Англии века. Даже в эпоху Жанны д Арк вся английская верхушка говорит по французски, не владея вовсе языком своих английских подданных.

 И это совсем не похоже на русское дворянство, которое в конце18, начале 19 веков тоже сплошь разговаривали и писали по французски, плохо зная, а порой и вовсе не зная русский язык.

Русские то дворяне болтали на  чужом языке из глупой и странной моды. А средневековая английская элита говорила по французски не потому, что это модно, а потому, что это их родной язык и был.

 

Итак, Англия захвачена. А жена павшего в битве Гарольда  Эдгита бежит с детьми в Данию. Туда же с матерью, разумеется, попадает и Гита.

В Дании на неё обращает внимание русская по происхождению королева Дании Елизовета и связывается со своим братом князем Всеволодом Ярославичем, отцом Владимира Мономаха.

Так был устроен брак русского князя с законной наследницей английской короны Гитой Уэссекской.

 

Такое творилось в те времена в Англии.

 

А, что же во Франции?

А там тоже рать без перерыва. Франция того времени – одна из самых слабых европейских стран. Её величие ещё впереди.

А пока власть французского короля  ничтожна. Она распространяется, и то с грехом пополам, только на королевский домен. А это Париж и немного окрестностей - один из самых маленьких и бедных доменов во Франции.

Со всех сторон он стиснут замками французских баронов, которые воюют непрерывно друг с другом и, заодно, грабят королевский домен.

Король Генрих, муж дочери Ярослава Мудрого Анны, воюет непрерывно против своих баронов, пытаясь усилить центральную власть в королевстве.

И в этой его борьбе союзником его и следующих французских королей, становятся города. Города тоже борются с баронами за свои права и свободы. И видят в сильной королевской власти гарантию муниципальных прав.

А город союзник сильный. Правда, там нет рыцарей – основной ударной силы на европейских полях битвы тех лет. Но там ремёсла и торговля. А значит деньги.

 

Но в ту эпоху, господства натурального хозяйства, деньги ещё мало, что решают. Так, что пока и король, и его невольные союзники – городские свободные бюргеры терпят неудачу за неудачей.

 

Итак, мы посмотрели на Англию и увидели там жестокое  и одновременное порабощение целого народа англоскасов.

Взглянули на Францию и не смогли заметить там даже подобия государственного порядка.

 

Теперь бросим взгляд на Испанию и Португалию. Что там?

А там продолжается отчаянная  и кровавая Реконкиста.

 

Христианские рыцари год за годом, десятилетие за десятилетием, век за веком, неутомимо, упрямо , шаг за шагом вытесняют арабов с Пиренейского полуострова.

Война следует за войной, поход за походом, битва за битвой. Поколение за поколением вырастает, не ведая, что такое мирная жизнь.

В таких условиях куются характеры, отважные, жестокие, фанатичные и нетерпимые. Такими были тогда испанские, португальские и каталонские христиане. Такими они и остались, после того как изгнали  мусульман. Такую страну и построили. Своим фанатизмом и жестокостью Испания будет выделяться даже на Средневековом фоне. А этого добиться было непросто.

 

Но в том периоде, о котором мы пишем, во второй половине 11 века, Реконкиста в Испании остановлена. У христианских рыцарей там появляется новый и очень сильный враг.

По призыву эмиров Севильи, Бадахоса и Кордовы в Испании появляется вождь берберов, прославленный в мусульманском мире правитель и полководец Юсуф ибн Ташиф во главе с войском альморавидов. Это мусульманское религиозное братство, созданное для борьбы с неверными и очищения Ислама от ересей и искажений.

 Основанное в начале 11 века это братство быстро овладело территориями современных Марокко и Алжира, основав там своё государство.

И вот, в конце 11 века войско альморавидов по призыву испанских мусульман появляется в Испании для борьбы с христианскими собаками.

Христианские собаки не замедлили вооружиться, заковаться в броню по самую макушку и выступить на встречу врагу.

Битва состоялась 23 октября 1086 года. Страшный удар бронированной рыцарской конницы опрокинул и растоптал центр мусульманского войска. Лишь эмир Севильи аль-Мутамид устоял со своим отрядом.

В разгар боя полки альморавидов ударили в тыл и фланги рыцарской коннице, увязшей в рукопашной с севильцами.

Тут всё окончательно смешалось и превратилось в кровавую мясорубку, где режутся уже без всякого строя и команд.

К вечеру мусульмане одержали полную победу. Христианское войско было не разгромлено даже, а уничтожено. Только нескольким сотням предельно уставшим, израненным христиан удалось спастись. Это поражение надолго остановило Реконкисту.

А, что же наш Юсуф ибн Ташфин и его борцы за чистоту ислама?

Разбив собак христианских, Юсуф огляделся по сторонам и, с глубоким прискорбием обнаружил, что вокруг полным-полно собак мусульманских.

Которые не так исповедуют Ислам. Надо так, а они не так.

Да ещё и живут на таких благодатных землях.  Ведь ясно же, что Аллах благодатные земли создал только для верных своих сыновей.

А кто у него из сыновей верней альморавидов? Да никто!

Исходя из этих справедливых и благочестивых соображений, Юсуф ибн Ташфин взял да и отобрал у местных мусульман Малагу и Гранаду.

Местные мусульманские эмиры, вместо того, чтобы понять, что на всё воля Аллаха и смириться с отсакраливанием своих земель в пользу истинно верующих, решили, опоясавшись дырявым поясом гордыни и оседлав шелудивого верблюда тщеславия, воспротивиться столь ясно выраженной воле Всевышнего.

А так как своих сил у них не хватало, они обратились за помощью к христианам.

Чем ещё раз подтвердили правильность выводов Юсуфа ибн Ташфина относительно их глубоко порочной натуры.

Пришлось Юсуфу ибн Ташфину облачиться в броню благочестия, сесть на коня отваги, вооружиться мечом справедливости и всех убить.

Так альморавиды заполучили в свои владения ещё и юг Испании. Успех вообще неплохой. Всего за пятьдесят лет вырасти из небольшой секты, до крупнейшего государства в Западном Средиземноморье.

И огромная заслуга в этом Юсуфа ибн Ташфина.

 

Про него дошла до наших дней забавная и пикантная история. Захватив однажды, какой то взбунтовавшийся против его власти город, Юсуф приказал в наказание оскопить там всех мужчин.

Тут же к нему явилась делегация местных женщин:

- Разве достойно тебе, о Меч Пророка воевать со слабыми женщинами? – смиренно вопросили они

- Я не воюю с вами – возразил Юсуф

- А за, что же тогда ты нас наказываешь?

 

Услышав этот вопрос, Юсуф рассмеялся и отменил наказание, помиловав всех.

 

Теперь заглянем в Италию.

Зрелище, скажем прямо, удручающее. Страна раздроблена на бесчисленное множество княжеств и городов-государств. Все они воюют друг против друга беспрерывно. Но если бы только это. Каждое из этих микрогосударств ещё и раздирает внутренняя вражда конкурирующих за власть кланов. Прямое и тайное убийство, яд и кинжал, вот орудия этой борьбы.

Только в Риме стандартная ежедневная норма убитых в межклановой вражде за день сотня-другая человек.

  Сицилия и Юг Италии под властью варягов-норманнов.

Рим, Великий Рим предстаёт нашему взору как деревня переросток на величественных развалинах. Древние дворцы, портики, колоннады и здания полуразрушены, заросли плесенью и плющом. Римский форум, где, когда то решались судьбы Ойкумены, зарос травой и служит пастбищем для коз.

Однако, коли уж мы оказались в Риме не миновать нам поговорить и о Римском Папе. Тем более там сейчас такой Папа, о котором стоит поговорить.

Григорий VII – Папа, вошедший в историю Григорианскими реформами, призванными усилить влияние католической церкви и очистить её изнутри.

Вернее даже не очистить , а превратить Римскую церковь, хоть в какое то подобие христианской церкви. А то она на рубеже 10-11 веков, в то время, о котором мы и беседуем, представляла из себя очень, мягко говоря, странную структуру.

Судите сами.

Священники, все без исключения, ставлены за мзду. Практически не умеют читать, а из тех кто умеет, не все понимают прочитанное.

Друг перед другом они гордятся охотничьими собаками, скаковыми конями, прекрасными любовницами и тонкими винами.

Никакого целибата (обета безбрачия) тогда ещё не было. Но, впрочем он никогда не мешал священникам заводить гаремы.

Монастыри, по большей части, разбойничьи притоны или дома разврата.

Вот посмотрите, идёт римская монашка. Знаете, что на ней надето?

Очень сильно обтягивающее платье с глубоким вырезом на груди. А порой и вообще топлесс. Такая тогда была монашеская одежда.

Апофеоз же всего этого творился в Риме.

Вот знакомьтесь: Папа Иоанн Двенадцатый. Поставлен на папский престол своей знатной любовницей ибо в то время зачастую богатые и развратные женщины распоряжались папской тиарой. Этот период в истории Римской церкви так и называется – порнократия.

 

Что делал этот Папа.

Он превратил папский дворец в истинный вертеп разврата. То есть этот дворец и до Иоанна слабо напоминал жилище праведников, но при Иоанне совсем, что то уехал вдаль. Причём не только от праведности но и от христианства.

Папа сей, завёл там обширный гарем, не брезгуя и кровосмесительством. В епископы он ставил красивых молодых мальчиков, известного предназначения.

Обряды поставления в епископы Папа проводил на конюшне, провозглашая при этом здравницу Дьяволу.

Папа возносил молитвы Юпитеру и Венере. Красивых богомолок насиловал прямо у гробниц апостолов. Ещё он много пил, охотился, дрался, играл в азартные игры, но никогда, то есть вообще никогда, не крестился и не посещал богослужений.

И вот такой Папа сидел на папском престоле аж восемь лет. С 955 по 963 год.

Однажды этот Папа проник в спальню к некой замужней женщине и занимался с ней всякими интересными вещами. Ну, а, что? Папа он, чёрт  возьми, или нет?!

И тут возвращается муж.

 Аналогичные случаи в жизни Папы случались не раз, но всегда кончались для него благополучно. Мужья, разглядев, кого они поймали в постели своей супруги, спешили удалиться, благоговейно думая о той чести, что ниспослал их супружескому ложу Господь. Ведь сам Римский Папа!!!

Но в этот раз Папа, похоже, наткнулся на какого-то отъявленного безбожника. Произошла сильная сцена, по итогам которой, Папа получил чем- то тяжёлым по голове, отчего и умер.

Священники почти не солгали пастве, говоря о причинах смерти Папы. Было сказано, что Папа бился с дьяволом и умер от удара рогом по голове.

Не лишены были чувства юмора эти священники.

Историк католической церкви и один из её ярых апологетов Гораций Манн так пишет об этом Папе:

 

"Не может быть сомнения, что Иоанн XII был совсем не тем, кем Папа Римский, пастор Христиан, должен быть"

 

У нас в этом тоже нет сомнений.

 

Но глубоко ошибётся тот, кто подумает, что Иоанн XII самый запредельный Папа. Да, что вы! Он ещё в те времена мог в приличных числиться.

А вот знакомьтесь – Римский Папа Бенедикт IX, замещавший Апостола Петра на земле с 1032 года по 1048 год. Правда, с перерывами.

Этот Папа получил тиару, будучи десяти лет (!) от роду. Каким образом, спросите вы. Да обычным  для Пап тех лет! Он был племянником, а заодно и любовником своего дяди, тоже Римского Папы Иоанна XIX. Ну вот и остались полезные гм…гм.. связи в римской курии.

 

Этот Папа был всем Папам Папа. Доходов на троне ему не хватало и он, как в том анекдоте «ещё немножечко шил».

А именно, он собрал банду из таких же развращённых юнцов и грабил купеческие караваны у Рима.

Одеяние, в котором этот Папа, любил ходить, не вполне соответствовало церковным канонам. Обычно он носил белую тунику, перетянутую в талии золотым поясом и голубые, в обтяжку штаны.

Денег ему не хватало постоянно, поэтому в 1044 году Папа провернул забавную штуку. Взял да и продал титул Папы Римского с аукциона.

За огромные деньги место Папы купил кардинал Грациано, ставший Папой под именем Григорий VI.

Когда же у прежнего Папы Бенедикта, деньги кончились, он решил снова стать Папой. Обрёл себе сторонников в Риме и захватил трон назад.

Потом его спихнули с трона. Потом он его опять захватил ( Вы, надеюсь, понимаете, что всё это не бескровно было?) его опять спихнули и заточили в монастырь, где он и умер.

 

Однако Римская церковь – очень сильная организация! Была и есть.

Естественно, как реакция на таких вот Пап и вполне соответствующий им клир, в ней, как и во всяком сильном, здоровом организме, возникло мощное противодействие.

Появились многочисленные и очень влиятельные сторонники очищения церкви. В частности монашеский орден клювийцев.

Выходец оттуда – монах Гильдербранд и взошёл на Римский престол под именем Григорий VII.

      ( Папа Григорий  VII) 

Всю свою деятельность этот Папа посвятил двум вещам: очищению церкви и возвышению её над земной властью.

Он твёрдой рукой наводил порядок внутри церкви, безжалостно снимал с должностей, заточал в монастыри, казнил развращённый клир.

Он ввёл целибат. Когда многие священники, особенно в Германии, возмутились против этого, Папа приказал христианам не признавать таких священников за своих пастырей, пока они не разведутся с жёнами.

Паства откликнулась охотно и устроила несколько масштабных погромов тех священников, что не хотели подчиниться целибату.

Папа Григорий сразу же вступил в конфликт с Императором Священной Римской Империи, или ещё его можно назвать Императором Германской Империи или Императором Запада, в противовес Императору Востока- Византийскому Императору.

Папа объявил свою власть выше Императорской и вообще выше всех земных властителей. Это было ново. В те времена Императоры вообще то обладали правом снимать и ставить Пап. А вот Папы Императоров, как раз нет.

Григорий VII. решил, что отныне всё будет наоборот. Он издал энциклику DictatusPapae – власть Папы.

В ней он объявил всему христианскому миру, что отныне Римский Папа – высшая власть на земле для всякого христианина, неважно, мирянина или клирика. Папа может отменять распоряжения любого лица.

Папа никем не может быть судим, но сам может осудить любого.

Каждый властелин при встрече с Папой должен падать ниц и целовать ему ноги.

Папа ставит и низлагает всех христианских правителей, в том числе и Императора.

 

Вот как раз Императору, а был им в те времена Генрих IV, это очень не понравилось. Он взял и объявил Папу низложенным.

А Папа, в ответ, отлучил Императора.

Германская империя тогда ещё не превратилась в территорию из мелких лоскутных княжеств. Её князьям ещё предстояло добиться такого итога своей борьбы за суверенитет от центральной власти.

Но стремление к этому у них уже было сильное. Прослышав о папском отлучении, саксонские князья стали вдруг ярыми папистами и подняли восстание против Императора.

Тому ничего не оставалось делать, как подчиниться Папе. Иначе бы он просто войско не смог собрать.

Однако, разбив саксонцев, Император вернулся к своей старой точке зрения на соотношение светской и церковной власти.

А Папа его опять отлучил. И освободил всех подданных от присяги верности Императору.

А германские князья, разумеется, охотно освободились.

И вот Император едет к Папе, который в то время жил в североитальянском городе Каносса, молить о прощении.

Ежедневно, на глазах у всех, Император Запада, босой, с непокрытой головой, в рубище, стоит на коленях в грязи и снегу у ворот замка, где живёт Папа.

И наконец Папа его простил.

Правда мир между ними был недолгим, но это уже выходит за пределы нашего рассказа.

 

А мы, посмотрев на Италию и, столкнувшись там с Императором Генрих IV, поговорим о нём. Это тем более уместно, что этот Император, как мы уже видели, был мужем русской княжны, сестры Владимира Мономаха Евпраксии Всеволодне.

( Императрица Евпраксия. Предполагают, что портрет прижизненный)

Четырнадцати лет от роду она была высватана за марграфа Нордмарки Германской империи.

Хоть в те времена браки заключались очень рано, в данном случае, исходя из каких то соображений, было решено подождать.

А пока Евпраксию отправили в Германию и поселили в Кведлинбургском монастыре. Там она приняла католичество и, вместе с ним, новое имя Адельгейда.

В монастыре русская княжна прожила четыре года и превратилась в это время в необыкновенную красавицу.

Там то и увидел её Император Генрих. И влюбился.

А Евпраксия, тем временем, выходит замуж за своего наречённого марграфа. Но марграфиней ей было суждено пробыть недолго.

Очевидно Император очень сильно в неё влюбился. Поэтому, не прошло и года, как один за другим умирают марграф и супруга Императора – Берта.

Если это и совпадение, то, очень удачное.

Император тут же просит руку Евпрасиньи и получает согласие. О чём он немедленно извещает, в то время уже Великого князя Всеволода.

Против этого брака выступает Русская церковь, особенно монахи Киево-печерского монастыря.

Но Всеволод благословляет этот брак.

В 1088 году русская княжна становится Императрицей Германии.

Этот брак продлился недолго. Через четыре года вся Европа была потрясена известием, что Императрица бежала от своего супруга.

В письмах, которые она разослала всем епископам Германии, объяснялась причина этого поступка.

Оказывается, Император Генрих IV являлся членом тайной секты, созданной монахами – николиантами.

Мессы, что служились в этой секте, сопровождались обширными возлияниями и развратными оргиями.

Император постоянно  принуждал и супругу принимать участие в этих групповых сношениях.

Наконец такой образ жизни надоел Евпраксии и она сбежала. Супруг поймал её и заточил в замок Верона. – прибежище николиантов.

При помощи Рима, Евпраксии удалось бежать. Она получила от Папы прощение грехов и в 1095 году брак её с Императором был расторгнут.

Евпраксия пожила некоторое время в Риме, а потом, к великой радости своего брата Мономаха, вернулась на Русь.

 

Мономах несколько раз предлагал ей подыскать супруга, но она всякий раз отказывалась, под тем предлогом, что её прежний супруг Император Генрих ещё жив и поэтому, по её убеждениям, она, как христианка не может сочетаться другим браком.

 

Такими убеждениями и благочестивым поведением она заслужила глубокое уважение на Руси.

Когда Император умер, Евпраксия постриглась в монахини того самого киевского монастыря, где настоятельницей была её сестра Янка.

Там бывшая Императрица Запада, мирно скончалась в 1109 году.

 

А вот у Генриха не было не мирной кончины ни посмертного покоя. Свергнутый с престола своими сыновьями, он закончил жизнь всеми брошенный и презираемый.

Умирая, он просил похоронить его в Кафедральном соборе Шпайера, где покоились его предки. Однако там отказались принимать тело бывшего Императора.

Его в августе 1106 года похоронили в соборе Льежа. Но тут же германские священники объявили этому собору анафему и заявили, что собор осквернён и будет считаться осквернённым пока этот прах в нём пребывает.

Генриха откопали и вынесли из собора. А ещё и месяца не прошло с момента погребения.

Гроб с его телом всё таки перенесли в Кафедральный собор и захоронили там. Но тут же и собор был объявлен церковью проклятым местом.

Генриха выкапывают и выносят оттуда и закапывают в капелле при Кафедральном Соборе.

Но и это не стало последним местом упокоения его костям. Через пять лет Римский престол всё таки сменил гнев на милость и бывшего Императора разрешили похоронить рядом с могилами его предков.

Что и было сделано в 1111 году. Так, только через пять лет после смерти, прах Генриха  наконец то обрёл покой.

 

Вот мы бросили с вами беглый взгляд на Европу. Что мы видим? Да тоже самое, что и на Руси. Войны и убийства, борьба за земли и власть без конца.

Ничем на этом фоне Русь не выделяется. Ни светлое она пятно, но и не тёмное. Такое же. Ничуть не тяжелее была наша история, чем история любого из европейских народов. Но и ничуть не легче.

Но именно в конце 11 века в Европе. Среди крови и пожарищ, голода и эпидемий, фанатизма и самого гнусного разврата, среди, как видится нам с расстояния в тысячу лет, полной беспросветности, вдруг начинаются процессы, что, в дальнейшем, выведут Европу в лидеры человечества.

А именно: В Италии, в городе Болонья в 1088 году открывается Университет!!!

Запад рванулся к Знаниям! И ничто не могло остановить его на этом благородном и светлом пути.

Несмотря ни на войны, ни на эпидемии, что порой пол-Европы уничтожали в считанные годы, открываются и открываются в средневековой Европе университет за университетом, колледж за колледжем.

Смотришь на такое и думаешь с досадой: эх, ну почему, почему не на Руси то?!. Ведь в то время ничто не мешало открыть и Русский университет, так почему же?

Это остаётся тайной, но именно в этом и причина экономического и социального отставания России от Запада.

В том , что там первый Университет открылся в 1088 году, а у нас в 1755.

 

Но оставим этот горький разговор. Наша беглая экскурсия по Западной Европе закончена. Скучно, надеюсь, не было.

И пора нам переместиться для дальнейшего осмотра окрестностей к братьям-славянам, в Польшу.

 

 

 

                                                                (продолжение следует)

 

 

К границами Руси  половцы подошли  в 1055 году. Тогда русские впервые увидели выходцев из Змеиного каганата, тогда, очевидно и узнали, как их зовут, да и переиначили по своему – половцы, дескать.

 

Судя по всему это был мелкий передовой отряд, так как возглавлял его не знатный бэк или хан (тогда бы летописец сделал соответствующую приставку к имени. Блушкан например), а какой то сотник или тысячник.

 

Половцам действительно трудно было поверить, что столь благодатные степи они получат без боя. И они осторожничали в продвижении, шли медленно, выкинув вперёд чуткую паутину дозорных отрядов.

 

В 1061 году – первый, ещё слабый, набег на Русь. Разумеется, на Переяславское княжество, которое в те времена всегда принимало на себя первые удары из степи.

 

Опять слово Летописи:

 

«Пришёл Искалкан с половци впервые на Руськую землю войной»

 

В другой редакции  сообщение выглядит несколько иначе:

 

«…придоша половци первое на Руськую Землю воевати. Се бысть первое зло на Руськой Земле от поганых безбожных враг, бысть же князь их Сокал…»

 

Здесь всё тоже, только имя хана немного другое.

 

Переяславцы легко отразили набег. Наверняка это просто была разведка боем.

 

 А половецкие орды всё текли и текли в Дикое поле, густо заполняя его. Вот они уже по обоим берегам Волги. Вот они появились на Дону.

Вот уже заполонили и причерноморские степи. Куда же ещё?!

Но всё скрипят и скрипят половецкие телеги. Всё идут и идут из Великой Степи новые и новые бесчисленные половецкие  орды. И плывут над ними знамёна со змеями.

На Волге, на Донце, на Дону уже нет места. А они всё идут и идут. Вот они уже перевалили Днепр Вот они уже на Дунае. И только тогда когда передовые половецкие сотни подошли к византийским пограничным крепостям,  прекратила, наконец, Великая Степь изрыгать из себя потоки людей-змей.

 

А потом , окружив Русь с Востока, Юго-востока, Юга и Юго-Запада, охватив её своим мерзким кольцом, змея кинулась в атаку.

Это был 1068 год. Про него мы уже рассказывали. И вот с этого года, вплоть до 1103, когда впервые Владимир Мономах повёл объединённые русские рати в степь, чтобы там, в гнезде давить змей и змеёнышей, не было покоя на Руси.

И жалкими же показались, печенежские набеги, в сравнении со страшными ударами половецких орд.

О каких то нашествиях, разумеется, только крупнейших, мы уже писали. О прочих напишем потом. Сейчас наш рассказ о самих половцах, а не об их походах на Русь.

 

Как было устроено их общество?

Типично для степняков. Это и понятно, сходные условия жизни порождают и сходные общественные структуры.

Глава кочевого рода – «бэк». Несколько объединённых родов составляли племя возглавлял которое «оба» или «опа». Объединённые племена составляли орду во главе которой стоял хан, избираемый из самого сильного рода в данном объединении.

 

А вот когда несколько орд, добром или силой объединялись, тогда во главе такого государства вставал каган. То есть «хан над ханами»

На великое счастье окружающих народов, своего кагана у половцев не появилось. Не нашлось среди них своего Чингисхана, чтобы собрать всех в один железный пучок.

Иначе бы….. Но гадать не станем. Хватит и того, что было.

 

Три Орды окружили Русь.

Первая размещалась по черноморской дуге или, как тогда говорили «луке» между Дунаем и Днепром. Отсюда и название этой местности – Лука у моря или Лукоморье.

Во главе лукоморских половцев стоял хан Боняк. Он вошёл в западно украинский фольклор под именем Боняка Шелудивая Собака. Он предстаёт в фольклоре, каким то гигантским чудовищем. Его отрубленная голова долго-долго катится по земле, уничтожая города и сёла на своём пути, сминая и убивая всё живое.

Что и говорить, Боняк заслужил такую славу. Вообще народный фольклор это же не официозная пропаганда. Поэтому он очень точен в определении, как врагов, так и героев. И ничего с этим ни какой власти не поделать: народная память фальшивых героев не сохранит, друзей врагами не назовёт.

Вот и хан Боняк. Это ж такой лютый ненавистник Руси был, какого земля больше никогда не рожала! И не появится больше даже подобный ему в ненависти к Руси.

До того он ненавидел русских, что почти никогда даже не принимал участие в русских княжеских усобицах.

Ну невыносима ему сама мысль была, чтобы драться бок о бок с русскими , даже убивая при этом других русских. Вот какой это был человек.

Только однажды (об этом рассказ впереди) он пришёл по зову русского князя, чтобы вместе с ним побить венгров. Наверно это только потому, что венгров он ненавидел даже больше чем русских.

А больше чем венгров Боняк ненавидел печенегов, остатки которых на Дунае он преследовал и вырезал как собак. Даже ради этого однажды вступил в союз с византийцами, которых тоже люто ненавидел, но, всё же, меньше чем печенегов.

Знаете, мне кажется, что сей степной  мизантроп, меньше всего ненавидел других половцев. Тех, которые не из его Орды. Он их, конечно, тоже ненавидел, но всё же, как то не очень. Без присущего ему энтузиазма.

Поэтому он, нередко, вступал с другими Ордами во временные союзы

Следующая Орда раскинула свои вежи от Днепра до Дона и Азовского моря. Это была Донская Орда. Во главе её стоял Шарукан. Это Орда причиняла Руси наименьшее беспокойство. Основным направлением ударов Донской Орды был не Север, а Юг. Крым, Кавказ и Закавказье.

Но хоть и крови они на Руси пролили меньше других половцев, но именно они перерезали торговый путь «из Варяг в Греки».

И наконец третья Орда. Она разместилась между Донцом и Волгой. Это Донецкая Орда. Возглавлял её Тугаркан. Тугарин Змиевич русского фольклора.

Она больше всех нападала на Русь, как самостоятельно, так и в союзе с другими русскими князьями. Ей просто, в отличии от двух других Орд, некуда больше было ходить, кроме как на Русь. Ну или на других половцев. Ведь между Ордами тоже вражда была.

Кстати именно Донецкие половцы больше всех роднились с русскими. Известны, масса княжеских и боярских  браков. И, наверняка, тьма-тьмущая браков между простонародьем.

«Сваты» - такое ироничное прозвище дали на Руси половцам. Его мы находим в великом «Слове о полку Игореве». Когда автор заканчивает описание битвы войска князя Игоря с половцами, он пишет такие строки (привожу в современном поэтическом изложении, уж очень оно красиво:

 

«Не хватило красного вина,

Славный пир дружины завершили

Сватов напоили до пьяна

Да и сами головы сложили»

 

Раз уж мы заговорили о битве, то давайте к военному делу половцев и перейдём.

Как они воевали? Чем были вооружены?

Узнать это нам поможет богатый археологический материал из половецких захоронений.

В качестве защиты они использовали доспехи. Богатые – кольчуги. Те, что победнее, кожаные брони с нашитыми бляхами из конских копыт. Те которые вообще бедные обходились круглыми щитами.

Головы они защищали типично восточными круглыми шлемами. Лицо половца прикрывала либо стальная личина устрашающего вида с прорезями для глаз и дыхания, либо кольчужная бармица снизу до глаз.

Попадались и остроконечные шлемы, но, скорее всего это трофейные русские

Основным оружием, как и у прочих степняков, были луки. По форме они были типичные степные, но не композитные, как монгольские луки, а из однородного материала.

Стрелы половцы использовали самые разнообразные. Известно около трёх десятков видов различных наконечников. Они делятся, условно, на четыре группы, охотничьи на мелкого зверя и птицу, охотничьи на крупную дичь, боевые для не защищённой цели и боевые бронебойные..

 

В качестве ударного оружия половцы использовали копья с четырёхгранным наконечником, удобным для фронтального пробивания тяжёлой брони.

Простые топоры. Топоры-клевцы.

Это такие топоры с толстым узким лезвием, как птичий клюв, отсюда и название. На кайло немного похожи. Для прошибания стальных, литых шлемов очень хороши. Наконец сабли. Половецкие сабли имели характерную форму. Они выглядели как прямой палаш с изогнутым концом.

Имелись также палицы. Ну и конечно арканы. В умелых руках степной конницы арканы были страшным оружием.

Бой они вели типично для степной конницы. Сначала засыпать противника тучами стрел, развалить его ряды арканами. Потом удар конных масс.

Если с первого соступа, противник не разваливался, отступали и снова стрелковая атака, потом новый удар.

Если половцам приходилось обороняться, они быстро составляли свои телеги в несколько кругов, прикрывали их толстыми шкурами и из таких полевых фортов метко били по нападавшим из луков.

Если нападавшие, под дождём стрел, расстраивали ряды и отступали, то тут же, в промежутки между кругами , молнией вылетала половецкая конница, рубить и колоть отступающих.

Вот если половцам удавалось такую оборону занять – взять их было неимоверно трудно.

Города половцы брали с налёта. Если не получалось с налёта, то иногда устраивали быстрый приступ, в надежде, что обороняющиеся ещё не успели хорошенько засесть на стенах. Если такой приступ проваливался, половцы больше его не повторяли. Они окружали караулами город, а большей частью, рассыпались по округе в поисках добычи. Осаду они могли держать долго. В надежде, что если помощь снаружи осаждённым не придёт, то они сдадутся. Нередко их надежда оправдывалась.

 

А как жили половцы, когда не воевали?

Они были кочевниками, но к моменту появления на границах Руси, уже перешли к более развитому, полукочевому образу жизни.

Вот как это выглядело.

. Наличие обширных степей и богатых  приморских пастбищ  поспособствовало тому, чтобы скотоводство приняло отгонный характер. То есть летом скот пасли в степях по вдоль рек и озёр, а на зиму перегоняли на зимние пастбища у Азовского и Чёрного морей..

     Те кто по старости не мог кочевать с места на место, или по бедности не имел скота для таких перекочёвок, оставались на постоянное жительство зимних пастбищах - зимниках. Чтоб не умереть с голоду такие осельцы занимались сельским хозяйством и ремёслами. Так начали возникать постоянные посёлки, переросшие позднее в города.

Перезимовав в тёплых приморских степях, после того как пройдёт рыбная путина и отёл скота, половцы снимались с зимников и медленно продвигались на Север, где к тому времени уже вырастала обильная свежая трава.

Там они размещались на заранее закреплённых за каждым родом летних пастбищах.

Ну, а как окрепнут кони, на свежем корме, Орда устремлялась в набег.

 

Интересно посмотреть, как половцы, да и вообще степняки, понимали границы своих владений и, что у них считалось нарушением границы.

Вся степь то поделена между ханствами, племенами, родами. И каждый должен кочевать только в своём нуттуг-кочевье. Нарушение границ приводило к немедленному бою.

Но, что такое граница, кочевники, разумеется, тоже понимали не так как оседлые. У кочевника граница тоже блуждающая. А именно: моё то, что лежит впереди меня. Ты можешь пересечь мой путь, и это не будет нарушением моих владений. Ты можешь идти за мной след в след, и это тоже не нарушает мои границы. Но если ты забрался вперёд меня, значит вторгся в мои земли.

Вот такой страшный враг появился у Руси в 11 веке. И вплоть до появления монголов, не было у русских более сильного и опасного врага, чем змеи с Востока.

 

Кочевники в древние времена были вообще намного сильней, в военном плане, чем народы оседлые. История знает множество случаев, когда кочевые орды в своих походах проходили огромные расстояния, сметая с пути могучие державы.

Например гиксосы, покорившие Древний Египет- самую сильную державу в тогдашнем мире.

Аттила прошедший от Китая до Рима.

Арабы, из маленького оазиса в Аравийской пустыни, прошли аж до Франции, захватив множество земель и сокрушив множество государств.

Ну и, наконец, монголы. За короткий срок под копыта их коней пали: сильнейшая держава Дальнего Востока- Китай, сильнейшая держава Средней Азии – Хорезм и сильнейшая держава Европы – Русь.

Удивляться такому превосходству кочевых народов не стоит. Они гораздо лучше подготовлены к войне, чем самая сильная оседлая страна.

У оседлых давно произошло выделение воинов в отдельную профессиональную группу. И людей в этой группе нужно где то специально собирать и специально обучать войне.

Кочевникам этого не требовалось. С детских лет и до смерти сама жизнь ежедневно, ежечасно учит каждого кочевника быть воином. Скакать на коне, стрелять из лука, метать аркан, умели все. И женщины и мужчины, старики и дети. Воином был весь народ кочевников, без исключения.

Регулярные большие загонные охоты служили, помимо того, что были основным источником пищи, ещё и всенародными воинскими учениями.

Так же как и на войне, охота разбивалась на передовые отряды, правое крыло, левое крыло и центр. Простые кочевники на охоте учились и закрепляли знания, как биться в конном строю, что значат команды для конников и как их выполнять.

Ну, а командиры учились командовать. Охота была военным учением всех, от простого пастуха, до хана. Конечно же ничего подобного даже представить себе невозможно у оседлых народов.

Прибавьте к этому поразительную личную неприхотливость и людей и скота. Кочевник и его лошади могут по несколько дней не есть и быть такими же энергичными и неутомимыми, как будто получают регулярный трёхразовый паёк.

Степь поколения за поколением проводила жесточайший отбор. Жизнь там неимоверно тяжела. Выживают только те, кто умеет быть воистину беспощадными, прежде всего к самому себе.

Кочевник не злой по природе. Скажу больше – в обычной жизни он гораздо сердечнее, добрее и честнее чем оседлый люд. Это подтверждают все, кто жил среди них. Известно это и мне из личного опыта.

Но в древности они  не могли не воевать. Не могли не нападать на оседлые народы. Ибо никакой мирный труд в степи не даст кочевому народу выжить. Слишком мал прибавочный продукт от кочевого скотоводства.

Не ханы вели Орду в поход- Орда вела в него ханов! И посмели бы они не подчиниться!

И не так уж и многочисленны были их рати, как принято считать. Но по качеству воинов, конечно же, они превосходили  оседлые армии.

Тысячелетия Великая Степь выкидывала и выкидывала из своих недр всесокрушающие кочевые орды.

И только когда Россия осильнела и медленно двинулась на Восток, осваивая и покоряя Великую Степь, только тогда исчезла у человечества вечная угроза кочевых нашествий.

Каин победил и подчинил Авеля! 

Но как же тяжело далась эта победа!

 

 

 

Страшный разгром 1093 года многому научил Великого князя Святополка. Он больше никогда не будет спорить с Мономахом по поводу военных и половецких дел, молчаливо признавая первенство Черниговского князя в этих вопросах.

 

А впрочем, кажется, пришло время сделать небольшой перерыв в последовательной хронологии повествования и рассказать вкратце о соседях Руси с запада и востока.

Мы же не пишем учебник истории или историческую хронику. Просто размышляем над одним из ключевых моментов в истории Руси и делаем это на фоне исторических событий.

Поэтому мы не связаны жёстко требованиями соблюдения хронологической последовательности в рассказе, хотя и, в известной степени, придерживаемся её.

Этой счастливой, для нас возможностью можно и нужно воспользоваться для совершения небольших, но необходимых экскурсов во времени и пространстве.

В конце концов, история Руси есть часть мировой и европейской истории. Потому и рассказывать русскую историю в отрыве от европейской и мировой не совсем правильно.

Скучно, обещаю, не будет. В истории вообще скучно не бывает.

 

 

 И начнём мы наш рассказ с Востока. С половцев. Они постоянно появляются на страницах нашего повествования и будут, уверяю вас, и в дальнейшем регулярно появляться.

А уж в историю Руси половцы  врезались намертво. Огненным пером выжжены, кровавыми чернилами писаны они на её страницах.

Да и не только в историю. Половцы непременный персонаж русских народных преданий и былин, символизирующий там Силы Зла.

Змей – Горыныч – это половцы. Трёхголовый он, потому, что три большие половецкие орды терзали, в основном, Русь. А Змей он – потому, что на знамёнах и бунчуках половцев змеи присутствует в изобилии.

 

Кощей Бессмертный. Лютый злодей, сидящий в порубе на цепи. Выпусти его и много зла Кощей сотворит.  Так это тоже половцы.

Знатных половецких пленников, которые по каким то причинам не могли выкупиться из плена, русские князья держали без особого комфорта. В темницах. Звались такие пленники – Кощеи.

Часто, русские князья, держащие у себя Кощеев, выпускали их для участия в очередной усобице. Тогда, вырвавшиеся на свободу Кощеи, лютовали за десятерых, мстя всеми белому свету за свои страдания.

 

Итак половцы. Народ, который в большинстве европейских стран называли куманы, в Средней Азии и на Востоке вообще – кипчаки, в Китае – цинь-ча, на  Руси – половцы, в Польше – плавцы,  Германии – флавен, в Венгрии – палоч. Впрочем венгры часто именовали их кунами или куманами, как это делали в Византии и Болгарии.

А самоназвание половцев было – шара-кипчак, то есть жёлтые кипчаки.

Это если переводить дословно. Славяне так и сделали. Половый цвет это жёлтый по славянски и есть. Отсюда и «половцы».

А их немецкое название «флавен»  это от латинского «жёлтый цвет»

Но это просто дословный перевод. Калька.

А если перевести смысл названия «шара-кипчаки», то получится центральные или главные или самые сильные кипчаки.

Дело в том, что у степных народов стороны обозначались цветами.

И жёлтый или золотой цвет означает центр.

Синий или голубой это правая сторона. Так степняки обозначали Запад

Белый цвет – левая сторона. Так степняки обозначали Восток.

Отсюда, кстати, самоназвание двух половинок Улуса Джучи:

 – Синяя орда, Кок-Орда (в историю она вошла как Золотая Орда) потому, что она разместилась в правой половине Улуса Джучи,

- а  Сибирской орды – Белая орда, Ак–Орда, потому, что она разместилась в левой части Улуса Джучи -  на Урале и в Сибири.

Сейчас наверно, прочитав это, вы решили, что автор лево-право перепутал. Ведь если на карту посмотреть, то Золотая Орда не справа, а слева, а Сибирь она как раз справа.

Но не торопитесь меня на «сено-солома» тренировать.

Дело в том, что мы смотрим на карту глазами оседлых народов. А оседлые они северо-ориентированы. Очевидно, такая ориентация  как то сложилась в связи с Полярной звездой.

Поэтому, в нашем представлении, Запад – это слева, Восток – это справа.

А вот кочевники они наоборот, юго-ориентированы. Это, очевидно, связано с тем, что на стоянках юрты всегда ставят дверями на юг.

Вот вышел из такой юрты кочевник лицом на юг. Что у него справа? Что слева? Вот именно.

 

Ну, а жёлтые, это, как уже говорилось,  центральные. Поэтому и смысл второй этого слова «самые главные», «самые сильные», вообщем «мы самые-самые-самые»

 

Ну, а «кипчаки», что значит? А это, как часто бывает у народов, имя легендарного прародителя. В половецких преданиях  его звали Кипчак.

 

Хорошо, а откуда возникло название «куманы»?

А оттуда же откуда русское «Змей-Горыныч» (ключевое слово тут Змей)

 

Половцы долгое время были частью Кимакского каганата.

Это одна из самых загадочных степных империй (империя по тюркски – «каганат») возникшая после развала Великого Тюркского Каганата. 

Находился Кимакский Каганат примерно на территории нынешних Северного Казахстана, Омской области, Алтая, Новосибирской области и Кузбасса. По крайней мере так рассказывают о нём арабские авторы и археологические находки эти известия подтверждают.

Одним из значений слово «кимаи» или «киаи» или «кумаи» ( это всё одно и тоже название в разных транскрипциях) будет «змеи».

Змеиный каганат – вот откуда выползла на Русь эта нечисть!

Своё прошлое они помнили и ценили. Змеи красовались на их знамёнах.

Змеи извивались на их щитах.

А серебряная палка обвитая серебряным изображением змеи была  символом власти у половецкой знати. 

 

Ну вот, с названиями разобрались. Теперь будем разбираться: как и почему они вынырнули из сибирских глубин и появились на  границах Руси.

 

И начнём с географии.

 

Есть в Великой Степи так называемые «Ворота народов». Это местность между Южным Уралом и Северным Каспием.

 Из века в век именно этими «воротами» проходили всесокрушающие, неодолимые волны степных нашествий на Европу.

Но на несколько веков, примерно с шестого по десятый эти ворота наглухо были закрыты. Держал их запертыми великий Хазарский Каганат. Почти четыре века как скала защищал он Русь и Европу от потоков степных хищников.

 

 

Нам, от которых Каганат закрыт другими, более великими империями, трудно понять какое огромное политическое, культурное и цивилизационное влияние он оказывал на окружающие народа. Причём, даже после своей гибели. Чтоб было понятно, скажу, оно было сравнимо с влиянием Рима на народы европейские.

Чтоб далеко не ходить – только один пример. Древнерусский герб «трезубец» (нынешний герб Украины) это чуть изменённый «двузубец» - Герб Хазарского каганата.

 После того, как князь руссов Святослав при помощи печенегов захватил приграничный хазарский город Саркел, он так возгордился этой победой, что решил отныне ставить себя на одну ступень с хазарскими каганами.

И взял себе их герб «двузубец». Позднее, при Владимире Святом, из каких- то соображений к нему был добавлен третий зуб.

 

 

Как и в Европе за великую честь было носить титул Император, пытаясь тем самым, хотя бы по названию, поставить себя на одну ступень с могучими властелинами,  давно умершей Империи, так и некоторые русские князья принимали титул Каган Руссов, чтобы лёг на них золотой отблеск величия и славы, давно погибшего к тому времени Хазарского каганата.

 

  Но всему приходит конец. Как и люди, государства и народы рождаются, крепнут, стареют и умирают.

Такая судьба была, есть и будет у всех стран и народов. И это хорошо! Ибо вот  в этой непрерывной цепочки рождений и смертей залог продолжения жизни на земле.

 

В десятом веке пришла пора умирать и Хазарскому каганату. Так как история Хазарского каганата есть безусловно история России, нелишне нам будет посмотреть на его гибель.

 

Погубила Каганат внутренняя борьба за власть.

Издавна правили им два древних степных рода. Род хазарский – Ашан и род болгарский – Дулу.

Выходцы из хазар-Ашан сидели на престоле каганов.

Власть кагана была безграничной, но, в последний период существования Каганата, чисто номинальной. Фактически власти у хазарского кагана было гораздно меньше чем у современной нам английской королевы.

    Вот с чем это было связано.

 Каган  в Хазарии был максимально сакрализирован.

То есть он считался практически живым богом. Его личность и его жизнь была окружена многочисленными тайнами и табу.

     Видеть его и разговаривать с ним могли лишь немногие, да и то после сложного обряда очищения. Если же кто нибудь иной, пусть и случайно, видел кагана, то такого бедолагу немедленно казнили.

     А сам каган, тоже был скован многочисленными запретами. Не общаясь с внешним миром, не имея оттуда практически никакой информации, в управлении делами государства, он, разумеется, никакого участия не принимал.

 Ну просто, технически не мог этого сделать даже если бы вдруг захотел.

 

      Была ещё одна, очень неприятная особенность в положении хазарских каганов. При любой неприятности, обрушивающейся на страну: засуха, стихийные бедствия, неурожай, поражение в войне, кагана просто убивали.

 Он же обладает божественной силой? Обладает. Значит должен оберегать страну абсолютно от всех бед и невзгод. Ну, а если не уберёг, значит, ослабла его божественная сила. Зачем такой каган нужен? Вот и убивали.

 Когда каган старел, его тоже убивали. Считалось, что у старика божественная сила слабеет. Это может повлечь несчастья для страны и народа , вот с целью профилактики состарившегося кагана и убивали.

 

А кто же реально управлял Хазарским Каганатом?

Это был хан-бэк или царь или шах ( в разных источниках эту должность именуют по разному)

 Занимать этот пост мог только болгарин из донского болгарского рода Дулу

.    Именно хан-бэк распоряжался всеми делами в государстве. Причём он не давал в этих делах отчёта никому, даже кагану.

 Именно хан-бэк устанавливал размеры даней, пошлин, налогов. И именно он распоряжался всей государственной казной.

 У хан-бэка было свое постоянное войско из 10-12 тысяч всадников. Они служили за жалование. Содержать постоянное войско за жалование, штука очень дорогая и встречается в истории средневековья только в Византии, в Хазарии и, позднее, у Тамерлана.

     Кроме этого постоянного войска в распоряжении хан-бэка было феодальное ополчение. Куда каждый подвластный Каганату хан или бэк должен был выставить определённое число воинов.

 Именно хан-бэк иногда по своей инициативе, а иногда по просьбам населения решал вопрос об убийстве кагана. И он же решал, кто будет новым каганом.

 

Каганы, утратив после арабо-хазарских войн реальную власть в Каганате, никогда не утрачивали желание вернуть себе её обратно

 

Это стремление и привело каганов к… иудаизму.

      Логика понятна. Чтобы вернуть власть, надо стряхнуть с себя путы сакральности. Чтобы стряхнуть с себя эти путы, надо расстаться с язычеством.

     Но в пользу какой религии?

 Мусульманство не подходило, так как память о проигранной арабо-хазарской войне всё ещё довлела над хазарами.

       Христианство?  Эта религия была широко распространена в Каганате. Существовали даже отдельные епархии. Готская например. Целые хазарские роды переходили в христианство. Так например сделал один из влиятельнейших хазарских ханов Алп-Илитвер.

      Но распространение христианства вело к усилению влияния в Каганате Византии. А Византия своё влияние направляла исключительно на то, чтобы хазар из Крыма вытолкнуть. Для каганов перейти в христианство означало волей-неволей поспособствовать Византии в этом деле. На это, разумеется, каганы пойти не могли.

 

     Оставался иудаизм. Вот в него то и обратился каган Обадия.

Реакция на это последовала незамедлительно.

Болгарские хан-бэки сразу сообразили для чего хазарский каган предпринял такой шаг. Но они не собирались уступать власть в Каганате.

 

     И вот в Хазарском Каганате полыхнула огромного размаха гражданская война. Великие степные  роды Ашан и Дулу вцепились друг другу в глотки в борьбе за власть. 

  И эта борьба двух великих степных родов повлекла за собой гибель Хазарского Каганата.

Гражданская война вещь сама по себе страшная, но вдвойне она страшней, когда принимает религиозные формы.

 Каганат полыхнул от края до края! Воевали столичная итильская аристократия, возглавляемая каганом, против провинциальной степной знати.   

 Борьба была беспощадной. Бились в полную силу.

 

 

 На стороне степных родов численное превосходство. На стороне кагана деньги. Их ему в изобилии предоставляли купцы иудейского вероисповедания, количество которых в Каганате, после принятия каганом иудаизма, увеличилось. Это не удивительно, так как Иудаизм тогда был не национальной еврейской, а одной из мировых религий наравне с Христианством и Исламом.

В Каганат, например, Иудаизм пришёл из Хорезма, тоже, в то время иудейского государства.

А, допустим, в Европе значительная часть населения государства Карла Великого исповедовало Иудаизм.

 

     Одно время казалось, что лагерь кагана терпит поражение. Даже сам каган погиб, причём зарезали его вместе со всей семьёй. Впрочем, как и положено резать правителей во время гражданской войны.

      Но, к несчастью для Хазарии, род каганов не дорезали.

 Появляется новый каган, который в борьбе за власть нанимает себе на службу кочевой народ-венгры.

Война кипит не прекращаясь!

И, разумеется, сильней от этого Каганат не становится. Степные народы, ранее покорно входившие в состав Каганата, зашевелились и начали отделяться.

Так в восточном поволжье, из отделившихся степных племён сложился племенной союз, получивший название по самому сильному племени – печенеги.

 

Византийский историк сообщает, что печенеги, в знак того, что они приобрели независимость от Каганата, отрезали себе рукава на одеждах и побрили бороды. Так они и запомнились потом истории, безбородые и летом всегда одетые в одежды без рукавов.

 

Печенеги сильнели, Каганат слабел. Наконец настал день когда печенеги вмешались во внутреннюю войну Каганата, просто уничтожив обе стороны борьбы и стерев с лица земли сам Хазарский Каганат.

 

Уничтожив Хазарский Каганат, печенеги стали единственными хозяева степей от Волги до Дуная.

Но тем самым они разрушили вековые замки, надёжно запиравшие Ворота Народов.

 

Так степной пожар пришёл на Русь. Степь, конечно, и раньше доставляла славянским племенам немало бед  Но с установления на Руси государства  она несколько веков могла развиваться  в своеобразных парниковых условиях, прочно прикрытая от чуждых враждебных влияний с Востока хазарами, с Запада поляками.

Этим и объясняются дальние и смелые походы руссов то в Закавказье, то в Болгарию, то к Константинополю.

Свою землю не надо было защищать, отчего бы не сходить за добычей в дальние богатые страны.

Но в десятом веке русичам пришлось обнажить меч против Дикого поля и уже не вкладывать его в ножны века и века.

 

Печенегам Русь ломала хребет долго. По словам летописца была «…Рать велика и безпристанна…»

 

Закончил эту борьбу Ярослав Мудрый. Закончил победоносно. Выше уже рассказывалось, какому страшному разгрому подверг он печенегов. Но о победе приятно и несколько раз послушать. Пусть нам расскажет ещё о ней русский летописец.

Специально на современный лад не перевожу. Поймёте и так. Наш язык, в отличии от многих европейских, очень мало изменился с тех времён. Мы, наверно, с нашим далёким предком смогли бы без переводчика говорить. А вот французы или англичане вряд ли.

 

Прочтите, насладитесь стариной русской речью:

 

«И бе сеча зла, и одва одолев к вечеру на третий день Ярослав. И побегоша печенези розно и не ведахуся камо бежачи и овии бегающее топяху в Ситомли, инеи же во иных реках и тако побегоша, а прок их прибегоша аж до сего дня»

 

Наверно это сражение по масштабам было вполне соотносимым с Куликовской битвой. Но ход его, нам, к сожалению, не известен, так подробно как на Поле Куликовом.

Известно лишь место. У Золотых ворот Киева. Сейчас это самый центр города.

 

С тех пор печенеги ушли из Дикого поля на Дунай. Они и раньше там селились, а теперь все ушли.

 

И Дикое поле опустело. Самые благодатные земли во всей Великой степи, приволжские, донецкие, донские и азовские степи стояли пустыми!

 

В середине десятого века, через распахнутые настежь Ворота Народов  в Дикое поле  из Змеиного каганата, таинственного государства, что только тенью едва проскальзывает  по ветхим страницам самых древних арабских рукописей, поползли половецкие змеи.

Сначала помаленьку,  тоненьким ручейком,осторожно озираясь и не веря своей удачи, потом всё больше и больше, всё шире и шире становился змеиный поток. 

И свились они в Диком поле на границах Руси в три огромных шипящих клубка. Беда страшная, небывалая пришла на Русь!

 

 

                                                                                                ( Продолжение следует)

 

Святополк Изяславич торжественно въехал в Киев 29 апреля 1093 года. На тот момент ему было уже 43 года.

У этого князя есть какая то тайна в происхождении.

Мстислав Изяславич, когда то жестоко покаравший киевлян за изгнание его отца, внезапно умер в 1068 году в Полоцке, куда посадил его на княжество отец, изгнав в тот год в очередной раз Всеслава-Оборотня.

Ярополк Изяславич, когда то по воле отца ездивший к Папе Римскому с просьбой о помощи и удостоенный чести (сомнительной, на мой взгляд, чести) поцеловать папину туфлю, был убит в Червонной Руси в результате заговора, ниточки которого непонятно к кому ведут.

Так, что всё равно из Изаславичей в живых остался один Святополк и каким бы он по счёту сыном Изяслава не был, всё равно теперь он старший.

Покрыто тайной и происхождение Святополка. То есть отец его разумеется известен – Изяслав Ярославич. А вот кто мать?

 

Женой Изяслава была польская принцесса Гертруда. Другой жены у Изяслава источники не зафиксировали.

Но вот именно Гертруда то и отказывалась считать своим сыном Святополка.

До наших времён дошёл уникальный документ «Кодекс Гертруды»

( кодекс Гертруды. Справа изображена сама Гертруда, слева её сын Ярополк )

Этот, богато украшенный псалтырь 10 века, и сам по себе имел бы в наше время определённую историческую ценность.

А тут ещё изюминка! Книга эта принадлежала Гертруде. И она записывала на её полях свои молитвы к богу. Ну, а коли богу молишься, надо же поведать ему, что ты просишь и почему ты этого просишь.

Таким образом, молитвы Гертруды носят характер своеобразного дневника, из которого мы имеем возможность узнавать о важных событиях тех лет из первых рук – в прямом смысле этого слова. И таких молитв там 90 штук

 

( Кодекс Гертруды. По бокам  миниатюры, одна из записанных Гертрудой молитв)

Из него мы узнаём, например, что Гертруда несколько раз за жизнь меняла католичество на православие и обратно.( Для удобства читателя  я использую современные термины для именования христианских конфессий. В те времена они именовались несколько иначе, но суть была той же)

 

В 11 веке этот обряд не требовал нового крещения. Достаточно было простого миропомазания. То есть помазали тебя под молитву на славянском языке кисточкой – ты православный, то же самое под молитву на латинском языке – католик. В принципе это можно было проделывать хоть несколько раз на день.

 

Так вот, в Кодексе Гертруды содержатся и молитвы полячки за её сыновей. Вернее за одного сына – Ярополка. То есть ни Мстислава ни нашего героя Святополка она своими сыновьями не признавала.

Учитывая огромное количество любовниц у князя Изяслава, может быть это и действительно так.

Правда есть версия, что Гертруда именует Ярополка единственным своим сыном, в смысле сына духовного. Поцеловав туфлю Папы Ярополк же, заодно, и католиком стал.

 

Версия эта слаба тем, что сама Гертруда, как мы уже знаем, несколько раз переходила в вероисповедании туда-сюда, так, что и сыновья католики и сыновья православные одновременно могли считаться её единоверцами. К тому же Ярополк, если и стал на какое то время католиком, потом ведь обратно в православие перешёл, иначе вряд ли бы его погребли в православном храме.

Некоторые историки предполагают, что Гертруда называла Ярополка единственным сыном в том смысле, что он самый любимый сын. Но это, как мне кажется, какая-то совсем неубедительная версия.

 

Историк Сахаров называет матерью Святополка некую половчанку, дочь хана донецких половцев ( то есть половцев, чьи кочевья были по Донцу)

 

Как бы то ни было, а вот такие вот тайны покрывают рождение нового Великого князя Всея Руси Святополка Изяславича.

 

Как уже говорилось, он и до появления в Киеве успел получить дурную славу на Руси. В некотором смысле он был очень похож на своего отца. Очень уж было всего самого разнообразного и противоречивого намешано в его характере.

 Так же, как и отец, любил Святополк бражничать день и ночь и так же содержал целый гарем любовниц.

Детей от своих наложниц он, вопреки всем традициям, уравнивал в правах с детьми законными. И это, вообще - то можно отнести к положительным качествам Святополка. Если конечно он сам помнил, от кого какой ребёнок у него родился.

Кроме того он был алчен как губка и абсолютно неразборчив в средствах добывания богатства.

Что касается внешности, то князь был высок рост, сухощав

У него были прямые, чёрные, как воронье крыло, волосы и длинная борода. Святополк имел острое зрение и отличную память. Был смел , как мы увидим, на ратях за чужие спины не прятался.

Впрочем, это было характерно практически для всех русских князей той эпохи. Все они ходили в рукопашную бок о бок со своими дружинниками.

Завершит эту славную воинскую традицию Рюриковичей князь Дмитрий Донской, который последний из русских правителей Средневековья по своей воле будет принимать личное участие в рукопашных сечах.

 

При всём при том, Святополк любил книжное чтение и придавал большое значение образованию. Он открыл в Киеве несколько церковно-приходских школ и, что характерно, были эти школы всесословные. То есть, теоретически, и крестьянские дети могли в них обучаться.

Ах как же жаль, что династия Романовых не вспомнит об этом положительнейшем русском опыте и до самой Революции только и будет думать – как бы ограничить простонародью доступ к образованию, какие бы рогатки на пути к знаниям ещё поставить!

Именно Святополк открыл перед летописцами, в частности перед знаменитым Нестором, княжеские архивы и оттуда началась традиция русского летописания. Традиция уникальная, аналогов в европейской истории не имеющая.

 

Вот такой вот человек стал в 1093 году Великим князем.

Показывать свой характер он начал сразу, не откладывая дело в долгий ящик.

Перво-наперво он «отблагодарил» Мономаха, за отданный без споров Великий Стол. Святополк отнял у Мономаха Смоленск и отдал его одному из изгоев Святославичей – Давыду.

Это Святополк сделал не потому, что как Мономах, разглядев в князьях-изгоях корень зла и кровопролития на Руси, хотел утихомирить их, обратив из изгоев в удельных князей.

Нет. Просто этот Давыд долгое время жил у Святополка, был его собутыльником.

Вот, чтоб удоволить друга и одновременно ущемить самого популярного и любимого на Руси князя да властью своей привалившей потешиться и учинил Святополк такое.

 

 Мономах смолчал Да и прав был: снявши голову, по волосам не плачут. Уж если от киевского стола отступился, чего уж о тут Смоленске то.

Правда, черниговским князем Мономах остался. Тут Святополк тронуть его не посмел.

 

Затем Святополк сильно разочаровал киевских знатных ворюг. Они то полагали, что теперь всё пойдёт опять как при покойном Всеволоде. Оказалось, что пойдёт всё именно так, да не в их карманы.

На все главные места в великокняжеской администрации Святополк тут же рассадил пришедших с ним людей, полностью устранив местных.

Бояре киевские взвыли, а что теперь сделаешь?

 

Дальше Святополк вообще в разнос пошёл. Узнал он, что по слухам, монахи Киево-Печерской лавры хранят у себя сокровища несметные.

Чтоб проверить достоверность этих слухов, Святополк, в один прекрасный день, ворвался в монастырь с дружинниками и стал требовать, чтоб монахи отдали ему сокровища.

Те наотрез отказались вести по этому поводу любые переговоры.

Тогда Святополк прямо в монастыре начинает пытки монахов. Бьёт их батогами, вздёргивает на дыбы, жжёт калёным железом.

Заодно посылает проверить другие монастыри – нет ли там сокровищ.

Ситуация усугублялась тем, что Митрополита ( тогдашнего главы Русской Церкви) в тот момент на Руси не было. Один умер в 1091 году, а новый ещё Константинополем не поставлен.

Поэтому Святополк первоначально мог погромами киевских монастырях заниматься невозбранно.

 

И вот как это понять? Как это вообразить?

Русский Великий Князь, православный человек, врывается в монастырь, грабит его, пытает и мучает монахов!

Причём всё это не на чужой земле, в бою взятой, а у себя же, в Киеве!

Оно то может быть сокровища в монастырях и были. Даже наверняка были.

Но ты же русский князь, а не половец! Киев то твой теперь город, не «на щит» же ты его брал!

Правда попытка секуляризации Святополку не удалась. Возмутились киевляне. Выразил недовольство Мономах из своего Чернигова. Заступился Константинополь. Пришлось Святополку выпустить монахов из узилищ и оставить монастырское имущество в покое.

 

В том же году в Киев прибыли половцы. Как мы помним, их Всеволод прикормил в своё время. Вот и явились они опять – мира, сиречь дани, просить. Нашли у кого просить денег! Святополк бы им и снега зимой не дал.

По итогу бурных переговоров, которые вряд ли проходили в обстановке дружбы и взаимопонимания, Святополк не только категорически отказался какую либо дань платить, но ещё и кинул половецких послов в темницу.

И вот это он уж совсем зря!

Дело в том, что на всей территории Великой Степи, от  границ Руси до далёкой Монголии послы были фигурами священными и неприкосновенными.

Степняки никогда не трогали послов, но и никогда не прощали, если тронут их послов.

Этому они долго и кроваво учили и наконец выучили Европу. Вошла дипломатическая неприкосновенность и в европейский уклад.

Но это потом. А пока Святополк даже и не понял, что он натворил. А натворил он беду лютую! Ведь если по поводу дани ещё можно было долго пересылаться с половцами, то после поступка с послами – война стала неизбежной.

Это Великому князю тут же, на пальцах, растолковали знающие степные обычаи киевские бояре и то же самое, но в более сильных выражениях, объяснил письменно Мономах.

 

Святополк, поняв, что хватил через край, тут же отпустил половецких послов. Ан поздно! Теперь, по степным законам, только кровь могла смыть причинённое бесчестие.

 

Половецкие орды, кочующие в Причерноморье между Днепром и Дунаем, в так называемом Лукоморье, двинулись с юга на Русь. Был осаждён город Торческ, прикрывавший дорогу на Киев с юга. Всего 40 километров от Киева!

 

Святополк решает немедленно выступить навстречу врагу. Старые бояре уговаривают его одуматься. Какая война! Земля разорена предыдущим княжением и трёхлетним недородом по причине затянувшихся засух.

 

- Дай, княже, им денег! – уговаривают Святополка – Пусть подавятся.

Нет, Святополк рвётся в бой. Его дружина тоже.

Князю указывают на явное превосходство степняков в силах. Только под Торческом их больше десяти тысяч. А ведь это ещё не все!

Киеву же сейчас невозможно, по известным причинам, поднять большую рать.

- Да я пойду с одной своей дружиной и разобью поганых! – кричит Святополк.

А в дружине его всего то тысяча человек. О чём князю и напоминают. Святополк вновь заявляет, что по его мнению, этого вполне достаточно. Сильно пьян он был, что ли?

 

Видя, что князюшке вожжа под хвост попала, бояре посоветовали ему, раз уж приспичило воевать, обратиться за помощью к Мономаху.

 

У Святополка хватило ума согласиться.

Мономах немедленно откликнулся на просьбу о помощи. Наскоро собрав черниговскую рать и присоединив к ней войско своего брата Ростислава, князя Переяславского, он спешит к Киеву.

 

Там происходит встреча Мономаха с Великим князем. Летопись свидетельствует, что сразу же возник какой то конфликт между ними.

Начались споры. Дело дошло почти до разрыва. Тут вмешалась церковь. Неизвестно, кто из священников явился на княжескую свару, Митрополита, как было выше сказано, пока не было, но сказал этот священник таковы слова:

« Вы тут спорите, а поганые губят Русскую Землю. После уладите, а теперь ступайте против поганых либо с миром, либо с войной»

 

Князья очухались. Действительно, этак ведь можно и до битвы самим себя разбить.

Они помирились и решили выступать.

 

Тут происходит странный случай. Даже очень странный.

Вот, что случилось.

Для начала, как было тогда положено, следовало получить благословение и помолиться. Митрополита не было, поэтому князья отправились за благословением в Киево-Печерскую лавру. Интересно, с какими глазами туда шёл Святополк?

Но он хотя бы пошёл. Вместе с Мономахом.

А вот младший брат Мономаха, Ростислав, отказался идти за благословением и пошёл к своей дружине на берег Днепра, с таким видом, будто он сюда на пляже загорать и шашлыки кушать приехал.

А дружина его уже действительно разбила лагерь на днепровских пляжах и у них там пир горой. Наверняка и правда шашлыки имелись.

 

Хоть и не сильно это прояснит дальнейшие события, а всё же скажу и о самом Ростиславе и о дружинушке его отмороженной.

 

Князь этот был действительно младшим братом Мономаха, но от второго брака. Мономах благородных европейских кровей: от византийской принцессы и сам женат на английской принцессе Гите.

А Ростислав от половчанки и сам женат на половчанке же. Сидел он в Переяславле Русском. А город этот на самой границе с Диким Полем.

То есть в дружине у него были самые отчаянные головорезы, в том же Диком поле, среди степняков, по большей части набранные. А иные в тех краях и не выживут. Там ведь, даже когда на остальной Руси тихо, постоянные стычки со степняками.

 

Вот такой  князь и вот такая дружина гуляли в тот день на берегу Днепра, пока остальные дружины и князья молились.

И тут пришёл набрать воды старец киево-печерский Григорий. Что у них там произошло не очень понятно.

Может быть, уже хорошо поддатые, дружинники стали смеяться и глумиться над старцем, а может и старец начал упрекать их за столь безбожное поведение прямо у стен старейшего и уважаемого монастыря на Руси. Но только предсказал им старец Георгий, что умрут они все в воде. Причём очень скоро.

 

- Ах же ты сволочь! С ним, понимаешь, шутейно, а он! – возмутился князь Ростислав – Да ты сам ,гад,  раньше нас подохнешь. И именно от воды. А ну ка ребята, хватай его.

 

Сказано – сделано. Дружинники хватают старца Григория, связывают, камень на шею и в Днепр.

Ну, что это такое? Просто воинствующие безбожники какие то!

В это время заканчивается торжественный молебен и князья, получившие благословение, возвращаются в свой стан.

Ну и узнают, что пока они молились их младшенький, отморозок переяславский, утопил старца (то есть самого уважаемого из монахов) Киево-Печерской лавры ( то есть монастыря в котором они в это время благословение получали)

Ни за, что не угадаете их реакцию!

 

Никакой реакции!

 

Уж я не знаю, как свой поступок им Ростислав объяснил.

Может развёл руками и сказал:

 

- А у нас в Переяславле обычай такой. Мы завсегда этак делаем перед походом. А вы нет, что ли? Ну я ж не знал, что у вас так нельзя

 

А может и как то по иному говорил. Но старшие князья никак не отреагировали на произошедшее. Будто топить монастырских старцев перед походом и впрямь в обычае было.

 

Сложно понять этот случай. Дело конечно в том, что не все источники тех времён до нас дошли. Поэтому частенько бывает так: мы знаем ЧТО было, но не можем понять ПОЧЕМУ это было.

 

Ну вот тут посмотрите: православный князь вдруг отказывается идти за церковным благословением перед тяжёлым походом. Это в те времена, когда и ложку ко рту не подносили, лба не перекрестив!

Рядом с ним другие князья, на минуточку, Великий Князь всея Руси Святополк и Владимир Мономах, старший брат Ростислава, «в отца место».

И они не спрашивают: «Ты это чего?»

Нет. Как будто так и надо.

 

Дальше по приказу Ростислава дружинники мечут монаха-старца в Днепр. А у всех такой вид: будто так и надо

.Между прочим вот прям впечатление складывается, что Ростислав со своими отморозками монаха этого в жертву принесли.

Не понятный случай.

 

Ну как бы то ни было, а русская рать, хоть и с приключениями, но всё же выступила из Киева на юг, где буйствовала половецкая орда.

 

 

Подошло они к городу Треполю, что стоял на притоке Днепра речке Стугне.

 

Здесь князья сели и стали думать, что дальше делать. Воевать или мириться?

Мономах настаивает, мириться. Дать денег и пусть проваливают нехристи в своё Лукоморье.

- Мало нас. Очень мало – втолковывает он другим.

Но Святополк и Ростислав рвуться в бой. Особенно Ростислав. У него мать то из донецких половцев. Левобережных то есть.И в дружине у него донецких половцев немало.

 А тут лютуют лукоморские , правобережные половцы. У донецких же с лукоморскими постоянная вражда была. 

Тогда стали думать, переходить им Стугну или здесь половцев встретить. Опять Мономах один против всех оказался.

Он указывал, что речка из за дождей вышла из берегов. Она уж не речушка, а река целая, полноводная и бурная.

Тут и переправиться то тяжело будет, а случись отступить. Чего тогда?

Но опять к его мнению не прислушались. Утром 26 мая  1093 года русское войско начинает переправу.

Всю ночь хлестал дождь. Стугна, и без того полноводная, совсем взбесилась.

Так, что переправа всех вымотала изрядно. Но переправились благополучно. Стали выбирать позицию для боя.

 

Впереди Треполя были насыпаны те самые защитные валы от кочевников. Правда они были совсем уж древние и развалившиеся. Но всё же какие никакие, а валы.

Вот за ними то и построилась русская рать.

Встали обычным для русских дружин строем. Чело, правое крыло и левое крыло. На левом крыле встал Святополк с киевлянами. На правом Мономах с черниговцами. А в чело поставили воинствующего безбожника Ростислава с отморозками.

 Вперёд, на самый вал, выдвинули стрелков из лука. Там же, на валу, воткнули знамёна. Это был сигнал половцам: дескать мы здесь и желаем драться.

 

Половцы не заставили себя долго ждать. Уже с утра их разъезды наблюдали за переправой русских войск, а к полудню подтянулась и вся орда. И пошла в атаку.

 

 

Сначала завязался стрелковый бой. Русские стрелки били по половцам с высоты. Но вот уж не оседлым состязаться в стрельбе из лука с кочевниками.

Плотным огнём половцы буквально смели русских лучников с вала. Затем , как и принято у степняков, с диким, режущим уши, воем орда ринулась в рукопашную.

Ожесточённая рубка завязалась по всему фронту русских дружин. Как красиво и метко сказал Летописец:".. была битва лютая.."

И половцы стали одолевать.

Первым дрогнул полк левой руки, под командованием Великого князя. Надо отдать Святополку должное. Он бился яростно. Несколько раз он поворачивал своих вспятившихся воинов снова в бой. Под ним самим убили коня, рассекли на куски шлем.

Наконец левый полк окончательно обратился в бегство. Святополк уже ничего не мог поделать. Увлекаемый потоком бегущих, он укрылся, вместе с ними, за стенами Треполя.

 

А половцы, опрокинув левое крыло русских стали охватывать их с фланга и заходить в тыл.

Собственно говоря, мы тут ясно можем видеть: что случилось бы на Куликовом поле, не ударь Засадный полк.

 

Вот тут никакого Засадного полка не было. И русские начали отступление, быстро переросшее в бегство.

А куда бежать? Хорошо бы в город Треполь, да он, вот зараза, уже отрезан. Остаётся только через реку. Вздувшуюся от дождей.

В неё и ухнули бегущие русские дружинники. В доспехах.

Многие там и потонули. В том числе и Ростислав. Мономах хотел спасти тонущего брата. Потянулся к нему рукой, но свалился с седла и сам стал тонуть.

Его спасли, а вот Ростислава нет. И ещё многих тоже.

Лишь жалкие остатки  русских дружин смогли доплыть до спасительного берега. Разгром был полнейший!

Но и в такой кошмарной ситуации Мономах не потерял голову. Нельзя было половцам дать возможность тоже переправиться. Там ведь до Киева один рывок для степных коней!

Поэтому Мономах не позволил спасшимся продолжить бегство, а быстро собрал их в один отряд и они стали занимать оборону на берегу. Причём всячески демонстрировали, гарцующим на том берегу половцам: смотрите , если чего, так нас здесь ещё много.

Хотя оставалось их не больше сотни.

И половцы не рискнули переправляться.

Действительно: и река бурная и русских неизвестно сколько на том берегу. И за спиной в Треполе сидит ещё одна русская рать.

Ободрав павших, орда отошла назад и присоединилась к тем половецким отрядам, что осаждали до сих пор Торческ.

 

К вечеру, когда половцы скрылись, из Треполя вылезли Святополк со своими дружинниками. И уже к утру ( оцените, как близко то было!) вернулся Святополк в Киев.

 

Между прочим, бросив Мономаха, который ещё три дня  со своей кучкой людей стерёг переправы и вылавливал из реки тела погибших русских воинов. В числе их выловили и тело Ростислава. Погиб он таки, со своими дружинниками от воды.

 

А война всё ещё не кончалась. Томился в осаде русский Торческ. Чтобы сломить осаждённых половцы, согнав русских пленных, отвели в луга речку бегущую через город.

Так жители города остались без воды. Им удалось дать знать о своём бедственном положении Святополку.

«Если не поможешь, сдадимся» говорилось в грамотке, что какой то отчаянный гонец пронёс через кишащих всюду половцев.

 

Не скажешь плохо о том, как повёл себя Святополк в этой ситуации. Он перво-наперво посылает обоз с едой в осаждённый город.

Обозу пройти не удалось – слишком много половцев было в тех местах. Тогда Святополк собирает рать и идёт на выручку Торческу!

Вот молодец всё таки! Не пал духом, не испугался. Собрал в Киеве всех кого можно, плюс остатки своей дружины – и на врага.

 

Половцы выдвинулись навстречу. На реке Желань произошла битва. 

Большинство воинов у Святополка было набрано из посадских людей, да крестьян. Они оружие то плохо в руках держали. А дружинники русские, кто в лежит поле у Триполя, а кто на дне реки Стугни.

Поэтому не долго длилась эта битва. Обратились русские в бегство после первого же соступа.

 И начали их половцы рубить. Куда ты убежишь то в поле от конника? Большинство никуда и не смогло убежать. Там и легли.

Не больше трети, от тех кто пошёл на битву, вернулось в Киев.

А половцы с победой вернулись под стены Торческа. И тут же известили о произошедшем осаждённых жителей.

Поняв, что теперь никто им не поможет, Торческ сдался на милость победителей. Хотя о какой милости там можно вести  речь?

Жителей его тут же разделили. Старых и увечных порубили, остальных погнали в рабство. Вместе со многими и многими другими пленниками. Разорены были в тот раз все южные земли Киевского княжества.

Вот как пишет летописец, видевший всё это, между прочим, своими глазами:

« Опустели сёла наши и города наши, потому, что бегаем мы от врагов наших. Лукавые сыны Измаила пожгли сёла и гумны и многие церкви сожгли огнём. И пусть не удивляется этому никто, из-за множества грехов земля замучена, одних ведут в плен, другие убиваемы бывают, горькую смерть приемля, другие трепещут глядя на убиваемых, другие умирают от голода и жажды. Города все опустели, сёла опустели. Перейдём поля, где пасли стада коней, овец и волов, всё пусто ныне,видим нивы засохшие, которые стали жилищем зверей»

 

Помолчим над этими строками пришедшими к нам прямо оттуда. Вчитаемся в них, закроем глаза, напряжём душу свою.

И вдруг разом исчезнет перед нами толща веков.

И мы въяве  почувствуем на своих плечах жар раскаленного лета того страшного 1093 года. И запах гари и трупный запах хлынет нам в ноздри. И плач отдалённый, многоголосый донесётся до нашего слуха.

 

                                           ( продолжение следует)

 

В 1093 году умирает Великий князь Всея Руси Всеволод Ярославич. Ушёл из жизни  последний из сыновей Ярослава Мудрого.

Что можем мы, вгядевшись через тьму веков, сказать об этом князе? Чем хорошим и плохим помянем его?

Он чурался шумных пиров и вообще не злоупотреблял хмельным. Был целомудрен в браке, чем сильно выделялся на фоне большинства тогдашних русских князей.

Князь был милостив к нищим,  благоволил церкви, щедро одаривая её. Но особенно он любил монахов, и монастыри в его правление благоденствовали.

Смолоду, когда ещё не наскучили ему государственные заботы, был он справедлив в суде, ненавидел и преследовал лживых людей и мздоимцев.

 

Увы, но такие похвальные качества Всеволода, как государственного мужа, дальнейшего развития не получили.

Непонятно почему, то ли из страстного увлечения чтением и самообразованием, то ли из отвращения к той грязи и крови, что всегда сопровождает как саму власть, так и борьбу за неё, но Всеволод охладел к княжеским делам, задолго до того как стал Великим князем.

Мономах вспоминает, что целыми днями отец его просиживал за книгами, читая Святое писание и труды арабских, византийских и античных авторов.

 А управляли всем его наместники, тиуны и прочие «госслужащие» той поры. Как мы видели, уже в Чернигове ничего хорошего для княжества из этого не вышло.

И значительно всё усугубилось, когда, после гибели в бою Изяслава, сел Всеволод на великокняжеский стол.

Беззакония и поборы его наместников распространились теперь на большую часть Руси.

Прежде всего, восторжествовали ростовщики. Грабительские проценты, которые после известного нам киевского восстания, сильно урезал Великий князь Изяслав, снова пошли в рост и достигли 700-800 процентов, а порой и выше.

Неправыми судами, поборами и взятками наместники и тиуны буквально разоряли крестьян и горожан. А когда, по каким то причинам, не получалось человека загнать в долги, у него могли просто так, даже без тени какой либо законности, взять и отнять землю и дом.

 

От тех лет, долетела до нас, со страниц, правда более позднего труда русского средневекового философа Даниила Заточника, горькая народная присказка:

«Не имей себе двора близ княжа двора, не держи себе села близ княжа села. Ибо тиун его как огонь, а слуги его как искры»

 

Попавшие  милостью Всеволода «из грязи в князи» тысяцкие да наместники, тиуны да волостели понимали, что всё это когда нибудь кончится. Поэтому старались наживаться изо всех сил, загребая и загребая богатства.

Пользовались тем, что князю дела ни до чего нет.

Летописец пишет: «…начали они грабить и продавать людей и Землю пусту сделали паче половцев, а князь в печалях и болезнях своих и не ведал об этом»

 

Ну, а, о чём же «ведал» то Великий князь, если не об этом?

А Всеволод продолжал самообразование и, не приходится сомневаться, что достиг в этом немалых успехов. Всё таки почти всё время этому посвящал, как же тут не достигнуть?

 

Надо сказать, что Всеволод, конечно, был отнюдь не робкого десятка. Доводилось ему за свою жизнь, и не раз, участвовать в походах и битвах. Но дело это он явно не любил.

Поэтому, став Великим князем он всегда стремился к миру и тишине на Руси. Но делал это, как то не очень разумно. Мы видели, как ради мира он был готов выполнить любые условия противников, порой самые унизительные.

И также видели мы как в Червонной Руси, этакое миротворчество Великого князя повлекло за собой совсем не мир.

 

 Всё это вызывало у Всеволода глубочайшую печаль. Всё чаще и чаще в последние годы, со слезами на глазах, вспоминал он прежнее тихое и не сильно заботное княжение в Переславле.

Вообщем, окинув этакое правление взглядом, можно сказать, что интеллигентный человек у власти это не всегда хорошо.

 

Сказав о плохом, нельзя не сказать и хорошее про правление Всеволода. 

 При нём, пользуясь пятнадцатилетнем относительным затишьем в войне со Степью, активно подновлялись старые системы защиты от набегов кочевников, так называемые «Змиевы валы» и строились валы новые.

Что такое русский защитный вал? Это не просто гора земли, а сложное инженерное сооружение. Вот как их строили

Сначала выкапывалась углубление в земле. Клался каменный фундамент На нём устанавливались высокие массивные дубовые срубы. Срубы изнутри заваливали землёй и камнями. Внешнюю стену выкладывали сырым кирпичом. Потом всё это засыпалось полностью землёй.Получался вал.

Кто первым начал строить эти валы на Руси, нам неведомо. Но строились они постоянно.

 В несколько рядов тянулись по всей границе Руси с Диким Полем. Этакая Великая Китайская стена, только не столь красивая и видная, хотя служившая той же цели, что и у китайцев – защита от набегов кочевников.

Эти валы и по сей день уцелели, но конечно совсем  не так хорошо сохранились, как Китайская стена.

Впереди валов, далеко в степи были насыпаны высокие курганы, на которых постоянно дежурила сторожа, наблюдая, не идут ли кочевники.

За валами стояли заставы, где несли службу пограничники того времени.

 После смерти Ярослава Мудрого русские князья  забросили оборонительное строительство. Не до того им было, друг с другом всё воевали . Да и в степи всё тихо поначалу было.

Потом тихо быть перестало.

А ещё чуть погодя, совсем уж перестали степные зори тихими быть, мягко говоря!

Вот Всеволод и возобновил строительство новых валов да ремонт старых.

 

Росли на границах со степью новые городки. Эти города были не ремесленными и торговыми центрами, а чисто военными поселениями, где жили воины, службой которых было первыми встречать и, если возможно, отражать степные набеги..

 

Расширял Всеволод и международное влияние Руси. При нём связи Руси с Европой и Византией стали ещё более тесными и многогранными.

Тому немало способствовали дочери князя.

Старшая дочь Евпраксия была замужем за германским Императором Генрихом Четвёртым и довольно активно занималась европейской политикой.

А вторая дочь, Янка, была основательницей и игуменьей киевского женского Андреевского монастыря. Через Янку, что неоднократно ездила по церковным делам в Константинополь, Всеволод ненавязчиво, но активно влиял на церковные взаимоотношения Руси и Византии.

 

В частности, ему удалось избежать втягивания Руси во всё более и более нарастающий в те годы конфликт между греческой и римской церквями. А ведь Константинополь очень настойчиво этого добивался.

Но не добился. Так, что закоренелое миролюбие Всеволода, как видим, служило и во благо Руси.

 

И вот он умирает. Встал вопрос о престолонаследии. И, надо сказать, что окажись сыном Всеволода не Владимир Мономах, а кто нибудь другой, быть бы большой крови снова на Руси.

 

Ибо, по «лествичному» праву, пришла очередь садится на великокняжеский престол сыновьям старшего сына Ярослава Мудрого. Знакомого нам уже Изяслава.

Таким претендентом был, оставшийся старшим, после убийства на Волыни Ярополка, князь Святополк Изяславич.

Но это по «лествичному» праву.

А по заслугам, по государственным способностям, по любви народной прямым претендентом был Владимир Мономах.

Он уже успел снискать себе всеобщую славу как талантливый полководец. А в последние годы правления своего отца, успел прославиться и как справедливый правитель.

 

Дело в том, что Мономах совсем не собирался спокойно смотреть, как его отец разводит бардак на Руси. Поэтому, в последние годы жизни Всеволода, Мономах всё больше и больше перенимал у него, вернее у его управляющих, бразды правления. Ставил повсюду своих людей. В меру сил исправлял, что успели натворить отцовы верные слуги.

Отдадим должное Всеволоду. Он смотрел на такую деятельность сына вполне одобрительно, ничем не мешал и все наветы на него строго пресекал. А умел это делать Всеволод , при желании конечно, сурово.

 Не будем забывать, что он хоть и был интеллигент, но всё же интеллигент средневековый. То есть такой, что отвлечётся на минутку от книжки, башку неугодную отрубит и снова за чтение.

 

Так, что к моменту смерти отца, Владимир своими попытками восстановить хоть какое - то подобие порядка в управлении вызвал ещё большую любовь к себе в простом народе, но сильное раздражение в среде киевских верхов.

 

Нечто подобное, как мы уже видели выше, привело в Польше к дворцовому перевороту и изгнанию неугодного боярству монарха.

Но Русь не Польша, а Мономах не польский Болеслав.

Поэтому киевские «можновладельцы» и подумать  боялись, чтоб затеять, что то польское в Киеве. 

И то сказать, попробуй устрой тут переворот!

Мономах человек крутой, дружина, пришедшая с ним, князю преданна и к местным высокосановитым ворам зело недружелюбная.

Ну, а простонародье киевское, Мономаха обожающее,  оно всю свою историю было и есть  на восстание лёгкое.

 

Так, что силой Мономаха не убрать, но вот законом можно попробовать.

Вот умер князь Великий.

И по праву, древнему, предками освящённому, кровью обильно политому должен убираться Мономах из Киева! Уступить место Святополку Изяславичу, про которого уже такая слава по Руси идёт, что ой-ёй-ёй.

 

Что делать Мономаху?

Уступить и тем самым навлечь на Русь ещё худшее правление, чем она переживала при отце его? Или вцепится в трон и навлечь войну на ослабленную поборами Русь? 

Ведь Святополк не уступит. Ни за, что не уступит. За ним право. На его стороне и высокопоставленное киевское ворьё.

А войско он себе найдёт легко!  Вон, что с запада, что с востока завсегда масса желающих поучаствовать в разборках княжеских.  Накинутся хоть поляки хоть половцы на русские земли, только Святополк позови. Впервой им, что ли?!

 

Кто лучше у власти: ворюга или кровопийца?

Поди ответь! Не сразу и скажешь.

Можно ведь и никого не убить, да всех голодать заставить. Да так голодать, что детей в рабство продавать будут и сами в холопы записываться, лишь бы спастись.

Так уже было! Прямо вот сейчас было при отце, при Всеволоде.

Но ведь они живы хотя бы!

А, что если ворюга кровопийцей готов стать, коли не пустить его к такой желанной, такой долгожданной власти?

И станет, чёрт его возьми! Ведь и так уже было. Не раз и не два. Приведёт половцев, зальёт землю кровью.

Что делать то было  Мономаху? Что выбрать для Родины своей?

 

Мономах уступил. Ушёл из Киева.

 

Как же тяжела, ему, наверно, в тот момент показалась собственная шапка.

 

Что такое быть князем на Руси? Это надо попытаться понять, прежде чем размышлять над деяниями князей – изгоев.

Князь, в средневековой Руси, это не просто титул. Нет-нет, это нечто совершенно особое как в глазах окружающих, так и в собственных княжеских глазах.

Даже самый великий боярин не ровня самому захудалому князю.

Ибо князь, единственный кто имел в глазах людей право на самый ценный ресурс – на власть. И этим - то любой князь, пусть даже он  бездомный бродяга изгой, неизмеримо превосходил любого боярина.

Но пропасть она ведь пропасть для всех. Как никакой боярин даже и помыслить не смел, чтобы сесть, когда нибудь на княжеский трон, так и князь не мог перестать быть князем.

Не мог князь стать кем нибудь другим. Например, пойти служить более сильному правителю.

Много ещё времени должно будет пройти, чтобы бывшие удельные князья превратились в служилых князей Великого Князя Московского.

А пока, единственное дело возможное для князя, это править землёй.

И вот этого – то единственного дела доступного им в жизни князей - изгоев и лишали! Да, что же им ещё тогда оставалось делать, как не воевать? Уйти в монастырь? Отравиться?

А многие ли способны на такое самоотречение? Нет. Конечно, нет.

А значит и не было выбора у князей-изгоев. Только война!

Но хоть и шли они воевать против своих, более удачливыми родственников князей, на деле то получалось, что воевали со всей Русью.

А воинов для своих походов князьям – изгоям было искать удивительно легко. Дикое поле прям под боком, а степная конница в поход идти всегда рада.

Ну, а если кого половцы не устраивают, добро пожаловать к чехам или полякам. Те тоже рать дадут.

И поэтому всё чаще и чаще русские люди, в те годы, во главе идущих на Русь половецких орд или польских дружин видели русских князей.

 

Мы посмотрели с вами на север и юг Руси. И увидели, что временно там всё спокойно. Но есть ещё Червонная Русь. На неё тоже есть претенденты из числа князей-изгоев.

А значит быть на Волыни крови.

 

Были ещё изгои на Руси. Давыд Игоревич – один из внуков Ярослава Мудрого.

И сыновья того самого Ростислава, которого, как мы помним, отравили в своё время византийцы. Звали их Володарь, Рюрик и Василько. 

 

Вот им всем очень приглянулась именно Червонная Русь. И то сказать, места там благодатные. Захотели князья-изгои именно там вырвать себе уделы.

Давыд подошёл к вопросу просто. Даже, как то уж совсем просто.

Собрав дружину, он перекрыл устье Днепра и стал перехватывать и грабить купеческие караваны.

Одновременно Давыд намекал Великому князю Всеволоду, что прекратит мешать торговле, если ему дадут какой нибудь город на Волыни. Очень, дескать, места там ему, Давыду Игоревичу, глянутся.

 

Конечно, будь тогда на Руси другой Великий князь, плавать бы Давыду в том же устье Днепра с камнем на шее.

Но Всеволод, вы не поверите, взял да и выполнил требования этого средневекового террориста. Отдал ему в княжение волынский богатый город Дорогобуж.

Чего Всеволод хотел избежать, уступая обнаглевшему изгою, я не знаю. Может опять, по миролюбию своему, не захотел крови.

Но в итоге этакого миролюбия война на Руси вспыхнула крупная. Причём прям сразу.

 

Дело в том, что Червонная Русь то была, как мы помним, отдана в княжение Ярополку Изяславичу, сыну погибшего Изяслава.

Так вот этот Ярополк был шокирован в высшей степени тем, что у него вот так, за здорово живёшь, отбирают богатую волость и отдают какому - то Давыду.

И решает он немедленно объяснить своему любимому дяде Князю Киевскому, что он, дядя, неправ.

Ярополк собирает полки и идёт на Киев.

Киевский князь, не желая выслушивать такие вот кроткие увещевания Ярополка, обращается к своему сыну Владимиру Мономаху.

Тот спешит на защиту Киева. Мономах уже тогда пользовался на Руси славой великого полководца. Поэтому Ярополк не рискует вступать с ним в бой, а уходит в Польшу. За помощью, конечно. И конечно эту помощь получает.

Правда, не помогло это Ярополку. Мономах бьёт и его и поляков, занимает все города Ярополка и даже захватывает его мать и жену.

После чего зовёт Ярополка к себе мириться.

Мономах вообще любил заканчивать межкняжеские разногласия миром. Многое он сделал для примирения и успокоения княжеских усобиц на Руси. А, что не много в этом добился, так не его вина. Сама существовавшая система, как уже было сказано, порождала и порождала усобицы.

Но вот с Ярополком у Мономаха помириться получилось удачно. Правда, за чужой счёт.

 Не за русский, как «мирился» отец Мономаха то с половцами то вот с Давыдом, а за счёт соседа.

Польше пришлось за братский мир на Руси расплачиваться.

 

Дело было примерно так:

- Ну чего ты, дурачок,  кашу то такую заварил, а? – добродушно спрашивает Мономах явившегося к нему Ярополка – Обиделся, что Дорогобуж у тебя отняли?

Ярополк, наверно, только вздохнул печально да руками развёл, дескать: «Сам же всё понимаешь»

- Это не беда – успокаивает Мономах – Нешто городов в округе мало. Сейчас, погодь, придумаем чего нибудь. Где нибудь волость тебе в замен Дорогобужа найдём. Где нибудь….где нибудь…где нибу….- Мономах задумчиво трёт лоб, потом его осеняет -… .да, Господи, да вон в той же Польше например! Ты у ляхов когда жил, ничего хорошего не приглядел? Ну, чисто случайно так?

 

Ярополк, скромно потупив глаза, говорит, что очень ему Галиция понравилась

 

- Галиция! – радостно орёт Мономах. – Вот это ты, братан, в самую точку попал! Галиция это же…это же…блин, да это же сакральное место для Руси! И как же мы раньше то про это не вспомнили? Нет. Не можно ей у соседа быть. Собирайся, братан, пошли. Эй, кто там есть?! Велите дружине: на конь!

 

И они пошли. И отобрали у Польши Галицию. И присоединили Галицию к Червонной Руси.

 

На какое то время всё затихло. Но тут появляется в Червонной Руси, уже упоминавшиеся нами, князья-изгой Володарь, Рюрик и Василько Ростиславичи.

 

Они подошли к вопросу куда более тонко и политично, чем простой как палка Давыд Игоревич.

 

Братья Ростиславичи тайно связались с боярством стольного града Червонной Руси Владимира на Волыни. А знакомцы, среди боярской верхушки, у братьев-изгоев были несомненно.

Они же раньше какое - то время жили во Владимире. Приютил тогда Ярополк братьев – изгоев на свою голову. И, видать, не без пользы Ростиславичи провели время во Владимире. Поняли они, чем дышат, чего хотят местные бояре.

 

  А, надо сказать, что боярство Червонной Руси по своему характеру и образу мыслей значительно отличалось от своих собратьев в остальной стране.

Не в службе своему князю видели они боярскую цель, а в уменьшении княжеской власти и увеличении власти боярства.

Добивались они установления в Червонной Руси боярской олигархии и ограничения княжеской власти.

Нечто вроде конституционной монархии им грезилось. Чтоб всё решали крупные бояре, а князю быть не более чем воеводой.

Несомненно, влияние на их образ мысли оказывал пример соседней Польши, где как раз в это время начинает формироваться тот, очень своеобразный государственный строй, в дальнейшем названный шляхтеской республикой.

  А Польша, совсем недавно, преподала червоннорусскому боярству наглядный урок, как надлежит за свои права бороться. Вот, что там случилось

 

                     

 

Помните славного польского короля Болеслава Смелого, что так активно, но не вполне успешно для собственного кошелька, вмешивался при Великом князе Изяславе в русские дела ?

Так вот он решил укрепить самодержавную власть в Польше в ущерб правам и привилегиям шляхты.

Болеслав принимает королевский титул, начинает ущемлять шляхту. Некоторые «можновладельцы» то есть самые богатые шляхтичи, оказываются в тюрьме.

 

 Всё это снискало Болеславу любовь народную, но популярность среди шляхты он конечно не обрёл. А в Польше, для короля этого одного бы хватило, чтобы лишиться трона.

Болеслав же ещё с церковью поссорился.

То есть, конечно, ничего именно против католической церкви Болеслав не имел, но вот в Польше в то время католическая церковь, какая то не польская была. И даже не римская. А скорей немецкая.

Все священники из Германии присланы и подчиняется польская церковь германскому же архиепископату.

Болеслав же хотел польскую церковь подчинить напрямую Римскому Папе. И физиономии немецкие на польских церковных кафедрах Болеслав больше видеть не мог. Хотелось ему священников – поляков. Чтоб заходишь в костел, а там все свои, славяне. Благодать.

Да и слушаются они, коль уж свои, то тебя – короля Польского. А не как сейчас – Императора Германского, с которым у Польши рать без передыху.

Одним словом, прозондировав почву в Риме и выяснив, что Папа совсем не против такого ославянивания польской церкви, Болеслав приступил к делу. Но, как то уж совсем по польски приступил. Просто поехал в Краков, и для начала, убил тамошнего епископа.

Кажется это послужило последней каплей. Терпенье шляхты лопнуло. При поддержке церкви, шляхта свергает и изгоняет Болеслава. А на трон садится его брат Владислав.

Вот он всех кругом устроил. Был полностью под влиянием шляхты. Даже титула королевского себе не взял. Так по старинке князем и назывался.

 

Вот, что то вроде этого и хотели волынские бояре.

 

Ярополк Изяславич же менее всего был склонен поощрять такие прогрессивные устремления своего боярства. Возможно, что и головы на плечах у некоторых бояр уже зашатались к тому времени. Всё это очень огорчало прогрессивное боярство Червонной Руси.

 

Так, что когда братья Ростиславичи предложили боярству принять их князьями, а взамен получить новые привилегии для боярства, владимирские олигархи согласились.

 

Когда в 1085 году Ростиславичи с невеликой дружиной появились у стен Владимира, бояре изменили Ярополку и открыли ворота пришельцам, а Ярополка изгнали.

 

Тот, очевидно, был так удручён изменой своих бояр и чёрной неблагодарностью Ростиславичей, что ни нашёл ничего лучше, как поехать за помощью ни куда нибудь, а в Польшу.

Забыл наверно, как совсем недавно с Мономахом «отсакралили» у ляхов Галицию. Можно было ожидать, что поляки сейчас «в железа» возьмут гостя дорогого.

Но они сделали вид, что тоже забыли про неприятности с Галицией и с охотой снарядили войско на помощь Ярополку.

 Ещё бы! Назревало любимое занятие поляков – участие в междоусобной брани в соседнем государстве. Они так границы свои расширяли и добились, надо сказать, больших успехов.

Именно подобным образом, не так уж и давно, принимая участие в чешских междоусобицах, поляки сильно расширили свои владения за счёт чехов. В частности, забрали себе древний чешский город Краков. Да-да, Краков именно чешским городом был когда то, а не польским.

 

На Руси они тоже постоянно влезали в подходящие междоусобицы, но всё как то менее удачно. Не получалось им ничего охапить из русских земель. Даже своё теряли.

 Но шляхта не сдавалась и верила, что улыбнётся им когда нибудь удача и на Руси.

К слову сказать, она им улыбнулась, но гораздно позже.

А пока всё опять пошло не так как планировалось.

Поначалу Ростиславичи, узнав о приближении польского войска, ушли из Владимира. В Дикое поле.

И скоро, очень скоро, появились на Червонной Руси с войском составленным даже не из половцев, а из какого то степного отребья. 

Там и печенеги, и торки и чёрные клобуки, какие - то сбродные половецкие банды из степных изгоев. ( Да. Такие и в Степи были)

 

 И завертелся в Червонной Руси кровавый смерчь.

 Силами степняков Ростиславичи  прогоняют поляков туда откуда они пришли и Ярополка вместе с ними.

Чуть передохнув, Ярополк с поляками возвращается в Червонную Русь.

Мономах, которому надоело на всё это смотреть, появляется на Волыни с русскими полками.

 

Война  вспыхивает с новой силой.

 

Знаете, мне трудно и как то даже противно описывать всю последовательность событий того страшного времени на юго-западе русских земель. Поэтому расскажу кратко

 

Целый год бушует в Червонной Руси война всех против всех.

Движутся полки, звенит сталь в бесчисленных стычках и битвах. Горят города, села, нивы. Тянутся вереницы пленных русичей в степь, да в Польшу.

 И кровь, кровь, кровь без конца.

 

Наконец Мономах одолел - таки и поляков с Ярополком и степняков с Ростиславичами. И начал мирить.

 

Вот эта склонность Мономаха – всегда, даже победив и наголову разбив князей, затеявших междоусобицу, всё - таки как то по хорошему с ними обойтись, она всю жизнь будет присутствовать у этого князя. И много пользы принесёт Руси.

 

Кажется, Мономах уже тогда начал видеть корень зла в наличии князей-изгоев. И понимал всю несправедливость такой системы, что изгоев плодит и вынуждает к войне.

Он начинает помаленьку ликвидировать изгоев. Но не физически, конечно.

 Князю убить князя на Руси в то время дело немыслимое. В бою, под горячую руку, это ещё куда ни шло. Но просто казнить, это значит, новым Святополком Окаянным в глазах русичей предстать. А не было в то время на Руси имени презреннее чем это.  И чем тот Святополк кончил, все хорошо помнили.

 

Вот и Мономах не стал казнить Ростиславичей, а дал им в Червонной Руси удел. То есть сделал из них ни бездомных изгоев, а обычных князей. Правда, конечно, лишённых права на Великий Киевский стол.

 

Выделил Мономах Ростиславичам именно Галицию. Прям на границе с Польшей. Если и был тут у Мономаха замысел наказать тем самым поляков, подсунув им под бок соседей, ненавидящих к тому времени ляхов всей душой, то он полностью удался.

Сразу же, даже не отдохнув, Ростиславичи начинают набеги на Польшу

Много, очень много бед они сотворили Польше. Особенно один из них. Младшенький, по имени Василько.

 Но о нём речь впереди и, скажу заранее, войдёт Василько и его жуткая судьба в историю Руси накрепко.

 

А на Червонной Руси злодейства пока не кончились. Хоть и вернулся во Ярополк княжить во Владимир, но врагов там, по всей видимости, у него осталось предостаточно.

 Всего через четыре дня, после того, как вокняжился Ярополк опять во Владимире на Волыни, решил он, за какой то надобностью съездить в город Звенигород.

Дорогой, когда лежал князь в открытом возке, вдруг из рядов сопровождающей его малой дружины, вырвался на коне некто Нерадец и рубанул Ярополка саблей.

 

Смятение, охватившее окружающих, было так велико, что убийце дали уйти. Он бежал в Галиции и Ростиславичи его там укрыли.

Никто тогда Ростилавичей в убийстве Ярополка не обвинил. Но все это хорошо запомнили.

И князь Давыд Игоревич, тоже бывший изгой, княживший сейчас в Дорогобуже это запомнил.  Давайте запомним это и мы

Потому, что всплывёт это дело ещё и  много крови принёс  на Червонную Русь.

 

Тело Ярополка увезли в Киев и там погребли.

По словам летописца был этот князь, кроток, братолюбив, много бед принял без вины, был обижен и разграблен и, наконец, принял горькую смерть.

  А жизнь на месте не стояла.

 В 1090 году странный случай произошёл на Руси. Волжские Булгары, ни с того ни с сего, вдруг вынырнули из своей Булгарии и захватили Муром. Не то, что ограбили и ушли, а решили его к Булгарии присоединить.

Что на них нашло, вот понятия не имею.

Русские князья, все без исключения, решили, что это просто беспримерная наглость.

Быстро собралась общерусская рать. Даже Всеслав – оборотень присоединился, очевидно полагая, что нападать на русские города может только он и неча тут всяким бусурманам залезать в его охотничьи угодья.

А может совесть в нём вдруг проснулась.

 

Вообщем не задержался Муром в составе Булгарии. Вышибли булгар оттуда с превеликим шумом.

И больше они попыток отщипнуть кусочек от русских земель никогда не предпринимали

                         ( продолжение следует)

 

Настоящая работа является продолжением рассказа "Изяслав". 

 

Как жить, если ты изгой?

Если на всей Земле, ни на Отчине ни на чужбине нет у тебя ни клочка своей земли, ни угла, ни очага.

А то, что есть – ни твоё, а данное, едва ли ни Христа ради, родственниками. И знаешь, ты, что в любой момент, как дали так и отберут?

И нет тебе ни места в своём роду, ни почёта, что имели предки твои. И слово твоё не значит ничего в совете, и замуж за тебя ещё не всякую отдадут ибо не завидный, ох какой незавидный ты жених, муж и отец.

Ведь это своё изгойство, это проклятье своё, передашь ты и детям и внукам.

Как тут жить?

Одно дело если изгоем ты стал за свои грехи, за преступление, что совершил против рода или Отчины своей.

А если изгойство тебе досталось по наследству? А если вообще ни по делу, ни по праву сделали тебя изгоем те, кто оказался сильней тебя?

Тогда как?

Тяжко. Очень тяжко так жить. Даже если ты простолюдин.

А если ты князь?

Не повезло тебе, умер отец или, того паче, ещё дед твой, не побывав на вожделенном столе и безжалостное «лествичное» право тут же низвергает тебе в изгои.

Вчера ещё ты видел себя в мечтах на золотом великокняжеском столе. Ловил подобострастные взгляды окружающих. И вдруг, в один день, одним махом рушится всё это. И назад уже пути нет.

Нет? А так ли уж вовсе нет? Отныне никогда не оставит тебя эта мысль. И если ты молод, силён, смел, то взыграет в жилах благородная, горячая кровь Рюриковичей. И попытаешься ты повернуть всё назад.

Но страшна эта игра «борьба за власть» в Средневековье. Если уж ввязался в неё, не дай слабины. Тут уж ни своей, ни, тем паче, чужой крови жалеть нельзя. И каждый шаг в этой игре, будет всё глубже и глубже погружать тебя в трясину из крови, по твоей вине и тобой пролитой. А оттуда пути назад нет. Только вперёд: на престол или в могилу.

 

В октябре 1078 года, в страшной сече с половецко-тмутараканской ратью пал Великий князь Киевский и всея Руси Изяслав Ярославич, сын Ярослава Мудрого, внук Владимира Святого.

Его племянник – изгой Олег Святославич, что и привёл на Русь половцев да крымчан, сумел бежать с поля боя, где русские разгромили его войско.

Он ушёл в Тмутаракань. Но Олег и не думал, ни дня ни часу мириться с тем, что его дядья-Ярославичи, не по праву лишили его вместе с братьями  места на Руси.

Он продолжил войну.

Так, в последней трети 11 века, наступили на Руси времена, о которых летописец с горечью сказал: «…в те дни редко слышались крики пахарей, но часто каркали вороны, деля себе трупы, часто говорили свою речь галки, собираясь лететь на добычу»

После гибели Изяслава, на Киевский престол сел его младший брат и последний из Ярославичей – князь Всеволод.

Первым делом, как и водилось в те времена, поделил он между русскими князьями владения.

Своего сына, Владимира Мономаха посадил править Черниговским княжеством.

А старшему сыну покойного Изяслава, Святополку дал в управление Новгород.

А, другому Изяславичу, Ярополку, Владимир-Волынский.

Чтоб не обидно было Ярополку, что второй город на Руси достался не ему, а Мономаху, присовокупил Великий князь к Владимиру - Волынскому ещё несколько городов в Червонной Руси - так тогда назывались Волынь и Галиция. Впрочем к началу нашего рассказа Галиция ещё в Польше, но не расстраивайтесь, это ненадолго.

 

Вроде всё в порядке. За одним исключением, Чернигов продолжали считать своим княжеством изгои Святославичи. И они, конечно, не заставили себя долго ждать.

 Года не простоял мир на Руси! Уже в следующем 1079 году на Русь двинулось половецкое войско. Вели его Святославичи: Роман и, уже знакомый нам, Олег.

 

Всеволод не приказал собирать рать, как в прошлом году поступил его покойный брат Изяслав. Он нашёл другой ключик к решению этой проблемы.

 

В степь, навстречу половцам, поехали гонцы от Великого князя. И просто предложили ханам, идущим в поход, денег. Чтоб те передумали воевать.

 

Ну ханы подумали-подумали да и впрямь передумали. Синица в руках она завсегда лучше, должно быть решили они. Как там на Руси ещё всё пойдет, не ведомо. А оно ведь и по разному повернуться может. В прошлом году вон и костей половецких не собрали. После такого же похода вот с этим же вот князем Олегом.

 

Так лучше взять, что дают. И взяли. И повернули орду назад в степь. Это, конечно, вызвало законное возмущение Святославичей.

Состоялся бурный разговор с половцами. Наверно Святославичи были грубы. Вообщем Романа половцы убили тут же. Олег бежал в Тмутаркань, но половцы, понимая, что после своих выходок в походе, им ничего хорошего от Олега ждать не приходится, каким то образом пленили его и отправили ни куда нибудь, а в Константинополь. Где Византийский император Никифор Третий, (по национальности, если кому интересно, армянин) заточил его в тюрьму на острове Родос.

 

Тут стоит маленько отвлечься и поговорить, а почему Император так поступил то? Уж на его то трон князь Олег точно не претендовал.

 

 

Доподлинно, конечно, нам неизвестно. Но можно предположить такие причины.

Само Тмутараканское княжество, было костью в горле всех окружающих его народов. Тут вот в чём дело. Тмутараканские князья то были исключительно изгоями. Очень уж не престижным считалось среди Русских князей садится на тот стол, вот и садились на него те, кому на Большой Руси места не было.

Ну, а коли так, то были эти князья просто сорви-головы какие то. Что ни год  у них, то поход, то в степь, то на Кавказ, по которому они проходили много раз насквозь, добираясь аж до Дербента на Каспии.

Ну, а если не в степь и не на Кавказ, то русские князья по Крыму ходят, нападают на византийские города.

А Крым для Византии, между прочим, это не какое то там «сакральное место», а источник хлеба. Почти единственный. Так, что всё было для Императоров предельно просто: нет в Крыме мира - нет в Константинополе хлеба. Поэтому беспокойные русские князья им там ну совсем были не нужны.

Одного из них , Ростислава Владимировича (разумеется тоже изгоя) византийцы даже отравили. Сам византийский посол не погнушался этим заняться, столь досаждал Ростислав крымским владениям Византии.

Кстати, давайте запомним этого князя, ибо с его потомством мы вот вот встретимся на наших страницах.

Вообщем, продолжая эту политику ослабления Тмутарканского княжества, Император Никифор вполне мог спрятать опасного русского князя в тюрьму.

Но, заметим, не убил и, даже не ослепил или, допустим, как это уже было принято по всей Европе, кроме Руси, не оскопил.

Причину такого милосердия мы с вами чуть ниже  увидим.

Существует и другая версия. Спрятать куда подальше князя Олега мог попросить Императора Великий князь всея Руси Всеволод. Он был женат на византийской принцессе и, через неё, имел определённое влияние на Византию.

 

И, наконец, существует и третья версия. Татищев, ссылаясь на летописи, до нас, к сожалению, не дошедшие, говорит, что пленили князя Олега и отдали его Византии никакие не половцы, а хазары.

 После исчезновения Хазарского Каганата, какое то количество хазар уцелело в Крыму. Как то это выглядит более убедительней чем версия про половцев. Откуда половцы в Тмутаракани? А хазары вот они, подданные князя Олега.

Первый и единственный раз, что ли в истории подданные предают своего повелителя?

Вот только, что не поделили Олег с хазарами? Чем досадил им князь ? Это, увы, навсегда останется для нас тайной.

Кстати, и возможности связаться с Византией у крымских хазар вполне могли быть. В своё время Армянская династия Императоров установилась в Византии при прямой помощи Каганата. Могли какие то старые родственные связи в Императорском дворце остаться.

Косвенно версию Татищева подтверждает и сам князь Олег, как ни странно это звучит.

Дело в том, что вернувшись из византийской тюрьмы ( а в том, что он непременно оттуда вернётся вы, я надеюсь, ни минуты не сомневались) первое, что сделал Олег это вырезал всех без исключения хазар в Тмутаракани.

Возможно, именно после этого хазары и исчезли навсегда с лица Земли. Со страниц истории они, по крайней мере,  исчезли именно тогда.

 

Но вернёмся в 1079 год. Великий князь Всеволод, был крайне доволен тем как всё прошло. И половцы ушли без боя и Тмутаракань свободна.

И он, немедленно, посылает туда не князя, но просто своего наместника, тем самым присоединяя Тмутаракань непосредственно к Киевскому княжеству.

 

Однако, уже очень скоро Всеволод понял, что всё совсем не так благостно, как ему мнилось.

Во первых, половцы. Им, знаете ли, очень понравилось просто, безо всякой войны получать деньги.

И очень скоро они пришли за ними снова. Но, конечно, не грубо их потребовали, а вежливо намекнули, что хотят и в этот раз заключить с русскими мир. Очень хотят.

Всеволод опять финансово поощрил их миролюбие.

А они на следующий год опять мира возжелали.

Короче говоря, Владимир Мономах, позднее вспоминал, что его отец Всеволод, двенадцать раз щедро платил половцам за мир.

Учитывая, что правил он всего пятнадцать лет, немного непонятно, а как же половцы ещё три года мира и дружбы не просили? Или Всеволод им вперёд платил?:

 

Вот так, ни с того ни с сего, Русь стала платить половцам дань. Выше уже говорилось, что Всеволод больше всего не любил заниматься именно делами государственными. Тем паче не любил он самое хлопотное из государственных дел- войну. Вот и откупался. Хорошо это или плохо судите сами. Но в его годы крупных набегов на Русь не было.

Забегая вперёд скажем, по смерти Всеволода следующий Великий князь Святополк Изяславич немедленно эту странную дань выплачивать прекратил.

 

Половецких набегов не было, а лучше русским людям не стало. Было кому воевать на Руси и без половцев.

Вы князя – оборотня не забыли часом? Встречайте, он снова вышел на охоту.

 Любая смута на Руси и даже не сама смута, а хотя бы возможность её пробуждали князя-оборотня к жизни и активным действиям.

 

Вот и в 1079 году он, почуяв запах крови, снова ринулся в бой.

Вынырнув из полоцких лесов он внезапно напал на Смоленск. Город с налёта взять ему не удалось, горожане успели затворить ворота.

Тогда Всеслав, по точному выражению летописца, «обжёг» Смоленск. То есть спалил и разорил все в округе.

Заметим, что Смоленск в то время не представлял из себя отдельного княжества, а был в составе княжества Черниговского. Так, что это было нападение на владения Мономаха.

Тот реагирует моментально. Подняв дружину Мономах «о дву конь» устремляется на помощь Смоленску.

Не в правилах князя – оборотня было принимать сражения. Так и в этот раз, узнав о подходе Мономаха, он ушёл к себе в полоцкую землю.

Однако Мономах совсем не собирался прощать набег на свои земли. В этот раз, он не стал гоняться за Всеславом. Всё - таки углубляться в Полоцкие земли с одной, наспех собранной дружиной, было бы очень опрометчиво. Оборотень умел кусать внезапно и больно, это - то на Руси давно всем было ведомо.

Поэтому Мономах возвращается в Чернигов и там собирает войско со всей Черниговской земли. А включала она в себя тогда помимо самого Чернигова ещё Смоленск, Муром, Рязань и Ростов. Очень богатое было княжество.

Вот с этими - то силами Мономах идёт в карательный поход на многострадальную Полоцкую землю

Всеслав опять ушёл, не приняв боя. Но по средневековым меркам за вину князя отвечает вся его земля.

Горько читать и не охота даже писать такое, но и не написать грех.

Снова русское войско берёт Минск. И снова разоряет его до тла. Со слов самого Мономаха не оставили они там  « Ни челядина ни скотины»

Вообще то , в узком смысле, «челядь» это княжеские слуги. Можно, конечно предположить, что расправе подверглись только слуги самого Всеслава и его имущество, а остальные минчане как то откупились и уцелели.

Можно такое предположить, но вряд ли это будет правильно. Кто там, в горячке штурма разбирал, где всеславов слуга, а где простой минчанин? То то, что никто.

Да и по тогдашним законам войны не положено было разбираться. Взяли воины город – на три дня он в полном их распоряжении. Жги, грабь, насилуй, убивай, кого захочешь, кто под руку подвернётся.

Так, что уходила черниговская рать домой, оставив позади только дымящиеся развалины Минска, гоня в неволю, уцелевших после резни пленных минчан.

 

Теперь давайте бросим беглый взгляд на, так сказать, карту изгоев Руси.

С юго-востока Святославичи временно оставили её в покое: один теперь в могиле, другой в тюрьме. На севере князь-оборотень, пролив кровушку снова заполз в дебри и пока сидит тихо.

Но изгоев ещё хватало. Сама система наследования плодила их и она же, «лествичная» система гнала князей-изгоев в бой.

 

                                 ( Продолжение следует)

 

Узнав о том, что Изяслав возвращается в Киев во главе польской рати, Всеслав, похоже, подумал, что сейчас начнётся кровавая заваруха, размер с пол Руси. И решил, что настало вновь его время.

А князь Всеволод, как мы видели, взял да и уступил старшему брату престол. Без споров и раздоров. Не случилось между Ярославичами смуты.

Ну, а коль смуты не случилось, то и не суждено было сбыться планам Всеслава вновь разграбить Новгород  ( а какие ещё планы можно предполагать у него по поводу этого города? Не думал же он там, в самом то деле, на княжество сесть?)

 

Сразу же, вернувшись из Чехии, княжич Владимир спешит на помощь Новгороду.

Всеслав понял, что поторопился. Ушёл обратно к себе в Полоцк. Преследовать тогда его не стали. Пока не время было. Возвращение на Киевский стол Изяслава, повлекло, как мы видели, перераспределение княжеских мест. Это отвлекло Ярославичей от князя-оборотня.

Да и весна наступила, дороги рухнули. Не повоюешь.

 

Но как только лето настало Всеслав с сыном своим Владимиром Мономахом идут на Полоцк. Город обложен, но князю-оборотню вновь удаётся ускользнуть.

 

Стало ясно, что против него надо принимать какие то более радикальные меры. Думали – думали князья и надумали, видимо, следующее.

 

От кого не ускользнёшь, ни скроешься, ни спрячешься? Кто быстр, скор, неутомим в преследовании? Ну конечно же степная конница!

 

И Мономах призывает на Русь половцев!

Да да, тот самый Владимир Мономах. В дальнейшем прославленный защитник Руси от половцев. Тот кто всю жизнь ломал и под конец если и не сломал то сильно утишил половецкие орды.

Вот он то, первым из русских князей, половцев на Русь и навёл!

 

За помощь надо платить. Знаете, как с половцами расплачивались?

В награду им разрешали безнаказанно грабить и разорять русские земли. Не все конечно, подряд, а те против которых поход затеян.

 А как иначе то?!  Иначе ни как!  Половцы из степи ни за, что не выйдут если не дать им ополониться.

 

Могут сказать – так не своё же княжество Мономах половцам отдал. Ведь Полоцкое же.

Эээ, друзья, так да не так. Это потом, позднее князья поделили Русь на вотчины, то есть на наследственные уделы. Тогда и возникло у них чувство: вот это, де моё, а вот это уже чужое.

 

Это вот Иван Калита, когда ордынцам проводников давал, чтоб в обход Московского княжества провести, вот он понимал, что гонит разор и пожар на чужих, а своих как раз спасает.

А в то время, как уже было сказано, считалась, что вся Русь неделима и вся принадлежит всем Рюриковичам. Так, что, когда Мономах кидал Полоцкое княжество под копыта половецких коней, он, в отличии от Ивана Калиты, понимал, не мог не понимать, что это он своих на поживу отдаёт.

 

Что тут сказать? Не лучше ли не торопится с осуждениями, а вспомнить, что история это действия людей.

А люди они ох как сложно устроены. И исторические личности, при жизни ну ни как не походили на персонажей мелодрамы по типу «плохой - хороший». И совсем не похожи они были на живые памятники , а уж, тем паче на иконы.

А коли так, то и нечего из них на страницах истории памятники лепить!

Люди они были – людьми их и надо показывать!

 

Что творилось той зимой на Полоцкой земле, когда нахлынули на неё карательным походом войска Мономаха и Святополка Изяславича в сопровождении половецкой орды, описывать не будем.

Умный и так поймёт, а дуракам кой чего и знать не надо.

 

Но Всеслав, оборотень изворотливый, опять ускользнул!

 

Больше он на страницах нашего рассказа не появится. Так, что пришла пора немного о нём поговорить. Подвести некоторые итоги.

 

 

Всеслав ещё долго, очень долго будет воевать с другими князьями, мутить и будоражить Русь.

Полоцкое княжество у него отобрать не удастся, так и умрёт он на престоле. Сразу после его смерти, раздерутся между собой его сыновья. Разорвут на куски отцово наследство и независимое Полоцкое княжество исчезнет. Достойный итог кровавых трудов князя-оборотня.

 

Но в памяти исторической и народной Всеслав Полоцкий остался навсегда. Упоминается он даже в жемчужине не только русской, но и мировой литературы «Слово о Полку Игореве».

Вот как знаменит был! Да и по сей день, кстати, знаменит. В Беларуси не так давно памятную монету в его честь выпустили.

 

А уж в народном фольклоре Всеслав. частый и желанный гость. Даже в былинах мы его встречаем.

Да, что же за человек он был?

Бесспорно талантливый полководец. Ведь всю жизнь биться против всех русских сил и свести, в итоге, такую войну вничью, это о многом говорит.

Безусловно обаятельный человек. Сумел обрести любовь среди русского простонародья и верность своих дружинников.

 

И вот все эти таланты Всеслав всю свою, к сожалению, долгую жизнь, направлял не на защиту Руси, а на то, чтоб кровь внутри Руси лить!

Кажется, только один раз он участвует в общерусском походе в Степь.

А кроме этого случая, только и делал, что нападал на другие русские княжества, да отбивался, когда наказывать его шли.

Чего он добивался то?

Ну так получилось, что изгоем его род стал. Не вина тут Всеслава, а беда его. Так, что же он хотел в одиночку весь «лествичный» порядок сокрушить? С ног на голову все правила наследования поставить?

Ну раз ты попробовал, ну два. Видишь же, что не получается и не получится. Вся Русь против. Угомонись.

Нет, он и вправду как волк голодный всю жизнь только кидается и кидается на всех.

 

И не то дивно, что такого запомнили, а то дивно, что в народном фольклоре он герой то положительный! Хотя вроде по разряду упырей кровавых он проходить должен. Ан нет. Добрым словом его поминают.

 

В чём дело то?

 

Академик Рыбаков предположил, что Всеслав был двоеверец. Даже больше чем двоеверец – тайный язычник.

 

Если это так, тогда многое на свои места встаёт ( ключевое слово тут ЕСЛИ)

 

Тогда понятно становится и откуда любовь народная, и как Всеславу удавалось из острогов бежать, из самых плотных окружений уходить, от самых хитрых засад спасаться.

Ибо невозможно поймать человека, когда помогает ему, почитай весь народ.

 

Тут вот в чём дело. Даже в более поздние времена, например при Дмитрии Донском, в деревнях двоеверие и просто язычество встречалось ещё.

 

А уж в 11 то веке, когда христианству на Руси и ста лет ещё не было, почитай почти вся деревенская Русь было языческой, а это, на минуточку девяносто процентов населения.

 

Христианство пришло в города, и воспринималось тогда как религия городская в основном.

 

Вот само слово «язычники» оно как появилось? Произошло оно от слова «язык». В те времена у этого слова было ещё одно определение. Так называли народ. Вернее – простонародье.

Дело в том, что это сейчас слово «народ» не пойми, что обозначает, и употребляют его в основном демагоги.

Средневековье же, очень чуткое к вопросам личного статуса, не могло себе позволить так разбрасываться значениями слов. Поэтому «народ» тогда значило – простонародье.

Попробуй скажи тогда хоть и не князю, а самому младшему челядинцу его, что он часть народа, или, что то вроде этого.

Поди не заживёшься после такого оскорбления. Меч то у них всегда при поясе.

 

Так, что языческая вера, в понятии тех времён, это простонародная вера. Совсем точно – деревенская вера.

 

Сравним с Римским миром. Там язычников называли «поганус». Означает это слово никакое не оскорбление, а всего навсего  «сельский житель». Деревенщина, проще сказать.

 

Христианство ведь не только на Руси, а и везде начиналось с городов и только гораздно позднее и гораздно медленнее распространялось на сельскую местность.

 

Слово «поганус» попало на Русь вместе с греческим духовенством. Но русские люди, греческим то в массе своей не владевшие, решили, что «Это они нас по матерному»

Так появилось на Руси ругательство – поганый, со всеми своими производными.

А уж от него и появился русский перевод - «язычники». Это просто калька с греческого «поганус». Простонародье.

 

Так вот, если Всеслав и впрямь был тайным язычником, то выходит вся его нескончаемая война есть не война упрямого князя со всей Русью, а война Руси Языческой с Русью Христианской.

Которая сама по себе всего лишь эпизод в тысячелетнем конфликте Города и Деревни.

Поэтому и воевал Всеслав столь долго, что почти вся сельская Русь его сторону тайно держала.

 

Если, конечно Рыбаков прав. Если…

Смущает меня в этой версии одно – слишком уж она многое объясняет. Многое складывается, если её принять. Слишком логична, а когда имеешь дело с людьми – излишняя логичность должна настораживать. Мы существа то часто нелогичные.

 

Может Всеслав и не был ни двоеверцем ни тайным язычником.

Вдруг он и впрямь хотел взять да перевернуть устоявшийся порядок на Руси? Чего тут дивного то? Такие то вот , упрямые да крови не боящиеся бывало, что всё переворачивали и добивались власти.

Темуджин, например, или Наполеон.

Только когда они переворачивали, старый порядок уже сам умирал, уже отжил своё и прям просился, чтоб его прикончили.

А при Всеславе порядок был ещё в самой силе. Много, ещё много веков пройдёт и крови много прольётся, прежде чем рухнет «лествичное» право на Руси и пойдёт власть в одном роду: от отца к сыну.

А пока…

Пока не вышло ничего у Всеслава и выйти не могло. Раньше своего срока, по одному только хотению человеческому, ничего большого в истории не происходит. Созреть должно, а уж потом.

Так то вот.

Вообщем какую хотите версию, такую и принимайте. А я совсем не знаю, что тут выбрать.

 

Да может всё и совсем просто быть! Может он просто воевать любил? Бывают же такие люди: без войны как без пряников.

 

А нам, но к сожалению не Руси,  пришла пора расстаться с князем-оборотнем и вспомнить про других изгоев. Несправедливо, не по праву изгоями сделанными. О Святославичах.

 

Мы помним как один из них – Олег ушёл в Тмутаракань, искать помощи. И легко её нашёл.

Связался, видать, через тюркское население Тмутаракани с половцами и без особого труда получил от них войско

 

В 1078 году во главе половецкой орды Олег, а с ним ещё один изгой, но по другой княжеской линии, хотя тоже от Ярослава Мудрого, князь Борис, двинулись на Русь.

 

Очевидно, ничего больше, чем сесть на Черниговский престол, где долго правил его отец, Олег не хотел. Вряд ли он собирался Киев занять. Всё таки это тоже не по праву было бы, а он шёл не нарушать право, а восстанавливать его.

  Вот на Чернигов он считал себя вправе претендовать.

Оно, между прочим, так и было- отец то его на этом столе сидел, значит, по «лествице» и Олег имел право на этот стол.

А уж коли решил дядя его Изяслав, что отныне, кто сильней тот и прав, что ж, дядюшка, на силу сила всегда отыщется. Вон её в Диком поле силы то сколько! Девать некуда.

Так мог думать Олег ведя половецкую рать на Русь. А какую он половцам оплату пообещал, вы должно быть помните.

Стандартную! Какую ж ещё то.

 

Вот ведь как оно бывает, пожалуй единственную крупную несправедливость в своей бурной жизни допустил Великий князь Изяслав. И во, что это Руси вылилось!

 

Всеволод, который правит Черниговом, вышел с войском навстречу Олегу. На реке Сожице

( в иных источниках Оржице) происходит битва.

Половцы наголову разбивают войско Всеволода. Потери русских столь огромные, что летописец указывает даже по именам многих знатных и именитых людей, что пали в тот день. А такое летописцы делали не часто. Только тогда когда сражение и впрямь было яростное, а поражение крупное.

Вот эти имена:

Иван Жирославич, Семён Жидослав, Тука, Порей, Чудинов Брат. ( последние три это не кликухи блатные – хотя очень похоже, а просто славянские нехристианские имена)

 Нам эти имена  ничего не говорят, но для тех людей, очевидно говорили многое, раз их гибель особо отмечена. Вот и я решил, что не помешает их вам привести.

Теперь вы , например, знаете, что жил на Руси в 11 веке такой человек Чудин, и был у него брат, который был чем то знаменит и сложил свою голову за Русь, в страшной сече с половцами на реке Сожице.

 

Что ж, Олег празднует полную победу! Всеволод разбит наголову и бежал с Черниговской земли, а град Чернигов радостно встречает своего нового князя.

 

Да-да, именно радостно! В Чернигове помнили доброй памятью его отца Святослава. Помнили его справедливое правление и его отвагу, когда в 1068 году с малой ратью спас он Русь.

Так, что Олега черниговцы тоже любили и ждали его возвращения с нетерпеньем. Ибо Всеволод, он хоть и не властолюбив был, и не злобив, и богобоязнен, знал пять языков, чурался, в отличии от Изяслава и пьянства и блуда. Ну всем хорош. Да вот только не любил суеты и забот господарских!

Дела княжества он перепоручил своим тиунам да наместникам, а те творили, что хотели. И мздоимство было, и поборы и суд неправый.

 

Я почему это всё так уверено, про Черниговской правление Всеслава пишу, потому, что ровно тоже самое, но в больших масштабах стало творится, когда сделался он Великим князем всея Руси и тому имеется документальное подтверждение.

Летописец так подводит итог пятнадцатилетнему правлению Всеслава, вернее его наместников над Русью «…землю пусту сделали паче половцев…»

 

Но это потом. А сейчас Всеволод просто беглец. И куда же он бежит? В Киев! К старшему брату Великому князю Изяславу. Просить о помощи.

 

И вот тут Изяслав проявляет свои самые лучшие качества!

Вспомним, сколько он пострадал от младших братьев своих! От этого вот Всеволода в том числе!

Прогоняли его они с Руси. По дворам европейским побираться пришлось. Унижаться перед спесивыми поляком Болеславом, да немцем Генрихом.

С Папой с этим связываться, сто лет бы он был не нужен Изяславу Папа то этот. А пришлось в ножки ему кланяться – спасибо братьям родным!

Мог всё это припомнить Изяслав сейчас брату своему? Мог сказать: « За, что же вы то так со мной поступали тогда?»

Мог. Конечно мог. Но не сделал так Изяслав.

 

Летопись донесла до нас такие слова Великого князя:

« Брат! Не тужи. Скитался я по многим землям, но не тужил тогда. Не будем же и сейчас тужить. Будет ли нам место на Русской земле, то обоим, лишимся ли мы её, то оба же вместе. Я же голову свою готов сложить за тебя»

 

Такое благородство и высоту духа, пожалуй только в древности и встретишь. Ярко тогда люди жили. Всё у них с избытком, с размахом! Если уж мерзость, то наиотвратительнейшая. Если уж благородство, то высочайшее. Да всё это зачастую в одном и том же человеке!!!

Не терпела тогда власть на себе маломерных людей. Не доставали они до неё, ибо слишком опасна была эта игра в те века. Слишком высоки ставки.

Вот и попадали к власти только люди хоть чем то да очень яркие.

 

Вот ведь и не нужна была совсем эта война  Изяславу. Не угрожал ему Олег ничем. Ни на, что больше как на Чернигов не претендовал, да и то по праву. Мог бы и не ходить в свой последний поход Великий князь.

Но пошёл!

 

Летопись говорит, что повелел он собирать войско «от мала до велика».

То есть очевидно, кроме дружин княжеских набирали городовую рать и сельское ополчение «посоху».

Всей землё решил Изяслав навалиться.

 

Спешит на помощь отцу и Владимир Мономах. Он тогда был в Смоленске. Прослышав о сборе всего русского войска, пошёл споро к Киеву.

Шёл дерзко. Прям через черниговщину, где уже хозяйничали загонные отряды половцев, собирая положенную плату.

Смелым везёт. Прошёл Владимир и по пути ещё несколько половецких отрядов порубил.

 

В конце лета 1078 года русская рать двинулась на Чернигов. Олег, узнав о том, какую силу поднял на него Изяслав, понял, что теми половцами, что у него с собой здесь, со всей Русью не справится.

 

И он уходит опять в Тмутаракань. За помощью. А русское войско обкладывает Чернигов. Изяслав предлагает черниговцам открыть ворота и пустить к себе Всеволода.

За это обещает вину их простить. Черниговцы ни в какую. Не желают они Всеволода ни под каким соусом.

 

Изяслав, похоже, упорно надеется обойтись без кровопролития. Он напоминает черниговцам, что тогда город будут «брать на щит» (штурмовать то есть). Знают ли черниговцы, что бывает с городами «на щит» взятыми? ( а бывает трёхдневный грабёж безо всяких ограничений)

Черниговцы знают, но даже и под такой угрозой Всеволод им не нужен. Они надеются, что их любимый князь Олег подоспеет с подмогой.

 

Ну, что ж. Ждать больше нечего. Изяслав командует начать приступ.

 Чернигов был сильно укреплён. Всё же второй, после Киева, город на Руси. Город был окружён  двойным кольцом стен.

 

Так, что бой был тяжёлый. Но к вечеру Владимир Мономах овладевает Восточными воротами и русское войско врывается в Чернигов.

 

Жители бегут за вторые стены. Город горит.

 

Но у Изяслава нет времени, чтоб штурмовать дальше. С Дикого поля уже подходит Олег . С ним половецкая орда и тмутараканское войско.

 

Русские снимают осаду Чернигова и выдвигаются на встречу Олегу.

 

 

Половецко – тмутараканская рать и Русское войско встретились у села Нежатина Нива.

 

Изяслав делает попытку договорится с племянником миром. Но не вышло.

 

3 октября 1078 года происходит грандиозное сражение.  Великий князь Изяслав рубится как простой воин в пешем полку. Точно так же как и дальний потомок его Дмитрий Донской, не стал Изяслав прятаться за спины воинов, а сам пошёл в сечу.

Интересно, но христианское имя Изяслава было Дмитрий. Так порой причудливо Клио плетёт свою нить.

 

Во время отражения одной из бесчисленных в тот день конных атак Изяслав получает смертельную рану копьём. В плечо.  Хотя по другим источникам копьём его убили в спину.

 

Кто? Свои?

 

Не узнать нам этого никогда.

 

 Как бы то ни было, а в тот день Великий князь Изяслав сложил свою голову в бою.

 

Однако битва уже достигла такого ожесточения, что даже потеря Великого князя её не остановило.

 

К вечеру русские войска одержали полную победу. Половцы и тмутараканцы были наголову разгромлены. Князь Борис, соратник Олега, погиб. Сам Олег с большим трудом бежал обратно в Тмутаракань.

 

А тело князя Изяслава положили в ладью и привезли в Киев.

 

Встречать его вышел весь город. Тело положили на сани и повезли. Священники и монахи провожали тело пением, но не слышно его было из-за великого плача. Потому, что плакал по Изяславу весь Киев.

 

Похоронили Изяслава в церкви Богородицы в мраморном гробу. Сын его, Ярополк, сказал над гробом:

 

« Батюшка, батюшка! Не без печали ты пожил на этом свете, много напасти принял от людей и от своих братьев и вот теперь погиб не от брата, а за брата сложил голову»

 

Долго думал я чем закончить свой рассказ о князе Изяславе, но решил, что лучше чем у Ярополка итог  жизни Изяслава у меня подвести не получится.

 

                                                                                                  КОНЕЦ

 

 

 

В поход на Чехию польский король Болеслав отправился в 1076 году. Святослав, согласно заключённому с поляками союзу прислал ему на помощь дружины.

 

Всеслав, очевидно, понимал, что оказавшись на киевском престоле, он прыгнул уж очень сильно выше головы. И отдавал себе отчёт, что Ярославичи никогда ему в Киеве княжить не позволят. Но, видать, решил сидеть в Киеве до самого крайнего срока.

И княжил там аж семь месяцев.

Киевляне зорко следили за своим всенародно избранным князем. Они прекрасно понимали, что ничего хорошего от Изяслава им ожидать не приходится и рассчитывали с помощью такого прославленного воина как Всеслав, дать Изяславу с поляками отпор.

Пришлось Всеславу возглавить киевское ополчение и повести его на встречу Изяславу. Но встречаться с ним Всеслав вовсе не собирался. Поэтому, у города Белгорода ускользнул от киевлян и помчался к себе в Полоцкое княжество.

Народное предание так говорит о способе бегства князя-оборотня : «…обернувшись волком побежал он ночью из Белгорода, закутанный в синюю мглу…»

Оставшись без предводителя киевская рать немедленно вернулась домой. И стали думать, чего им теперь делать. Слишком ясно было, какой большой счёт предъявит им теперь к оплате князь Изяслав и сколько крови может на оплату пойти.

Решили обратиться за помощью к другим Ярославичам, в надежде, что те не дадут Изяславу разорять стольный Киев.

Киевское вече отправило Святославу и Всеволоду такое послание:

« Мы дурно сделали, что прогнали князя своего, а вот он теперь ведёт на нас Польскую землю. Ступайте в город отца вашего! Если же не хотите, то нам нечего больше делать: зажжём город и уйдём в Греческую землю»

 

Ярославичи и без просьбы киевлян не собирались давать Изяславу свирепствовать в Киеве, поэтому, успокоив в ответном послании горожан, они написали и своему старшему брату.

 

«Всеслав бежал, так, что не води ляхов к Киеву, противника у тебя нет. Если же не перестанешь сердиться и захочешь погубить город то зная, что нам жаль отцовского стола»

 

Последние слова это такой тонкий братский намёк на толстые обстоятельства.

В послании к киевскому вече Ярославичи были менее дипломатичны потому прямо написали горожанам, как будет выглядеть их жалость к отцовскому столу: «…если захочет вас разорить то мы пойдём ратью и будем рубиться с ним»

 

Изяслав намёк понял. Поэтому он продолжил свой путь на Киев только с небольшим отрядом поляков и королём Болеславом. Королю, разумеется, была обещана плата за помощь и он желал получить её лично.

 

Вперёд себя Изяслав послал своего сына Мстислава с дружиной для наведения порядка в городе.

Прибыв в Киев Мстислав стал готовить торжественную встречу отцу. Первым делом он схватил и казнил 70 зачинщиков восстания.

Решив, что этого недостаточно, он похватал ещё какое то количество горожан и выколол им глаза.

После чего Мстислав счёл, что киевляне достаточно осознали всю торжественность момента и послал гонцов к отцу, сообщая, что теперь можно смело возвращаться.

Торжественный въезд Великого князя Изяслава в Киев состоялся 2 мая. Надо сказать, что никаких расправ он учинять не стал. То ли по отходчивости и незлобивости характера, а то ли решил не вызывать у своих меньших братьев Святослава и Всеволода острой жалости об отцовском столе.

А вот Всеслав никакой жалости у Ярославичей вызвать конечно не мог, поэтому Изяслав сразу же снаряжает рать под началом своего сына Мстислава на Полоцк.

Всеслав не стал принимать боя и бежал из Полоцка. Изяслав же посадил на полоцкий стол своего Мстислава.

Если он полагал, что с князем-оборотнем теперь покончено раз и навсегда, то сильно заблуждался. Всеслав, конечно, и не думал прекращать досаждать Ярославичам.

 

Но пока оборотень зализывал где то свои раны у Изяслава возникла другая проблема: как сплавить поляков назад, ничего им не заплатив.

Польский король Болеслав всё настойчивей и настойчивей требовал обещанных денег. Поляки вели себя в Киеве всё наглей и наглей. Назревало новое, уже антипольское народное восстание. Но Изяслав и не думал платить.

Вместо этого, посетовав на то, что казна его была бунтовщиками разграблена, он предложил полякам самим собрать обещанные деньги с киевских волостей.

Болеслав то ли был сильно пьян в тот день, то ли через чур самонадеян, но согласился. И разослал мелкие польские отряды по всему княжеству, выбивать деньги.

Поляки рассыпались по земле и…стали погибать буквально один за другим. Ежедневно. То днём одного двух поляков зарежут, то ночью чуть побольше.

А бывало, что заедет польский отряд в какой нибудь лесок. И не выедет оттуда.

Болеслав понял, что ещё немного и из всех поляков только он один на Руси и останется. Поэтому он быстренько собрал своих уцелевших воинов и скорым ходом ушёл обратно в Польшу.

Изяслав пожелал ему скатертью дорогу, наверно мысленно потирая при этом руки и довольно хихихая.

Ах забыл, забыл князюшка мудрость народную: «Не плюй в колодец…»

Но пока он считает себя победителем.

 

 Тут бы и зажить снова Руси, как жила до всей этой кровавой кутерьмы.

Но вновь вынырнул из лесов князь-оборотень.

Дело в том, что сын Изяслава Мстислав, которого, как мы помним отец посадил княжить в Полоцке, ни с того ни с сего умер в том же 1069 году.

Изяслав посылает в Полоцк на княжение другого своего сына. На него то оборотень и набросился.

Какое то время он то захватывает назад Полоцк, то уходит из него при приближении великняжеской рати. А как та убывает восвояси, Всеслав появляется опять и снова гонит в шею сына Изяслава.

Так продолжается почти два года.

Наконец в 1071 году Изяслав решает вступить в князем – оборотнем в переговоры. И заключает с ним какое то соглашение.

 

Что это было за соглашение, нам не ведомо. Но интересно не оно, а то, что Изяслав решил заключить его своей волей, не посоветовавшись с братьями.

А вот этого Великий князь делать права не имел.

Как только его брат Святослав Черниговский узнал о таком самоуправстве Изяслава так тут же обвинил того в желании стать самодержцем.

Мы помним, что Святослав уже обвинял Изяслава в этом ранее. Тогда история продолжения не получила – половцы всех помирили.

Теперь же ничто не мешало Святославу приступить к борьбе с самодержавием всерьёз. Он громогласно обвинил Изяслава в том, что тот вступил в сговор с Всеславом, чтобы извести своих братьев и стать самовластцем на Руси.

« Новым Святополком Окаянным быть возжелал ты…» гневно пишет он Изяславу, одновременно активно обрабатывая младшего брата Всеволода, возбуждая в нём подозрительность по отношению к старшему брату

 

«Изяслав сносится с Всеславом на наше лихо» - пишет Святослав брату - «Если не предупредим его, то погубит он нас всех»

 

И убедил таки Всеволода в том, что Изяслав возжелал полной власти на Руси.

В 1073 году, объединённые силы Святослава и Всеволода двинулись на Киев. Было ли у них на знамёнах написано «Долой самодержавие» я не знаю.

 

На этот раз всё обошлось без крови. Изяслав, смерив силы, понял, что противостоять объединённым войскам братьев он не может и ушёл из Киева без боя.

Но так как он, на этот раз, имел возможность собираться не спеша, то прихватил с собой всю великняжескую казну.

 

С этим золотым обозом он отправляется, конечно же опять в Польшу, чтобы нанять там воинов. Забыл видать Изяслав, что совсем недавно в польский колодец он смачно плюнул.

 

Ну а на Руси, тем временем, его братья делят освободившиеся столы. Святослав, разумеется, садится на стол великокняжеский. Всеволод становится князем черниговским.

 

Заодно Святослав решил подстраховаться от поляков. Он посылает Болеславу гонца с предложением заключить союз против Чехии. Дело в том, что поляки с чехами в те времена воевали постоянно. Вот и в этот раз такая война назрела.

Болеслав с радостью согласился на такой союз ибо война предстояла нешуточная. С чехами как раз в союз вступил германский император, чтоб противовесить такую силу полякам союз с Русью был полезен, конечно.

 

Всего этого не знал, добравшийся наконец до Польши, Изяслав. Здесь он рассчитывал встретить радушный приём и обрести помощь. Как никак, а всё же родня по жене.

Ну вот поляки его, чисто по родственному и обобрали. А потом вообще прогнали.

« В единой срачице ( то есть в сорочке)…» как позже жаловался Изяслав своему деду маркграфу саксонскому к которому он поехал просить совета, как жить дальше.

 

Дед ему посоветовал ехать за помощью к Германскому императору. Изяслав так и сделал. Он отправился в Майнц, где располагалась ставка императора Генриха 4.

 

Всё таки, похоже, Изяслав несколько преувеличил свои убытки от поляков. В Майнц то он прибыл отнюдь не « в единой срачице», а со свитой и при деньгах.

 

Там он одаривает и самого императора и его вельмож. Просит дать воинов и обещает в знак благодарности признать власть императора над Русью.

 

Император Генрих конечно и рад бы помочь, да как его войска на Русь то попадут. С Польшей война так, что она не пропустит, а летать его рыцари не умеют.

 

Да и воинов у него свободных не сильно много. Война в Чехии назревает, там Генриху кажется ситуация интересней чем с Русью.

Вообщем дары Изяслава он конечно взял, но ограничился ролью посредника. Генрих направляет Святославу своих послов, предлагая взять на себя посредничество в споре братьев.

Однако Святославу было прекрасно известно, что вот так однажды в подобной ситуации князья Моравии согласились на посредничество императора и теперь Моравия в составе Германской Империи.

Поэтому он быстренько показал имперским послам своё войско для расширения кругозора и спровадил их с Руси.

 

А, что же Изяслав? Потерпев неудачу в Польше и Германии он не сдался и не опустил руки. Была ещё одна сила на помощь которой князь мог рассчитывать. Это Рим.

 

 

Изяслав отправляет к Римскому Папе Григорию Седьмому своего сына с посланием. В нём он просит Папу о помощи в возвращении престола, обещая в благодарность привести Русь в лоно католической церкви.

 

Конечно Папа обрадовался такому известию. Всё таки Изяслав, хоть и в изгнании, но глава крупнейшей христианской державы. Подвести её под руку Рима, дорогого стоит.

 

И Папа, засучив рукава, принимается за дело.

Перво-наперво он сбыл Изяславу богатую, хорошо подобранную коллекцию сушёных трупов, под видом  «святых мощей», производство и продажу которых Католическая церковь к тому времени уже поставила на поток.  Изяславу деваться некуда – купил конечно.

Потом Папа посылает Изяславу свою буллу с благословением и известием, что Изяслав отныне принят в лоно католической церкви. Изяслав эту буллу принимает в торжественной обстановке, чем, формально переходит под духовную власть Рима.

А, что было делать? Если уж Париж стоит мессы, то Киев тем более.

Правда, забегая вперёд, скажу, что этот интересный эпизод в истории Руси дальнейшего продолжения не имел. Папа получил от Изяслава не больше чем король Болеслав в прошлый раз.

 

 Папа, тем временем, пишет грозные послания императору Генриху и польскому королю Болеславу, где, под угрозой отлучения, требует вернуть Изяславу всё добро, что тот им раздал, а польскому королю ещё приказано и помочь Изяславу силой.

 

И император и король подчинились приказу Папы. Тем более, что у Болеслава возникли, к тому времени, и личные причины наказать Русь. Дело в том, что русские ну очень уж специфически помогли ему в войне с Чехией.

 

                                           ( продолжение следует)

 

 

 

   

В феврале 1054 года умирает Ярослав Мудрый. У него было три сына. ( Так и подмывает написать классическое: «Старший умный был детина…» и.т.д) Изяслав, Святослав и Всеволод. Последний являлся отцом знаменитого Владимира Мономаха.

В те времена удельных князей, каких мы можем наблюдать на Руси позднее, ещё не было. Вся Русская земля считалась вотчиной всех рюриковичей. И они по очереди, определяемой «лествичным правом» княжили в разных городах её так и переезжая всю жизнь из города в город.

Попробую рассказать как определялась эта очередь княжения.

Наследование престола в то время шло не в одном роду, а по старшинству. То есть не от отца к сыну, а от брата к брату.

Разберём условный пример.

Например, умирает некий Великий князь. У него, допустим четверо сыновей. На киевский престол садится старший в роду, то есть старший сын. Второй сын, занимает второй по значению стол - Черниговский, третий сын размещается на третьем по значению – новгородском, четвёртый в Смоленске.

Киевский князь умирает, но наследует ему не его старший сын, а его брат. Тот самый, что сидит в Чернигове.

И одновременно с этим в движение приходит вся «лествица» или, если хотите, княжеская карусель. Черниговец переезжает в Киев. Третий сын теперь становится вторым в роду и переходит княжит в Чернигов. И так далее.

А, что же в это время сыновья наших князей, увлечённо катающихся на такой вот властной карусели? А они пока при своих отцах. Ходят под их рукой и живут в качестве их наместников в более мелких городках княжества, где в тот момент княжит их отец.

Ну и тоже ездят на карусели власти, но пока вместе с отцом.

 Вот в нашем примере Новгородский князь перебирается в Чернигов, одновременно с ним и его сыновья, сдав свои посты прибывшим на замену сыновьям бывшего смоленского князя, переезжают за отцом в Черниговской княжество и получают там от него новые волости в управление.

И вот только когда один за другим умрут все наши условные четыре брата, тогда старший сын того самого старшего брата, что в нашем примере был первым киевским князем, наследует своему отцу на Великом столе.

Пока князей на Руси было немного вся эта карусель вообще то исправно работала. Но потом они расплодились и каруселька начала вращаться уже в крови.

Был в этой системе один важный момент. Вот допустим, обратясь опять же к нашему примеру, предположим, что один из четверых князей взял и умер так и не дождавшись когда карусель привезёт его к заветному киевскому столу.

Всё! С этого момента все его дети и внуки и вообще все потомки лишаются прав на великое княжение. На тот стол где не сидел их предок – они уже претендовать не могут.

Более того, их снимают с «карусели» вообще. То есть им теперь не только Великими князьями не бывать, но и не княжить никогда в самых крупных русских городах.

Такие князья назывались изгои.

Нет, совсем на улицу куски собирать их не прогоняли конечно. «Заботливые» родичи выделяли им второразрядные княжества где и предлагалось изгоям сидеть из рода в род.

Кто то смирялся, ну, а кто нет. С одним из таких несмирившихся, князем – оборотнем Всеславе Полоцком мы в дальнейшем встретимся и, заранее предупреждаю, крови при этих встречах будет литься не мало.

 

Ну с порядком наследования вроде разобрались.

Теперь следует пояснить каковы были пределы власти Великого князя всея Руси в то время. Это, чтоб было понятно, на, что попытался поднять руку наш герой-Изяслав.

Великие князья той поры не были ни в коем случае самодержавными владыками. Несмотря на громкий титул их объём власти был гораздно меньше чем у любого самого скромного удельного русского князя 13-14 веков.

Все свои действия Великий князь, да впрочем и другие князья той эпохи, должны были производить после совета и согласований.

С кем должен был держать совет Великий князь всея Руси? Первым делом со своими братьями. Ведь, как уже упоминалось, тогда считалось, что  Русь единая и неделимая и в этом качестве есть вотчина всех рюриковичей.

Значит и Великий князь не самовластец, а только старший в роду и не более. Остальные рюриковичи, его братья и племянники подчиняются ему только тогда когда считают, что он поступает правильно.

А если они так не считают то, как мы увидим в дальнейшем, могут просто прогнать Великого князя с его поста.

Но не только этим ограничивалась власть русских князей. Он также должен был советоваться со своей дружиной. Со старшей её частью, разумеется, с боярами. А то могло получится, как полувеком позже с одним из русских князей.

Не посовешавшись с боярами, он решил повоевать со своим двоюродным братом.

Однако, к назначенному часу, его бояре со своими отрядами к месту сбора не прибыли. На возмущённые вопросы своего князя бояре ответили: «Ты княже с нами совет не держал. Вот и поступай как знаешь. Это твоя рать ( в смысле – война), а не наше.»

Ну и, наконец, князь должен был совет держать с городским вече и с городскими старейшинами. 

Ибо в те времена не только, как позже в Новгороде, а и по всей Руси могли горожане князю сказать: «Тебе княже путь чист» и показать на городские ворота.

Иди, дескать, откуда пришёл, не желаем тебя боле.

 

Вот так обстояли дела в то время когда Изяслав сел на золотой киевский стол. Первое время всё было спокойно на Руси.

Ярослав Мудрый, в своём завещании, просил сыновей жить в любви между собой. И они, действительно, по началу совсем не конфликтовали. Вокруг царили мир и тишина.

Даже извечный враг - Дикое поле не беспокоил в те годы Русь. Некому было.

Дело в том, что то ли за двадцать, то ли за сорок лет до этого (летописи разные даты приводят) Ярослав Мудрый в жестокой трёхдневной битве под Киевом ( в наше время это центр города) наголову разбил объединённые силы печенегов.

Побил так, что обратно в степь почти никому из них бежать не удалось.

И, на время, Дикое поле опустело.

А как оно опустело, то помаленьку, полегоньку, начали его русские люди распахивать и обустраивать. Робко конечно, с самого краешку. Но начали. Уж очень земли там были благодатные – урожай сам двадцать, а то и сам тридцать.

Трудно поверить, но такая благодать творилась на Руси аж 11 лет.

За границей рать без перерыву, а Русь живёт в мире и покое  словно и никакого средневековья вокруг нету.

 

 Так как мы с вами понимаем, что долго такая идиллия продлится никак не может, то давайте, пока тихо кругом, посмотрим на личность нашего главного героя Великого князя всея Руси Изяслава Ярославича.

 

  Личность это была живая и противоречивая.

Современники описывают, что был он высок и толст, красив лицом, правду любил, кривду ненавидел, лести в нём не было. И вообще человек он был прямой, вспыльчивый, но отходчивый и совсем не мстительный. Этому своему последнему качеству он, как мы увидим дальше, дал ярчайшее подтверждение.

Были у него и ещё кой какие качества. Вот даже не знаю, положительные или отрицательные. По мне так, не то, чтоб прям сильно положительные – но симпатичные.

Короче бухать он любил и кобелировал, что твой Казанова. Откуда нам это известно?

Да вот сохранились аж два письменных увещевания от митрополита и от какого то монаха, к великому князю с просьбами прекратить пьянки и б..дство. Тем паче, дескать, и жена у тебя княже - польская красавица, дочь польского короля Елизавета. На, что тебе другие женщины то?

Мимо цели.

Изяслав и чужие юбки мимо не пропускал и свою супругу не забывал: трёх сыновей вместе с ней сотворили. Это не считая дочерей, но их в те времена и не считали.

Супруга его, наверно, не особо от мужа отставала. По летописным данным у неё, как в Европах водится, был и свой двор и своя дружина даже. Так, что никак не затворница в тереме высоком была Великая княгиня Елизавета. Наверняка вносила свою лепту в приобщении Руси к польской придворной культуре.

Вот так и жили все. В согласии и  любви. Особенно, конечно, Изяслав из любви просто не вылезающий.

Пока не наступил 1066 год.

 

В тот год напомнил о себе кровавый оборотень, князь полоцкий Всеслав.

Я его не для красного словца и не в переносном смысле оборотнем то величаю. Во всех летописях указано, что был он самый настоящий оборотень. Умел оборачиваться волком. А рождён он был…покойницей.

Летописи приводят жутковатую легенду о рождении Всеслава.

Мать его была чёрная колдунья. Мужу своему она заповедовала, что если умрёт раньше его, то пусть муж попросит, чтоб его вместе с ней погребли. Живым. И подробно объяснила, зачем.

Ладно. Умирает стало быть она. Как чувствовала ведьма, раньше мужа. Тот  и приказывает, похоронить себя заживо рядом с гробом своей жены. Удивились слуги, но князю перечить не стали. Похоронили.

Могилы княжеские тогда были чем то вроде подземного мавзолея. Сооружали небольшую комнатку из дерева в яме, сруб, проще сказать, ставили туда гроб, и засыпали сверху всё это землей.

Вот в этот сруб супруг колдуньи залез и залёг рядом с гробом. Свечки на гробе расставил, зажёг и ждёт.

 Через какое то время полезли к гробу со всех сторон змеи. Он их принялся давить и резать.

Тогда вырвалась из земли какая то здоровенная отвратительная гадина. Огнедышащая. Князь срубил ей голову. Тут же освежевал. Вынул жир. Жир растопил. Раскрыл гроб и намазал покойницу этим жиром. Она и ожила.. Вот там то в могиле они князя Всеслава и зачали.

Потом на поверхность выбрались и так и жили- живой с покойницей ожившей, пока наконец и супруг не умер. Тут то их обоих захоронили и по осиновому колу в грудь вбили. На всякий случай.

 

Понятно, что всё это вымысел. Но легенды очень уж ярко характеризуют нам народное мнение о князе Всеславе. Да и ловок он был, впрямь как оборотень. А настойчив и нагл в достижении цели – как волк.

За эту удаль любили его на Руси. Простонародье, ясно дело, любило. Князья то ненавидели.

 

Всеслав княжил в Полоцком княжестве. Это там где сейчас Беларусь. И столицей у него был Минск.

Княжество было захудалое. В стороне от основных торговых путей. Всеслав был изгоем. Причём не в первом поколении. Среди его предков числится сам Святополк Окаянный, убивший Бориса и Глеба. 

Однако Всеслав и не думал всю жизнь в Минске просидеть. Собрав дружину из самых отчаянных сорви-голов и висельников всея Руси, он, в 1066 году, внезапным налётом захватывает не, что нибудь, а Новгород.

Усидеть там ему не удалось, но он пограбил и пожёг город вдоль и поперёк.

Возмущению Ярославичей не было предела. В ту же зиму, в страшный мороз, объединённая рать Изяслава, Святослава и Всеволода двинулась в Полоцкое княжество.

Они осадили Минск, но Всеславу удалось ускользнуть. Братья Ярославичи хотели было взять с минчан откуп, но тут возмутились их дружины, нацелившиеся на добычу.

«Мы с ними не целоваться пришли» доносят нам летописи слова дружинников.

И Ярославичи пошли на штурм. Город был взят, разграблен и сожжён до основания. Всех мужчин перерезали, а всех женщин и детей взяли в плен, для продажи в рабство за море.

 

Когда читаешь такое, то хочется верить, что летописец преувеличивает.

Узнав о расправе с его Минском князь – оборотень пришёл во гнев. Он перестал уходить и путать следы, а кинулся на войско Ярославичей с яростью матёрого вожака волчьей стаи.

Жестокая битва произошла недалеко от ещё дымящихся развалин Минска. В лютую метель целый день рубились дружины Ярославичей с войском князя – оборотня.

Под вечер Ярославичи победили, но сам Всеслав вновь ускользнул. Как любовно гласит о нём народное предание, он обернулся волком и умчался, укрывшись ночным туманом.

Умчался он аж в Финляндию. Невесть каким образом, но он умудрился стать там финским вождём и уже на следующий 1067 год подступил к Новгороду во главе большой рати из финских племён.

Новгородцы удивились.

Досель финны сидели тихо, платили Новгороду дань и из своих лесов и болот не выходили. И вдруг такое.

Поудивлявшись, новгородцы быстро вооружились, вышли из города и наваляли финнам как следует. А Всеслава – оборотня пленили и посадили в острог.

А он взял да и сбежал из острога. По народному преданью – обернувшись вороном.

Ну вороном не вороном, а бежал. И снова начал собирать дружину.

В желающих стать под знамя князя, уже при жизни вошедшего в легенды, недостатка не было.

Ярославичи встревожились не на шутку. Надо было срочно, что то делать. Ибо ясно было, что покоя им Всеслав не даст.

Тогда наш Изяслав позвал князя-оборотня к себе на переговоры. И крест целовал, что не тронет его. Соврал конечно. Только Всеслав появился в Киеве, как тут же был схвачен и кинут в поруб, сиречь тюрьму.

Братья настоятельно советовали Изяславу убить оборотня. Но тот уже отошёл от гнева и делать этого не стал. Так он впервые пошёл против совета своих братьев-князей, чем вызвал их недовольство и упрёки в попытке стать самовластцем.

Особенно старался в этих обвинениях средний брат, Святослав Черниговский. И неизвестно чем бы дело кончилось . Только стало вдруг всем на Руси не до Всеслава и вообще ни до чего.

На Русь пришла страшная беда – в Диком поле появились многочисленные половецкие орды.

В 1068 году крупное половецкое войско вторгается на Русь.

Ему на встречу идут все русские силы под знамёнами братьев Ярославичей.

На реке Альта происходит битва. Русское войско наголову разбито половцами и обращено в бегство.

Братья Изяслав и Святослав бегут в Киев. А половцы разливаются вокруг предавая всё огню и мечу.

В Киеве тем временем вспыхивает народное восстание против князя.

Горожане собираются на торг, что размещался тогда прямо у княжьего терема, на Подоле. Они требуют, чтоб Изяслав немедленно выдал им оружие и коней. Тот отказывается, справедливо предполагая, что киевляне могут обратить оружие не против половцев, а против самого князя.

Подол бушует. Раздаются упрёки Изяславу в непомерных налогах, в злоупотребленьях.

Изяслав через окно своего терема пытается поговорить с протестующими. Тщетно. Его не слушают. Мечут камни. Грозят.

Всё чаще и чаще в толпе на Подоле слышатся крики, что надо выпустить из поруба народного любимца, князя Всеслава и вручить ему власть.

Часть киевлян действительно направляется к тюрьме призывно крича: «Идёмте наших освобождать»

Святослав чуть не за грудки хватает Изяслава, требуя, чтоб тот немедленно послал людей убить узника оборотня.

Летопись доносит до нас такой совет Святослава: « Худо, брат. Пошли людей к Всеславу, чтоб подозвали его к окошку и закололи»

Изяслав отказывается.

Святослав в гневе покидает и его терем и Киев. Он бежит на север своего Черниговского княжества, надеясь, собрать там, что осталось от русского войска и как то противостоять свирепствующим на Руси половцам.

А в Киеве продолжается восстание. Тюрьма разбита. Всеслава народ на руках несёт к княжьему терему и ставят посреди княжьего двора. Это означает, что народ избрал его своим князем.

Изяслав бежит из Киева. В Польшу. Там он хочет получить помощь от своей родни по жене.

А, что Киев? Может быть, прогнав Изяслава киевляне во главе с новым князем пошли прогонять половцев с Руси? Ага. Вот так прямо и рванули! 

После победы восстания бардак в Киеве не просто продолжился, а ещё и усилился.

 Вот вроде восстание победило, и князь народный избран, а беспорядки в Киеве всё никак не прекращаются.

Для начала киевляне разграбили княжескую казну и княжий терем. Разграбили и сожгли терема боярские. Пограбили терема изяславовых тиунов и наместников. Многих слуг Изяслава убили.

Хватит? Нет не хватит. Есть ещё евреи.

Начинают убивать и грабить их. Это святое дело активно возглавляют монахи Киево Печерского монастыря. Они же, судя по всему, и подвигли разбушевавшихся киевлян на еврейский погром. Они, дескать, Христа распяли, так и тово…бей жидов ну и так далее

Почему же именно церковь погром организовала и возглавила?

Ну конечно же не потому, что евреи Христа распяли. За это то христианские священники, в сущности говоря, должны быть благодарны евреям. Не распни евреи Христа – где бы эти священники работали то?

А дело тут вот в чём.

Во всей тогдашней Европе ростовщичеством занимались две, так сказать, общности.

Евреи – потому, что всем остальным им было заниматься запрещено.

И христианская церковь – потому, что ряса хочет мясо.

Так вот историк Покровский раскопал интереснейшие сведения о том, как ростовщичество было поставлено в Киеве.

Оказывается помимо еврейской общины крупнейшим ростовщиком был именно Киево Печёрский монастырь.

Святая обитель благостно драла аж по 300-400 процентов роста. Еврейская община от неё не отставала.

Вообщем монахи просто решили избавиться от конкурентов. И избавились.

 

Вот такой страшный год выдался на Руси. Войско разбито. Великий князь бежал в Польшу. Киев бунтует и бунтует. А половцы безнаказанно опустошают Русь.

 

Положение спас Святослав Черниговский. Мы помним, что он бежал из охваченного народным восстанием Киева, к себе в черниговскую землю.

Ему удалось там собрать кое какую рать. Всего  навсего около двух тысяч воинов.

Посмотрел на них князь и говорит:

«Деваться нам не куда. Пойдёмте в битву»

 

 И они пошли!

 На реке Снове русское войско внезапно обрушивается на половцев.

Удар внезапный - удар смертельный!  Половцы разгромлены. Более двадцати тысяч их погибло их на поле боя, потонули в реке во время бегства.

 

Так Русь была спасена в тот кровавый 1068 год. Овеянный славой спасителя Святослав мог бы теперь и на Киев пойти. Сесть там на Золотой великокняжеский трон. Но он предпочёл этого не делать. Старший брат Изяслав был ещё жив.

И Святослав понимал – долго его отсутствие не продлится.

Так оно и вышло. Уже весной 1069 года Изяслав и польский король Болеслав во главе большого войска двинулись на Русь.

 

                                                                  ( Продолжение следует)

 

 

 

Вообще то вторую часть я собирался посвятить дальнейшему разбору вышеназванного труда Шахмагонова. Но, понаблюдав за происходящим, пришёл к выводу, что дальше заниматься критикой Николая Фёдоровича как то неприлично и, в известной степени, грешно.

Ну с этим проблем не было, ибо так называемых «историков патриотической направленности» у нас  развелось пруд пруди.

С историками беда, а с «историками патриотической направленности» пытающимися польстить самолюбию русского народа рассказами об Эльфийской Руси никаких проблем.

Один из таких фриков даже министром стал. И доктора наук за свои беспомощные, но жутко патриотические труды получил.

 

Знаете, по моему мнению историк не может иметь ни патриотическую, ни антипатриотическую направленность.

Иначе он не историк, а мудак.

История это наука. У неё такие же строгие внеидеологические правила как, например, у физики и у математики.

Вы слышали, что нибудь, когда нибудь о «Патриотической физике» ? Вот то-то.  Учёный, конечно, может иметь какие угодно политические, религиозные и идеологические наклонности. Но на его работах это отражаться не должно.

Особенно у историков. Настоящий историк без эмоционален. По его работе никогда не поймёшь-симпатизирует ли он народу, историю которого пишет или нет. Историк вне события.

 

Но таких у нас в России, к сожалению, осталось раз-два и обчёлся. Зато остальных…ну вот во всём ином бы нам такое изобилие иметь, как в подобных историках сочиняющих розовые или чёрные (в зависимости от их идеологических пристрастий) мифы о России.

 

Вот одного из них я вам сейчас и представлю.

Знакомьтесь: Богданов Андрей Петрович.

Он не какой то там невесть, что о себе возомнивший самоучка. Нет-нет. У г-на Богданова за плечами учёба в Московском историко-архивном институте.

Он доктор наук.

Есть и пятно в биографии: он академик РАЕН.  А в этой самой РАЕН даже Фоменко числится академиком истории.

Вы скажете: Как же так столь профессионально подготовленный человек и вдруг докатился до того, что числиться академиком истории там же где аналогичное звание Фоменко получил? Стыдобушка же!

 

 Увы, друзья, следует признать, что Богданов вполне заслужил состоять в одной академии с Фоменко.

На эту мысль навёл меня прочитанный учебник для 10-11 классов, «История России до петровских времён» написанный именно Богдановым.

Давайте же почитаем этот учебник, не забывая ни на секунду, что вот это вот ныне льётся в школы.

 

А если кто из вас спросит: зачем, дескать, мне читать учебник для средней школы, если я давно её стены покинул, то я того успокою- этот учебник не только для школьника, но и для профессора откроет много нового и неизведанного.

 

Например мы с вами узнаем что:

 

город Старая Русса основан в 2395 г. до н. э. (с. 26)

 

 к середине II тыс. до н. э. славяне заселили большую часть Европы (с. 19).

 

Богородица — просто новое имя, которым стала называться «Мать Сыра Земля» после принятия христианства (с. 20)

 

Наконец мы находим в учебнике  переписку Александра Македонского с русскими князьями Великосаном, Асаном и Авесханом (с.28)

 

Узнав об этой переписки, подписанной, как утверждает автор «царскою великодержавною правицею» , закрываем учебник и тщательно осматриваем обложку.

Мы ищем надпись типа : «В настоящий момент автор временно находится на излечении в Институте психиатрии»

 

Такой надписи нет. Странно. Пожимаем плечами и снова раскрываем учебник.

 

А там автор уже углубился в историю религии.

Порадовав нас сообщением, что у мусульман священник ценился выше государственной власти ( ну то есть халифы они ценились выше самих себя) автор переходит непосредственно к православию и христианству.

 

Как и Шахмагонов, Богданов также разделяет эти два понятия. Так и пишет, что после принятия христианства:

Традиционное добродушие к иным богам не сменилось у православных обычной христианской ненавистью.

 

То есть жили были на Руси православные. Потом Русь приняла христианство, но на православных это никак не повлияло. Они как были добродушными к чужим богам, так и остались.  Конечно жалко, что Богданов не пояснил, а свой бог для его православных это кто?

 

Ну не Христос же если они у Богданова не христиане.

 

А христиане они у Богданова «злодеи».   Это не я утрирую – это Богданов прям в учебники и пишет «злодеи христиане»

 

Знаете, что они творили? А вот, что

 

При Владимире Святом уничтожили прежние славянские книги и в школах стали учить не древнему славянскому письму, а новоизобретенной кириллице (с. 70).

 

Какому прежнему славянскому письму, позвольте спросить?

Как , ни кто нибудь, а целый доктор наук может рассуждать не где нибудь, а в учебнике(!!!) о древнеславянском письме, когда до сих пор не обнаружено ни строчки ни чёрточки написанной этим мифическим алфавитом!

А самая древняя надпись на территории Руси датируется девятым веком и сделана именно на кириллице.

Куда делись то праславянские надписи? «Злодеи христиане» подчистую всё уничтожили?

Надо же.

Почему то не уничтожили христиане больше ни один алфавит на земле.

Ни скандинавский рунический, ни письменность американских индейцев (хотя вот там достоверно известно, что пытались это сделать), ни египетские иероглифы, ни клинопись. И только славянскую азбуку выжгли всю подчистую.

Как их земля то носит?

 

Кстати, к моменту крещения Руси кириллица была уже совсем не новым алфавитом.

 

Мда. Снова закрываем учебник. Ещё более тщательно осматриваем обложку, корешок и , на всякий случай, форзацы.

 

Искомой всё объясняющей надписи нет. Зато находим надпись, что этот учебник рекомендован Минобразом к преподаванию в средних школах.

 

Вздыхаем и снова открываем книгу.

 

А там Богданов добрался до Ивана Грозного. И с ходу искренне всех нас порадовал тем, что Иван Грозный дал россиянам все права.

Правда какие именно – не пояснил.

Ну очевидно право на свободу слова, право на свободу совести и право на жизнь. Последнее право Иван Грозный отвалил россиянам в объёмах до него не практиковавшихся.

 

И вот такой хороший царь вдруг оказывается, по Богданову, турецким агентом. Судите сами:

 

В 1569 году русская разведка отлично знала о всех деталях турецкого наступления. Тщательно разработанные в Стамбуле и… Бахчисарае военные и политические планы были тайно скопированы и доставлены в Москву. Разведчики не могли поверить, что царь постарается обеспечить успех этих планов, рассредоточив войска подальше от театра военных действий (с. 211)

 

И когда только турецкий султан Ивана Грозного завербовать успел? И на чём взял? На бабах небось – слаб был царь-государь на это дело.

 

Примерно ко второй половине учебника Богданову очевидно надоело про историю писать. И он начал писать на вольные темы:

 

Напрасно советуют, скажем, какому-нибудь президенту: “Не шагай с обрыва, нехорошо выйдет!” “У-у-ух!” — только и говорит президент, летя в пропасть вместе со своими советниками и народом. Более “мудрые” президенты отправляют вместо себя в опасные места только что окончивших школу молодых ребят

 

И чуть дальше

 

Мелодраму можно определить как столкновение правды и неправды. Трагедия — это столкновение между собой двух правд или двух неправд (с. 265)

 

Не будем спрашивать- на кой хрен это в учебнике истории.

Просто отметим про себя, что согласно предложенной Богдановым схеме получается, что «Мальчиш-кибальчиш» - мелодрама, а « 12 стульев» - трагедия и закроем учебник.

 

 

И с грустью отметим, что фричество и рассказы про Эльфийскую Русь, поползав по обочинам, проникли у нас уже в школьные учебники.

 

 

 

Эта работа будет посвящена разбору одного из «исторических» произведений Н.Ф. Шахмагонова.

А именно: первой главе его книги: « Отечественная война 1812 года: правда - вымыслы»

По славному правилу всех исторических фриков Шахмагонов исторический абсурд пишет практически в каждом предложении, или, когда решает сжалится над читателем, через предложение.

А на опровержение одного предложения приходится писать целый абзац, а то и более. Именно этот факт надёжно защищает подобного рода работы от критики. Когда для критики надо писать текст в два раза превосходящий по объёму критикуемый, поневоле задумаешься: а оно мне надо?

 

Но всё таки решился. Шахмагонов называет себя писателем – историком. Коли так, полезно будет к его трудам присмотреться.

Скажу сразу: истории России вы там практически не встретите. А то, что встретите – не узнаете.

Там не история России, а искажённая история Средиземья. Почему искажённая?

Да потому, что у Толкиена, кроме орков и эльфов есть и люди. Причём их большинство. А вот в трудах Шахмагонова именно  людей то,  творцов истории, вы и не увидите.

Там только эльфы ( которых он почему то упорно величает русскими) и орки ( их страну Шахмагонов, вопреки первоисточникам, называет не Мордор, а Запад)

Правда среди эльфов Шахмагонов время от времени находит гнусных гоблинов, вредящих эльфам и Эриадору, который почему то именуется автором Русью.

Но вот, что касается орков, тут Николай Фёдорович канон выдерживает строго – они у него Абсолютное Зло.

Заканчивая вступление хочу предупредить, так как Николай Фёдорович не уведомил читателя, что писал фэнтези, а наоборот набрался смелости назвать свой труд историческим, то и подходить я к нему буду с такой же строгостью какую предполагает исторический труд.

Приступим. Как обычно: цитаты тёмным шрифтом, мой текст обычным. В виду большого объёма в одну часть работа не уместилась. Так, что сегодня часть первая.

 

Название первой главы у Шахмагонов многое говорит об авторе. « Летопись осаждённой крепости Святая Русь» , так она названа.

Если сразу предположить, что встретишь там душераздирающие рассказы о Белом Городе обложенном Злыми Силами, то не ошибёшься.

 

А если у кого то ещё после названия остаются какие то сомнения в том, что их ожидает, то автор первым же предложением эти сомнения развеивает:

 

«Известный русский мыслитель, создатель фундаментального труда "История русского масонства" Борис Башилов…»

 

Знаете, кто такой Башилов? Сей мыслитель в войну служил в карательной бригаде Каминского. Бригада эта отличились на карательной ниве так, что была Гимлером расформирована, а его командир, Каминский, казнён в гестапо за жестокость.

Вот, что надо натворить, чтоб тебя гестапо за жестокость казнило – ума не приложу.

Башилов же, избежав каким то образом заслуженной петли, вынырнул после войны в Аргентине, где и начал творить свои творения.

Ну давно известно, что Аргентина самая удобная страна для изучения русской истории. Там, очевидно, и источников и научных трудов на эту тему пруд пруди.

Ну вот Башилов и понаписал. Мы позднее ещё встретимся с ним.

Ибо именно труд Башилова, переполненный кучей чисто фактологических нелепостей и махровейшей конспирологией и положил Шахмагонов в основу при написании своей работы!

 

Посмотрим же, что там цитирует наш автор из Башилова:

 

С 1055 по 1462 годы, по подсчету историка С.М. Соловьева, Россия перенесла 245 нашествий. Причём двести нападений на Россию было совершенно между 1240 и 1462 годами, то есть нападения происходили почти каждый год.

 

Для начала конечно хочется заметить, что цитировать Соловьёва лучше всего со ссылкой на самого Соловьёва, а не на какого то мутного аргентинского мыслителя. Ну да пусть его. Вполне возможно Соловьёв действительно, что то такое писал.

И вполне возможно, что эти его подсчёты верны.

Но, прежде чем пролить слезу о злой судьбинушке нашей Отчизны, хочу спросить ехидным голоском:

« А у какого народа иначе было?»

Ведь это же Средние Века! Там по всему миру непрерывная война всех со всеми. Что ни год то поход.

И почему то никто не пишет «Летопись осаждённой крепости Франция» или то же самое про Испанию, например. Вот ни привыкли как то на Западе плакать и стенать над своей историей. Всхлипывать про то какие они бедные и разнесчастные, как же им доставалось то от злых соседей!

 

Только в России есть категория «историков» которые постоянно заводят подобный «Плач Ярославны» над нашей историей. Тошно слушать.

 

Ну ладно. С одним из источников исторических познаний Шахмагонова мы познакомились.

Это не Соловьёв и не Костомарев, не Ключевский и не Покровский. Это беглый каратель, никогда историю не изучавший.

  Теперь позвольте представить другой.

«Велесова книга» !!!

Эта давно разоблачённая, беспомощная  подделка для Шахмагонова такая же чистая истина как Коран для правоверных.

Он на неё тоже ссылается. Правда не так часто как на Башилова и за это мы конечно должны быть автору благодарны.

Ибо как например читать такое:

 

И говорил он (Вышень, Всевышний) нам: "Дети, огораживайте свои города от нападений, чтобы были они суровыми и крепкими! И это Сварог посылает меня к вам, чтобы Сила Небесная была с вами…

 

Как вам нравится Всевышний подчиняющийся Сварогу? Какой же он тогда Всевышний?

Но это мелочь сущая по сравнению с тем глобальным открытием, которое приготовил нам Шахмагонов уже в следующем абзаце.

Там, уже не Велесова книга и не Башилов, а сам Шахмагонов пишет:

 

Крепкой была вера наших далёких предков, которые правильно славили Бога, которые следовали Путём Прави и славили этот путь, следую Прави Славию - Православию!

 

Так как речь идёт о наших языческих предках, то выходит, по Шахмагонову, что Православие на Руси появилось раньше чем христианство.

За такое открытие не жалко премии. Государственной. Только сначала придётся найти государство согласное за это премии давать.

А если серьёзно, то русский термин «православие» произошёл вовсе не от каких то псевдо древнеславянских «Правь» «Славия». Это просто дословный перевод на русский язык греческого термина «ортодоксия» которым Константинопольская кафолическая церковь обозначила свои догматы, выработанные несколькими Соборами.

 Означает оно «правильное суждение» или «правильное славление». В русской церковных и светских источниках термин «православие» встречается где то начиная с середины 14 века.

 

Вернёмся к Шахмагонову.  Если вы подумали, что открытие появления на Руси Православия раньше чем христианства – вершина , то ошиблись.

Это ещё не вершина и не полный….гм.гм.. заснеженный пик.

Вершина поджидает нас прямо в следующем предложении.

 

Всемогущей была молитвенная сила наших далёких предков. Одной единою молитвой, одним всеобщи Посылом Духовного Единения они могли остановить врага на границах, и враг, словно наткнувшись на невидимую и непроходимую стену, откатывался назад.

 

Я ж говорю – эльфы!

 

И вот это вот мы имеем счастье читать в 21 веке на страницах произведения претендующего на право называться историческим!!!

 

 

Полюбуемся ещё немного на леса Лориэна, хорошо? Уж очень красиво, взгляд не оторвать.

 

И была могучей и сильной Держава наших далеких предков, и враг не мог взять её силой, ибо в те далекие времена не знала Русь раздоров и кровавых усобиц, когда брат шёл на брата, а сын на отца.

 

Как бы объяснить Николаю Фёдоровичу, что выбранный писателем жанр диктует ему свой стиль, а не наоборот?

Для исторического труда стиль один, а для торжественной речи на открытии памятника Кию, Щеку и Хоригву – другой.

Вот приведённая цитата она для митинга. Или для закадрового текста в мультфильме про Древнюю Русь. 

А вот научно-популярную работу, предназначенную для взрослых людей, в таком стиле писать не надо. Совсем не надо.

Потому, что часть читателей стошнит, а другая часть немедленно задаст вопрос:

- Если так всё было благостно и внутренних раздоров не ведали на Руси – откуда же тогда государство то появилось?

Оно ведь и появляется как ответ на внутренние раздоры и внешние вызовы.

Послания типа «Земля наша богата и обильна, а порядка в ней нет…» из лесов Лориэна не летят.

Если брат на брата, а сын на отца не идёт - князь с дружиной и судом не нужен.

 

На самом деле, конечно же никакого такого Золотого века, столь страстно описанного Шахмагоновым, у славян не было.

А было всё как и положено: разложение родового строя, многочисленные конфликты как внутри племени так и с соседними племенами и, отсюда, насущная потребность в силе стоящей над племенами и родами. То есть в государстве.

 

Но насладимся дальше историей Эльфийской Руси

 

Но недаром Земля Русская является Домом Пресвятой Богородицы и Подножием Престола Божьего на земле.

 

- А не сильно ли много заглавных букв в одном коротком предложении? - робко спрашивает читатель

- Не сильно – сурово отвечает Шахмагонов – Я могу  и побольше.

И в следующем же абзаце это доказывает

 

Не оставил Создатель Святую Русь без своей помощи. 17 июля 1155 года освящена была Русская Земля Православного Самодержавия. Восприял этот свет из рук Пресвятой Богородицы князь Андрей Боголюбский.

 

Пафос в произведении  конечно нужен. В малых дозах. Вот как на шашлык немного кетчупа полить – вкусней становится. Но угощать гостей  блюдом из одного только кетчупа? Извините меня.

А именно это Николай Фёдорович и проделывает.

Ну вот почему не сказать просто? 

В 1155 году сын Юрия Долгорукого, князь Андрей, не поладив с вечем и боярством города Вышгород, тайно бежал из него с семьёй и дружиной на северо-восток в родные для него суздальские земли.

Отец, в то время Великий князь Киевский, разгневался на Андрея за этот поступок и не дал в

суздальской земле никакого надела.

Тогда Андрей сам закладывает там село, назвав его Боголюбово. От этого села, позднее разросшегося в маленький городок, князь и получил своё прозвище – Боголюбский.

Своей деятельностью этот князь заложил основы будущего расцвета Северо-Восточной Руси.

 

Вот и всё. И не припутывать тут Создателя и какой то свет из рук Богородицы. Не уместны они в историческом труде. Уже давным-давно даже православные историки в таком ключе свои работы не пишут.

А то придётся предположить, что именно от озарёния светом от Богородицы Андрей Боголюбский так основательно разграбил и сжёг Киев, что превзойти сего князя в этом плане смог только Батый.

Что именно из любви к православию этот «православный самодержец»  разграбил и сжёг все православные храмы и монастыри Киева, перебив тучу священников и монахов.

Правда, если о таком рассказывать, то историю Эльфийской Руси никак не напишешь. Это уже Русская история получится.

Ну так и слава Богу! На, что нам, Николай Фёдорович, ваша Эльфийская Русь то?

Но не унимается Николай Фёдорович и продолжает: (тут попрошу читателей мысленно представить музыкальную тему Мордора из к/ф "Властелин Колец")

едва лишь разлился над Русью свет Православного Самодержавия, самим Богом через Откровения Святой Богородицы врученный Андрею Боголюбскому, зашевелились на Западе те, кто, прикрываясь именем Христа, служили тёмным силам зла.

О том, что эти силы зла проделали с Эльфийской Русью сразу после того как разлился над ней свет Сильмарилей, Николай Фёдорович нам расскажет, а я ему помогу, в следующей части.

>

В развитие идеи о создании на сайте «Дилетант» раздела (базы) первоисточников, или исторических фактов (название и формат пока не могу определить) предлагаю то, что по факту есть.

Наиболее полно и без особых излишеств, странные каменные свидетельства то ли старины, то ли титанических усилий неизвестных гениев средних веков, обобщены в фильме
kinozal-lai.ru/news/sledy_civilizacii_drevnikh_bogov/2014-06-25-187

Над формой подачи фактов, их размещения и классификации предлагаю подумать пользователям сайта. Предлагаю так же определиться, стоит ли нам продолжать эту тему - хватит ли сил на пополнение архива?